Губы

Алиса Вишня, 2023

Делаю шаг к выходу, девица кидается на меня, обхватывает за шею, и целует – сильно, жадно, взахлеб. Пытаюсь ее оттолкнуть, но в глазах темнеет и плывет, руки не слушаются, ноги немеют…Падая, слышу голос девушки:– Ты умрешь!И говорит она это с сочувствием.Я не умер, в который раз. Кто эта женщина, почему преследует меня, целует, и пытается убить – пока не знаю. Но выясню.

Глава 5

Со знакомства с Полиной прошла неделя. Надо бы продолжить. Даже раньше надо было — но я слишком занят мыслями о губах девушки—киллера. Время это пролетело тихо, мирно, без происшествий, если не считать бедствием продолжающееся заваливание города снегом. Венцеславская не появлялась, но и найти не удалось — никто о ней ничего не знал.

Итак, Полина. Я позвонил Аньке. Она попыталась выпытать, что у нас было с миллиардершей, когда я ее отвозил. Узнав, что ничего, опять сказала:"У тебя нет шансов!", но согласилась взять меня на празднование Дня рождения Полины, которое состоится в пятницу.

Анька заехала за мной, и всю дорогу болтала. Она сообщила,что днюха у Полины завтра, и завтра они — молодежь — будут отмечать в клубе. А сегодня — официальная часть, с родителями и пафосом.

Мы прибыли в модный дорогущий ресторан, расположенный на третьем этаже не менее модного развлекательного центра. Полина встречала гостей в дверях — и правда, пафос голимый. Она была одета в платье нежного кремового цвета, и казалась юной и хрупкой. На меня девушка взглянула недовольно, холодно, и внутренне ощетинилась — приготовилась к обороне. Но, я просто улыбнулся, поздравил, и отошел. Болтаясь среди гостей, заметил, что виновница торжества нервничает, и выискивает меня глазами. Так же, рассмотрел брата Полины — восемнадцатилетнего паренька, который демонстрировал, как ему скучно, и как он всё, и всех, презирает. И мать этих двоих, держащуюся с достоинством королевы. Отца—миллиардера на празднике не было — Анюта сообщила, что Полинин папа болеет.

Анька бросила меня одного за нашим столиком, и занялась своим любимым делом — сплетнями с многочисленными знакомыми, обсуждая других знакомых, находящихся тут же. Я ждал удобного случая, что бы поговорить с Полиной. Повод — успокоить, что не собираюсь ей вредить, и рассказывать кому—либо о той ночи. Да и рассказывать не о чем.

Рядом с Полиной нарисовался ее мажор — помирились, значит. Это не страшно, я и знал, что помирятся. А вот появление Мирославы, под руку с Майклом — сюрприз неприятный. Лядь! Оттягивал неприятное объяснение с Мирой, а она времени не теряла. Наверное, когда приезжала в клуб, меня не нашла, а нашла рыжего… Конечно, вернуть ее расположение мне не трудно и теперь. Или нет? Новая игрушка интереснее старой, даже если старая красивей.

Дальше — больше. Нам показали фильм, сделанный из детских и юношеских видео Полины, мы похлопали, а затем мажор, держа девушку за ручку, объявил, что сделал имениннице предложение, и она согласилась. Гости опять похлопали, покричали"Поздравляю!", и уселись обратно за столики жрать.

Теперь с Полиной сложнее. Или, вообще без шансов. В мрачном настроении я отправился на балкон — воздухом подышать, и подумать, в относительной тишине. Пока шел, показалось, что одна официантка… Кинулся за ней, но, она исчезла, как сквозь землю провалилась. Показалось, конечно… И не мудрено — нервное напряжение последних дней заставляет мой мозг выискивать киллершу, и выдавать за нее всех похожих. Тем более, официантку я видел со спины, а Анастасию — только спереди. С чего я решил, что это она?

Вышел, наконец, на балкон и стал смотреть на ночной город, сверкающий разноцветными огнями рекламы.

Сильный толчок в спину, и я лечу вниз, на темное пятно автостоянки.

Сознание возвращается медленно, неразборчивыми, но страшно громкими далекими звуками — голосами и металлическим грохотом. Потом появляется зрение — цветными расплывчатыми пятнами. Наконец, вижу — возле меня суетятся врачи, позвякивая инструментами. Это самое звяканье и отдается в голове грохотом. Но, мои мысли туманятся и расплываются, как пятна до этого. Я в больнице? Я жив? Или, это моя душа смотрит с высоты на происходящее вокруг тела? Как в фильмах.

Врачи куда — то уходят, я лежу один, и вижу, как открывается дверь, и заходит ОНА, в накинутом на плечи халате. Не могу сопротивляться, не могу позвать на помощь… Даже пальцем не пошевелить. Только чувствую, как из моих глаз, от сознания безысходности, вытекают слезы.

Она запыхается и растрепана, будто спешила. Подходит, наклоняется, целует, шепчет"Ты умрешь!", и я умираю.

Умирать ужасно! Так я думаю, лежа в своей кровати, в своей квартире. Уже не удивляюсь, что оказался в ней, живой и здоровый. Привык.

