Город забытых волшебников

Алла Пятибратова

А как бы вы, дорогой читатель, отнеслись к собаке, которая не только разговаривает, но ещё и взлетает на дерево, спасаясь от преследующего её кота? Может быть, как и Маша Селивёрстова, восприняли бы подобное как фокус. Но это только поначалу. Стоит, не раздумывая, отправиться вместе с любопытной девочкой на Вишнёвую улицу и неожиданно оказаться в необычном городе, где проживают вовсе не фокусники, а самые настоящие волшебники. Почему они сами себя называют «забытыми»? Это и предстоит узнать Маше и читателям сказки-фэнтези.

Кто бы мог представить, что этим утром случится такое! И прямо вон за тем поворотом. Маша этого ещё не знала и неслась на всех парусах навстречу своим приключениям. В этот самый момент она ясно понимала только одно: затормозить уже не успевает, хорошо хотя бы вовремя повернуть, чтобы не врезаться в забор, и тогда прощай новенький велосипед, полученный вчера в подарок от деда на её четырнадцатый день рождения.

О том, что может разбиться и сама, Маша не думала. Она резко повернула руль перед самым забором, чиркнув по нему локтем, и понеслась дальше по незнакомой улочке. И затормозила, когда вылетела на большую поляну, поросшую ярко-зелёной густой травой. Положив велосипед на землю, она первым делом осмотрела свой локоть. Кожа была содрана, и на траву капнула кровь.

Маша осмотрелась. Похоже, она попала на окраину города. С одной стороны стояло несколько домов, едва видных за яблонями. С другой стороны поляны была рощица, а впереди расстилалось, насколько хватало глаз, разноцветное поле.

А позади… Маша обернулась и обомлела. Там полукругом, впритык друг к другу, стояли одноэтажные дома, окружённые садами и высокими заборами. И никакого поворота не было!

Решив разобраться с этим позже, Маша направилась к ручью, чтобы обмыть рану. Морщась от боли, она порадовалась, что на этот раз обошлось без разбитых коленок. Напившись холодной воды из ручья — вот сейчас попало бы ей от родителей, хорошо, что не видят! — она стала разглядывать рощу и уже хотела пойти и посмотреть, что там может найтись интересного, кроме деревьев, как услышала позади себя топот и пыхтение.

Маша оглянулась и увидела такую картину: прямо на неё бежала светло-коричневого окраса собака с большими висящими ушами, громко пыхтя и забавно вскидывая длинные ноги, а за ней неспешно бежал чёрный кот. Собака с маху перепрыгнула через ручей и полезла на невысокую берёзу, цепляясь за сучья. Кое-как примостившись на толстой ветке, она крепко обняла её всеми лапами и так застыла.

Кот растянулся на травке недалеко от дерева, бросая свирепые взгляды на пса и злобно пофыркивая, но делал это с ленцой, будто ему просто нужно было доиграть свою роль до конца.

Маша, затаив дыхание, наблюдала за ними, не замечая, что сидит на земле с открытым ртом. И в ужасе вскочила, вдруг услышав хриплые звуки. И издавал их никто иной, как пёс, продолжавший сидеть на ветке. Он прокашлялся и сказал:

— Давай на сегодня закончим дурацкую беготню, Агафон! Только не делай вид, что не слышишь!

Кот смотрел в сторону, всем своим видом показывая, что не собирается слушать и тем более отвечать. Зато Маша не могла отвести глаз от собаки, не веря своим ушам. Это сон или не сон? Она потрогала рану на локте и вскрикнула. Собака посмотрела на девочку с удивлением, будто только что заметила.

— Здравствуйте! — пролепетала Маша.

— Доброе утро! Агафон, так я слезу? — спросил пёс и, не дожидаясь ответа, сиганул с ветки вниз, прямо под Машины ноги.

Кот вскочил, его шерсть поднялась дыбом. Он грозно мяукнул, ещё разок свирепо сверкнул зелёными глазами и, развернувшись, гордо удалился.

— Благодарю, Агафон! — язвительно крикнул вслед своему преследователю пёс и проворчал: — Надоела мне эта история. Я ведь не щенок в догонялки играть и по деревьям лазить. Никакого почтения к моему возрасту! А вы как считаете?

Маша не сразу поняла, что вопрос обращён к ней.

— Вижу, что никак не считаете.

— А как у вас это получается? — решилась спросить Маша.

— Что? По деревьям лазить?

— Нет, то есть, да, и это тоже. А как у вас получается разговаривать?

— Вот те раз! Вы, что ли, никогда не встречали говорящих собак? — пёс казался изумлённым до глубины души.

— Нет, никогда. И собак, лазающих по деревьям, тоже не видела.

— Понятно. Выходит, вы из другого города. А как же сюда попали?

