Наставник

Алиса Линд, 2023

Депрессия. Работы нет. Деньги заканчиваются. К двадцати пяти Макс зашла в тупик, и, кажется, из него уже не выбраться. Но, словно знак свыше, ей на глаза попадается газетное объявление: незнакомец обещает бесплатно решить любые проблемы. Только что он возьмет взамен? Какая у него цель? И к чему приведет эта встреча?В тексте есть:властный геройтелесные наказанияэротические сценыхэппи эндАвтор обложки Алиса ЛиндИзображение создано с использованием нейросети mid

2. Скамейка под деревом

Зевая, пишу очередное заключение в деле. Рабочую рутину внезапно разрывает звонок второго телефона. Мгновенно собираюсь. На этот номер звонят только по объявлению. Кого на этот раз принесла судьба?

В пару кликов открываю на рабочем компьютере программу трекинга звонков, проверяю номер — одноразовый. Звонят из гетто на востоке. Поднимаю трубку с интересом — давненько не было заказов, я успел изголодаться по чужим проблемам. Их решать всегда проще, чем собственные.

На том конце девчонка. Судя по разговору, забитая, закомплексованная и, похоже, трясущаяся уже от одного факта, что позвонила. Проблемы у нее личные, говорит. Хех, посмотрим, что там за «личные проблемы»! Без долгих расшаркиваний назначаю встречу в парке Линкольна, намекнув, что знаю, откуда звонок. Пусть нервничает, откуда мне это известно. Люди, использующие одноразовые номера, думают, что их отследить невозможно! Невозможно, если речь идет об официальных расследованиях. А неофициально… мама дорогая, сколько софта создано! Интересно, от кого скрывается эта загадочная мямля?

Добиваю отчет в эйфорическом предвкушении. Личные проблемы интереснее, чем какие-либо другие. А с девчонкой поработать будет даже приятно, хотя вряд ли она выдержит, сбежит, поди, уже после оглашения правил, как большинство.

До парка рукой подать, четверть часа езды. Приезжаю туда минут за пять до назначенного времени. Честно встаю у южной стороны монумента, как и сказал. Пусть с порога видит, что я слов на ветер не бросаю.

Солнце плещется у горизонта, догорающие лучи облизывают правое плечо, прогревая рубашку. В ожидании проходит несколько минут. Замечаю ее — молоденькая, невысокая, хрупкая, со слипшимися темными волосами и в мятом платье. Неуверенно озираясь, обходит памятник и направляется ко мне. Симпатичная. Скулы — восторг! Тело молодое, стройное, но заплывшее. Фунтов двадцать бы убрать. Выглядит и правда неряшливо — вот почему блеяла, что нужно время собраться.

Подходит, называется Макс, подает руку. Мужское имя у девчонки — это что-то новое. Нарочно не церемонюсь, стискивая ее ладонь. Отвечает на крепкое рукопожатие достойно, точнее, делает вид, что не заметила. Неплохой признак — заранее готова принимать мои выходки, как данность. Посмотрим-поглядим, на что ты способна, девочка!

Идем к моей любимой скамейке в парке. Сколько таких бесед на ней было… И вот грядет новая, на которую, если честно, я возлагаю особые надежды. Девчонка мне приглянулась, да и типаж знакомый, такие могут выстрелить. Только нужен ключик. Садится рядом со мной, бледная и зажатая. Робко поправляет мятую юбку. Задаю вопрос о ее проблемах, как лощеный продавец в магазине, выясняющий потребности клиента.

Мнется, но отвечает. Говорит, что в штопоре и не может взять себя в руки. При этом краснеет, как рак. Похоже, это впервые, раз она так стыдится. Молчу, позволяя углубиться в тему.

— Мне не хватает сил, — смотрит перед собой, — режим сбит. Не представляю, как снова вернуться к ночному сну. Питаюсь не пойми чем, итог — набрала фунтов десять. — Это ты себя жалеешь, девочка! — Деньги скоро закончатся, а работу не найти. Мне сложно организоваться, наверное, так можно сказать…

У тебя проблема с силой воли. И целями.

— А мне зачем позвонили? — спрашиваю тоном чиновника автоинспекции. — Вас, судя по всему, устраивало, как вы жили.

