Дефект дракона

Алисия Чарская, 2019

Меня изгнали из Гнезда за то, что я отказался продолжать род. Драконы еще живы, но находятся на грани вымирания. Я не боюсь сгинуть среди людей, я боюсь, что не успею влюбить в себя человеческую самку. И очень надеюсь, что она поможет мне найти работу в своем клубе «На LabuteНАХ».

Глава 2. Про интимные особенности обязательно было упоминать?

— Роб, я прочитала про Ла-Ринконада… Ты уверен, что это вотчина драконов? Судя по написанному, это город отчаявшихся душ, золотодобытчиков, ужасный антисанитарийный уголок планеты и… там воняет!

— А вопрос в чем?

— Как вообще там могут жить драконы?

— Обычно. Я же не осуждаю тебя за мойку полную грязной посуды, или за прихожую всю в шерсти твоего лабрадора, или…

— Заткнись!

— Вот странная ты. Меня, значит, в Гнездо тыкаешь, а сама по своему носом провести стесняешься? Но всё объяснимо. Мы драконы всегда сидели на золоте, то что добывают шахтеры идет на продажу и содержание Гнезда. Вонь… Ну молодежи надо практиковаться в дыхании пламенем — запах сопровождающее обучению.

— А как же люди?

— Ой, теперь ты заткни свой гринпис! Мы их не зовём, они сами приходят и мусорят на нашей территории. Может и в самом деле отчаявшиеся, но тогда их нигде не ждет лучшая доля, чем у нас. Где в нищем Перу можно заработать тысячу баксов в месяц? Скажи? К тому же, еще никто не ушел из вотчины разбогатев. Значит, их все устраивает!

— Публичный дом, рюмочные, листья коки — вот что их устраивает.

— Моралистка чертова. У каждого свое понятие счастья.

Я понимаю человеческие эмоции, но не могу почувствовать их сам.

Дуглас Коупленд. JPod

В Ла-Ринконаде гораздо холоднее из-за высоты, Пуно радовал более мягкой погодой, но я как-то не особо озаботился нарядом. Уж если мы ходим обнаженными при минус десяти, то любая плюсовая температура уже как солярий, где создатель повелел ходить нагишом.

Заранее полистав пару журналов с молодежной модой, я выбрал простой прикид для европейца, который мог сойти за туриста. Лёгкая клетчатая рубашка светлых тонов, хлопковые белые шорты. Обычный парень, приехавший на фестиваль в Пуно.

Приземлился на высокой точке за городом, прикидывая, что еще успею добежать до начала фестиваля и найти свою группу. Настроение омрачало только то, что неминуемо придется столкнуться с Анной. Может, засадить ей по-взрослому? В любом случае есть вероятность, что она отстанет: или на два года, пока вынашивает яйцо по-взрослому, или навсегда, если оплодотворения не случится.

Кроме горькой усмешки, ничего выдавить из себя не смог, а пробираясь через кучки горожан, стекающихся на центральную площадь, даже не обратил внимание на их странные взгляды и шепотки. Мне кажется, я подобрал соответствующую иллюзию одежды, чтобы на меня так косились.

В субботний вечер драконов на празднике было много, развлечение искали все, особенно если оно устраивалось поблизости. То тут, то там я выхватывал из толпы обнаженных людей, прекрасно понимая, что это сородичи, иллюзии которых меня не обманывают.

— Эй, красавчик, оделся бы! Тебе не холодно? — окликнула меня дерзкая девица из толпы.

Я только усмехнулся, подумав, что рубашка с коротким рукавом ранней весной, возможно, кажется им слишком лёгкой.

— Оставь его. Когда еще увидишь такого парня как на блюде, Розитта?

Девчонки захихикали, а я подмигнул им и двинулся дальше, заметив свою группу во главе с Борхертом, в противоположной стороне площади.

Уже вовсю играла музыка, раздавались песни, хохот. Местные танцевали кто-то малыми группами, кто-то объединяясь и вовлекая все больше народа. Были те, кто предпочитал танец на двоих, хотя на мой вкус такие танцы проще исполнять в уединении, а не публично в центре площади.

— Хола, брат! — я отсалютовал приятелю, оглядывая собравшихся. Анна отсутствовала. Опаздывает или выбрала приём в Ла-Пас? С чего бы мне так повезло?

— Еще раз повторюсь, для прибывших, — недовольно проворчал Борхерт. — Из-за специфики строения нашего тела, иллюзию одежды продумываем так, чтобы сверху зону паха всех мужчин прикрывала куртка, рубашка или пиджак. Ничего заправленного или привлекающего внимания к вашей эрекции!