— На велосипеде. Ехала по улице, потом неожиданно поворот, пришлось свернуть… Вот.

— Поворот? Не вижу никакого поворота… А, наверное, это проделки наших, — сказал пёс многозначительно и вздохнул. Кто такие «наши» объяснять он явно не собирался.

Маша украдкой разглядывала говорящую собаку, всё ещё не веря, что такое может быть. Глаза у псины были печальные, к тому же она шмыгала носом и, казалось, вот-вот заплачет.

— Почему вы такая… такой печальный? — осмелилась спросить Маша.

— Порода такая, — сказал пёс, зачем-то посмотрел в небо и опять вздохнул. — Да, я забыл представиться. Меня зовут Селивёрст. А вас? Маша? Слишком коротко. Но, впрочем, что ж поделаешь, сойдёт.

— Селивёрст? — Маша обрадовалась. — Надо же! А у меня фамилия Селивёрстова. Получается, мы с вами… Хотя нет, не получается. Мы не тёзки и не однофамильцы. Но всё равно приятно.

— А фамилия — это что? — спросил пёс.

— Фамилия это… это… — Маша задумалась, не зная, как лучше объяснить. — Фамилия прибавляется к имени. И она передаётся по наследству. А! И ещё она объединяет одну семью.

— Понятно. У меня есть семья, но фамилии почему-то нет. Скажу бабушке, чтобы она придумала что-нибудь красивое.

— Скажите, а кот тоже умеет разговаривать?

— Кто, Агафон? Он слишком ленивый. Зато изводить пожилых псов он на все лапы мастер.

— А почему он за вами гнался?

— Невоспитанный потому что! Сколько раз я его просил по-хорошему: не переходи дорогу перед моим носом, терпеть этого не могу. Так нет же!

— Вы, что, верите в приметы?

— Причём тут приметы? Просто неприятно, когда у тебя под носом туда-сюда шныряют наглые коты. Но ему подразнить меня нужно! Вот вам и конфликт.

— Так тогда вы должны за ним гнаться…

— Да? — Селивёрст надолго задумался. Похоже, такая мысль в его голову никогда не приходила.

— А как вы лезете вверх по стволу? У вас такие длинные уши, они, наверное, цепляются за сучки и мешают…

— Да что вы! Уши — незаменимая вещь, когда летишь вниз.

Тут уже задумалась Маша. Но решила, что додумает потом, потому что у неё было ещё много вопросов к новому знакомому.

— Вы не могли бы мне объяснить, куда я попала? Какая это улица?

— Какая улица? Обычная. Вы на какой улице живёте?

— На Вишнёвой.

— О! Так это и есть Вишнёвая. Вон прямо за тем домом, видите?

— Не может быть! Я ведь приехала совсем с другой стороны… А какие там номера домов? Я живу в 147-м. А там улица Вишнёвая начинается или заканчивается?

— Или начинается, или заканчивается. Вам это лучше самой узнать.

— Как же на неё попасть?

— Пойдёмте, покажу. Вон между теми домами есть проход, отсюда его просто не видно.

Селивёрст довёл Машу до тех домов, между которыми, по его словам, можно было пройти до Вишнёвой. Там и в самом деле оказался проход. Он был длинный и шёл вдоль заборов, а вдалеке виднелась приоткрытая калитка.

— Рад был познакомиться, — печально сказал Селивёрст и вздохнул.

Он сделал попытку махнуть на прощанье лапой. Получилось смешно, и Маша хихикнула. Пёс посмотрел на девочку укоризненно, повернулся и поковылял прочь. И тут стало ясно, что он действительно уже далеко не щенок. Маша смотрела ему вслед, и ей отчего-то было грустно.

Она быстро добралась до калитки, вошла, прикрыла её за собой и только тут вспомнила, что оставила свой велосипед на поляне возле ручья. Придётся за ним сходить. Маша повернула назад и ахнула: никакой калитки не было и в помине! Перед ней сплошной стеной стоял сад, такой густой, что за ветвями едва просматривались стены деревянных домов.

— Что же это такое!? — возмущённо крикнула Маша. — Что за фокусы!

Она расстроилась. Ох, и обидится же дедушка, если она заявится домой без велосипеда. И будет совершенно прав. Такие подарки нельзя забывать где попало. Маша почему-то была уверена, что велосипед больше не увидит.

Кое-как сдержав слёзы, девочка стала оглядываться: а вдруг всё же где-то найдётся тропинка к ручью. Она увидела перед собой неширокую покрытую гравием дорогу, которая метров через триста резко обрывалась, а за ней сразу начиналось во все стороны поле, и вдали виднелась полоса леса. По обеим сторонам дороги стояли одноэтажные деревянные домишки. Избушки, как назвала их Маша.

