Корабль «Снежный»

Алла Ботвич (2023)

Согласно второму весеннему соглашению небесные флотилии Псов и Котов обязаны помогать друг другу в угрожающей жизни или их общему делу ситуации… Но всё-таки никогда ещё на кошачью палубу не поднимали пса. Тем более пса, у которого отшибло память, хотя вообще-то он не так и долго барахтался в облаках. С вечного вопроса «Что делать?» и начинаются приключения суровых котов-моряков, обитателей корабля «Снежного», — капитана Рыжего, его первого помощника Боба-Тельняшки, матроса Разноглазого — и пса, которому совсем скоро предстоит вспомнить своё имя. Путешествуя по облачному морю, мы встретим поджарого Свина с борта Морских Свинок и псов-моряков с «Верного-22», летучих рыб-почтальонов и бестолковых рыб-поэтов, смотрителя Маяка-на-Краю и таинственных Перевозчиков… У каждого будет своя история. И все они под свист ветра, мелодию губной гармошки и брызги волн сплетаются в просоленный канат. По нему-то пёс, вспомнивший своё имя, и выберется из облачного моря. Внимание: много морских терминов и романтики!

Глава вторая

Первые полчаса путешественники молчали. Разноглазый держал курс и зорко глядел по сторонам. Пёс, сгорбившись, сидел на носу, иногда тяжело вздыхал, шевелил ушами и наконец не выдержал:

— Эта штука, она же неправильно покрашена!

— Западный буй? — удивился Разноглазый. — Почему неправильно? Смотри, всё верно: голубая полоска, чёрная полоска, голубая.

— А должна быть жёлтая полоска, чёрная полоска, жёлтая! Не голубая! Зачем вообще мы его с собой тащим? Это же буй! Он должен стоять на месте, показывать, где обходить мели и прочие опасности.

— Так это на земных морях, а мы в облачном! Тут у буёв другое назначение. Как думаешь, почему наша лодка вообще идёт? Ветра тут нет — поэтому он у нас с собой. Этот — западный, я немного развязал буй, и ветер толкает нас на восток, куда нам и надо.

Пёс озадаченно покачал головой:

— Я догадался, что мы не на земле: тут совсем другие запахи. Но понять, что это за место, не могу.

— Это облачное море. Ты сюда попал, когда умер на земле.

— Умер?!

— Ну да, от старости, или от болезни, или под машину попал. Вы, псы, сюда часто из-под машин попадаете. Я отвезу тебя на собачий борт, там ты вспомнишь, кто был твой человек, и дальше решишь, хочешь ли ты к нему вернуться.

— К-как вернуться? Воскреснуть?

— Нет, конечно, мы же тут не волшебники. Ты можешь вернуться в другом воплощении, ну, знаешь, был дог, а стал овчарка. Хотя ты… Я вообще не знаю, кто ты был. Такой породы никогда не видел.

Пёс ошарашенно молчал. Разноглазый очень не любил этот момент объяснений, обычно ими занимался капитан Рыжий, и коты, как правило, вспоминали себя гораздо, гораздо быстрее. Но пёс их знает, этих псов, как у них всё происходит, может, это нормально, что он такой… туповатый?

— Знаешь что, — сказал Разноглазый, — давай-ка позавтракаем! В море, что земном, что облачном, завтрак — первое дело! Мы позавтракаем, и тебе станет легче. Смотри, у меня есть сэндвичи с тунцом и отличный кофе!

— Собаки не пьют кофе. Или тут по-другому?

— Ха! Да ваш адмирал выпивает по три кофейника за день, как мне рассказывали. Он и овсянку ест. Эх, овсянки бы нам сюда, с сухофруктами и мёдом. Я на земле кашу эту не понимал, а здесь распробовал. Лучший друг моряка она перед долгой вахтой. Если ещё к нам на «Снежный» попадёшь, я её тебе так приготовлю, за уши не оттащишь!

Разноглазый мог бы долго продолжать (в душе он видел себя шеф-поваром и мечтал написать книгу морских рецептов), но вдруг осёкся. Слева по курсу показалось удивительное судно.

Стремительно приближавшаяся лодка была совершенством. Воплощённой идеей скорости и мореходства. Она буквально летела над волнами облаков, едва касаясь поверхности длинным килем. На чёрном парусе огромными буквами было написано название: «Виктори». И только когда лодка совсем приблизилась, стало понятно, что она в десять раз меньше, чем их тузик.

— Это борт Морских Свинок, — прошептал Разноглазый псу. — Они как сюда попадают, сразу гонять начинают. Отрываются за годы тихой жизни на земле.

Чёрная лодка лихо обогнула их судно по крутой дуге, накренившись так, что, казалось, вот-вот перевернётся. По мачте, торчащей почти параллельно морю облаков, бодро проскакал поджарый Свин в щегольском чёрном костюме. Не задерживаясь на конце мачты, он прыгнул, сделал идеальный кувырок в воздухе и приземлился точно между псом и Разноглазым.

— Пиу!

— Привет, Свин! Ловко ты! Куда направляешься?

— Пиу-пиу!

— А-а-а, юбилейная гонка до Маяка-на-Краю. И кто первый?

— ПИУ! ПИУ!

— Да ладно, не возмущайся так, все знают, что за «Виктори» не угнаться!

— Пиу? Пиу-пиу?

— Не почудилось: мы на «Снежном» подобрали пса! Представляешь? Я везу его на «Верный-22».

— Пиу-пиу-пиу? — обратился Свин к псу.

— Он не понимает тебя, — грустно сказал Разноглазый, — не понимает тебя, не помнит своего имени и даже не знал, куда попал.

— Пиииуууу…

— Да, дела.

— Пиу! Пиу-пиу! Пиу-пиу-пиу пиу!

— А ведь это идея! Ты голова, Свин!

— Пиу! Пи!

Свин так же стремительно проскакал обратно на «Виктори», подтянул шкот^[3], другой, и вот уже его лодка умчалась к горизонту.

— Что? Что за идея? — нетерпеливо спросил пёс.

— Остров Первого Имени. Он у нас почти по курсу. Там записаны и хранятся имена всех псов и котов с начала времён. Можем и твоё найти. С другой стороны, если будем заходить на остров, опоздаем на «Верный». Шанс успеть и туда и туда есть, только если не поменяется погода… — Тут Разноглазый взглянул на пса.

Вам доводилось смотреть в глаза псу, который просит кусочек вашего бутерброда? Или ранним утром сопит вам в лицо, зовёт гулять в тихий осенний лес, складывает брови домиком?

Разноглазый достал карту, сверился с компасом и слегка довернул Западный буй. Лодка отклонилась на пять градусов левее. Через час на пути должен был показаться остров Первого Имени.

Примечания

3

Шкот — снасть бегучего такелажа, предназначенная для растягивания нижних (шкотовых) углов парусов.