Повторять прописные истины, да еще по несколько раз не надоедало только наставнику. То, что орган размножения всегда в готовом состоянии это с одной стороны фишка нашего вида, с другой, палево перед людьми. У тех эрекция наступала при особых обстоятельствах, искусственном стимулировании или биологической фазе определенного времени суток, у нас просто всегда стоял. И если в естественном виде дракона орган защищен клоакой, то в человеческой ипостаси всё на виду и приходилось прятать, иногда не только иллюзией, а защитной накладкой, какими пользуются спортсмены.

— А теперь повеселитесь. Лучше разбейтесь на группы и попробуйте коммуникации с людьми. Будьте доброжелательны. В случае опасности, сигнализируйте и уходите. Никаких увечий местных! Наше Гнездо слишком близко, чтобы вести себя неосмотрительно.

— Тай, ты с нами?

Не успел я кивнуть, как мне в руку вцепилась Анна. Примчалась все же. Черт!

— Он занят на сегодняшний вечер. Встретимся завтра, — я скривился, но кивнул парням, подтверждая, что добровольно остаюсь с этой рептилией.

— Милое платье, — попробовал я прощупать ее настроение.

— Вообще-то я в джинсах и блейзере.

Подумаешь, не угадал. Вообще-то она голая и я тоже, но лучше бы она и в самом деле надела джинсы.

— Идем танцевать?

— Тай, тебя не смущает, что все пялятся на нас?

Я огляделся. Определенно, наша пара привлекала повышенное внимание, одни просто разглядывали меня, другие тыкали пальцем.

— Идем, смешаемся с толпой, — Анна утянула меня в центр, самую толчею подпрыгивающих в такт и трущихся друг о друга тел.

Но затеряться нам не удалось. Я несмело попытался слиться с танцующими, повторяя танцевальные па, но люди отходили, обступались, недоуменно пялились на нас.

— О чем они говорят? — прошипел я сквозь зубы, не понимая ни слова сквозь шум праздника.

Анна прижалась ко мне, повиснув на шее, и прижалась щекой к груди.

— Ты точно не забыл про иллюзию?

— По-твоему я записался в нудисты?

— Тай, они возмущены и, мне кажется, не тем, что ты возбужден от меня.

Тут я фыркнул. Да, юмор у нас своеобразный, но уж какой есть.

Мы еще какое-то время постояли в толпе, пока ко мне не подлетели два полисмена и не заломили руки за спину.

— Эй, за что?!

— Ты совсем стыд потерял, салага? Своим петухом размахиваешь перед добропорядочными гражданами! Тащи его в участок.

— Анна!..

— Я сейчас позову Борхерта. Мы вытащим тебя!

***

Униженный и потерянный, я стоял на коленях в большом зале крыла. Понятия не имею, как так получилось, что именно у меня первый выход в люди провалился из-за неумения поддержать простейшую иллюзию. Злило безумно, внутри всё клокотало от эмоций, но еще глубже подо всеми этими чувствами скрывался страх. Страх того, что меня теперь никогда не выпустят из Гнезда. Ни через пять лет, ни через пятнадцать, ни через пятьдесят.

И чем мне здесь заниматься всю свою долгую жизнь?

— Подумать только, единственный молодой парень и дефектный! — раздраженно восклицал Родион, расхаживая передо мной взад-вперед.

— Зачем ты сразу клеймишь дракона? Может это не дефект, а неумение контролировать силу, — миролюбиво вмешался Миши.

Сейчас в зале собрались представители всего седьмого крыла перуанского Гнезда. Кто-то безразлично взирал на меня, другие презрительно, и ни один — сочувственно. Разве что Миши, но он по возрасту всегда был на уровень мудрее всех.

— К сорока годам все уже контролируют элементарные умения.

— Магию, — поправил Миши.

— Мы не пользуемся этим термином. Силу. Он обязан управлять силой, а не щеголять перед аборигенами нагишом.

— Не соглашусь. Мы завели моду на наготу, открыли сотни нудистских пляжей…

— Не защищай его, Миши! У меня волосы на голове шевелятся, как представлю, что повел бы его на официальный приём в столице. Он подставил бы меня, основателя рода, отца крыла.

— Очень патетически звучит.

— Что нам делать с ним? — Родион, наконец, перестал метаться и посмотрел на Миши, я тоже перевел взгляд на него.

Неужели сейчас будет решаться моя судьба? Из-за каких-то сельских танцев? Мы же драконы, могущественная раса! А я в буквальном смысле трясусь от неизвестности за небольшую слабость.