Домов было всего шесть, по три на одной стороне дороги и на другой. Зелени и тут хватало, но зато заборчики были невысокие, с облупленной непонятного цвета краской и перекошенные. Здешние жители, судя по всему, ремонтом не занимались давно.

Справа от себя Маша увидела высокий столб, и на нём висело множество указателей, направленных в разные стороны. Они сообщали, что здесь есть улицы Ручейковая, Калиновая, Луговая, Ромашковая, Снежная, Вересковая, Медовая, Барбарисовая и ещё пара десятков с такими же красивыми названиями.

Маша была озадачена. Она видела перед собой одну-единственную улицу, которую и улицей-то назвать нельзя. И, кажется, это и в самом деле была Вишнёвая, если верить табличке на ближайшем доме. Вот только номера никакого на нём не было. Не случайно, значит, Селивёрст не смог сказать, начинается здесь Вишнёвая или заканчивается.

Что-либо понять, стоя на одном месте, было невозможно. И Маша направилась к ближайшему дому. Подобрав камешек, она громко постучала им по висящей на одной петле калитке. Потом постучала ещё раз, и ещё. Может, хозяев нет дома?

— Пойду и выясню! — решительно сказала Маша вслух, хотя ей было немножко боязно — а вдруг во дворе есть злая собака или, что тоже не исключается, сам хозяин окажется злым? — Ну, и ладно! Тогда просто повернусь и уйду. Тут ещё и другие дома есть…

Маша осторожно открыла калитку и сделала шаг. И тут же испуганно рванулась назад, снова оказавшись перед тем же облезлым забором, за которым стояла самая обычная деревянная избушка с потемневшими то ли от старости, то ли от заброшенности стенами и немытыми окнами без занавесок. И те же тонкие деревца оказались на месте, а сразу за калиткой виднелась неровная дорожка с чахлыми кустиками роз по краям.

Маша потрясла головой, огляделась по сторонам и убедилась, что вокруг ничего не изменилось. Она, теперь уже не так решительно, снова открыла калитку и сделала шаг. И снова отпрянула назад. Отдышалась, набралась храбрости и опять повторила то же самое.

На девятый или десятый раз девочка поняла, что испуг совершенно пропал, зато появилось любопытство. И оно доросло уже до таких размеров, что требовало прекратить опыт с калиткой, пойти, наконец, по дорожке и узнать, кто это занимается тут такими фокусами.

Маша снова вошла в калитку и замерла. Но теперь не от испуга, а от восхищения. Если тут жили фокусники, то это, несомненно, были самые лучшие фокусники на свете. И, конечно, она ни за что не уйдёт, пока не познакомится с ними. Ну, или хотя бы посмотрит на них одним глазком, если они не пожелают с ней знакомиться.

Перед девочкой стоял дом. И он был прекрасен. Его стены сияли белизной, а окошки украшали красивые расписные ставни. Вдоль забора, словно только что выкрашенного голубой и светло-зелёной краской, росли разные фруктовые деревья. Дорожка была аккуратно посыпана крупным песком, а по её краям цвели роскошные красные, белые и жёлтые розы.

Маша пошла мимо дома на шум льющейся воды. И сквозь него уловила мурлыкающие звуки: кто-то напевал песенку под аккомпанемент дождика.

Через несколько шагов девочка увидела, что во дворе спиной к ней стоит женщина и поливает из шланга цветочные кусты и траву, напевая при этом песенку без слов. Настроение у поливальщицы, видимо, было замечательное, потому что она не только пела, но и смеялась, шлангом вырисовывая в воздухе различные фигуры. Брызги разлетались по всему двору и попали на Машу, продолжавшую с интересом разглядывать двор, сад и саму хозяйку дома. А в том, что это и есть хозяйка, девочка не сомневалась.

— Здравствуйте! — крикнула Маша как можно громче.

И в этот самый момент женщина не только перестала смеяться и напевать, а ещё и положила шланг на землю, и шум воды моментально стих. И громкое Машино приветствие прозвучало в полной тишине так неожиданно, что женщина испуганно взвизгнула и, резко обернувшись, замахала на девочку руками, продолжая охать и ахать.

— Ой, простите, пожалуйста, что я вас напугала, — жалобно сказала Маша. — Честное слово, я не хотела, случайно получилось…

— Вот так-так! Кажется, у меня гостья, — спокойно сказала женщина и приветливо заулыбалась. — Как ты здесь оказалась?

— Зашла, чтобы узнать у вас кое-что.

— Что же ты хотела узнать, девочка?

— Как мне отсюда попасть к своему дому, номер 147. Я живу на Вишнёвой. Улица заканчивается на вашем доме или начинается? Хотя, может быть, и разницы никакой нет?

