Когда погасло солнце

Алла Кастелл (2024)

Тизерия — принцесса из процветающего Тарда. Когда закончится лето, она умрет — так пророчит ей ведьма. Единственный способ спастись — выйти замуж за главу вампиров. В замке Стареса Тизерия открывает мир бессмертных, полный тайн и древних легенд. Халеси — наемная убийца из разоренного войной Грагоса. Все, чего она хочет — это свободы. Но из гарнизона только два пути: милость короля или смерть. И когда Халеси отправляют на юг, чтобы выдать замуж за принца, она попадает в клетку крепче предыдущей. Их судьбы переплетаются: пророчества, ложь, месть и проклятия втягивают Тизерию и Халеси в мир интриг, где ошибка может стоить им свободы и даже жизни.

Глава 1. Тизерия

Ведьма садится на край кровати, берет меня за руку и опускает веки. Несколько долгих минут в покоях стоит оглушительная тишина. Ведьма распахивает глаза, поворачивается к Мире́зу и качает головой. Улыбка брата резко гаснет, словно свечку задули.

— Я хочу знать, — шепчу я.

Она склоняется надо мной, и наши взгляды встречаются. В подернутых дымкой голубых глазах ведьмы не разобрать эмоций.

— Когда закончится лето, вы умрете, принцесса.

Предсказательница не боится произнести такие слова дочери короля. Она смотрит на меня прямо, без жалости и страха, и за это я ей благодарна.

Я не могу понять, какое чувство приходит первым — страх или облегчение. Боль так давно въелась в мышцы и кости, что избавление от нее так манит меня.

Ведьма встает и выпускает мою руку. Мире́з выходит из ступора только тогда, когда ведьма уже стоит в дверях.

— Как ее спасти? — кричит он и, вскочив, спешит за ней. — Как ей помочь? Должен быть способ.

Дверь за ним захлопывается, голоса удаляются, и я не слышу ее ответ.

Я лежу в огромной постели и жду, когда вернется Мирез. Из распахнутых дверей, ведущих на террасу, в комнату струится аромат жаркого лета — свежескошенной травы, увядающих роз, нагретого солнцем воздуха. Край шторы медленно приподнимается над полом. Полупрозрачная ткань балдахина качается в такт дыханию ветра. Где-то в саду стрекочет насекомое, но звук такой тихий, что я не решаюсь предположить какое.

Мои ноги укрыты пледом, но я все равно мерзну. Ступни никак не могут согреться. Холод держит крепко, пробирается в кости так глубоко, что не остается сил даже дрожать, и я лежу, застыв, заледенев, лишь поворачиваю голову в сторону окна, откуда в комнату льется тепло августа, которого я не чувствую.

Из мыслей не выходят слова ведьмы. Они крутятся в голове и распадаются на тысячи кусочков, а затем собираются, чтобы ударить с новой силой.

«Когда закончится лето, вы умрете».

Когда боль на мгновение отступает, облегчение, что виделось мной в скорой смерти, перестает быть таким привлекательным. Я совсем не успела пожить.

В моей жизни не происходит ничего. Она проносится мимо, а я лежу в своей постели и никуда не двигаюсь. Лишь бесконечные лекари, травницы, ведьмы и поток мыслей, который уже давно унес меня в такую пучину отчаяния, что оно сменилось безразличием.

Я закрываю глаза и вижу лицо брата. Вот ради чего я борюсь последние два года. Шесть лет назад, когда я только заболела, тяга к жизни была так велика, что мне хватало сил делать все возможное, чтобы выздороветь. Со временем силы угасли, и тогда Мирез не давал мне шанса потерять надежду. Мой брат верил за нас двоих.

И когда он появляется на пороге, желание жить так сильно хватает меня за горло, что на глазах выступают слезы.

Мирез подходит ко мне и садится на край кровати.

— Есть только один способ спасти тебя, — говорит он. — Но ты должна сделать это не ради меня, а ради себя.

Я молчу, жду, когда Мирез продолжит. Он сжимает мою ладонь и мягко гладит пальцы.

— Ты доверяешь мне? — спрашивает Мирез.

Я киваю, не в силах выдавить ни слова. Боюсь, что голос подведет меня.

Карета катится по каменной дороге. Впереди видны ворота, но они не могут скрыть величественный замок, возвышающийся за ними. Он стоит на огромном холме, а дальше простирается густой лес. Башни устремляются в небо, пытаются насадить облака на острия крыш.

Закат окрашивает серые стены замка в розовый. Это место отнюдь не выглядит устрашающим. Дворец, окруженный лесом и утопающий в остатках солнечного света, подобно гостеприимному хозяину, зовет и приглашает войти. Вот только насколько приветлив его владелец, я пока не знаю.