— Решать не нам, Родион, а Совету. Основатели Совета, скорее всего, рассмотрят два варианта: заточить в Гнезде и сделать производителем, или…

— Что? — не выдержал я, но первый вариант мне уже не нравился.

— Изгнать из Гнезда, Тимур. Предоставить тебя судьбе. Выжить или пропасть.

Я выдохнул. С учетом, что секунду назад сдержал выкрик, что лучше сбегу, чем буду оплодотворять дракайн, такое решение Совета не казалось мне страшным.

— Зря ты радуешься, сопляк, — ехидно пришиб меня Родион, — изгнание означает полный отказ от неба, от крыльев и магии. Ты готов пожертвовать ими? Подумай о стоимости такого наказания.

Об этом я естественно не подумал и теперь, после злых слов Родиона, исход не казался таким радужным.

— Лично я, — заключил Родион, — буду ходатайствовать за заключение в Гнезде.

— А я попрошу Совет отпустить его в мир, повзрослеть, набраться опыта и дать возможность вернуться в Гнездо, если парнишка полностью овладеет силой.

— Он быстрее наберется опыта в Гнезде, чем среди людей, — вмешался Родион.

— У мальчишки проблемы с контролем над эмоциями.

— Скажем прямо — он их не контролирует.

Миши медленно помотал головой.

— Можно научить контролировать эмоции, если их испытываешь. А если нет, то и контролировать нечего. А разве мы, драконы, можем научить мальчишку чувствовать?

Миши оглядел собравшихся, но все промолчали. Что тут скажешь, все они были взрослее меня и соответственно, эмоционально отжигал здесь только я. По мнению Миши, слабовато как-то отжигал, недостаточно, чтобы испытать эмоции в полной мере.

— Он слабый. Если попадет в мир людей, они сотрут его сущность…

— Либо зажгут искру… Не надо недооценивать человеческие эмоции, они всегда служили отличным катализатором для драконов.

— Пусть решает Совет.

— Совершенно согласен, пусть решает.

***

До созыва Совета я почти не выходил из естественного облика. Если меня лишат права быть драконом, подниматься в небо, пикировать вниз, смогу ли я вытерпеть изгнание?

Мир там, за границей озера Титикака, сейчас ощущался враждебным, диким и совершенно неприспособленным для выживания драконов. Не зря же мы изолируем Гнёзда, чтобы людям труднее было приникнуть в наши убежища?

Но это во мне говорил страх от неизвестности. Разум твердил, что большинство сородичей живут среди людей, адаптируются и приносят пользу всем нам. Сам я рвался покинуть Гнездо, планировал жизнь с работой по специальности, рвался ухватить больше знаний, хотя наставники весьма дозировано вкладывали их в нас. За тридцать шесть лет по человеческим меркам они давно могли бы обучить нас всему, в том числе дать три-четыре профессии.

А сейчас, я не уверен, что смогу устроиться в мире людей, и тем более не смогу быть полезен нашей расе.

Известность пугала еще больше. Пару раз я сталкивался в небе с Анной. Почему она до сих пор не отлипнула от «дефектного» дракона? Ведь велика вероятность, что потомство от меня тоже будет дефектным.

Но Анна упорно добивалась моего внимания.

Как-то вечером, находясь в общем зале, на меня опять наехал Родион:

— Ты мог бы уже сейчас повлиять на решение Совета.

— Как?

— Вместо того, чтобы убегать от дракайны, сойдись с ней…

Я фыркнул, не собираясь дослушивать основателя, но тот разозлился моей реакции.

— Дурак! Даже подумать не хочешь! Если Совет увидит в тебе потенциал для рода, они благосклоннее отнесутся к твоему будущему. Более того, крыло Анны в упадке. Своим вниманием ты уже набьёшь себе очки уважения.

Я только презрительно сплюнул, а Родион дёрнул плечом и вышел из пещеры.

— Тимур, подойди-ка ко мне.

Миши сидел у камина и, безусловно, слышал наш разговор с Родионом.

— А ведь ты зря не прислушиваешься. Ему конечно хочется оставить тебя в гнезде и снять с себя обязанность спариваться с каждой выразившей согласие дракайной… Хотя бы частично. У меня есть ощущение, что Родион истощен и эмоционально опустошен, а значит, почти все попытки проходят в холостую. Взрослеет.

Миши за своим монологом провалился в размышления, и я выдернул его вопросом:

— И ты полагаешь, что место племенного дракона стоит занять мне, чтобы облегчить долю Родиона?