— Так ты не из нашего города? — озадаченно спросила хозяйка.

— Из нашего, — ответила Маша, но уже не была так в этом уверена.

— Вот что! Пойдём, буду тебя угощать пирогом с капустой, а ты мне всё подробно расскажешь.

Маша с радостью согласилась, потому что проголодалась. И ещё ей не терпелось попасть в дом, где, как она решила, живёт фокусница. Дом и внутри должен быть необычный, раз он необычный снаружи.

Но, зайдя внутрь, Маша разочарованно вздохнула. Прихожая с вешалкой для верхней одежды, просторная комната, обставленная самой обычной мебелью. Здесь было чисто и уютно, но ничего интересного. Но тут девочка посмотрела направо и увидела винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Вот это уже кое-что! Откуда в доме может быть второй этаж, если снаружи он одноэтажный? Или там просто чердак?

Пока Маша стояла посреди комнаты и оглядывалась, хозяйка возилась на кухне с капустным пирогом.

— Маша, иди сюда! — позвала она.

— А откуда вы знаете, как меня зовут? Разве я говорила?

— Не говорила? Хм… Но я ведь угадала?

— Да! — подтвердила девочка и собралась задавать вопросы, которых у неё накопилось немало.

Но хозяйка опередила её.

— А меня зовут Ольгерта. Хочешь сока?

В руке Ольгерты непонятным образом появилось большое красное яблоко. Она сдавила его ладонью, и в чашку потёк сок. Маша молча наблюдала.

— Опять думаешь, что фокус? — насмешливо спросила Ольгерта. — На, пей. И не спрашивай, откуда я знаю, что ты думаешь.

— Ну, хорошо, — нехотя согласилась Маша и отхлебнула из чашки. — Ой! А это не яблочный сок!

Ольгерта тоже попробовала и рассмеялась.

— Конечно! Я ведь думала в этот момент о капустном пироге, вот сок и получился капустный.

— А если бы вы подумали об ананасе или о клубнике, то сок получился бы ананасовый или клубничный? — Маша была в восторге.

— Возможно. Пока пирог не готов, на, погрызи, — и Ольгерта протянула Маше такое же красивое и неизвестно откуда появившееся в её руке яблоко.

Девочка откусила, и лицо её перекосилось.

— А сейчас вы случайно не про лимон подумали?

— Такое кислое? Извини. Попробуй с другого бока.

Маша с сомнением смотрела на яблоко. Потом осторожно откусила маленький кусочек, и глаза её распахнулись от удивления: с другого бока яблоко оказалось сладким. Ольгерта заулыбалась.

В этот момент на кухне неожиданно появился большой чёрный кот с зелёными глазами. Мяукнув в сторону хозяйки, он запрыгнул на скамейку и растянулся в полный рост. Он был как две капли воды похож на кота, загнавшего бедного Селивёрста на дерево.

— Агафон? — спросила Маша, пристально глядя в его глаза и ожидая, что услышит в ответ: да, так и есть, это я.

— Нет, это не Агафон. Это его братец Афанасий. Такой же разбойник и при этом такой же ленивый. Ах, вот оно что! Значит, ты познакомилась с Агафоном и Селивёрстом, неразлучной парочкой. Теперь я знаю, как ты попала в наш город. Это наверняка они забыли закрыть калитку на Вишнёвую.

— У вас здесь так интересно! Как вы это делаете с яблоком? А как пёс может говорить? А почему ваш дом выглядит по-разному? А как вы узнали моё имя?

— Если тебе и в самом деле интересно, оставайся погостить, тогда многое узнаешь. Не беспокойся, твой дедушка не будет волноваться, он даже не заметит твоего отсутствия.

Вот так-так! Хозяйка необычного дома знала и о Машином дедушке. Девочка уже не сомневалась, что очень хочет здесь погостить, и сразу поверила, что дедушка точно не будет за неё волноваться, раз так сказала Ольгерта. Тётя Ольгерта, поправила себя Маша.

— Пирог готов! — радостно сообщила хозяйка.

Маша рассматривала кухню, где вроде тоже не было ничего необычного. На окне весёленькая занавеска в цветочек. Электрическая плита с духовкой, круглый стол, длинная скамья и табуреточки. Сама Ольгерта была похожа на повариху в расшитом синими колокольчиками фартуке, с округлым лицом и ямочкой на щеке. Вот только без колпака на голове. Короткие каштановые волосы завивались в кудряшки. И была она такой же аккуратной и уютной, как её дом.

Сколько же ей лет, гадала Маша. И решила, что она ровесница её дедушки, а ему недавно исполнилось пятьдесят четыре.

— Садись, потом посчитаем, сколько мне лет, — сказала Ольгерта.

Маша и удивиться не успела, как уже сидела на табуретке, которая будто сама подскочила к ней из-под стола.

