Победивших нет

Алиса Ю (2024)

Изощрённый убийца, прозванный Дирижёром, раз за разом ускользает от полиции. Адель Тигранова, главный следователь по делу, разрывается между поисками зацепок и проблемами близких и постепенно оказывается втянута в многослойную вендетту маньяка.Кто-то подставит невиновного.Кто-то убьёт виновного.Кто-то выживет, но захочет умереть.Чем закончится эта хитросплетённая симфония правосудия и мести? Книга может понравиться любителям детективов, триллеров и франшизы «Пила».

4

Полутора годами ранее

Она впервые появилась в отделе, где работал Марк Матвеев, в апреле прошлого года — по каким-то причинам ей нужно было переговорить с начальником отдела. Через две недели её приняли в штат. Самоуверенная, умная, иногда излишне прямолинейная и, нельзя этого отрицать, очень красивая, новая сотрудница привлекала к себе всеобщее внимание, особенно мужской половины отдела. Однако Адель Тигранова со всеми вела себя ровно, не выказывая кому-либо предпочтения, и много работала. Это ей удавалось особенно хорошо — выдающиеся аналитические способности Адели помогали ей раскрывать множество дел быстрее и успешнее, чем кому-либо. Отдел повысил свою раскрываемость именно благодаря ей. О личной жизни Адели никто ничего не знал, но, не видя обручального кольца на руке, считали её потенциально свободной и готовой к отношениям. Её сильный характер, самостоятельность, преданность делу, необычайный ум одновременно и притягивали, и отталкивали. Через некоторое время остался лишь один человек, который упорно не желал вычёркивать её образ из сердца и мыслей. Человек, в пару с которым её поставили, и ввиду этого знающий её чуть больше, чуть ближе, чем остальные. Марк. Хотя первое время это был неизменный, официально-нейтральный, подчеркнуто вежливый «следователь Матвеев», несмотря на попытки Марка свести общение к менее официальному. Матвеев, перешедший к ним из управления по контролю за оборотом наркотиков в начале года и уже ставший здесь своим, пытающийся сделать такою и Адель.

И всё же выезды на места преступления, ночные дежурства, работа во внеурочное время, а потом и совместные перерывы не могли не сблизить их. На удивление тем летом работы было меньше, чем обычно, только одно крупное дело, которое Тигранова и Матвеев раскрыли своими силами, причем по одиночке у них ничего не получилось бы. После этого их стали неизменно упоминать в паре. Тигранова—Матвеев. Матвеев—Тигранова. Адель за глаза прозвали Тигрицей, о чём она почти сразу узнала. Что ж, подумала она, это лучше, чем в школе. Там её называли не иначе как Адель-Бордель.

Матвеев решил, что настал подходящий момент (с такой женщиной, как Адель, надо тонко чувствовать подходящий момент, иначе можно всё испортить раз и навсегда, говорил он себе), и пригласил её на выступление симфонического оркестра в центральном зале города. Адель была крайне изумлена и долго допытывалась, откуда он узнал о её увлечении классической музыкой, о котором она совершенно не распространялась. Марк тогда так и не ответил, и эта загадка осталась для Адели неразгаданной. Как бы то ни было, она согласилась. Матвеев полагал, что он будет засыпать на концерте, и приготовился к полуторачасовому мучению, но, к его удивлению, все оказалось совершенно наоборот. Не то чтобы он моментально стал фанатом оркестровой музыки, но она ему понравилась, даже очень, а особенно ему понравилось сидеть рядом с Аделью, смотреть, как она восторженно, затаив дыхание, слушает историю, рассказываемую оркестром, как она элегантна в непривычном для нее платье, как… Да, тот вечер дал Марку надежду. И не зря, потому что и в сердце Адели, в ледяном с виду сердце Адели появилась первая трещина.

Дальнейшие осторожные, но неизменно заботливые, бьющие прямо в цель ухаживания, обсуждения дел, сменяющиеся обсуждениями планов на вечер, мелочи, понятные только им и многое-многое другое окончательно победило Адель, как она ни сопротивлялась. Марк ей очень нравился. Он был практически воплощением её идеала, конечно, с кучей недостатков, но она ведь взрослая женщина, чтобы не придавать им особого значения или попытаться их исправить. Он стал ей очень дорог, как напарник и как друг. И теперь пришло время задуматься о большем. Да она, в общем-то, была не против. Лишь одно обстоятельство останавливало её, оно же всё время напоминалось Марку. Каждый раз повторялось одно и то же.

— Да, я понимаю, что нам хорошо вместе, но нам стоит прекратить это и быть просто коллегами. Просто друзьями, не больше.

— Опять начинаешь? Но почему? Перестань, Адель, мы же взрослые люди!

— Вот именно, а по тебе этого не скажешь. Или все вы мужики одинаковые? Почему ты совсем не думаешь о Рите? Я и то больше о ней думаю, я больше не могу так, это неправильно, Марк. Пора завязывать. Это нечестно по отношению к твоей жене. По отношению к женщине. Более того, по отношению к женщине, которая подарила тебе сына.