— А? Нет, это его обязанность… Тебе я советую прислушаться к его словам. Если сейчас докажешь полезность — изгнание не будет вечным. И за тобой оставят право быть драконом.

— Мне кажется, вы слишком концентрируетесь на спаривании, — разозлился я. — Родион использует связь с Анной мне во вред, только подчеркнет, что меня лучше оставить в Гнезде и спаривать со всеми половозрелыми дракайнами.

— Зря кривишься, молодой дракон. На Совете буду еще я. Там я вполне могу настоять на временном изгнании, скажем всего на год. За это время мы проверим, насколько успешна ваша связь с Анной, ты не потеряешь свою истинную сущность и за год немного познакомишься с людьми. Они презанятные. Очень живые. Тебе может понравиться.

— Есть их нельзя?

Миши захихикал. Ну, у нас своеобразный юмор…

На следующий день я никуда не убегал, сидел на дальней вершине, сложив крылья, и ждал Анну. Она возвращалась со стороны океана, наверное, с охоты. Сделав надо мной круг, приземлилась, взметнув колючий наст.

Мысленного общения у нас не получилось, я не слышал ее потока, и скорее всего не мог донести свой. Но нужно ли при спаривании разговаривать?

Я обошел ее с хвоста и увидел, как она нагнулась, вытянув шею, и приподняла крылья, буквально нахохлившись, как большая курица. Чёрт, даже представить не мог, что связь по-взрослому такая… такая возбуждающая.

Чешуйки по хребту приподнялись, а мелкие мышцы завибрировали от предвкушения. В нос ударил резкий запах её желания, и я поплыл.

Очнулся, уже сделав дело, от её утробного урчания. Слез с дракайны, попробовал стряхнуть странную заторможенность и расслабленность, но ощущение, что я только что потерял половину силы, не проходило. Могло ли быть такое, что при спаривании в изначальном виде, я действительно делюсь своей силой?

Анна, в отличие от меня, вдруг стала активной и не в меру игривой, подпрыгивала возле меня и тёрлась о шею. Я рыкнул, но она проигнорировала, теснее оплетая меня и устраиваясь у меня под брюхом.

Нет, к такому сближению я явно не готов! Меня вполне устроят отношения, каких придерживается Родион — спарились и разошлись. И я бы улетел, но чертова приятная слабость и лёгкое дрожание мышц никак не проходили. Я совершенно не был в себе уверен, что крылья меня не подведут и удержат.

Два часа вынуждено пришлось провести с Анной на вершине, свернувшись с ней в тесный клубок, в узел даже. И при этом она невыносимо урчала и не хотела заткнуться.

***

Перед Советом я стоял возле Миши и делился своими переживаниями в отношении спаривания.

— Хм, мой мальчик, это как раз объяснимо. Естественно ты отдал ей часть силы, любой дракайне она нужна, чтобы сплести яйцо и сформировать сердцевину. У вас всё прошло как по учебнику.

— Ха, по спариванию драконов еще и учебники пишут?

Миши сердито взглянул на меня и покачал головой:

— Какой ты еще зеленый. Как выкрутишься среди людей? Конечно, пишут! У нас готовят специалистов-акушеров для драконов и сиделок по яйцам до их вылупления.

— Ах, точно.

— «Точ-но», — передразнил Миши и тут же переключился на насущное: — А Родион в курсе вашей связи?

— Я ему не говорил.

— То-то будет его удивление! — удовлетворенно хмыкнул Миши, и я впервые почувствовал, что между ним и Родионом не все так мирно, как мне казалось раньше.

Но основатель, давая показания на Совете, не только не удивился, но и вывел Анну, светящуюся изнутри, как доказательство моих перспектив в воспроизводстве потомства.

— Вот чертяка, — проворчал Миши. — Она сразу к нему побежала докладывать, не успела перекинуться в человека.

— И что теперь? — взволновано спросил я.

— Будем выкручиваться, но Родион отлично выстелил. Поставит тебя на производство, а сам останется основателем рода, потому как молод ты и дефектный. Даже если сотню яиц за пятилетку оплодотворишь. Вот хитрец.

Конец фразы Миши прошипел уже на ультразвуке.

Анна прошла мимо меня, задев плечом и скользнув рукой по паху. Я заворчал. Вряд ли наше совокупление дает ей право так нагло лезть ко мне. Заловлю и разъясню, гусыне, раз сама не понимает.

Нас с Миши пригласили в центр зала третьего крыла, где заседал Совет.

В течение часы мы повторяли события вечера танцев, делали предположения случившегося конфуза, пока не настал момент Миши вступиться за меня.