— Садись, — повторила Ольгерта, сосредоточенно колдуя над пирогом. Она водила над ним руками и что-то тихо приговаривала. И, наконец, торжественно объявила: — Вот! Теперь можно есть! Красиво?

Маша кивнула. Пирог действительно выглядел красиво. Он был полностью покрыт шоколадной глазурью, а по краю цвели жёлтые и розовые кремовые цветочки. Настоящее произведение кулинарного искусства.

— А разве пирог не с капустой?

У Ольгерты моментально испортилось настроение.

— Когда начинаются разговоры о моём возрасте, я забываю про всё на свете! И зачем ты так не вовремя заговорила про мои годы!

Маше стало неловко, хотя она могла бы поклясться, что вслух не произнесла ни слова о возрасте хозяйки.

— Ладно, ничего страшного, сейчас всё исправлю.

Она снова начала водить руками над пирогом и что-то шептать. Кремовые цветы и шоколад исчезли. И на кухне сразу вкусно запахло капустой. Ольгерта довольно заулыбалась: что я говорила!

Маша получила большой кусок. Она заметила, что на пироге кое-где остался шоколад, но решила не обращать на это внимание. Пожалуй, такое непривычное сочетание вкусов ей даже понравилось.

— Ещё кусочек? Нет? Тогда допивай чай, он, кстати, с чабрецом, нравится? Пора прогуляться по саду и спать.

— Как спать? Ещё так рано…

— У тебя было столько впечатлений сегодня, ты устала, вот и не заметила, как наступил вечер. Нужно хорошо отдохнуть. Встаём мы рано, и тебя подниму.

— А вы мне всё расскажете? И что за город такой — ваш, и про то, как вы фокусы делаете…

— Фокусы! — возмущённо фыркнула Ольгерта. — О, вижу, у тебя глаза слипаются… Прогулка по саду отменяется.

— Давайте погуляем, я не хочу спать, — возразила Маша и зевнула.

— Успеем. Пойдём-ка в кроватку.

Засыпая, девочка успела почувствовать приятный цветочный аромат, от подушки, наверное. Ей приснилось усыпанное звёздами небо, и по нему летел какой-то непонятный предмет, сначала бесшумно, а потом с нарастающим звуком, похожим на шипящий свист. Маша, задрав голову, пристально всматривалась в ночь и пыталась разглядеть, что же это такое. Вдруг предмет обрёл чёткие очертания, и стало видно, что по небу несётся ведьма на метле.

Досмотреть сон Маша не успела, потому что проснулась от резкого свистящего шума. Она подбежала к окну и распахнула его. Но шум уже стих, и на том кусочке неба, который был виден над деревьями, ничего, кроме звёзд, она не рассмотрела. И всё же девочка была уверена: только что по небу кто-то пролетел.

— Приснилось или здесь водятся ведьмы?

Маша вернулась в кровать и с удовольствием залезла под одеяло. Утром она узнает и увидит ещё много-много интересного — того, что она называла фокусами, просто потому, что не знала, как назвать по-другому.

* * *

Она проснулась очень рано, но позже хозяйки. Комната была наполнена вкусными запахами, и Маша радостно побежала на кухню.

— Доброе утро, тётя Ольгерта!

— Ух, ты! Я уже тебе и тётя! Выспалась, деточка? Ну, иди умывайся, пока я оладушков напеку. Что такое?

Маша молча показывала пальцем на одно окно, потом на другое.

— Как это? — растерянно спросила она. — В одном окне идёт дождь, а в другом нет?

— А, ты про это… Так я же вчера не успела полить ту часть сада, вот и включила там дождь.

— Понятно. Ещё один… — Маша не стала произносить слово «фокус» вслух, опасаясь, что Ольгерте это не понравится.

«Фокусница» хмыкнула, но промолчала, переключив внимание на оладьи.

— А почему вы весь сад дождём не поливаете? Так ведь быстрее, и в это время можно другими делами заниматься…

— Быстрее, да. Но ведь из шланга поливать веселее, это такое удовольствие! И вообще своими руками всё приятнее делать. Согласна? Ну, тогда беги умываться да за стол!

— А можно спросить? — Маша зачем-то оглянулась и понизила голос: — У вас здесь ведьмы по небу летают?

Ольгерта ответила тоже шёпотом:

— Летают, но только не ведьмы.

— Но я ведь видела… Она летела на метле…

— А! Просто метлу время от времени выгуливать нужно, а то она побеги пустит, что с ней такой делать? Уже не полетаешь. Потом расскажу. Умывайся!