Где-то там, в одной из комнат, находится граф Хару́н Грейкасл. Мой будущий муж. Он ждет, пока солнце окончательно сядет, чтобы он мог выйти и встретить нас. Карета замедляется, как будто кучер дает графу больше времени, чтобы оранжевый диск успел полностью спрятаться за горизонтом.

Я любуюсь замком, пока мое сердце колотится так сильно, как давно уже не стучало. Кажется, сейчас любой может услышать его, если наклонится ко мне поближе.

Возможно, это все сон, а я по-прежнему лежу в своей постели, там же, где я была пять дней назад, когда моей жизни обозначили срок.

Карета останавливается перед воротами, и я выныриваю из воспоминаний. Реальность обрушивается на меня подобно урагану. Неожиданно и неизбежно.

— Даже не верится, что я выхожу замуж за человека, которого никогда не видела, — потрясенно выдавливаю я, а затем поворачиваюсь к брату и тихо спрашиваю: — Ты готов к этому?

Мирез переводит на меня взгляд. В голубых глазах — удивление, которое сразу сменяется пониманием. Отец скоро найдет для своего наследника невесту, и Мирез женится на девушке, которую он не выбирал. Так же, как и я.

— Я давным-давно смирился с этим, моя маленькая Тизе́рия, — отвечает он. — Я с детства понимал, что лишен выбора в некоторых вещах. Меня к этому готовили с тех пор, как я научился ходить.

— И ты готов?

— Моя задача — действовать на благо королевства. Брак порождает новые союзы, а из любого союза можно извлечь выгоду, — он улыбается. — Уверен, отец найдет для меня подходящую партию.

— А если вы не понравитесь друг другу? Вдруг она разочарует тебя или ты ее?

— Я приложу все свои усилия, чтобы сделать наш с ней брак счастливым.

— Но неужели тебе не хотелось бы взять в жены девушку, которую ты полюбишь всем своим сердцем?

Мирез протягивает ко мне руку и гладит мою холодную ладонь.

— Тизерия, я будущий король. Мое сердце уже отдано той, что я люблю всей душой, нашей стране — Тарду.

— Но как же твои личные желания?

— Это и есть мое желание, сестренка.

Я смотрю на брата и думаю, любил ли он когда-то, испытывал ли к кому-то романтические чувства? Видимо, Мирез даже не позволяет себе думать о том, что хочется его сердцу.

— Сделает ли тебя такое будущее счастливым? — спрашиваю я.

— У наших родителей это вполне получилось.

Я с трудом могу вспомнить лицо матери, а когда получается, то оно всегда радостное, излучающее тепло. Раньше, будучи маленькой, я не задумывалась о причинах, но сейчас я понимаю, что это была заслуга отца.

— А если у вас не получится?

— Значит, я глупец. Браки по расчету тем и хороши, что либо ты приложишь усилия, чтобы стать счастливым, либо будешь несчастным с супругом до конца своих дней. И для короля брак — не единственный источник счастья.

Мне стало интересно, что наш отец ответил бы на слова Миреза. Согласился бы он с ним или поспорил? Мне до боли захотелось увидеть отца и спросить у него, но король Тарда уехал на север и даже не ведает, что его дети покинули королевский дворец.

— Но я уверен, что у вас все получится, — продолжает брат. — Граф показался мне очень приятным человеком.

— Спасибо, Мирез.

Он сжимает мою руку. Даже его горячие ладони с трудом могут согреть заледеневшие пальцы.

— Поблагодаришь, когда будешь уверена, что я не совершил худший поступок в своей жизни, — усмехается он. — Или когда убедишься, что граф не косоглазый или горбатый.

Когда ворота открываются, карета трогается, и я выглядываю в окно. Воздух вокруг уже подернут сумерками, закатное солнце гаснет.

— Мы почти приехали, — нарушает молчание Мирез. — Ты сможешь?

— Да, я дойду сама, если ты поддержишь меня, — отвечаю я.

Брат улыбается, но я не в силах ответить ему тем же. Сердце колотится так быстро, что кружится голова. Мирез хмурится, но ничего не говорит.

Когда карета останавливается, он выходит первым и помогает спуститься мне. Я цепляюсь за его руку так крепко, что ему, наверное, больно. Подняв голову, я считаю ступени: их восемь, они невысокие, но подъем займет у меня половину оставленного мне срока.

Нас встречает смуглая девушка, облаченная в странный черный наряд, состоящий из рубашки с объемными рукавами, кожаного жилета и свободных брюк. Самого хозяина замка нигде нет. Мирез хмурится, пока я внутренне ликую. Мне совсем не хочется, чтобы будущий муж видел жалкую сцену моего подъема по ступеням.