Умирать ужасно. Особенно, в последний раз, когда меня столкнули. Испугаться не успел, но, за ту секунду, или несколько секунд, что я летел до бетонированной площадки стоянки, я успел представить, как расколется моя голова, и вокруг нее растечется кровь. Опять таки, как в кино, ибо в жизни я такую картину не видел. В момент удара в моей голове будто взорвалась звуковая бомба — треснувший череп, лопающиеся и рвущиеся сосуды, треск ломающихся костей громыхнули, слившись в один ужасающий звук, сопровождающейся страшной, невыносимой, болью.

Все позади, и надо постараться не думать об этом, и не вспоминать.

И опять она… Опять поцелуй… Что за извращенка? Целовать умирающих. Представляю, какое у меня было лицо. Если это лицом можно назвать… Как она, вообще, губы мои нашла, после такого падения?

Но, походу, убивает не она. Она спасает, оживляет, возвращая в прошлое. Так Анастасия — ангел?

Что за бред несу? Оживление, возвращение в прошлое, ангел… А чем еще объяснить происходящее? Или, это все сон? Длинный кошмарный сон. И, когда — нибудь, я проснусь.

Если она ангел — значит умерла. Жаль… Поблагодарить бы.

И, раз не она убивает — то кто? Этот человек был и в клубе, и на днюхе. Мира, рыжий, Анька. Полина… Эстер не присутствовала ни там, ни там, но нанять, кого — нибудь, она могла. Стоп! Моя бывшая женушка на Дне рождения была тоже. А"Каприз"между прочим, принадлежит ей. Надо бы Ларису навестить.

Не уснуть. Встаю, подхожу к окну. Уже утро, и дворник метет двор. Прошлый снег убран, но, не переставая, сыплет новый, не сильный и мелкий. Наконец — то новогодняя погода, а не дождь и слякоть, как было почти весь декабрь. Похоже, зима будет снежной.

Все же… Дворник похож на профессора. Вдруг — он. В жизни всякое бывает.

Я спустился во двор и сел на скамейку. Обменялись с дедом кивками.

— Вы, случайно, не Венцеславский? — спрашиваю я.

— Знаете меня? — обрадовался дворник.

— С Настей учились вместе! — ответил я, ожидая, что старик скорбно возвестит о смерти внучки. Но нет, он радостно закивал.

— Как она? — продолжил я — Давно не виделись!

— Все нормально!Работает! Но… — профессор покосился на меня — не замужем еще!

— Вот как! — задумчиво протянул я. Значит, не Ангел. А я то, напридумывал…

— А где работает? Хорошо устроилась?

— В доставке! — сухо и быстро, мимолетно говорит дед, и сообщает — Я вот Настиных одноклассников помню! Некоторых. А вас…

И он уставился на меня. Я назвал свою старую фамилию, объяснил, что учились с Настей в параллельных, и добавил, воспользовавшись мамулиной формулировкой:

— Мы с вами из одного круга!

— А—а! — протянул профессор — Знал ваших родителей!

И, мгновенно изменившись, он отставил метлу, и вальяжно, но со строгим достоинством — будто его тело хрустальное — сел рядом со мной. Так, как положено садится в НАШЕМ кругу.

— Жаль вашего отца! А как матушка?

— Ничего! Держится! Болеет…

Мамуля, по — моему, не болела, но так принято говорит о дамах ее возраста.

— Дайте, пожалуйста, телефон Насти! — попросил я — Хотелось бы пообщаться.

Профессор насторожился.

— А нету! — сказал он — У меня мобильника нет. Вообще! Не пользуюсь! Вредно, знаете ли!

— Жаль… — вздохнул я — Но, по стационарному—то звоните? В больницу, или, той же внучке?

— Нет у меня ее номера! И дома нет! — произнес профессор, встал, и принялся мести.

— Как же вы с ней связываетесь? — не отставал я.

Дворник не ответил. Я вздохнул, и собрался идти домой — сегодня от деда ничего не вытащишь. Но, я не отстану — потом продолжим. Вдруг, профессор замер, и спросил:

— Вы помните?

— Что? — переспросил я.

Профессор молча сверлил меня взглядом.

— Поцелуй? — продолжил я — Помню!

— Ах! — всплеснул руками дед — Проклятье!

— И хочу понять, что происходит! — сказал я — Вы не беспокойтесь, ничего плохого не замышляю! Понять хочу.

Дед молчал, таращась на меня, потом спросил:

— Когда Настя вас целовала?

— Ну…

Я не знал точно, сколько прошло дней.

— Недавно!

— Господи! — воскликнул старик, бросил метлу в кусты, и поспешил прочь.

Но, я его догнал, и пошел рядом.

— Не хотите, что бы мы встретились — объясните тогда сами, что происходит! Эти поцелуи, возвращение в прошлое…

— Поцелуи? — взвизгнул дед — Их что, несколько было?

— Три! — ответил я.

Дворник побледнел, и прислонился к дереву.

— Объясните мне! — требовал я. Дед молчал. Я схватил его за грудки, и потряс, как грушу.

— Что она со мной делает? Я имею право знать! — орал я.

Профессор поморщился, схватился за грудь, и я его отпустил. Что, в самом деле… Как бандит…

— Меня пытаются убить! — произнес я — Ваша Настя должна знать, кто!

— Она умирает… — тихо произнес старик — Вместе с вами…

— Что? — не понял я.

— Я ей передам, что вы хотите встретится! — сказал старик, и побрел, сгорбившись, дальше. Я за ним не пошел.

Настя тоже умирает? Как это?