Маша быстро почистила зубы, умылась, и, смотрясь в круглое зеркало над умывальником, стала приглаживать непослушные тёмно-русые волосы. Отражение в зеркале делало то же самое. Но Маше стало казаться, что это не совсем её отражение. Она кривлялась, размахивала руками, пожимала плечами, и девочка напротив повторяла в точности каждое её движение.

Маша застыла. Маша в зеркале тоже застыла. Те же непослушные короткие волосы, брови вразлёт, прямой нос, большие глаза… Стоп! А почему глаза тёмно-синие, если у Маши серые? И лицо у отражения шире, и губы вроде тоньше. Да в зеркале не Маша, а какой-то мальчишка!

Она в недоумении разглядывала своё, но не своё отражение. И вдруг оно подмигнуло и рассмеялось. Девочка заорала. На её крик из кухни примчалась встревоженная Ольгерта.

— Что случилось, что случилось? — испуганно повторяла она, не замечая, что Маша не сводит широко распахнутых глаз с зеркала.

— Зеркало… странное… — пролепетала девочка.

Ольгерта, наконец, обратила внимание на зеркало и тоже уставилась на отражение, которое, не мигая, смотрело на них.

— Ага, хм, вот как, значит… — бормотала Ольгерта и неожиданно крикнула свирепо: — И кто же у нас тут хулиганит!?

Маша вздрогнула, а отражение испуганно сжалось и зажмурило глаза.

Ольгерта стала что-то причитать на непонятном языке и водить перед зеркалом ладонями так, будто разглаживала поверхность. Потом обвела его руками, что-то написала пальцем в воздухе, закатала рукав и залезла в зеркало по самое плечо.

— Где ты прячешься, разбойник? — непонятно у кого спросила она. — Ага, попался! Ну-ка, вылезай!

Ольгерта выдернула из зеркала руку, а вместе с ней того самого мальчишку, который изображал Машино отражение. Он уже не жмурился, а радостно улыбался и, кажется, собирался кинуться женщине на шею. И она уже не выглядела сердитой, улыбаясь «разбойнику» в ответ.

— Привет, ба! — заорал мальчишка, подскочил и чмокнул Ольгерту в щёку.

— Привет, внучонок! Заждалась тебя! Каникулы давно начались, а ты всё никак не заглянешь, пропадаешь где-то… Что ж ты, проказник, гостью мою напугал? Ишь, чего придумал, — Ольгерта вроде бы и выговаривала внуку, но видно было по её сияющему лицу, что она ему ужасно рада и даже одобряет его проказу. — Вот сорванец растёт! Маша, познакомься с моим любимым внуком.

Любимый внук вытянулся перед девочкой в струнку и важно произнёс:

— Ромуальд.

— Мария. Маша.

— Вот и замечательно! — продолжала радоваться Ольгерта. — Вдвоём-то вам будет веселее. Ромуальд, только веди себя прилично.

— Ба, как ты можешь! Когда это я вёл себя неприлично?

— Ладно, ладно… Только никаких «ба»!

— Прости, забыл.

— То-то же. А теперь марш за стол, завтрак давно готов.

Ребята с аппетитом позавтракали. Молча, потому что Ольгерта запретила болтать во время еды. И, едва встали из-за стола, Ромуальд сразу же потащил Машу в сад, удивившись, что она ещё там не была. Они шли по тропинке вглубь, и мальчик сначала расспрашивал новую знакомую о том, как она попала в гости к его бабушке, потом о её родителях.

— Если мы гуляем, чего ж мы так бежим? — не выдержала Маша.

— За садом есть маленькое озеро. Оно такое… такое красивое! Хочу показать его тебе. Им любоваться нужно в солнечную погоду, и только пока он спит, а как только проснётся, озеро сразу закроется.

— Ромульд… Ромальд… — Маша запуталась в имени и остановилась. И тут же забыла, что хотела выяснить, кто такой «он».

Мальчик тоже остановился и, хитро улыбаясь, ждал продолжения. Но, увидев, что Маша покраснела от смущения, сжалился.

— Ладно, зови меня Ромой. Ромуальд наше семейное имя, передаётся по наследству. Моего папу зовут Ромуальд, и его отца звали так же. Ну, и так далее.

— Выходит, ты Ромуальд Ромуальдович? — произнесла Маша почти без запинки и победно посмотрела на мальчика. — Так сложно выговаривать…

— Так у нас по отчеству друг друга никто и не называет, только по именам.

— У кого у нас? Вот и тётя Ольгерта говорит: наш город, у нас. Что это значит? Как я могла очутиться в другом городе?

— Расскажу. Только не всё сразу, хорошо?

— Хорошо. Но хотя бы на один вопрос ты можешь ответить сейчас? Я уже столько фокусов здесь увидела. Как вы их делаете? Вот ты как залез в зеркало?

