Недосягаемые

Альберт Байкалов, 2011

План, разработанный аналитиками западных спецслужб, казался блестящим. Лидеры чеченского подполья на территории Грузии имитируют создание лагеря для подготовки террористов из числа лиц славянского происхождения. Российский спецназ непременно должен клюнуть на эту приманку и выслать диверсионную группу. Диверсантов поймают, и накануне очередного раунда переговоров по сокращению вооружений в Европе разразится международный скандал… Расчет вроде бы безошибочный. Но в ЦРУ не учли одного – что в Грузию отправится группа спецназа ГРУ под командованием подполковника Антона Филиппова по кличке Филин. А эти люди знают, как обходить ловушки…

Глава 1

Непогода смыла весенние радужные краски, сделав окружающий мир унылым и безликим. Город кутался в бесцветной дымке водяной взвеси и выхлопов машин. Ощущение непреходящего вечера не покидало москвичей на протяжении всего дня. Время суток они уже давно определяли лишь по часам и усталости. Обильные снегопады с приходом весны прекратились, однако дни продолжали стоять пасмурные. Люди соскучились по солнцу. Это состояние природы отразилось и на настроении. Конец рабочего дня был условный. Нужно было после всего еще добраться до дома.

Маявшиеся в пробке на Садовом кольце водители занимали себя чем могли. Одни слушали музыку, другие использовали это время, чтобы позвонить, или читали прихваченную в дорогу специально для этих целей прессу. Тем, кто оказался у пересечения с шоссе Энтузиастов, повезло больше. Здесь, почти у самого светофора, произошла авария: водитель красной «Калины» въехал в зад новенького «Форда». Как это бывает в России, событие обещало быть захватывающим, со всеми элементами боевика, триллера и трагикомедии.

Первым на дорогу выскочил хозяин иномарки. Рослый, бритый наголо, с выступающей немного вперед нижней челюстью и свирепым взглядом, громила сначала присел на корточки и осмотрел повреждения. Потом выпрямился, упер руки в бока и уставился на виновника несчастья. При этом его лицо сделалось пунцовым. Втянув голову в плечи, владелец «Лады» еще некоторое время сидел за рулем, словно надеясь, что его не заметят. Потом медленно выбрался наружу. Бедняга был уже не молод и на голову ниже. Видимо, это придало громиле уверенности. Крича и размахивая руками, он стал надвигаться на коротышку. Машины дружно мигали желтыми габаритами, словно подбадривая своих хозяев. Обреченно понурив голову, коротышка что-то бормотал в ответ на вопли хозяина иномарки. Наконец расстояние между ними сократилось до минимума. Громила схватил коротышку за одежду на груди и стал мотать его из стороны в сторону. Но тот оказался не промах и залепил в ответ хозяину «Форда» коленом между ног. Лысый согнулся, лицо исказила гримаса боли. Но ненадолго. Она сменилась яростью. Лысый выпрямился и двинул коротышке кулаком в лоб. Тот отлетел, едва не угодив под колеса тронувшегося в этот момент «уазика». Скрип тормозов придал сцене остроту гангстерского боевика. Коротышка бросился вперед, и они снова сцепились.

Среди прочих очевидцев этой сцены оказалась сидевшая в черном джипе «Тойота Ленд Крузер» супружеская пара. Их машина оказалась ближе всех к покореженным автомобилям.

Мужчина положил руки на рулевое колесо и улыбнулся:

— Вот, черти, дают!

У него были серые глаза, прямой, правильной формы нос и волевой подбородок.

— Они же сейчас убьют друг друга! — Голубоглазая блондинка со слегка приподнятой верхней губой схватила его за руку.

— Друг друга убить они не смогут, — на полном серьезе возразил ей мужчина. — Разве что кто-то один. Я думаю, лысый победит. Ставлю на него.

— Ты шутишь? — удивилась женщина.

— А что мне остается делать? — Он оторвал взгляд от водителей и посмотрел на свою попутчицу.

— Скажи им хотя бы, — умоляющим голосом попросила она.

— Так они и послушались, — усмехнулся он. — И потом, в кои-то веки собрались провести вечер в ресторане — и на тебе. Я должен начинать его с того, чтобы лезть в грязную драку? Помнится мне, кто-то это в корне не одобрял.

— Я не говорю, что обязательно надо бить кого-то, — взгляд блондинки сделался испуганным. — Но и сидеть вот так тоже нехорошо.

— Если бы мне доплачивали за все это, — сокрушенно вздохнул мужчина и вновь уставился на драчунов.

Редкие капли дождя падали на лобовое стекло, их тут же старательно убирали ходившие из стороны в сторону щетки дворников. Снаружи было сыро и слякотно. Мужчине не хотелось выходить.

В этот момент коротышка умудрился дважды залепить длинному по ребрам. С яростью на лице тот ответил прямым в челюсть. Коротышка упал под колеса джипа.

— Антон! — Женщина закрыла лицо руками.

Мужчина сокрушенно вздохнул, осторожно, чтобы не ударить рядом стоявшую машину, открыл дверцу и выбрался на улицу. Туфли заскользили по грязной каше из воды и снега.

— Эй, люди! — позвал он и прищурился от порыва ветра, метнувшего в лицо мелкие брызги дождя.

Оба водителя одновременно обернулись и посмотрели в сторону Антона.

— Чего тебе? — спросил лысый.

— Вы бы людей не смешили, — Антон протиснулся между машинами и подошел к ним вплотную. — Стукнулись — поставьте знак аварийной остановки и сидите, ждите себе ГАИ.

— Ты что, самый умный? — неожиданно насупился коротышка. — Вали, откуда пришел!

— Вот те на! — Антон опешил. — Да я, собственно, тебя больше пожалел…

— Не надо меня жалеть! — с обидой в голосе крикнул мужчина и шмыгнул перепачканным кровью носом.

— Исчезни! — Лысый толкнул Антона в грудь правой рукой.

Это был опрометчивый шаг. Для командира группы спецназа ГРУ подполковника Филиппова не представляло особых проблем наказать громилу. Левой рукой он поймал запястье и надавил на обратную сторону ладони большим пальцем, одновременно поворачивая руку против часовой стрелки. Громила охнул и упал на колени. Не отпуская его, Антон взял коротышку за предплечье. Пальцы привычно сдавили две болевые точки чуть выше локтевого сгиба. Осталось немного потянуть вниз. Раз — и коротышка тоже на коленях.