— Адель, сколько можно… Почему ты мне не веришь?! Я много раз тебе говорил, мы с женой давно не любим друг друга, так уж вышло. Мы давно хотели развестись, но из-за Дани всё затягивали. Мы спим в разных комнатах, пойми. Всё прошло, у нас с ней нет больше ничего общего.

— Кроме Данилы.

— Да, кроме него. И всё. Она не любит меня. Я не люблю её.

«А меня что, любишь?» — так и подмывало спросить Адель, но она не давала себе воли, чтобы не услышать то, чего ей, в принципе, не хотелось. Она слишком серьёзно относилась к этому слову, к этому чувству, для неё оно не было пустым звуком. Пожалуй, она относилась к нему даже слишком серьёзно.

— Давай не будем об этом, я уверена, у вас всё наладится, — отвечала Адель, вслед за этим меняя тему разговора и не давая Матвееву в очередной раз возразить.

Однако вскоре Адель уже не так настаивала на том, чтобы Марк образумился — после того, как он сказал, что его жена нашла себе любовника, Адель решила, значит, так тому и быть. С каждым днём она все больше привыкала к Матвееву, иногда ей даже не хватало его, именно его, а не продолжавшихся ухаживаний. Его присутствия. Она боялась признаться себе, и, уж тем более, ему, что начинает по-настоящему влюбляться. Адель чувствовала себя прекрасно — любимая работа, хорошая раскрываемость, отличный коллектив, замечательный напарник… друг. Она решила не задумываться о будущем и полностью погрузилась в работу, извлекая на свет старые нераскрытые дела, сдувая пыль с толстенных папок непроверенных показаний и разъезжая по городу в поисках правды. По вечерам они с Марком сидели в кафе и обсуждали работу, погоду, меню, что угодно, тщательно избегая говорить о них самих.

И всё же настал момент, которого Адель боялась и ждала одновременно.

В ту ночь дежурить выпало ей, и, хотя они с Марком часто дежурили вместе, чтобы не было так скучно и одиноко, ей удалось убедить его поехать домой и выспаться.

— Ладно, уговорила. Не скучай тут.

— И не подумаю, — невозмутимо отозвалась Адель.

Матвеев ушёл. Адель встала, потянулась, тряхнула головой и решила за сегодняшнее дежурство разобрать как минимум две папки неразобранных документов. Налив в автомате кофе, она вернулась в кабинет, поставила обжигающий, тонкий стаканчик на стол и подошла к окну. На улице было темно, фонарь рядом с отделом почему-то не работал, и его сейчас чинили.

Неужели нельзя было заняться этим днём?

Внезапно раздался стук в дверь. Адель вздрогнула от неожиданности, но тут же пришла в себя и открыла дверь.

— Ты не уехал?

Марк держал что-то за спиной и загадочно улыбался.

— Решил проверить, не заснула ли ты без меня на дежурстве!

— Не волнуйся, у меня полно работы, и я не собираюсь оставлять её несделанной, — немного невпопад ответила удивлённая и ничего не понимающая Адель. — Давай уже, вали домой, Матвеев, не нервируй меня!

Марк рассмеялся.

— Вот и за это тоже.

— Что «за это тоже»? — опешила Адель.

— Ади. Адель Тигранова.

Марк почесал нос.

Адель захотела засмеяться, но передумала. Что-то её остановило. Ей было интересно, что же сейчас произойдёт — а она была уверена, что что-то произойдёт.

— Я вас слушаю, Марк Матвеев, — серьёзно ответила она.

— Адель, я хочу, чтобы ты знала. Я не могу без тебя. Я люблю тебя. Очень.

И хотя говоря это, Марк смотрел ей прямо в глаза, Адель ничего не видела, просто стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться, не в силах что-либо ответить.

— Мне никто не нужен, кроме тебя, — Матвеев протянул ей спрятанный за спиной букет цветов, который Адель взяла, не отдавая себе отчёта в происходящем.

— Я очень сильно люблю тебя, — повторил Марк, поцеловал её в лоб и ушёл.

Адель постояла немного, потом нашла вазу, наполнила её водой и поставила в неё цветы. «Ничего не произошло, всё, как обычно, ничего особенного не случилось», — твердила она себе, пытаясь разобрать документы, но руки её слегка дрожали.

— Чёрт! — она стукнула кулаком по столу. — Почему я такая идиотка?!

До самого утра она просто сидела за столом и думала ни о чём и обо всём. Да, пора признать сей неоспоримый факт и рассказать о нём Марку — это чувство взаимно. И она сделает это, как только его увидит. Сердясь на себя за своё детское витание в облаках и несделанную работу, по окончании дежурства Адель выкинула восемь пустых стаканчиков из-под кофе, поменяла воду в вазе, засунула папки в самый нижний ящик и поехала домой, привела себя в порядок и позвонила Марку. Тем же вечером они, счастливые, держась за руки, гуляли по набережной, чувствовали себя детьми и не замечали никого вокруг.