Глава четвертая. На острове Бару
— Как будто я не вижу, как ты всю дорогу пялишься на эту моль! — выкрикнула Алина. — Вообще не понимаю, что в ней можно найти!
Пальма над их головами махала зелеными листьями-ладонями. Словно тоже не понимала, укоризненно качала головой и всплескивала руками.
Шел четырнадцатый час нового, 2040 года.
Встреча его прошла на ура — Алекс признался себе, что такой веселой новогодней ночи у него еще не было. Они нарядили одну из пальм — повесили на нее мишуры и игрушек, и теперь та была похожа на папуаску, как сказала Вета. Часами не вылезали из воды: купались, играли, как дети, пили шампанское. Накрыли новогодний стол под пальмами, танцевали на песке всю ночь напролет.
Разместились в бунгало, компаниями по три — четыре человека. Исключение составляли Алекс с Алиной: у них был домик на двоих. Правда, они почти не оставались там наедине — все время находились какие-то занятия, вечно нужно было куда-то бежать и что-то делать.
— Что молчишь? Сказать нечего? — продолжала наседать Алина.
Алекс, если честно, устал до чертиков. Он всегда был настоящим соней — вынь да положь, как говорится, не меньше восьми часов легкого и освежающего. А лучше — больше. В новогоднюю ночь, конечно, нормальные люди не спят — да и желания не было, но сейчас угар поутих, голова побаливала от выпитого, больше всего хотелось зайти вглубь острова, лечь на песочек под пальму и вздремнуть.
Ну, или пойти выпить чего-нибудь.
Или опять в воду залезть.
Но уж никак не выслушивать Алинино нескончаемое нытье и претензии.
— Почему нечего? Есть чего, — сказал он, все еще надеясь задавить зарождающийся скандал в зародыше. — Пожалуйста, давай не будем ссориться. Пойдем купаться. Ни на кого я не смотрел. Я вообще, кроме тебя, никого не вижу.
Он выпалил это на автомате, не особо задумываясь о том, чтобы быть убедительным. И Алина, разумеется, не повелась.
— Не ври! Какого хрена ты ее пригласил танцевать?
Алекс понимал, что делать этого не стоило. Пригласить другую девушку, когда своя собственная — вот она, в океане плещется, было верхом безрассудства. Но он поддался порыву, а если бы ему представилась еще одна возможность, повторил бы этот подвиг.
Они станцевали всего один медленный танец, немного поговорили при этом. Алекс подумал о том, как ему нравится общаться с Ветой — с этой девушкой было легко и весело. Алина не умела смеяться над собой, в ней не было самоиронии, ей недоставало юмора — как некоторым людям недостает ума или таланта.
Алекс уже хотел сказать Вете что-то вроде: «Не хочешь сходить куда-нибудь со мной на каникулах?» — но вовремя опомнился. Алина стояла в двух метрах от них и сверкала глазами. Разумеется, была в бешенстве — и не только из-за танца, хотя и это подлило масла в огонь.
Все шло кувырком, все было не так, как ей хотелось. Она рассчитывала, что ближайшие тридцать часов все парни будут наперебой восторгаться ею, не сводя глаз с ее великолепной фигуры, но вышло иначе. Уставшие от долгой холодной зимы, молодые люди резвились в океане, загорали, хохотали, играли в мяч, гонялись друг за другом по пляжу. К тому же все они были однокурсниками — а это означало множество общих тем, понятные лишь узкому кругу шутки и приколы. Никто не желал любоваться ею, и Алина чувствовала себя лишней, никому не нужной.
Остаток ночи и утро она дулась, выяснение отношений было неминуемо, хотя Алекс избегал этого, как мог. Однако час икс пробил.
— Чего плохого в том, что мы потанцевали? Ты вон тоже со Стасом…
— Не делай из меня дуру! — перебила она. — Я с ним пошла потому, что ты… Ты первый начал!
— Давай еще считаться будем, что за глупости.
Он покачал головой и сел на песок. Удивительно — какая бы жара ни была, он все равно остается прохладным. Алекс погрузил в него руку, набрал полную ладонь песку и начал сыпать, наблюдая за тонкой струйкой песчинок.