Антон отпустил забияк:

— Вставайте, клоуны!

Потирая запястье, громила медленно поднялся:

— Остыл? — Антон заглянул ему в глаза.

— Да пошел ты! — в сердцах бросил лысый и зло сплюнул.

В это время машины в пробке медленно двинули вперед. Антон вернулся за руль.

— Молодец! — Женщина приподнялась и чмокнула его в щеку.

— Регина! — глядя на свое отражение в зеркале заднего вида, укоризненно покачал головой Антон. На загорелой, обветренной скуле остались следы помады. Женщина виновато вздохнула, достала из кармана куртки платочек и стала вытирать.

Антон включил передачу. Пострадавшие в аварии машины вместе со своими хозяевами медленно проплыли мимо.

К ресторану подъехали, когда совсем стемнело. Антон с трудом нашел на стоянке место.

Они сдали вещи в гардероб и прошли в зал. Сидевшие за крайними столиками посетители невольно обратили внимание на эффектную пару. Антон был в сером костюме, который выдавал атлетическую фигуру. Перламутровый галстук подпирал воротник сиреневой сорочки. Придерживая за талию Регину, он прошел в сопровождении администратора к заранее заказанному столику.

Регина открыла меню. Антон огляделся. Зал был оформлен под дворянскую усадьбу восемнадцатого века. Мягкие тона, люстры, зеркала на стенах, отражающие огоньки свечей, и огромный камин создавали уютную обстановку. За соседним столиком справа сидела немолодая пара. Наполовину лысый мужчина уже изрядно набрался и что-то громко объяснял щуплой женщине. С другой стороны оказались две дамы бальзаковского возраста. Потягивая шампанское, они с делано скучным видом о чем-то говорили.

Подошел официант и с невозмутимым видом встал рядом.

Регина отложила на край стола меню, виновато посмотрела на Антона и пожала плечиками:

— Я ничего не выбрала.

— Салат «Дары моря», — стал перечислять Антон. — Карпаччо из говядины…

Он лишь мельком глянул на список горячих блюд, холодных закусок и карту вин. Однако этого было достаточно, чтобы не только восстановить в голове названия, но и до копейки назвать цену.

— Как тебе здесь? — Регина слегка наклонилась.

— Нормально, — Антон кивнул. — Лишь бы тебе нравилось.

— Последний раз мы вот так вдвоем сидели два года назад на юбилее нашей свадьбы, — взгляд Регины сделался грустным.

Негромко заиграла музыка. Вновь возникший официант принес вино и тут же разлил по бокалам.

Антон слегка взболтнул янтарный напиток и посмотрел на жену:

— За тебя.

Она улыбнулась, сделала глоток:

— Интересно, те двое, что на Садовом, после того как мы уехали, продолжили драться?

Антон пожал плечами:

— Мне все равно.

— Почему ты такой бездушный? — Она шутливо надула губки.

Антон отстранился от стола, давая возможность подошедшему с подносом официанту выставить тарелки.

— Приятного аппетита! — Мужчина в белой сорочке и бабочке едва заметно кивнул.

— Спасибо, — Антон взял вилку и нож.

Прошло около часа. Антон не пил. Табу. За рулем — ни капли. Бокал поднимал символически, чтобы поддержать Регину. Щеки жены от выпитого зарумянились, глаза заблестели. Они говорили ни о чем, пару раз станцевали. Антону уже казалось, что вечер удался, когда на входе в зал появились двое, мужчина и женщина. Антон не поверил своим глазам. В респектабельном, высоком шатене он узнал владельца «Форда», который устроил на Садовом кольце потасовку. Парик, усики и очки изменили его до неузнаваемости.

— Что? — Регина проследила за взглядом Антона.

— Не крути головой! — Он наколол лист салата и отправил его в рот.

Регина удивленно посмотрела на Антона:

— Ты кого-то увидел?

— Угадала, — кивнул он.

Между тем компания в сопровождении администратора проследовала в дальний конец зала.

— Не томи, — Регина взяла бокал, отпила вина.

— Хозяин «Форда» явился, — пояснил он. — Только теперь на нем парик и очки.

— Да ты что? — Личико жены вытянулось от удивления. — Я же говорила, что он бандит.

— Не обязательно, — возразил Антон.

— Хотя, — она шутливо прищурилась, — может, он тоже в спецназе служит?

Регина была права в одном: Антон действительно не раз использовал в различных ситуациях грим. В ГРУ к этим вопросам относятся серьезно. В программу подготовки даже включены занятия по актерскому мастерству, которые проводят именитые артисты.

Антон с иронией посмотрел на Регину:

— Именно в спецназе он служить никак не может.

— Ты там всех знаешь? — на полном серьезе спросила она.

— Конечно, нет, — покачал он головой. — Просто под каждую внешность необходимо и характерное поведение. Это только со стороны кажется все просто — прилепил усы, и уже никто тебя не узнает. На самом деле нюансов много. Играешь, например, роль человека с плохим зрением, снял очки — не забудь прищуриться. Наш знакомый — абсолютный дилетант в этом деле.

— Он снимал очки? — улыбнулась Регина.

— Нет, — Антон покачал головой. — Но парик не причесан. Он по привычке не взял расческу.

— Ну и что? — Регина наколола оливку.

— Это еще не все… — Антон хотел назвать ей еще несколько признаков, по которым отличил дилетанта от профессионала, но в это время в закрепленном на поясе футляре заработал сотовый.

Антон отстранился от стола, достал трубку и приложил ее к уху.

— Внимание, для всего личного состава «Сбор по тревоге», — раздался электронный голос автоматической системы оповещения. — Время доведения — двадцать один час семнадцать минут…

Антон машинально посмотрел на часы и сокрушенно вздохнул.

— Что? — Регина слегка подалась вперед.

— Как всегда, — Антон взял салфетку, вытер губы, бросил в тарелку: — Собирайся. Сейчас посажу тебя на такси, а сам поеду на работу.

— Что-то случилось?

— Не знаю. — Антон достал портмоне и подозвал официанта.

На сборы ушли считаные минуты, и вскоре они уже вышли к автостоянке. В это время здесь всегда была парочка такси.

— Погоди, — Регина замедлила шаг.

— Что? — Антон насторожился.

— А как быть с этим…

— С кем? — Занятый своими мыслями, он не сразу понял, о чем речь.

— Ну, с лысым…

Антон огляделся в надежде увидеть милиционера.

