Всё из-за тебя, Итан

Али Стэндиш, 2017

Итану с семьёй пришлось оставить шумный Бостон и перебраться в крошечный городок в американской глубинке. Его дедушке нужна помощь. Но из прежнего дома двенадцатилетний Итан перевозит и кое-что, что предпочёл бы оставить, – чувство вины. Впрочем, несчастный случай, произошедший в Бостоне, – далеко не единственное, что тревожит подростка на новом месте. Почему не ладят дедушка и мать главного героя? Какие тайны скрывает одноклассница Корали, которая пытается подружиться с Итаном? Кто та загадочная дама в жутком доме в переулке? Как смогут Итан и Корали справиться с секретами и как предотвратить новую трагедию? Автор романа «Всё из-за тебя, Итан» Али Стэндиш выросла в маленьком городке Северной Каролины и с детства мечтала стать писательницей. Первым человеком, который учил её придумывать истории, была мама. «Я называла маме три слова, например черника, панда и снежный лес, – и она соединяла эти вещи, которые на первый взгляд не имеют никакой связи». Сейчас писательница живёт в Северной Каролине и работает над новыми романами для подростков. «Всё из-за тебя, Итан» – дебютный роман Али Стэндиш, вышедший в 2017 году, который завоевал ряд литературных наград в США и занял первые строчки в рейтингах лучших книг года.

Дедушка Айк

Через пять минут папа сворачивает на грунтовку, и мы, миновав несколько домов разной степени ветхости, подъезжаем к приземистому дощатому строению в конце улицы. Не самому унылому в округе, но и не самому приятному. У двери припаркован ржавый пикап, на газоне тут и там виднеются бурые проплешины увядшей травы.

— Вы только взгляните! — выдыхает мама, прикрыв рот рукой. — До чего он дом довёл! Руины!

— Тогда мы вовремя! — с наигранной радостью заявляет папа. — Все на выход.

Я отстёгиваю ремень и распахиваю дверь, отчаянно пытаясь размять мышцы и глотнуть свежего воздуха.

Но стоит выйти из машины, как влажность наваливается на меня, словно мокрое шерстяное одеяло, настолько плотное, что я едва могу дышать. Из-за неровной стены деревьев по краю окружающих нас болот доносится жужжание москитов.

Мама, щурясь и качая головой, стоит в мрачной тени дома. Может, дело в этой тени, но, похоже, её серые глаза предвещают бурю.

Услышав скрип, я оборачиваюсь в сторону деревянного крыльца и вижу, что в приоткрывшейся двери возникает неясный силуэт. Дедушка Айк. Он не выходит поздороваться, просто стоит и глазеет, не вынимая рук из карманов.

— Привет, Айк, — говорит мама с энтузиазмом человека, внезапно обнаружившего на крыльце жирного торговца вразнос.

А дедушка Айк ничего не говорит.

— Отлично, — бормочет Родди. — Я смотрю, он любитель поболтать.

Мама на него шикает.

Папа внимательно следит, как мы с Родди выгружаем из багажника по два чемодана на брата. Родители вообще стали внимательны к тому, что мы с Родди делаем вместе. С того самого дня, как застали нас на улице после моего третьего побега: Родди прижимал меня к припаркованной машине, и кровь с моих расцарапанных коленей капала прямо на тротуар.

Я неохотно подхожу к крыльцу, почти совсем облупившемуся от некогда покрывавшей его белой краски — повсюду торчит голое дерево. И оказываюсь лицом к лицу с дедушкой Айком.

Высокий — под два метра — и плотный, он словно сложен из кирпича. Глаза и борода одинаково серебристо-серые, в уголке рта пятно горчицы.

— ‘Доров, Итан, — говорит он, на пару секунд встретившись со мной взглядом, потом одним движением снимает с моего плеча туго набитую спортивную сумку и пропускает внутрь. — Твоя комната наверху.

Дом дедушки Айка совсем не похож на наш бостонский.

Для начала, он жутко старый.

Наш дом в Бостоне тоже был старым, но совершенно по-другому. Там были хромированные лейки для душа, обжигающе горячая вода, блестящие мраморные столешницы и куча электроники на кухне.

Мне хватило всего пары часов, чтобы понять, что дома у дедушки Айка — в смысле, у меня — ничего подобного нет. Вода из душа идёт чуть тёплая, кухонный стол перепачкан чем-то зелёным и бурым, холодильник каждые несколько минут издаёт хриплый звук, словно кто-то отхаркивает мокроту. Кхе-кха-а-а! Кхе-кха-а-а!

Весь дом уставлен какими-то коробками: они высятся штабелями за стиральной машинкой, мокнут на заднем дворе, торчат из-под кроватей. А большую часть гаража занимает древний кусок металла на четырёх колёсах, который дедушка Айк зовёт «недвижимостью».

Как только мы заканчиваем разгружаться, мама разогревает замороженную пиццу и раздаёт нам по куску на бумажных тарелках. Дедушка Айк говорит, что уже поел, но молча садится с нами за стол и смотрит, с какой волчьей жадностью мы набрасываемся на обед.

Я рад, что ему, похоже, вовсе не интересно рассказывать мне, как сильно я вырос, или приставать с вопросами об учёбе и любимых видах спорта.

— Могу быть свободен? — спрашиваю я спустя долгих десять минут.

— Уже наелся?

— Мам, я же два куска съел.

— Ну ладно, тогда я поднимусь, постель тебе застелю.

— Я и сам справлюсь. — Бросаю тарелку в мусорку и взлетаю по лестнице раньше, чем она успевает возразить.

Моя новая комната на самом деле очень даже неплоха. Она намного больше старой, есть даже широкий подоконник, на котором я долго сижу, глядя в окно. Выходит оно на болото, где лунный свет, отражаясь в тёмной воде, змеящейся сквозь камыши, распадается на мелкие блестящие чешуйки.

Я как раз собираюсь ложиться, когда слышу стук в дверь.

— Открыто.

Дедушка Айк распахивает дверь, но остаётся в коридоре.

— Заселился? Всё в порядке?

— Думаю, да, — говорю я, неловко застыв у кровати.

— Что ж, тогда ладно, — кивает дедушка Айк и, прищурившись, обводит взглядом пустую комнату. — Планируешь её чем-нибудь украсить?

— Не то чтобы…

— Да и какой смысл, а? И без того всё необходимое под рукой. — Он вдруг замолкает, уставившись на задвинутый в угол комнаты комод. Проследив этот взгляд, я замечаю, что там стоит фотография.

Дедушка Айк сухо кашляет.

— Ну, спокойной ночи. Если понадоблюсь, я рядом.

Комната Родди прямо за стеной, так что за другой должен быть дедушка Айк. За той самой дверью, которую не открывали с тех пор, как мы приехали.

— Спокойной ночи, — вздыхаю я с облегчением: значит, не будет никаких душеспасительных бесед, никаких «если тебе нужно поговорить, я всегда здесь», которые взрослые считают для меня сейчас совершенно необходимыми.

И вдруг слышу откуда-то сверху тихий скрежет.

— Это всего лишь мыши, — пожимает плечами дедушка Айк. — Не о чем беспокоиться. Если, конечно, не белки — тогда у тебя большие проблемы. В любом случае спи спокойно.

Тут оживают колонки в комнате Родди — от их басов содрогается даже наша общая стена.

Дедушка Айк снова смотрит на меня, вскидывает бровь.

— Или нет.

И я решаю, что дедушка Айк мне понравится.