Всё будет хорошо. Второй выпуск

Алия Латыйпова

Если вам тяжело дышать, вы смотрите по сторонам и ничего не видите, в голове роятся грустные мысли, то срочно открывайте меня и читайте. Я – книга, которая верит, что всё будет хорошо! Мои авторы обуздали свои чувства, прошли сквозь скрижали памяти, отрастили крылья и вспорхнули, словно бабочки. Они смогли, и вы сможете!Приятного полёта.

Александрова Светлана

(https://vk.com/lana_textomama / @lana_textomama)

Горошина

Март 2000

Врач приспустила очки, холодно просмотрела мои анализы. Сколько уже девушек, женщин прошли сегодня через её кабинет, а вчера, год назад?

— Вы беременны? — не глядя на меня, спрашивает доктор.

— Нет, — отвечаю робко.

— Вот и хорошо. Всё равно не сможете выносить ребёнка.

Женщина с высокой причёской быстро делает запись в карте, говорит что-то про таблетки. Не помню, как вышла из кабинета. Мне 19, конечно, я ещё не думаю о семье, детях, но узнать, что забеременеть будет тяжело… ревела весь день. Мама сказала, что «врачиха дурная попалась и всё будет хорошо».

Сентябрь 2001

Ненавижу кресло гинеколога. Сжимаюсь, как створки раковины и не могу расслабиться. Врач нежничает со мной, называет «девочка моя» и говорит, что всё в порядке, только кисту пролечить надо. А ещё, изучая стопку анализов, желательно родить до 25.

Май 2004

Сегодня самый счастливый день. Я выхожу замуж за Илюшу! Родня возмущалась: в мае жениться — всю жизнь маяться. Готова поспорить. Разве может месяц, когда всё цветёт и обретает начало, принести горе?

Ноябрь 2006

Я беременна! Увидеть бы снова того врача и сказать: «Помните, Вы говорили, что я не смогу родить?» Она бы съела мои анализы от негодования.

12 января 2007

В больницу привезли поздно вечером. Я не сразу поняла, что здесь не рожают, а пытаются спасти беременность. Нечаянно спросила у соседки, какой у неё срок — та заплакала. Мне потом сказали, что у Нади третий раз ребёнок замирает. Нас всего пятеро в палате. У троих выкидыш. У девушки слева седьмой месяц. Перестаралась с ремонтом квартиры, теперь лежит и гладит живот. Завтра иду на УЗИ. Страшно, ведь срок маленький.

14 января 2007

Не спала всю ночь. Девчонки на соседних койках плакали в подушки. Я мысленно просила свою «горошину» не оставлять меня. На УЗИ врач подтвердила отслойку плаценты.

25 января 2007

Меня выписывают. На контрольном УЗИ врач показала малыша: он шевельнул ножкой и повернулся ко мне спиной. Я заплакала. Спасибо, что остался.

Июнь 2007

Сын родился раньше срока на три недели. Мне кажется, он уже настолько привык к больнице, что решил не затягивать очередную встречу. Последние пять месяцев мы с ним практически не выходили из белых стен. Врачи не давали точных прогнозов. «Сохраняемся», — больше ничего. К счастью, малыш крепкий, но я потеряла много крови. Обещают долгое восстановление. Это ерунда.

Главное — я мама. Мама.

Брошка

Где же эта штука? Она ведь лежала у мамы в шкатулке. А, нашлась пропажа! Достаю блестящую брошку в форме изогнутого лепестка — настоящее сокровище. О таком бы мечтал любой пират, а принцесса хотела бы носить на своём ажурном платье. Я не пират и не принцесса. Мне три года, и мы собираемся ехать к бабушке.

Кручу в руках украшение, наблюдая, как отражается в крупных стразах свет. Пуговки-камешки по краю изделия подмигивают мне.

— Вот ты где? Скорей одеваемся. Папа уже завёл машину.

Мама в спешке натягивает на меня тёплое пальто, следом шапку на завязках и закрепляет всё белым шарфом с помпонами. Потом замечает брошку и решает приколоть её на макушку моего головного убора. Подбегаю к зеркалу посмотреть, как блестит украшение точно маленькая звёздочка. Довольная собой, иду на улицу, где «шестёрка» выпускает в морозный воздух клубы дыма. Едем в гости.

У бабушки тепло. Пахнет тыквенными семечками и дровами. В печи весело трещит огонь, и за заслонкой виден его оранжево-алый танец. Взрослые разговаривают, а я кручу драгоценную шапку с брошкой. Подношу вплотную к лицу, зажмуриваю правый глаз. Шерстяные нитки головного убора щекочут нос, но отражения в камешках заставляют перетерпеть неудобство.

В каждом многограннике разноцветными огнями маячат картинки. Вот печка, теперь она бирюзовая. Вот родители в сиреневых бликах. Здесь оранжевый дедушка сидит на оранжевой кровати. Прялка стала жёлтой, а бабушка — салатовой. Иду в другую комнату, вновь подношу брошку к глазу и замечаю, как в камешках сверкают не то снежинки, не то хвост волшебной птицы. Столько картинок можно найти в одном украшении. Каждый раз они новые, неповторимые и яркие. Так и хожу по маленькому домику стариков в поисках отражений.

— Что там у тебя? — любопытствует женщина со стальной гулькой волос.

Подхожу ближе и показываю шапку с драгоценностью на макушке. Бабушка цокает языком:

— Яка красота. Мама подарила?

Киваю смущённо. Потом залезаю на высокую кровать и смотрю, как мороз белым рисует на круглых оконцах.

С того зимнего вечера прошло много лет. Бабушка с дедушкой давно ушли. Брошка потеряла несколько стразов и прежний блеск. Но когда я достаю украшение из шкатулки и смотрю на отражения в камешках, то вижу мохнатые сугробы, завитки инея на окнах, бабушку со спицами в руках, молчаливого дедушку и блики огня за печной заслонкой.