— Кого ты ищешь? — удивилась Регина.

— Милиционер нужен, — Антон развел руками. — Сами мы не можем ничего сделать. Даже документы проверить.

— Почему? — нахмурилась Регина.

— Человек может избегать быть узнанным по разным причинам. Вдруг он так прячется от жены или работает частным детективом?

— Сомневаюсь, — покачала головой Регина.

* * *

Зураб Капанадзе подошел к огромному, с человеческий рост зеркалу в старинной, вырезанной из дерева раме, критически оглядел себя, одернул пиджак, поправил галстук. Весь его вид говорил о том, что он доволен своей внешностью. Мужчина в расцвете сил. Природа не обидела его ни ростом, ни лицом. У него был прямой нос, голубые глаза и черные, с отливом волосы. Как и полагается госслужащему, он носил короткую, аккуратную прическу и был всегда чисто выбрит. Отливающий синевой подбородок делила пополам ямочка.

Вчера Зурабу исполнилось тридцать пять. В его дом, построенный отцом-цеховиком еще в середине восьмидесятых в окрестностях Тбилиси, съехались гости. По-другому и быть не могло. У Зураба много родственников, друзей и коллег по работе. К юбилею начали готовиться еще в феврале. Завезли лучшие вина, заново отремонтировали обеденный зал, приготовили комнаты для тех, кто по разным причинам не сможет уехать в этот же день. Повара Зураба потрудились на славу. Столы ломились от обилия закусок. Гоми, лобио, чапохи, фасоль с орехами, мцвади в баклажанах, чахохбили, хинкали, харчо из осетрины… Все было приготовлено со вкусом и из самых лучших продуктов. Прислуга не успевала подавать на стол кувшины с вином. Общую картину слегка подпортил не к месту появившийся дядя из Пасанаури. Родственник по линии матери приехал на стареньких, местами до дыр прогнивших «Жигулях». Поначалу его даже не пропускала охрана. Одетый в потертый на локтях пиджак, в заправленных в сапоги брюках усатый грузин в огромной кепке привез в мешках сыр. Однако тосты родственника, которые он произносил мягким, с легкой хрипотцой голосом, понравились гостям. Они отнеслись к его появлению, как к театрализованному представлению, и к концу вечера Зураб уже не так стеснялся его.

Утром Капанадзе поднялся раньше своих гостей и ждал их в холле на первом этаже. В зал вошла Нано. Статная грузинка походила манерами и внешностью на княжну. У нее были большие глаза, тонкие брови, алые губы. Она всегда держала голову прямо и смотрела слегка надменно. Красивую шею украшало ожерелье из жемчуга. Но Зураб не любил ее, женился ради карьеры. Ведь Нано — дочь известного в стране политика и банкира.

— Зураб, как наши гости? — спросила супруга грудным голосом.

Зураб посмотрел на часы, потом на лестницу и развел руками:

— Скоро спустятся.

Нано так же бесшумно исчезла, как и появилась. С утра она имела привычку обойти все помещения и проверить, все ли в доме в порядке. Зураб потер руки и сел на диван.

Рэгги Мэйфилд — рыжеволосый, с маленькими глазками англичанин — после празднования остался в доме Зураба. Несмотря на небольшой рост, он слегка сутулился, имел нескладную фигуру, был очень неловок, а благодаря застенчивой улыбке мог сойти за подростка. Однако за неказистыми внешними данными скрывались проницательный ум, феноменальная память, удивительная работоспособность и выносливость. Мэйфилд говорил на русском и грузинском языках, знал немецкий. Представляя в Грузии компанию, оказывающую услуги в сфере информационных технологий, на самом деле этот человек был крупным специалистом по Кавказу и имел статус советника при правительстве Великобритании. До последнего времени в его работе доминировали сбор и анализ информации о северном соседе. Несколько раз Зураб сопровождал его в поездках в горную часть республики, где англичанин встречался с лидерами чеченской оппозиции.

Вчера Мэйфилд появился в обществе Карлайла Блейбнера. Спортивного телосложения, с правильными чертами лица и русыми, зачесанными назад волосами, американец также не отказался от предложения Зураба остаться у него. Блейбнер приехал в Грузию по туристической визе. Поводом для этого послужила выставленная на аукцион дача одного из бывших сотрудников ЦК компартии Грузии, в которой Блейбнер планировал открыть санаторий. Аукцион прошел неделю назад. Американец не сумел его выиграть. Конечно, было понятно, что вся эта возня преследовала одну цель: завуалировать реальную цель визита. Русские, разумеется, знали, что Блейбнер — их соотечественник, вывезенный в свое время бежавшими на Запад родителями; сейчас работает на ЦРУ. Чтобы не раздражать их, придумывались разного рода легенды. То, что эти два человека среди прочих были в гостях у Зураба, наверняка в ближайшее время станет известно в Москве. Никто не исключал, что среди разъехавшихся накануне вечером по домам гостей могли оказаться агенты российских СВР или ГРУ. Но это никого из присутствовавших на дне рождения Зураба гостей не волновало. Однако о появлении в скором времени еще одного человека знать никто был не должен.

На лестнице появился Мэйфилд.

Зураб вскочил с дивана:

— Доброе утро! Как спалось?

— Прекрасно! — Мэйфилд старался выглядеть бодро, хотя было заметно, что ему все еще нехорошо от выпитого накануне. — У вас замечательный воздух.

— Воздух во всей Грузии как вино, — Нано вышла из дверей кухни.

Англичанин подошел к жене Зураба и картинно склонил голову. Нано улыбнулась и протянула руку. Он взял ее за кончики пальцев и галантно коснулся запястья губами.

— А где ваш друг? — Нано посмотрела на лестницу.

— Я здесь, — раздался голос. Блейбнер быстро сбежал по ступенькам, пожал руку Зурабу, кивнул Нано.

Оба, англичанин и американец, были в рубашках и джинсах. Блейбнер вдобавок натянул красивый шерстяной пуловер.

Зураб отругал себя за неосмотрительность. На фоне гостей он в костюме выглядел глупо. Но кто же знал?

— Пожалуйста, к столу! — Нано показала рукой на высокие двустворчатые двери.

Все вышли на веранду. Просторное полукруглое помещение с колоннами наполовину было из стекла. Отсюда открывался вид на сад. Деревья стояли еще голые, но вокруг фонтана уже зеленела трава.

Все расселись за стол.