— Добро пожаловать в Старес, — приветствует нас девушка. — Надеюсь, вам понравится здесь. Меня зовут Лина. Харун отправил меня помочь вам разместиться. Он не хотел смущать вас.

Я благодарю небеса, что граф не вышел встретить нас, и в то же время сбита с толку, задаваясь вопросом, как эта хрупкая девушка может помочь мне. Ища помощи, я перевожу взгляд на брата, и он кивает.

— Спасибо, Лина, — отвечаю я.

Лина машет кучеру, чтобы он ехал, и карета трогается. Фонари, освещающие крыльцо, отбрасывают на землю длинные тени. Я вздрагиваю, когда вечерний ветер касается моей шеи.

Лина шагает к лестнице, и я, цепляясь за руку брата, следую за девушкой. У первой ступеньки Лина останавливается и поворачивается ко мне.

— Позволите? — она протягивает мне руку.

Я киваю и опираюсь на нее. Лина помогает мне подняться. Я едва касаюсь ногами ступенек. Лина держит меня крепко, но бережно. Когда лестница остается позади, она ускоряет шаг, дыхание смуглой девушки все такое ровное, словно я для нее ничего не вешу. Преодолев просторный холл, она сворачивает направо, в небольшую гостиную и помогает мне устроиться на бархатном диване.

И тогда до меня доходит. Лина не человек.

Голова начинает кружиться. Через минуту комната перестает вращаться, и мне удается рассмотреть убранство помещения. Увиденное удивляет меня не меньше, чем встреча с вампиром. В гостиной светло и уютно. Со вкусом подобрана мебель. Мягкий ковер устилает пол. В искусно оформленном цветочным узором камине потрескивают поленья. Пахнет розами и деревом. И ни намека на то, что здесь обитают бессмертные создания, пьющие кровь.

Появляется горничная. Она наполняет горячим напитком изящную чашку и подает ее мне. Клубится пар. Травянистый запах разливается по комнате. Я беру посуду трясущимися руками, и чашка мелкой дрожью бьется о блюдце. Лина кончиками пальцев пододвигает стол вплотную ко мне, и я со звоном опускаю на него чашку.

— Можешь идти, — обращается Лина к горничной, и та направляется к выходу.

Лина поворачивается ко мне.

— Выпейте. Ваш брат говорит, что вам это помогает.

Только теперь вспоминаю про Миреза и кручу головой. Он стоит позади меня, ухватившись руками за спинку бархатного дивана. Мирез улыбается. Я беру чашку в руки и делаю глоток. Чувствую знакомый запах трав.

В комнату входит лакей.

— Ваши вещи разложены. Уверена, вы хотите привести себя в порядок после столь долгой дороги, — говорит Лина и переводит взгляд на Миреза. — На первом этаже только одна спальня, поэтому ваша комната на втором. Вас проводят.

Она указывает на лакея, ожидающего возле двери. Брат гладит меня по плечу и уходит.

— Как давно ты живешь в замке? — спрашиваю я у Лины, когда мы остаемся в комнате одни.

— Почти сорок лет, — с улыбкой говорит она.

Я ожидала услышать что-то подобное, но все равно теряюсь. Лина выглядит едва старше меня. Смуглая кожа не имеет ни единого изъяна. Но что-то в глубине темных глаз намекает на то, что ее юность заключается исключительно во внешности.

— Сколько же тебе лет?

— Двадцать один, — беззаботно отвечает она. — Вот уже сотню лет мой возраст остается неизменным.

— Но почему ты… здесь? — ошеломленно спрашиваю я, и слова несутся из меня потоком, который я не успеваю остановить. — У тебя столько возможностей — все время на свете, чтобы путешествовать, найти свое предназначение или… любовь.

— Мой дом сейчас здесь. Я уже была во всех шести королевствах, видела множество красивых и столько же ужасных вещей. И я… нашла свою любовь.

Я допиваю остатки чая и ставлю пустую чашку на стол. Мне хочется задать Лине еще сотню вопросов, но она опережает меня.

— Желаете принять ванну? — спрашивает она.

Я киваю. Лина подходит ко мне, с легкостью поднимает меня с дивана и ставит на ноги. Я пошатываюсь, но крепкие руки удерживают меня.

— Я помогу, — говорит она и ведет меня к двери.

Лина приводит меня в светлую спальню. В комнате бледно-голубые стены, большая кровать с балдахином, заправленная кремовым покрывалом с кружевными оборками, тяжелые шторы из голубого бархата и мебель из светлого дерева. Окна наглухо закрыты, отчего мне становится неуютно.

Лина передает меня двум горничным и уходит.