— Как залез? — мальчик рассмеялся. — Я туда не залезал, я туда прибыл. А если честно, меня папа отправил, сам я ещё не умею. Но это вовсе не фокусы!

— А что? Как у вас это называется?

— Волшебности. Вот как это у нас называется. Ты до сих пор не догадалась, куда попала?

— Не хочешь ли ты сказать, что к волшебникам? — рассмеялась Маша.

— Ты попала в Город волшебников! — торжественно сказал Ромуальд.

— А название у твоего города волшебников есть?

— Его так называть стали давным-давно. Настоящее название мало кто помнит. Его только в старинных летописях можно найти.

— И ты хочешь сказать, что в этом городе живут волшебники? И твоя бабушка тоже волшебница?

— Конечно! Она волшебница садов и огородов.

— И ты волшебник?

— Я из семьи волшебников, учусь в школе волшебников… Почему ты смеёшься? Не веришь мне?

— Как можно в это поверить? Какие-то волшебники… Покажи, где он, ваш город? Кроме нескольких домишек и сада, больше и нет ничего. И волшебности ваши — это просто фокусы.

— Опять ты за своё! Ладно, я не обижаюсь. Если бы мне рассказали такое, я бы, может, тоже не поверил. Буду не рассказывать, а показывать. Своим глазам ты поверишь?

— Своим глазам поверю.

— Вот и договорились! А теперь давай бегом, надо успеть увидеть озеро!

Они припустили по тропинке, а фруктовые деревья всё не кончались. Машу разбирало любопытство: что же такого она увидит? Ромуальд заразил её своим волнением, и хотелось, чтобы уже, наконец, прибежали.

Сад закончился неожиданно, и ребята выбежали на зелёный пригорок. Маша даже не успела отдышаться после бега. У неё перехватило дух от того, что она увидела внизу, в ложбине. Ромуальд был здесь не впервые, но и он остановился в оцепенении.

Небольшое озеро было небесного цвета, словно само небо пролило немного своей синевы на землю. И непонятно было, что на самом деле колышется в озере — вода или густой синий воздух. Озеро обрамляла широкая полоса белых и розовых ромашек, и оно лежало в цветочной оправе. Из воды вылетали стайки прозрачных рыбок, а над водной гладью махали крыльями призрачные диковинные бабочки и птицы.

— О! — только и смогла сказать Маша.

Сначала ей показалось, что здесь стоит необыкновенная тишина, но скоро она начала улавливать тихий детский смех, шёпот, сопение и мелодии колыбельных песен, которые кто-то напевал, и Маша готова была поклясться в этом, голосом её мамы.

Зрелище было невероятным и волшебным. Да, да, Маша произнесла про себя слово «волшебный» и готова была повторить его вслух.

Они стояли и смотрели, смотрели, не замечая, как проходят часы. Никакая сила сейчас не могла бы развернуть их и заставить уйти.

— Давай спустимся к озеру, — умоляюще прошептала Маша.

— Нельзя! — так же шёпотом ответил Ромуальд. — Здесь начинаются владения волшебника детских снов Милослава. Он спит очень чутко, и если проснётся раньше времени, то рассердится на непрошенных гостей.

— Он такой грозный?

— Нет, он добрый. Но кому понравится, когда из-за чьей-то прихоти пойдёт насмарку его работа?

— Никому не понравится, — согласилась девочка.

— Это озеро детских сновидений. Мы с тобой придём сюда ясной ночью, когда в озере будут плавать звёзды и луна, по лунной дорожке будут бродить волшебные привидения, а над водой будут летать причудливые тени невероятных животных и птиц…

Маша слушала мечтательный голос Ромуальда, а сама не сводила глаз с прекрасного озера. Её убаюкивал кто-то невидимый, и глаза начали потихоньку слипаться. Маша затрясла головой, чтобы проснуться. Но опять зевнула и поняла, что готова упасть на траву и сладко уснуть. Ромуальд тоже зевал, но держался из последних сил.

Внезапно всё вокруг изменилось. Небо быстро затянулось серыми тучами, и озеро вместе с цветочной оправой медленно растворилось в воздухе.

— Милослав проснулся, — с сожалением сказал мальчик. — Но так даже лучше, а то ещё минута, и мы сладко бы спали на этом пригорочке неизвестно сколько времени. Бабушке пришлось бы нас искать. Пойдём домой, она, наверное, заждалась…

— Темнеет. Неужели уже вечер? Долго же мы тут стояли.

— Да, о времени здесь забываешь напрочь.

Они нехотя ушли с пригорка, но, войдя во владения волшебницы садов и огородов, оживились и всю обратную дорогу бурно делились впечатлениями.

Ольгерта всё сразу поняла по их восхищённым лицам. Расспрашивать не стала, а только сказала огорчённо:

— Так я и знала, что ты, внучек, первым делом поведёшь нашу гостью к озеру. А как же мой сад? Разве он не достоин восхищения?