— Зураб, а где ваш дядя? — неожиданно спросил Мэйфилд.

— Уехал еще вчера, — не понимая, чем вызван интерес англичанина, ответил Зураб.

— Как? — Блейбнер удивленно вскинул брови. — За рулем?

— А что тут особенного? — вопросом на вопрос ответил Зураб. — Он ведь грузин.

Все рассмеялись. Нано сдержанно улыбнулась и тихо вышла.

Некоторое время ели молча.

— Зураб, а ты играешь в гольф? — Блейбнер осторожно поднес ко рту чашечку кофе.

— Конечно, — кивнул Капанадзе. — Я учился в Англии. Там и пристрастился…

— В Тбилиси есть клуб?

— Обязательно, — кивнул Зураб. — У нас президент любит провести время с клюшкой.

— Вы любите своего президента? — Мэйфилд посмотрел в глаза Зурабу.

— Почему вы спросили? — растерялся Зураб.

— Мне интересно, — ответил англичанин.

— Меня устраивает все, что он делает, — уклончиво ответил Зураб.

Он знал, Мэйфилд недолюбливал Саакашвили. В кулуарах западных спецслужб давно изучались возможные кандидаты на этот пост. Зурабу было немного обидно, что так обстоят дела, что за грузин решают американцы и англичане. Но во всем виноват сам президент. Он с самого начала поставил страну в зависимость от иностранцев.

Двери бесшумно открылись, и вошел начальник охраны. Осторожно подойдя к Зурабу, он нагнулся к самому его уху:

— Чеченец приехал.

— Проводи его в кабинет, — распорядился Зураб, взял салфетку, прижал ее к губам, потом встал из-за стола: — Джамбулат Алдамов уже здесь.

Чеченец был ключевой фигурой в спланированной департаментом военной разведки Генерального штаба Грузии под руководством советников Мэйфилда и Блейбнера масштабной операции по дезинформации русских. Название плана «Крысоловка» говорило само за себя. На протяжении месяца на севере Грузии, в районе горного аула Кеди, имитировались работы по созданию лагеря подготовки боевиков, которые курировал известный террорист Муртаби Саид Эдиев по кличке Бек. Согласно разработанной в кулуарах западных спецслужб легенде, там будут проходить подготовку лица славянской национальности для дальнейшего использования их в России. Американцы и англичане были уверены: если умело организовать утечку информации, русские обязательно попытаются проверить ее достоверность. И, если получат убедительные подтверждения существования лагеря, попытаются уничтожить его силами спецназа ГРУ. Бойцов последнего грузины должны взять с поличным, а это международный скандал. Какие он будет иметь последствия в канун подписания договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, остается только гадать.

Для участия в операции непосредственно в Кеди уже разместилось подразделение грузинского спецназа, а в расположенный неподалеку городок Борисахо под видом инструкторов прибыли американские морские пехотинцы. В интересах операции будут привлечены и другие армейские подразделения Грузии, которые пока проходят интенсивную подготовку. По первому сигналу они должны будут вылететь на вертолетах к границе с задачей не выпустить русских с грузинской территории либо блокировать весь район.

Накануне началась активная фаза. На первом этапе в руки русских попал чеченский юноша, который должен проинформировать их о базе и ее начальнике Муртаби Эдиеве. Приехавший сегодня к Зурабу чеченец на протяжении многих лет был эмиссаром арабского наемника Абдула Мусы Джумаева, который координировал действие джамаатов на Северном Кавказе и осуществлял между ними распределение средств. Теперь в угоду амбициозному плану араб и его связной будут сданы русским. Но перед этим их самих нужно дезинформировать. Никто из гостей Зураба, как и он сам, не видел в этом ничего зазорного. Араб уже отработал вложенные в него деньги. По замыслу идейного вдохновителя операции Мэйфилда показания араба убедят русских в достоверности рассказа чеченца. С другой стороны, арест уже не причинит большого ущерба подполью. Ни араб, ни Джамбулат Алдамов не имели достоверной информации о его структуре. В свою очередь члены подполья в подобных случаях сразу меняли конспиративные квартиры, пароли и явки. Срочно ликвидировались и подчищались концы, за которые могли ухватиться спецслужбы. Как утверждал Мэйфилд, подобные встряски необходимы и очень полезны.

Кабинет Зураба располагался на втором этаже в правом крыле здания и имел два выхода. Потайной ход был сделан при постройке дома. Отец не так боялся ОБХСС, как воров. Не имея возможности обратиться за помощью в милицию, подпольные миллионеры советского периода были вынуждены рассчитывать только на себя. Всем им приходилось кому-то платить; многие становились жертвами бандитских налетов и грабежей.

Поднявшись по узкой деревянной лестнице, Зураб открыл дверь и шагнул в кабинет в прямом смысле из шкафа для книг.

— О! — удивленно протянул Блейбнер.

— А как вы хотели? — Довольный произведенным впечатлением, Капанадзе закрыл двери, на которых были закреплены книжные полки.

Кабинет был просторным. Половину его занимали старинные шкафы. Впрочем, хранящиеся на полках книги особо никто не читал; прислуга лишь сметала с них пыль. Три окна закрывали зеленые шторы. Шаги приглушал огромный ковер. На старинном письменном столе стояли компьютер, зеленая лампа и письменный прибор.

— Прошу, — Зураб указал рукой на диван и два кресла, между которыми на небольшом круглом столике стояла ваза с фруктами.

Мэйфилд устроился в кресле, Блейбнер и Зураб — на диване.

— Вы уверенно чувствуете себя в своем доме? — Мэйфилд испытующе посмотрел на хозяина кабинета.

— Конечно, — кивнул Зураб. — Люди, которые работают у меня, проверены.

— А кабинет? — прищурился Мэйфилд.

— Само собой…

Зураба охватило волнение. Он неожиданно вспомнил вопрос, на который за завтраком добивался ответа англичанин. А ведь между тем в Грузии много людей пострадало именно за свои разговоры. Подозрительность президента давно перешла в хроническую паранойю. В связи с этим спецслужбы имели огромные полномочия.

В двери постучали, и на пороге вновь появился начальник охраны. Он шагнул в сторону, и в кабинет вошел невысокого роста чеченец с глубоко посаженными глазами и тонким носом. Волосы на висках были посеребрены сединой, а нижнюю часть лица покрывала модная сейчас щетина.

Зураб поднялся и вышел навстречу:

— Здравствуй, Джамбулат!