— Не устраивало, — отвечает на выдохе с тихим стоном. Из глаз вот-вот брызнут слезы. — Просто не хватало силы воли изменить это. — Прогресс! Она и сама это понимает. — А сегодня увидела объявление и решила, что это мой шанс.

Это действительно твой шанс. Считай, вытянула счастливый билет! Внутренне улыбаюсь, но все еще выжидаю. Пусть решит, что я собираюсь отказать.

Она вдруг резко вскидывается и раздраженно бросает:

— Не тяните, Рик! Просто скажите, что не возьметесь, и я пошла!

Это что еще за выпады? Наши взгляды пересекаются. Однако, она полна решимости. Значит, в отчаянии. Подвешенное состояние в такие моменты невыносимо.

— Я решаю любые проблемы, — говорю с нажимом, выделяя голосом слово «любые». — Ваши — не исключение. Их тоже можно решить. Это непросто и потребуется время. Важно другое. Готовы ли вы их решать… ммм… радикально?

В глазах Макс вспыхивает радость. И правда думала, что откажусь. Совсем интересно становится!

— Господи, Рик, я на что угодно готова! — окрыленная надеждой, тараторит скороговоркой. — Без помощи я не выберусь. Уже пыталась. Мне надо найти работу, надо платить по счетам, надо…

О, сколько таких речей я уже слышал — жаловаться умеют все. Пора прекратить этот поток болеизлияния.

— Заткнись и прекрати причитать, — жестко прерываю речь Макс и заглядываю в глаза. — Сейчас серьезно. Ты готова решать свои проблемы?

Макс не мигая смотрит на меня несколько мгновений, как будто пытаясь осознать услышанное. В глазах шок сменяется вялой радостью, но и та быстро меркнет, уступая место страху.

— А как? — спрашивает едва слышно.

Надо чуть поднажать, и она примет все, что я предложу. В глубине ёкает совесть. Девчонка сейчас — как мягкий воск. Сожмешь чуть-чуть — примет форму, надавишь посильнее, расползется кашей. И что остановит меня от второго?

— Без как! — отвечаю резко, отсекая возможность дать задний ход. Смотрю на нее серьезно, испытующе. Никаких шуток и уловок. — Или да, или нет. Решать сейчас.

Взгляд Макс становится затравленным. На лице отражается тяжелый мыслительный процесс. Через несколько мгновений отводит глаза и отвечает:

— Да, готова, — голос звучит глухо, как будто сама не хочет себя слышать.

Смотрит куда угодно, только не на меня. Интересно, чем сейчас забита ее симпатичная головка? Может, она и хотела бы отказаться, но такие, как она, не могут выстоять, если на них давят. А я давил намеренно и услышал ожидаемое «да»! Радуюсь, словно только что сделал ей предложение!

— Во-от, теперь начинается разговор, — довольно откидываюсь на скамейке. Закуриваю. Горький, густой, горячий даже на фоне городской духоты дым проникает в легкие и выдыхается обратно собственным жалким подобием. Смотрю на Макс. Так и сидит, словно оцепенела, рассматривая гравий дорожки. Эх! Мы с тобой, девочка, круто поработаем, если, конечно, ты не спасуешь! Еще затяжка… Приятно. Пора начинать. А начинаю я обычно с правил.

Поворачиваю ее голову к себе за подбородок. Поддается легко. Девчонка определенно у меня в руках. Дожидаюсь осознанности в ошалелом взгляде.

— Значит, так, Макс. Слушай меня, — говорю сурово, гипнотизируя ее каре-зеленые глаза. — Методы у меня варварские и болезненные. Тебе не понравится. Но и не должно. Уясни себе раз и навсегда. Все, что я буду делать — для твоего же блага. Это кратчайший путь достижения цели. Поняла?

Щеки побледнели, глаза округлились. Мелко кивает. Затем достает сигарету и собирается прикурить. Останавливаю ее руку и сам подношу пламя. О, этот взгляд! О-бес-ку-ра-жен-ный! Неужели с тобой никто не проявлял даже такой мизерной вежливости? Затягиваясь, косится на меня, но молчит, стало быть, готова слушать дальше, но боится так сильно, что страх можно почти потрогать. Это может быть полезно, но не сейчас.