Алина скрестила руки на груди, разъяренно глядя на него.
— Так и скажи, что тебе плевать на меня.
— Не скажу. Мне не плевать.
— Другой бы с меня пылинки сдувал, а я за тобой еще бегать должна.
— Не должна. Никто никому ничего не должен, — сказал он, чувствуя, что ему все смертельно надоело — остров, бессмысленный разговор, Алина.
Между ними все всегда было шатко, может, кроме самых первых недель, пока они не узнали друг друга получше. Алекс всегда знал, что их отношения — не на всю жизнь. Но и хорошего тоже было немало, и они могли бы быть вместе еще какое-то время, к общему удовольствию, так зачем все это? Он не мог понять, к чему эти острые вопросы, эта требовательность, как будто у них серебряная свадьба за плечами.
— Что заладил, как попугай «не скажу, не должна»! Если хочешь знать, меня такие мужчины на свидание приглашают, я бы и Новый год могла знаешь, где встретить? — Она в сердцах взмахнула руками. — А я с тобой тут мучаюсь!
Все, это уже конец, понял он. Дальше некуда.
— Так не мучайся тогда. Иди, куда приглашают.
Она опешила — то ли ждала другой реакции, то ли сама испугалась своих слов. Они смотрели друг на друга. Алекс так и сидел на песке, она стояла рядом.
Алина хотела сказать что-то, но потом резко развернулась и побежала прочь. Добралась до стола с остатками новогоднего ужина. Внизу, под столом, стояла ваза, а в вазе — контрольные браслеты.
Алекс вспомнил, как вчера Костров, еще не основательно надравшийся, но стремительно приближающийся к этой стадии, стал агитировать народ снять их. Мол, все так делают — что мы, собаки или преступники, с браслетами ходить? У многих часы, неужели провороним время выхода из Зоны?
Ромка вытряхнул фрукты из вазы и бросил туда свой браслет. Многие последовали его примеру — в том числе и они с Алиной. На трезвую голову Алекс бы так не сделал, но тогда все выглядело иначе.
Алина наклонилась к вазе, схватила браслет и нацепила на запястье. Похоже, собралась уходить.
Алекс решил пойти за ней, поговорить. Ссора ссорой, но как-то это не по-людски: привел ведь ее сюда он, и ее родители отпустили дочь с ним. Он поднялся на ноги. Алина бежала к их бунгало, и Алекс направился туда же.
«Надо бы тоже взять браслет», — мелькнула мысль, но он подумал, что сделает это позже.
Алина носилась по бунгало, хватала вещи и, как попало, швыряла в сумку. На ней был оранжево-черный короткий сарафан с узкими бретельками, волосы она скрутила в узел на затылке.
Алекс молча смотрел, как девушка сердитым вихрем пронеслась в ванную и минуту спустя выскочила оттуда, держа в руках какие-то тюбики и баночки. Снова вернулась в ванную, чтобы переодеться, и вскоре вышла оттуда в джинсах и блузке.
Забросив яркие летние тряпочки в сумку, Алина теперь стояла спиной к нему, пытаясь застегнуть молнию. Алекс смотрел на ее тонкую шею, видел, как дрожат ее руки, как отчаянно она дергает «собачку», и ему вдруг стало ясно, насколько она сейчас несчастна, насколько ей больно и обидно. Неожиданно для себя он ощутил эту боль, как свою.
Быстро пересек комнату, легонько отстранил Алину, застегнул непослушную молнию и повернулся к девушке. Она стояла, безвольно опустив плечи, в глазах дрожали слезы, которые она изо всех сил пыталась сдержать.
В этот момент Алекс понял сразу две вещи.
Во-первых, что никого никогда прежде ему не было так жалко, как Алину в эту минуту.
А, во-вторых, он осознал, что не любит ее. Разлюбил. Если, конечно, в его чувстве к ней хоть когда-то было что-нибудь, помимо горделивого сознания обладания одной из самых красивых девушек в Университете.
Чувствуя свою вину, он привлек ее к себе, обнял.
— Прости, пожалуйста, — прошептал он. — Я не хотел тебя обидеть.
Она прерывисто вздохнула, но ничего не ответила.