Чеченец ответил на рукопожатие и перевел взгляд на советников.

— Знакомьтесь, это господа Мэйфилд и Блейбнер.

Чеченец пожал каждому руку и сел в кресло.

— Как доехал? — спросил Зураб.

— Нормально. — Джамбулат бросил взгляд на стоявшего в дверях охранника: — Вчера у тебя был день рождения. Я привез подарок, но твои люди не дали пронести его в дом.

— Почему? — удивился Зураб.

— Правила для всех одни, — заговорил начальник охраны. — Ножи и другое оружие мы просим гостей оставить.

— Извини, — Зураб развел руками.

Чеченец поморщился и ослабил галстук.

— Дома все нормально? — продолжал засыпать вопросами Капанадзе.

Он не знал, как правильно направить разговор в нужное русло, и чувствовал себя неловко.

— Давайте перейдем сразу к делу, — неожиданно резко заявил чеченец. — Я приехал сюда не языком болтать.

Англичане переглянулись. Зураб от такого заявления растерялся. Однако Мэйфилд одобрительно кивнул:

— Джамбулат, можно вас спросить о том, как вы оцениваете обстановку на Северном Кавказе?

— У меня на родине дела идут неважно, — с ходу, словно заранее зная вопрос, ответил чеченец.

— Почему? — нахмурился Мэйфилд.

— Люди устали от войны. Они хотят, чтобы их дети получали достойное образование, чтобы работали поликлиники и больницы. Москва отправляет в республику много денег. Город сейчас не узнать. Строят мечети, дворцы спорта… С другой стороны, президент ведет жесткую политику в отношении оставшихся боевиков. Власти преследуют родственников и тех, кто просто помогает нашим братьям. Мало кто хочет сейчас воевать — даже за деньги. Вот в соседних республиках все наоборот: с каждым днем все больше становится недовольных властью.

Джамбулат выдержал паузу, собираясь с мыслями.

— Наше движение охватило уже не только Дагестан и Ингушетию, но и весь юг России. Карачаевский и кабардинский джамааты разогрели ситуацию в Адыгее и Минводах. Политическая ситуация там позволяет увеличить численность членов подполья в несколько раз. В республиках безработица и нищета. На этом фоне руководство, практически не стесняясь, ворует. Много школ, детских садов, больниц ремонтируются только на бумаге. Сметы на все виды деятельности завышаются в десятки раз. Все органы власти поражены коррупцией. Чиновники перестали бояться даже Бога. Люди видят это. Их привлекает легкий способ заработать деньги. Ведь основной источник дохода — это сбор средств среди бизнесменов и чиновников.

Зураб улыбнулся. Ему понравилось, как чеченец назвал обыкновенное воровство.

— В конце февраля на заседании маджалис-уль-шуры Абдул Муса Джумаев поставил задачи на весну и распределил деньги. Со временем набрались опыта, — продолжал Джамбулат, — стали менее уязвимыми. Теперь большинство джамаатов состоит из амира, инструктора и нескольких активных членов. В любой момент к ним могут присоединиться десятки, а то и сотни легализовавшихся боевиков. Сейчас они живут с семьями, но по первой команде возьмут в руки оружие.

— Что вы имеете в виду, когда говорите «первая команда»? — Мэйфилд сложил пальцы вместе и склонил голову на бок.

— Все джамааты объединены в Кавказский фронт, — заговорил Джамбулат. — Его руководство определяет, где и в какое время провести акцию. Теперь группировки боевиков перестали вступать в прямые столкновения с местной милицией и федералами и перешли к диверсиям. Этот способ я называю тактикой «пчелиного роя». Группы способны быстро менять места своей дислокации, маневрировать и, если понадобится, объединяться с другими. Почти все давно вышли из леса и освоились в городах. Абдул Муса Джумаев очень рассчитывает, что в этом году боевики будут более активны. Отдельно разработан план действий на празднование Девятого мая.

— Мы искали с вами встречи, чтобы узнать, как обстоят дела в республиках Северного Кавказа, — глядя в глаза чеченцу, заговорил Мэйфилд. — Определиться с задачами на весну. Будем считать, что по первому вопросу все ясно. Теперь что касается второго, — он многозначительно посмотрел на Блейбнера. — По этому поводу хотел бы высказать свое мнение мой коллега, который, кстати, в ближайшее время выедет на юг России.

— Не стану скрывать: несмотря на оживление оппозиции в республиках Северного Кавказа, мы считаем, что руководство подполья все равно использует не все возможности для достижения наших целей, — с ходу начал свою речь с критики Блейбнер. — Приток в ваши ряды молодежи объясняется больше не усилением работы и агитации, а экономическими трудностями, связанными с кризисом. И без того огромное количество безработных пополнилось освободившимися в результате вконец развалившихся предприятий людьми. Большинство покушений на чиновников, которые вы преподносите как устрашающие акции, никакого отношения к ним не имеют. В основном жертвами так называемой борьбы за свободу становятся несговорчивые бизнесмены, министры, главы администраций. При этом обеим сторонам выгодно делать из этих людей мучеников. И те, и другие щедро финансируются благодаря напряженной обстановке. Не скрою, что нас такое положение вещей не устраивает. Выходит, мы со своей стороны попросту поощряем преступность.

— Где тогда брать деньги? — Брови Джамбулата поползли на середину лба.

— Разве я запрещаю вам отбирать их у тех, у кого они есть? — нахмурился Блейбнер. — Просто нужно увеличить количество акций как минимум вдвое. Люди должны жить в постоянном напряжении, перестать без страха ездить в поездах, автобусах, выходить из дома. У них необходимо отобрать и похоронить веру в то, что власть когда-то сможет навести в республиках порядок. Кавказ должен взорваться. Причем нужно сделать так, чтобы это встревожило весь мир. Вот, например, — он снова бросил взгляд на Мэйфилда и подался вперед, — до Олимпийских игр в Сочи осталось не так уж и много времени. Идет строительство спортивных объектов. Не пора ли заняться этим вопросом?

— Э-э! — протянул Джамбулат. — Не так все просто, как кажется. Видит Аллах, мы думали над этим. Это трудно. ФСБ и милиция проверяют каждого человека. Туда, где ведутся работы, мышь не проскочит.

— Не верю, — покачал головой Блейбнер. — Если бы строили дом, то другой разговор, а здесь тысячи гектаров — одна строительная площадка. Пара взрывов — и половина рабочих разбежится по домам. Если сделать это системой, Олимпиада будет сорвана. Мало кто захочет ехать выступать в такой город.