— Не трясись ты так, — успокаиваю по-свойски. — Ты всегда может сказать «стоп, с меня хватит». Мы забудем эту встречу и все, что после нее произошло.

Макс расправляет плечи, щеки чуть розовеют, как будто гарантия возможности отказаться ее приободрила. Ничего, сейчас я снова тебя шокирую!

— За работу с тобой я денег не возьму. Но я ценю свое время. Не будешь стараться, я прерву наше сотрудничество. Нарушаешь правила — исход тот же.

Снова кивает, но уже с понимающим видом. Соглашается. Это радует. Если она и правду готова трудиться, мы сообща сделаем из нее человека!

— Процесс займет примерно месяц, а если точнее, тридцать девять дней, — придумываю цифру от балды. Там видно будет, ведь она может все бросить уже завтра. — За это время я гарантированно решу твои проблемы — и с фигурой, и с работой, вплоть до того, что ты сможешь найти себе мужа, если захочешь, конечно. Но тебе придется усердно трудиться и нести наказания. За лень, невнимательность или, например, неуважительное поведение.

Снова цвет схлынул с миловидного личика. Взгляд перепуганной лани. Даю переварить несколько секунд… пора задавать главный вопрос.

— Ты готова? Да? Нет? Быстро! — специально тороплю, создавая эффект уходящего вагона. Демонстративно смотрю на часы: — Время позднее!

Макс вскидывает на меня горящий решимостью взгляд. Впервые вижу такой во время первой вступительной беседы. Выходит, мое предложение ее воодушевило! От предвкушения покалывает в пальцах — кажется, передо мной уникальный экземпляр!

— Да, Рик, я готова, — отвечает слегка дрожащим голосом. Готова, но до ужаса боится, словно делает шаг в бездну. Лакомое сочетание отчаяния и отваги.

— Начинаем сегодня, — твердо тушу окурок под ногами и отточенным движением отправляю в урну. Добавляю будто между делом: — Едем к тебе. По дороге объясню правила.

Даже не удивилась?! Неужели ее не напрягает, что какой-то незнакомец в приказном тоне объявляет, что они вместе поедут к ней домой? Другие на такие предложения начинали возмущаться, причитать, сыпать недоверчивыми вопросами. Макс же, к моему удивлению, с момента, когда я впервые жестко ее осек, не проронила ни одной лишней фразы, только отвечала на вопросы. Словно тумблер переключился — выбрала подчиненную позицию. Такое, конечно, ласкает эго и щекочет желание, но с этим тоже придется работать, если я все же решу вылепить из нее личность, а не куклу.

Поспешно докуривает, тушит окурок и так же, как я, кидает в урну. Короткий белый столбик с изумрудной полоской приземляется на край бетонного стакана и, отскакивая, падает на дорожку.

— Прибери за собой, — бросаю через плечо.

Ох, девочке стыдно! Щеки вспыхивают румянцем. Но приказ выполняет и молча приближается, ожидая дальнейших указаний. Чертовски приятно, когда не приходится перебарывать сопротивление. Показываю в сторону ближайшего к метро выхода из парка:

— Ты же на метро приехала? — кивает. Усмехаюсь и пропускаю ее вперед: — Веди! Показывай дорогу!

Мы доходим до метро за несколько минут. Часы над входом показывают начало девятого. Приходится задержаться у касс, оплатить себе проезд. Уж и не помню, когда последний раз ездил на метро!

Загружаемся в вагон. В дальнем конце сидит пара фриков — изрисованные татуировками, с вырвиглазно-цветными волосами и гитарами. В середине пенсионерка с укоризной оглядывается на уличных артистов. Сажусь напротив Макс. Наклоняюсь вперед, словно собираюсь поведать секрет, и спрашиваю:

— Готова узнать правила?

Приятная часть — одна из любимых. Видеть реакцию будущих подопечных на правила поведения — бесценно! Макс сосредоточенно кивает. Улыбаюсь и продолжаю:

— Первое правило. С этого момента и до окончания сотрудничества ты во всем слушаешься меня. Подчиняешься, не оспаривая приказы, — по симпатичному лицу пробегает тень тревоги, но Макс снова утвердительно качает головой — хорошая реакция. — Если я велел тебе стоять, значит, ты стоишь — не садишься, не сгибаешься, а стоишь ровно, пока не разрешу сменить позу. Это понятно?