— Ты хочешь уйти?
Алина кивнула.
— Мне осточертел этот остров, — глухо проговорила она.
— Я тоже пойду с тобой.
Алекс быстро покидал свои вещи в сумку, переоделся. Знал, что они больше не будут вместе, но не знал, как сказать об этом Алине. Решил, что позже они спокойно поговорят и все выяснят.
«Трус!» — констатировал внутренний голос, но Алекс не обратил внимания.
Они с Алиной вышли из бунгало. Неподалеку стояли Стас, Роман и Ира. Копосова смотрела на Кострова бездумно-затуманенными глазами и вела себя так, словно на этом острове они были только вдвоем. У Романа при этом был отвратительно горделивый вид.
Стас махнул было рукой, но потом заметил, что Алина с Алексом одеты и на плечах у них сумки.
— Пока! Мы домой, — крикнул Алекс, предваряя вопросы и стараясь не смотреть на Кострова. — До завтра.
Алина не стала прощаться, она уже быстро шагала в сторону Портала.
Стас скорчил гримасу, которая должна была означать что-то вроде: «Сочувствую, дружище! Бабы, что с них взять!»
Костров и Ира, обнявшись, пошли к океану.
Алекс вслед за Алиной вошел в Комнату. Она направилась в гардеробную и уже достала из шкафа куртку. Он тоже открыл шкаф, потянулся за своими вещами.
— Я прощу тебя, но только если пообещаешь, что больше такого не повторится! — неожиданно сказала Алина. Голос ее звучал твердо и безапелляционно.
— Какого? — Алекс так и замер с вытянутой рукой, не успев снять куртку с вешалки.
— А сам не догадываешься? Вел себя, как скотина! Я тебе что, дешевка какая-то, девочка с окраины? Если ты хоть раз…
Она говорила что-то еще, но он уже не слушал. Неожиданно в нем поднялась горькая, жгучая злость на Алину — он сам от себя не ожидал. Слезы, дрожь, ранимость — все было наиграно. Демонстрация слабости, чтобы доказать свою силу.
— Любые средства хороши, верно?
— Что? — Он оборвал ее на полуслове, и Алина не могла взять в толк, о чем это он. — Что ты имеешь в виду?
Алекс зашвырнул сумку в шкаф и грохотом захлопнул дверцу.
— Дрессируй кого-нибудь другого, поняла? — Он прижал палец к монитору, закрывая замок. — А с меня хватит твоих вывертов.
Алина открывала и закрывала рот, как аквариумная рыбка. Алекс прошел мимо нее к двери, но остановился на пороге.
— Может, я и скотина, как ты думаешь. Может, я не прав, не достоин тебя. Но если до тебя не дойдет, что все кругом не обязаны плясать под твою дудку, то навсегда останешься одна. Наедине с зеркалом.
Пожалуй, последняя фраза была слишком жестока, но Алекс не хотел сдерживаться. Внутри все кипело. Он быстро прошел к Порталу и снова вернулся в Пространственную Зону.
Стаса и Кострова с Ирой нигде не было видно. Да и остальные тоже разбрелись, кто куда. Вдалеке несколько человек плескались в море, а больше никогда видно не было. Возле стола — тоже пусто.
Когда хочешь с кем-то выпить, вечно никого не оказывается рядом. Придется справляться одному. Поразмыслив нескольку секунд, Алекс взял бутылку белого вина и несколько мандаринов. Сначала хотел пойти в свое бунгало, но передумал. Вместо этого ушел в самый дальний конец острова и долго сидел, потягивая вино прямо из горлышка и закусывая мандаринами.
Летняя одежда осталась в Комнате, но возвращаться за ней не хотелось. Он стянул водолазку, снял джинсы и носки, оставшись в одних трусах.
В голове была странная легкость — мысли словно выветрились или сделались невесомыми. И никакой тоски, хотя он только что расстался с девушкой. Алекс сидел и смотрел на морскую гладь, чувствуя, как глаза все сильнее слипаются.
«Но ведь на самом деле никакой это не океан — так, подделка. Прямо как Алина», — не успев додумать эту глубокую мысль, Алекс заснул.