— В Сочи каждый кавказец известен, — поморщился Джамбулат. — Стоит появиться новому человеку, сразу паспорт смотрят. Проверяют, откуда приехал, зачем…

— Мы давно решили с нашими грузинскими друзьями вопрос подготовки на территории республики диверсионных групп, — переглянувшись с Зурабом, заговорил Блейбнер. — Вы не были информированы, но в начале этого года на севере, недалеко от селения Кеди, развернут тренировочный лагерь. Пока там проходят подготовку чеченцы, нашедшие в этой стране временное пристанище, и русские, которые по разным причинам были вынуждены покинуть свою родину. Первая группа уже ушла в Россию. Она должна провести в Чечню арабских инструкторов, которые имеют отдельные задачи, после чего войти в подчинение Абдула Мусы Джумаева. Командует отрядом Янгулби Катаев. Возможно, у вас еще будет возможность встретиться с этим человеком. Видим смысл в том, чтобы в дальнейшем две трети выпускников этого лагеря были славянского происхождения. Как вы смотрите на то, чтобы заняться подбором кандидатов для первых диверсионных групп, а впоследствии возглавить подрывную деятельность в Сочи?

— Положительно, — на секунду задумавшись, ответил Джамбулат. — Сразу после нашей встречи я отправляюсь назад, в Россию. Проеду по северокавказским республикам, встречусь с нашей агентурой. То, что вы предлагаете, уважаемый, — он внимательно посмотрел на американца, — требует очень серьезной подготовки. Надеюсь, у нас еще будет возможность, и не одна, обсудить детали.

* * *

Глеб Вандалиев остановился на красный свет светофора. Толпа пешеходов медленно поплыла через дорогу. Он посмотрел на часы. До назначенного им же самим времени оставалось два часа. Вспыхнул желтый. Глеб включил передачу. Машина мягко тронулась с места. Глеб нервничал. День с самого утра не заладился. Сначала заставил поволноваться какой-то идиот, дважды позвонив на его «трубу» и спросив Сергея. Опасаясь, что таким образом его могут «пробивать» опера, он срочно собрал вещи и переехал на запасную квартиру. По дороге избавился от телефона, тут же купил новый. Но это было только началом. Уже направляясь к ресторану, попал на Садовом в аварию. В результате сдали нервы, ввязался в потасовку, привлек внимание. Потом спохватился, что встречаться с милицией ему ни в коем случае нельзя, и отвалил виновнику пятьсот долларов на ремонт.

«Повезло лоху, — усмехнулся про себя Глеб, — сначала получил по морде, потом баксы».

Перед глазами вновь встала картина того, как он протягивает купюры вконец потерявшему дар речи от такой добродетели водителю «Калины». Но ее сменила другая, менее приятная сцена. Глеб стоит на коленях, а высокий, с пронзительным взглядом мужчина со странными, пепельного цвета волосами держит его за запястье. Глеб чувствует силу и подчиняется ей. Его это злит. Как он смеет! Уронить в грязь самого Вандала! Его, кто вершит судьбы, легко отправляя на тот свет людей! Человека, от упоминания клички которого у многих бизнесменов потеют лбы и начинает неприятно ныть под ложечкой… Ведь даже фамилия у него — Вандалиев!

«Интересно, кто этот лох, что так ловко меня сделал? Мент? Военный? — Вандал включил левый поворот и обогнал ехавший перед ним автобус. — Не похоже. Тачка у него не из дешевых. Конечно, и бюджетники на таких ездят. Недавно показывали по телевизору армейского генерала, который на продаже поддельных бронежилетов сделал несколько миллионов долларов. А о родной милиции и говорить нечего. За взятку можно все. Но относящиеся к этой категории точно не станут ввязываться в драку на дороге и заступаться за незнакомого «ботаника».

Вандал свернул в проезд за старинным домом, въехал во двор и затормозил в самом дальнем его углу. Огляделся. Старенький «Фольксваген» стоял у остова детских качелей. Его пригнал и поставил Захар. Помощник за символическую цену купил этот раритет у отставного военного, который в свою очередь пригнал его из Германии. С рыжеволосым молодым парнем Вандал познакомился месяц назад. Сегодня от него придется избавиться. Захар сделал свое дело.

Вандал взял лежавший на пассажирском сиденье чемоданчик, открыл его. Из установленного в крышке зеркала на него уставился бритый наголо молодой мужчина. Умный, немного настороженный взгляд, бесцветные брови… Немного выступающая вперед нижняя челюсть придавала лицу выражение свирепости.

Вандал еще раз окинул внимательным взглядом двор и быстро натянул на голову парик. Пригладил ладонями торчащие в разные стороны волосы, быстро приклеил усы. Переведя дыхание, снова бросил по сторонам настороженный взгляд. Место было безлюдным, он его присмотрел заранее. Но, как говорится, береженого бог бережет…

Поработав кистью и специальным карандашом, Глеб прибавил себе немного возраста. Он волновался. Не всегда приходится работать над внешностью в машине. Со стороны это может насторожить кого угодно. Но деваться некуда. Накладывать грим дома опасно: что подумают соседи, когда из его квартиры выйдет похожий на него человек? Он приехал только утром, а вечером уже странные гости. Наверняка, заслышав шум, кто-то из пенсионеров прилипнет к глазку. А между тем дело, за которое он взялся, достаточно серьезное, и люди в нем замешаны большие. Обязательно прогремит в новостях. Тогда-то и могут спохватиться вездесущие старушки и создать ему совершенно ненужные хлопоты.

Вандал поставил чемоданчик на пол и вышел из машины. Обошел ее сзади. Еще раз осмотрел разбитую фару и погнутый бампер. В глаза не бросается, но приятного все же мало.

К ресторану он подъехал, когда уже стемнело. Хотя это понятие для столицы условное. Город заливал электрический свет. Стоянка напротив ресторана уже была переполнена, но он и не собирался оставлять там свою машину. Место Вандал уже подыскал, и вскоре его «Фольксваген» встал рядом с мусорными контейнерами находящейся по соседству новостройки. Забрав из-под сиденья пистолет, он выбрался наружу.

— Чего здесь повадились свои машины ставить? — раздался скрипучий старушечий голос.

Вандал обернулся. От баков к подъезду, переваливаясь из стороны в сторону словно утка, с ведром в руке шла полная женщина.