Еще один кивок. С этим решили.

— Второе правило, — прибавляю суровости голосу для пущей весомости. — За ослушание я буду тебя наказывать. Я не шучу. Это будет по-настоящему больно. Иначе пропадет суть наказания. Гарантирую — следов не останется, можешь не беспокоиться за публичное реноме, но гамму болевых ощущений я тебе обеспечу.

Кивает снова, но уже менее решительно. Руки напряглись, голова втянута в плечи. Страх снова проникает в ее душу, сжимая тело в цепких лапах. Приятно смаковать ее эмоции — все на поверхности, и яркие, сочные! Не даю ей времени опомниться и продолжаю:

— Третье, — загибаю три пальца, — сама разговор не начинаешь. Не хочу выслушивать твое нытье. Что нужно, я узнаю и так, по-хорошему или по-плохому.

Замечаю промелькнувшее возмущение, но она снова молчит и смотрит на меня круглыми глазами с огромными зрачками. Каре-зеленая радужка превратилась в тонкую окантовку черного кружка. Я и сам не знаю, действительно ли я готов получать ответы «по-плохому», но чем черт не шутит. Хотя с ней, наверное, до крайностей не дойдет.

— Четвертое правило, — загибаю безымянный палец. — Отвечая на мои вопросы, обращаешься ко мне, как в армии, прибавляя «сэр» на конце. Это уважение. Без него никуда, думаю, это понятно.

И с этим проблем не возникло — кивая, на грани слышимости прибавляет: «Да, сэр». Черт, она подозрительно пластична. Что с ней не так?

— И наконец пятое, — складываю ладонь в кулак и тяжело опускаю на колено, словно судья молоток. — О нашем сотрудничестве ты никому не рассказываешь. Начнешь чесать языком, я исчезну из твоей жизни так же просто, как и появился. Можешь считать это своей «палочкой-выручалочкой», если вдруг работать над собой станет невмоготу. Мне все равно, — говорю нарочито небрежно. — В моей практике не все дошли до конца. Лишь единицы предпочли решение проблем жалкому существованию. Я ничего не потерял.

Обычно к этим пяти пунктам я прибавляю еще один, чтобы у подопечных не возникало желания пакостить мне судами и полицией. Даже если у них ничего против меня нет, попить кровь могут запросто. Я сразу даю понять, что у меня много связей и длинные руки, так что не стоит им осложнять себе жизнь. Но, нутром чувствую, с этой забитой и на все готовой мямлей такого можно не опасаться.

Оранжевые буквы на сером электронном табло сложились в название остановки «Автострада 57». Следующая «Район 73». За окном — обволакивающее силуэты зданий бескрайнее темно-синее небо и пробивающиеся на нем редкие пока звезды.

— Выше нос, Макс, — по-приятельски подбадриваю. — На следующей остановке выходим, так?

— Да, сэр, — а она смышленая — бледнеет и снова округляет глаза.

Удивилась, что я знаю ее остановку? Скорее вспомнила, ведь я уже дал это понять. Но она будет шокирована еще сильнее, когда Итан, аналитик с работы, соберет ее досье. Осталось только выяснить полное имя новой игруш… подопечной.

Поезд останавливается, мы выходим. Нас встречает пустой короткий перрон на высоте шестидесяти футов над землей и порывистый ветер, раздувающий уже подсохшую шевелюру Макс. Следую за ней к лестнице, которая ведет вниз. Крутые рифленые ступени отвечают металлическим грохотом на каждый шаг, и с непривычки кажется, что они никогда не кончатся. Света нет, фонари разбиты. В густом вечернем полумраке только направляющая нить перил не дает оступиться и упасть. Как же давно я не был в таких убогих местах!

Спускаемся на тротуар. Веет нечистотами и гнилью. Непроизвольно морщусь. Редкие урны переполнены, из канализационного люка на проезжей части белесыми клоками вырывается зловонный пар. Ну и дыра! Как же тебя сюда занесло, девочка?!