Я привыкла, что другие люди видят меня обнаженной, раздевают, купают и одевают, но еще никто не делал это так легко, быстро и аккуратно. Через четверть часа я была уже вымыта, высушена и облачена в чистое платье. И теперь я сижу перед туалетным столиком, пока горничные укладывают мои влажные волосы.

— Вам не холодно, миледи? — спрашивает одна из них, когда я вздрагиваю.

— Нет, все хорошо, спасибо, — Я шумно выдыхаю. — Я просто немного нервничаю.

— Не переживайте, миледи. Граф Грейкасл очень добрый и порядочный человек.

Горничные заканчивают с прической и оставляют меня одну. Я поднимаю голову и разглядываю свое отражение. Из зеркала на меня смотрят черные глаза в обрамлении темных кругов. Болезнь выкачала из моего лица все признаки жизни. Стараниями горничных лишь черные волосы выглядят красиво, переливаясь в свете ламп.

Раздается тихий стук в дверь. Я отвожу взгляд. В покои входит Мирез, я встаю и хватаюсь за локоть брата.

Лакей приводит нас в небольшую столовую. Кажется, что раньше здесь была гостиная. У правой стены стоит диван и пара кресел. На одном из них сидит молодой мужчина. Увидев нас, он поднимается на ноги и идет к нам. Граф определенно не горбатый, к тому же он весьма неплохо сложен. Его широкие плечи обтягивает темно-серый жакет.

— Харун, это моя сестра Тизерия, — просто говорит Мирез, когда граф останавливается напротив нас.

Я разглядываю Харуна, не в силах отвести глаз. Сложно угадать, в каком возрасте его человеческая жизнь остановилась. Бледное лицо Харуна не имеет никаких изъянов, свойственным людям. Мне хочется коснуться его кожи, чтобы проверить, правда, что она холодная и твердая, как мне рассказывали в детстве.

— Принцесса Тизерия, — нарушает мои размышления граф.

Он протягивает мне руку, и я узнаю ответ на вопрос, который мучил меня всего мгновение назад. Кожа графа Грейкасла действительно холоднее, чем моя, даже несмотря на то, что я постоянно мерзну. И она такая же мягкая, как и любого человека, который когда-либо держал меня за руку.

Харун наклоняется и аккуратно касается губами моих пальцев. По телу пробегают мурашки. Он выпрямляется, и его карие глаза пристально разглядывают меня. Лицом к лицу труднее сдерживать свои эмоции, и я постоянно думаю, куда смотреть, в то время как мой взор то и дело стремится к лицу Харуна.

— Впервые видите вампира, принцесса? — спрашивает он и приглашает нас сесть за стол.

— Сегодня уже доводилось, — я сажусь на отодвинутый братом стул.

Мирез устраивается рядом со мной, Харун занимает место во главе стола. Кажется, что карие глаза вампира прожгут во мне дыру. Медленно вдохнув, я собираюсь с силами и отвечаю на его взгляд. Я пытаюсь держать зрительный контакт, но какая-то часть меня хочет в ужасе броситься прочь. Несмотря на теплые глаза и мягкую улыбку Харуна, есть что-то устрашающее в выражении его лица. А возможно, сама его суть излучает опасность, заставляет его бояться. Я сглатываю и отвожу взгляд.

— У вас такое выражение лица, принцесса, словно я вас чем-то напугал, — он усмехается. — Думаете, не заманиваю ли я маленьких детей в свой замок?

— Нет, — я качаю головой, отгоняя нарисованную им картину.

— Понимаю, — его лицо стало серьезным. — Не переживайте, закон запрещает нам есть людей.

На последнем слове он не сдерживает улыбку. Видимо, его веселит ужас в моих глазах.

— Это я знаю.

Лакеи появляются так неожиданно, что я едва не подскакиваю. Они ставят закуски на стол, разливают вино и также быстро исчезают.

— Что еще вы знаете о нас? — спрашивает Харун.

— Вы бессмертны, сильны, быстры, но также уязвимы, — я с вызовом смотрю на него. — Вас можно убить, а еще вы горите на солнце. Интересно, вы спите днем?

Харун смеется. Смех чертит в уголках его глаз дружелюбные полосы, и страх отступает.

— Можно и так сказать. Мы мало спим. А в остальном все верно, принцесса, — он переводит взгляд на Миреза. — Неужели ты совсем ничего своей сестре не рассказывал?

Мирез берет бокал и откидывается на спинку стула.

— Я подумал, что у тебя это получится лучше.

Скорее всего, Мирез не хотел меня пугать.

— Я давно говорил, что пора прекратить считать дам столь хрупкими. Часто женщины гораздо сильнее мужчин, — Харун смотрит на меня, и его лицо вновь становится серьезным. — Не переживайте, вам такой оставаться уже недолго.