«Баба с пустым ведром — плохая примета», — снова раздраженно подумал он.

— Я ненадолго, — крикнул Вандал вслед и улыбнулся.

Он вышел со двора, перебежал дорогу и направился к ресторану по тротуару мимо автостоянки. В это время с нее вышли мужчина и женщина и двинулись впереди Вандала. Неожиданно он обратил внимание на стоящего у ресторана парня. Воровато оглянувшись по сторонам, тот сбежал по ступенькам и направился парочке навстречу. Вандала охватила тревога. «Может, мент?» — мелькнула мысль. Однако он ошибся. Поравнявшись с женщиной, парень неожиданно шагнул к ней, одновременно толкнув плечом провожатого, и рванул из рук сумочку. Женщина вскрикнула. Парень бросился прочь. Еще не понимая зачем, Вандал сделал шаг в сторону, преградив ему путь. От неожиданности парень упал. Сумка вылетела из рук. Вандал шагнул к нему. Проявив незаурядную сноровку, воришка вскочил на ноги и бросился прямиком через дорогу. Раздался скрип тормозов, воздух просверлили автомобильные сигналы.

Вандал поднял сумочку и подошел к женщине:

— Возьмите.

— Спасибо большое, — с испугом наблюдая, как парень перебежал на другую сторону улицы и скрылся во дворах, поблагодарила она.

— Это случайно получилось, — Вандал сделал попытку пройти дальше.

— Нет, куда же вы? — пришел в себя мужчина. — Скажите хотя бы, как вас зовут?

— Анатолий, — представился Вандал чужим именем.

— Меня Федор Павлович. Федор, — поправился мужчина. — А это моя супруга Наташа.

— Очень приятно, — кивнул Вандал.

— Вот, в кои-то веки решили в ресторан сходить, и на тебе! — продолжал распинаться Федор.

Вандал снова начал нервничать. Это уже было чересчур. Они тоже шли в ресторан. У него появилась мысль перенести мероприятие на другой день. Однако, вспомнив наставления Турло, отказался от этой мысли. Чеченец приказал покончить с Мережко к концу этой недели. Времени на новую подготовку просто не будет. Да и когда еще удастся заранее узнать, где будет директор фонда «Согласие» проводить вечер?

Тем временем все поднялись по ступенькам.

Вандал услужливо открыл перед ними дверь.

— Вы тоже сюда? — обрадовался Федор.

— Как видите.

— Тогда приглашаю отужинать вместе! — засуетился Федор.

— Да, действительно, — подала голос женщина. — Нам будет очень приятно.

— Извините, но вынужден отказать. Дела…

— Ничего не хочу знать! — настаивал Федор. Он помог раздеться супруге, отдал ее пальто в гардероб, потом разделся сам.

Глеб окинул взглядом фойе, словно желая увидеть вместо установленных в углах видеокамер пустые рамки креплений. Увы, объективы «Большого брата» нагло смотрели на него своим невозмутимым и холодным взглядом.

Федор продолжал говорить. Они вошли в зал.

— Проходите, пожалуйста, — администратор с дежурной улыбкой любезно проводил их к столику у окна.

Вандалу ничего не оставалось делать, как подчиниться. В зале царил полумрак, но, несмотря на это, он переживал, что новые знакомые что-то заподозрят в его внешности. Больше всего Вандал боялся Наташи. Как правило, женщины в таких случаях более наблюдательны.

Вандал сел боком к выходу. Официант накрыл стол. Федор продолжал возмущаться по поводу случившегося. Припомнил еще несколько похожих случаев, которые произошли с его знакомыми, и в конце перекинулся на милицию и общество.

— Только подумать! — рассматривая салат, сокрушался он. — Я исправно плачу налоги. И какие! Но не могу спокойно пройти по улице…

«Правильно, с такими, как ты и твоя курица, так и надо поступать, — думал Вандал, вполуха слушая его. — Быдло. Ручонки вон до сих пор трясутся. Об обществе заговорил… А сам-то не часть его? Интересно, а как бы ты поступил, окажись на моем месте? — Неожиданный вопрос, возникший в голове, заставил его посмотреть на мужчину более внимательно. — Нет, братец, не стал бы ты вставать на пути бандита. Потому как трус и подонок. И свидетелем ты пойти отказался бы. Потому как только рассуждать о чести и долге готов с утра и до вечера. С пеной у рта доказывать, что страна твоя дерьмо. Только думать о том, что ты и тебе подобные ее такой сделали, ты не желаешь. Хотя в глубине души наверняка понимаешь это. Ну и флаг тебе в руки, и барабан на шею! Мне же легче — не жалко стрелять в таких. Сами создали условия, при которых выживает тот, у кого сила, деньги, власть и наглость. В этой стране почетно «кинуть», обсчитать, недоплатить, унизить».

Глеб давно жил по принципу с волками жить — по-волчьи выть. Имея за плечами три курса юридического факультета, он привык называть вещи своими именами, даже размышляя сам с собой. Вандал не считал себя идеалом — скорее, наоборот. Но кто его сделал таким? Он родился в восьмидесятом. Детство и юность выпали на бурные девяностые. Города захлебывались в крови заказных убийств, разоренные финансовыми пирамидами люди сигали с балконов уже проданных за долги квартир, от голода умирали пенсионеры, стучали касками на Горбатом мосту перед Белым домом шахтеры. И на этом фоне, словно издеваясь над народом, кривлялась, корчила рожи, материлась вылезшая на экраны телевизоров новая элита.

Особенно больно было смотреть Вандалу на размалеванных тусовщиц и их женоподобных дружков после возвращения из армии. Из двух лет службы половину он провел на Кавказе. С первых дней на гражданке столкнулся с беспределом. Сначала его прокатил с выплатами военкомат. Не то чтобы совсем, но для того, чтобы получить причитающееся, пришлось отвалить треть суммы. Очередной порцией холодного душа оказались результаты заседания приемной комиссии в институте. Несмотря на блестящую сдачу экзаменов, ее итогом стала платная форма обучения. Мать Вандала, которого тогда еще все называли Глебом, и без того работала на двух работах. И он не мог позволить себе такой роскоши. Как результат — взятка. Потом еще. Это продолжалось три года подряд. Причем независимо от его успехов в учебе. Как говорил декан, даже он не знает предмет на «отлично».