Макс деловито направляется к ближайшему дому. Точка в шесть этажей с одним подъездом. Ни одно окно не горит, как будто здание пустует. Со стороны соседнего дома по неширокой разбитой улице раздается свист, густо сдобренный звонкими хлопками, и задорное улюлюканье. Похоже, соседи Макс рады за нее. А сама она не выглядит счастливой. Даже в слабом свете окон соседнего дома вижу, как ее щеки заливаются краской. Пусть стыдится, раз сама выбрала жизнь в таком поганом месте!

Прислоняет магнитный ключ к круглому углублению под цифровой клавиатурой домофона. Распахиваю дверь под оглушающий скрип петель и пружины вместо доводчика. Заходим в подъезд. Темно — хоть глаз выколи. Макс включает фонарик на телефоне и, обернувшись, смотрит на меня. Хочет, видимо, что-то сказать, но не решается, связанная «молчаливым» правилом. Отлично! То, что надо!

Начинаем подниматься. Она подсвечивает фонариком ступени с дырами и торчащую арматуру. Этих предостережений достаточно, но лестница здесь, конечно, — нечто! Такую рухлядь еще поискать!

Ключ скрежещет в замке с явным усилием, но Макс справляется с дверью. Обитая невнятного цвета рейками створка отворяется наружу. Мы заходим в квартиру. В нос бьет отвратительный затхлый запах. Похоже, Макс не шутила по поводу того, что не может выйти из штопора — ощущение, что здесь вечность не убирали. Словно бомжатник!

Справа щелкает выключатель, и загорается тусклый свет. В кухне. Похоже, в прихожей лампочка перегорела. Тьма в единственной комнате отступает, обнажая незаправленную кровать и разбросанные по полу вещи.

— Ну у тебя и помойка! — выплевываю ядовито, не в силах сдерживать эмоции. Эстетические чувства вопят о снисхождении.

Макс краснеет уже в который раз, прячет взгляд. Брезгливо делаю шаг к двери и добавляю с еще большей язвительностью:

— Хозяйка из тебя никудышная.

Запах застарелой грязи добивает аж до двери. Никуда не скрыться! Лицо само кривится в гримасе омерзения.

— Я не такая! — ушей касается возмущенный выкрик Макс и тише она добавляет: — Обычно…

За проступок должно последовать наказание. Тело реагирует быстрее сознания — отправляю открытую ладонь ей в грудь. Едва ли прикладывая усилие — от такого в полную силу она сложится прямо тут, и не будет у меня подопечной. Даже не удар, а слабый толчок приходится на грудину. Девчонку инерцией припечатывает к стене. Затравленный взгляд, слезы блестят в уголках глаз, рука прижимает ушибленное место, но ни слова больше не звучит. Признала ошибку, стало быть? Неплохо!

— Убирать здесь будешь завтра, — подвожу итог, обводя захламленную берлогу презрительным взглядом. Будто опустившийся алкаш здесь жил, а не вот эта вот красотуля. — Сейчас собирай вещи. Тебе понадобится спортивная одежда, кроссовки, зубная щетка… ну и что тебе там еще надо из женского. Короче, походную сумку. Деньги и телефоны оставь тут. Не пригодятся.

— Хорошо, сэр, — отзывается сдавленным голосом.

— И еще. Назови-ка свое полное имя, — достаю телефон и со вспышкой делаю снимок ее растерянного лица.

— Максимилиана Эллисон Джонс, — произносит неуверенно, недоумевая, зачем мне это.

Улыбаюсь и довольно киваю, поощряя правильное поведение — подчинилась, не задавая вопросов! Далеко пойдет, если выдержит мою суровую школу! Делаю серьезное лицо:

— Быстро собирай сумку. Даю десять минут, — стучу указательным пальцем по циферблату Роллексов. — Время пошло!

Выхожу на лестницу. Подальше от бардака и вони. Тут душно, но все равно лучше. Еще десять минут, и мы поедем в бункер, где чисто, просторно и пахнет бетоном. Как поступить, если она опоздает? В голове всплывает последний втык. Неправильно бить ее голыми руками. С парнями допустимо, а эта дюймовочка такого не выдержит. Надеюсь, со сборами она не задержится. А потом придумаю, что использовать в качестве кнута.