— Бабулечка! Не обижайся! Маша ведь ещё погостит у нас, правда? Я ей покажу всё-всё в твоём замечательном саду! Мы будем гулять там каждый день!

Ольгерта заулыбалась, но всё же с сомнением покачала головой.

— Хитрец, знаю я тебя! Вот скажи, куда вы собрались завтра?

— Ещё не придумал. А ты не против, если мы наведаемся к дяде Мартину?

— К Мартину? — обрадовалась Ольгерта. — Как же я давно не видела своего милого братца!

— Так пойдём с нами, ба!

— Ох, пошла бы! Да на кого я брошу свой сад-огород?

Маша с любопытством слушала их разговор. Кто такой дядя Мартин, она пока не знала, но готова была идти в гости хоть к кому. И уже поняла, что в этом невероятном городе, помещающемся на одной короткой улочке, её ожидает столько интересного, что вряд ли она скоро попадёт к себе домой.

— Давно не виделись с Мартином, — повторила Ольгерта с грустью. — Когда же мы перестали ходить в гости? Не только нас забыли, но мы и сами стали забывать друг друга. Вот уж точно говорят — Город забытых волшебников…

* * *

Ромуальд проснулся раньше всех и сразу начал собираться, переполошив весь дом. По залу бродил недовольный Афанасий, пытаясь найти укромное местечко, но такого не нашлось, и кот поплёлся спать на второй этаж.

Из своей комнаты на шум вышла заспанная Ольгерта.

— Что происходит? — поинтересовалась она у внука, который метался по комнатам, притаскивал какие-то вещи и складывал их в кучу. — Ещё даже не рассвело. Ты куда собрался в такую рань?

— Ба, не мешай! Лучше приготовь нам на завтрак что-нибудь вкусненькое. Ты же знаешь, к дяде Мартину нужно собираться со всей ответственностью.

— Ну, это да… Только чего так суетиться, собраться можно за полчаса…

— Вот! Я уже приготовил всё необходимое, можно Машу будить.

Ольгерта оценивающе рассматривала кучу вещей на полу.

— Варежек и шарфов нет.

— Точно! А где они? И надо достать на чердаке санки. А вторые найдутся?

— Хм, у нас и третьи, если понадобится, найдутся. Ты дорогу-то не забыл?

— Не забыл.

— Главное — ни в коем случае не останавливаться и не падать! Помнишь?

— Да помню, ба! Ты Машу разбуди и с ней инструктаж проведи. А я за санками пошёл.

Машу будить не пришлось. Она давно проснулась и из своей комнаты прислушивалась к разговору. Услышав про инструктаж, она решила, что самое время вставать.

— Ты на еду так не налегай, а то идти тяжело будет, — наставлял Машу Ромуальд за завтраком, но сам поглощал блины со сметаной один за другим.

— Ты сам-то не переедай, а то с набитым животом дальше калитки не уйдёшь, — насмешливо сказала ему Ольгерта. И уже серьёзно добавила: — Дети, помните, останавливаться на тропе или падать в переулке категорически нельзя!

После завтрака Маша ждала, когда же начнётся инструктаж, но Ромуальд подвёл её к куче вещей и сказал:

— Вот с этой стороны всё твоё.

Маша с интересом разглядывала вещи. Зимняя куртка, подбитая мехом, унты, шерстяной свитер, тёплые непромокаемые штаны, толстые носки… У Ромуальда было то же самое. Куда же они собрались в летний день?

— Ну, детки, одевайтесь, — в голосе Ольгерты было сочувствие.

— Значит, слушай. Сейчас мы пойдём по тропе вдоль домов. Идти будет трудно, но ни за что не останавливайся даже на секундочку! Поняла? Тропа закончится внезапно, и мы сразу окажемся в Метельном переулке. Там самое главное — не упасть! Держаться друг за друга не получится, ты должна сама устоять на ногах.

Ромуальд говорил быстро, Маша только кивала.

— Как же мы сможем идти в куртках по такой жаре? Давай вещи понесём, а оденемся перед Метельным…

— Повторяю: тропа закончится внезапно, и мы моментально попадём в Метельный переулок, — перебил её Ромуальд. — Одеваться уже будет поздно. И на тропе одеться не получится, потому что там нельзя останавливаться. Ты же сказала, что всё поняла!

— Ну, да, — неуверенно подтвердила девочка.

— Не наседай на неё так! — не выдержала Ольгерта. — Вспомни, как ты сам в первый раз в гости к Мартину ходил.

Ромуальд, видимо, вспомнил, и покраснел.

— Ладно, давай одеваться, — сказал он примирительным тоном.

Конец ознакомительного фрагмента.