Он подчеркнул то, что уже было известно из показаний Родиона о моей связи с Анной, но вывернул факты так, что приговаривать меня сейчас к воспроизводству рода до того, как у Анны проявится результат, весьма недальновидно для драконов.

И слово за словом мудрый Миши склонил Совет к моему изгнанию на короткий срок, чтобы избавиться от «страха перед людьми», адаптироваться в их среде и получить дополнительные навыки, которые пригодятся драконам.

— За год-два, Тимур не пропустит важного учебного материала, возьмет свои эмоции под контроль, а уж если окажется потенциальным производителем, наше Гнездо только выиграет от назначенного наказания, — заключил Миши.

— Но он может сгинуть у людей! — не выдержал Родион и выкрикнул с места. — Вспомните все эти разбирательства, скандалы с драконами не умеющими держать силу под контролем. Если изгоняем пацана, то с запретом на изначальный облик.

— Ты слишком суров, Родион. Обречь мальчишку на год без крыльев слишком жестокое наказание за юношескую горячность, — спокойно парировал Миши. — Изгнание без запретов только закалит Тимура. Конечно, усложнит испытание, но ведь нам надо укрепить его характер и научить контролю над эмоциями.

Совет долго переговаривался. Я изошел на пот, дожидаясь решения. Сейчас боялся любого наказания. Остаться здесь и стать беспомощной тряпкой после каждого совокупления — да от меня за три года ничего не останется. Уйти в большой мир без знания о людях, их повадках и привычках — страшно до колик в печенках. Уже не знаю, чтобы я предпочел.

Вот в этом, наверное, и есть суть наказания — что бы ни решил Совет, мои испытания только начнутся. На выживание.

— Мы решили изгнать Тимура из седьмого крыла на непродолжительный срок в мир людей, с правом принимать изначальную форму под личную ответственность. Над ним назначается куратор, который определит степень адаптации и владение силой. Выдать Тимуру из седьмого крыла первоначальный денежный резерв в стандартном размере. Вам, Миши из седьмого крыла, поручается организовать Тимуру из седьмого крыла перелет. Местом твоего изгнания выбрана Россия, покидать ее пределы запрещено до окончания наказания.

Зал загудел, а я нагнулся к Миши:

— Россия — это где? Что это за место?

— О, это прародина, мальчик… Самая дикая и эмоциональная страна. Наших там мало, зато медведей много. И люди весьма суеверны. Тебе должно понравиться.

***

— Вылетаем из Эль-Альто с пересадкой в Мадриде и в Будапеште. Приземлимся во Внуково через два дня.

— Что-о-о? — я отказывался принять то, что Миши заставит лететь меня на самолете!

— Хм, а багаж ты как прихватить собираешься? В зубах понесёшь? — приводил доводы Миши.

— А хоть бы и в зубах. Я точно также долечу за двое суток, через южную Африку. Приземлюсь в пригороде и там переоденусь.

— Ох, как мало ты знаешь про современный мир, — покачал головой старый дракон, хлопая меня по спине. — Во-первых, лететь придется только в темное время, чтобы не засветиться на снимках со спутников. Во-вторых, будем постоянно излучать антилокатор, чтобы человеческие ПВО нас не засекли. А это дополнительный расход силы.

Но у меня был антиаргумент!

— Зато я сэкономлю значительное количество средств из скромного резерва.

Размером выделенных средств я остался недоволен. Долетев до ближайшего города с сотовыми вышками, двенадцать часов просидел в интернете, изучая место ссылки. Позже мы просидели с Миши, составляя план адаптации в России.

— Снимешь жильё, потом найдешь работу. Первыми решай проблемы питания и содержания. Без пищи — сдохнешь, без денег… э-э-э, тоже сдохнешь.

— А если я вообще пару лет просижу в тайге? Спрячусь от людей, поохочусь. От голода не умру…

— А как же адаптация и владение силой?

— Помедитирую.

— А куратор?

Я неопределенно пожал плечами:

— Пересплю!

— Очень смешно.

— Ну, меня же рассматривают на роль дракона-производителя?

Звонкая оплеуха стала мне ответом, после чего мы с Миши отправились в город, приобретать первый мой в жизни человеческий гардероб.

Никогда не думал, что человеческие штаны так натирают швами в самых неожиданных местах!

— Миши, а если я заявлю себя нудистом?

— Дай вспомню… В России сейчас не весна, а осень, она в северном полушарии. Так что будет странновато ходить по снегу голышом. Вдобавок в каждой стране свои законы. Где-то не приемлют обнажение в общественных местах.

— Какой варварский край!

— И не говори. Главное, пожалуй, выживи, парень.