Последний раз Глеб не заплатил — в результате не сдал сессию. Спорить и махать руками не стал; просто ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Но спустя год, когда о нем забыли, навестил обидчика. Глеб часто и с удовольствием вспоминал, как это маленькое лысое существо с мокрой от бензина головой ползало по своему гаражу и молило о пощаде. У Глеба не дрогнула рука, когда он повернул ключ в замке на воротах и, отойдя подальше, набрал номер сотового телефона, на основе которого собрал миниатюрное взрывное устройство. Тогда, лишая человека жизни, он не испытал ничего, кроме удовлетворения, и был абсолютно спокоен — ведь смертную казнь отменили.

— А ты чем занимаешься? — вернул его из воспоминаний новый знакомый.

Вандал положил в рот кусочек отбивной и принялся медленно жевать, размышляя, как ответить на вопрос Федора. В это время дверь банкетного зала открылась, и оттуда вышел Мережко. В компании жены и секретаря он направился к выходу. С этого момента у Вандала было три минуты, чтобы покинуть ресторан, и еще две, чтобы занять позицию на тротуаре, у дороги.

— У меня небольшой бизнес в сфере ритуальных услуг, — скромно объявил он, взял салфетку и прижал к губам. — С вашего позволения, я вас ненадолго покину.

Когда Вандал вышел в вестибюль, Мережко помогал жене одеться. Стоящий рядом секретарь держал переброшенное через руку пальто шефа. Все шло по плану. Вандал вышел на улицу и стал не спеша спускаться по ступенькам к дороге. Здесь, у бордюра, уже стоял лимузин директора. По тому, как выскочил из-за руля водитель и встал у задней дверцы, Вандал понял, что супруги вышли. Он остановился, достал из кармана пиджака пачку «Кэмела», вынул сигарету, не спеша прикурил. Вообще-то Вандал отказался от этой дурной привычки сразу после армии, но сейчас надо было задержаться, и поэтому старые навыки пригодились. В отражении стекол черного лимузина он увидел три силуэта и шагнул вперед. Мережко поравнялся с ним. Придерживая жену за талию, он о чем-то говорил с секретарем. Вандал почувствовал запах женских духов, сунул руку за борт пиджака и ухватил рукоять пистолета. Полиэтилен надетого на нее пакета должен был уберечь ствол от отпечатков пальцев. В следующий момент убийца уже практически в упор дважды выстрелил в затылок Мережко. На лицо стоявшего перед ним водителя брызнула кровь. Тот зажмурился и присел. Вандал опустил ствол ниже и вогнал еще одну пулю между лопаток Мережко. Ничего не понимая, женщина стала падать под весом навалившегося на нее супруга. В это время обернулся секретарь. Он не мог представлять опасности. Но первый сориентируется и начнет давать показания. А Глебу еще надо отъехать. Мало ли? Пуля вошла очкарику в рот, голову отбросило назад. Он смешно взмахнул руками и полетел на спину.

Вандал развернулся и направился прочь. Только в этот момент раздался истошный крик жены. Вандал не видел, но знал, что она сейчас таращится на мужа круглыми от ужаса глазами и просто тупо орет, тряся поднятыми на уровень лица ручонками.

Вандал уже поравнялся с выходом со стоянки и хотел было избавиться от оружия, как увидел стоявшую на пути группу мужчин. Их было четверо. Двое в костюмах и кожаных плащах, двое в легких куртках. Все развернулись и смотрели на него. Вандал, не останавливаясь, принял левее, ближе к проезжей части и направил ствол пистолета в лицо ближе всех стоящего толстяка.

— Ты кого пугать вздумал? — неожиданно взвизгнул парень и лишь дернулся в направлении Вандала. В тот же миг пуля разорвала толстяку переносицу. Охнув, тот упал на спину. Вандал бросился бежать. Добежав до угла дома, оглянулся. За ним никто не гнался. Он перешел дорогу и свернул во двор. Пройдя через детскую площадку, обогнул трансформаторную будку, где бросил пистолет. Полиэтиленовый пакет, которым держал рукоять, сунул в карман. Не прошло и шести минут с момента первого выстрела, а Вандал уже выезжал на соседнюю улицу. Проехав квартал, он прижался к обочине. Наблюдая за тем, как мимо проносятся милицейские машины, снял парик, очки, отклеил усы. Сложил это в пластиковый пакет. Из бардачка достал пенал, вынул из него смоченную водой тряпочку, тщательно протер лицо.

Теперь осталось избавиться от улик, к которым относились не только машина и грим, но и Захар.

Вандал достал телефон и набрал номер.

— На связи, — с ходу отозвался Захар, словно сидел и ждал звонка. Вообще-то на его месте так поступил бы любой. Он был предупрежден, что после сигнала Глеба должен сразу забрать «Фольксваген» со двора. Разумеется, Вандал сказал ему, что машину никто трогать не будет. Будто бы в нее лишь положат груз, который надо будет привезти к нему домой. Причем и здесь он подстраховался: с этого адреса он съехал еще утром.

Вандал свернул во двор, неторопливо проехал вдоль дома и подъехал к качелям, остановившись точно на том месте, где пару часов назад забирал машину. Однако едва он собрался заглушить двигатель, как увидел в свете фар два мужских силуэта. Вандал вспомнил, что там, где сидели эти двое, он видел днем три перевернутых вверх дном ящика, а на ветках древней акации висели пара пластиковых стаканчиков. Он повернул ключ в замке зажигания. Двигатель заглох. Выключил фары. С минуту сидел, размышляя, как быть. Когда глаза привыкли к темноте, оглянулся назад. Его «Форд» стоял там же, где он его и оставил. В темноте нельзя было даже приблизительно определить цвет машины. Но кто знает, когда они пришли? Вдруг сразу, как только он уехал? Тогда они запомнили машину. Еще его беспокоило то, что забулдыги могут потом назвать номер. Он посмотрел на часы. До приезда Захара оставалось полчаса. Время они оговорили заранее. Если эти двое будут там сидеть, когда он сядет за руль своего автомобиля, то станут свидетелями. Ведь едва Захар повернет ключ, как произойдет взрыв.

Немного поразмыслив, Вандал решил, что деваться некуда. Он наклонился и потянул за рычаг замка капота. Раздался щелчок. Вандал вытащил из-под сиденья сверток и выбрался из машины. Подсоединить провода к клеммам стартера было минутным делом. Сунув перетянутые скотчем две тротиловые шашки под тормозной цилиндр, он осторожно прикрыл крышку и отряхнул руки.