Творческий путь героя: идем к цели по сказочным тропинкам

Алиса Веселова, 2023

Эта книга для Героев, одним из которых можете стать вы. Надо только решиться отправиться в путешествие, которое обещает стать необычайно увлекательным. Мы узнаем, кто такой Страж Порога и чем он нам мешает в жизни, познакомимся со своими субличностями, забредем в Сумрачный лес, где живет зловещая Тень. А еще мы узнаем, как найти и победить наш главный страх, который обитает в пещере дракона, научимся распознавать знаки судьбы и откроем свой личный сундучок с сокровищами. До встречи на страницах книги!

Глава 5. Лебедь, Рак и Щука. Внутренний конфликт

Поклажа бы для них казалась и легка:

Да Лебедь рвется в облака,

Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

И.А. Крылов. Лебедь, Щука и Рак

«Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука».

Должно быть, еще в прошлой главе вы заметили, что не все субличности находятся в ладу между собой. И к нашему путешествию они тоже могут относиться по-разному: кто-то из них с готовностью устремляется навстречу новому и неизведанному, как будто всю жизнь только и ждал этого момента, а кто-то, напротив, не перестает ворчать, обесценивает любой достигнутый результат и при малейшей неудаче довольно потирает руки, — «кажется, сейчас это нелепое мероприятие сорвется, ну и отлично, займемся наконец более серьезными делами». Сложно сдвинуться с места, когда одна из субличностей восклицает: «Гони!», а другая вопит: «Тормози! Тормози!», — и тут уж кто кого…

Так происходит оттого, что мотивы, ценности, интересы и желания этих разных частей личности противоречат друг другу, и возникает внутренний конфликт, который подчас может быть даже более изнурительным и энергозатратным, чем конфликт внешний.

«Хорошо, — скажете вы. — Но ведь, скорее всего, это субличности внутреннего ребенка и внутреннего родителя противоречат друг другу и никак не могут договориться. Так уж сложилось исторически. Ну, а что же Взрослый? Способен он найти какое-то компромиссное решение? В конце концов, разве не в этом его функция?»

Иногда действительно такое решение находится. «Да, сейчас я займусь неотложными делами, но вечером я выделю хотя бы час на себя, — и на это мое время никто не вправе посягать. Уж я позабочусь, чтобы не отвлекали».

Но бывает и так, что для решения конфликта наша взрослая субличность выбирает иной способ — способ, который кажется ей наиболее простым. Так возникают психологические защиты. Самая распространенная — это вытеснение. Чего уж проще — сделать вид, что «не очень-то и хотелось», а потом и вовсе забыть о том, что не удалось осуществить. Но конфликт, вытесненный в подсознание, тем не менее продолжает исподволь влиять на нашу жизнь. К тому же на удерживание его в бессознательном требуется немало внутренних усилий, и при этом игнорируемая потребность будет всё равно давать о себе знать. Человек испытывает сильное внутреннее напряжение, тревогу, приступы раздражительности. Если внутренний конфликт между «Я хочу» и «Я должен» решен в пользу долга, то обиженный внутренний ребенок может превратиться в злостного саботажника. В таком случае человек, например, неожиданно заболевает, лишь бы не делать то, что не хочется делать, и не идти туда, куда не хочется идти.

Надо заметить, что далеко не всегда, даже если Родитель все-таки уступает желанию внутреннего ребенка, ситуация развивается дальше легко и бесконфликтно. «Ну хорошо, — предположим, соглашается Родитель. — Научиться рисовать — не такая уж плохая идея». Взрослый, допустим, был убедителен и нашел немало обоснований, для чего может пригодиться навык рисования, приобретенный в зрелом возрасте. «Улучшается память, внимание, пространственное мышление… так-так, это же отличная профилактика болезни Альцгеймера!» И вот уже куплены кисти, краски, холсты, скетчбуки для набросков и даже мольберт — рисуй не хочу!

Тут бы внутреннему ребенку и порадоваться, ведь сбывается его давняя мечта. Он и радуется на первых порах. Приходят в голову интересные идеи, аж руки чешутся претворить их в жизнь, а мир кажется как никогда ярким и полным красок — вот бы перенести их все на полотно! Однако чем дальше, тем тягостнее становятся занятия живописью, всё меньше рождается идей, которые хотелось бы перенести на холст, мир снова становится серым и скучным — обыкновенным! — и, что совсем уж досадно, приходится себя заставлять, чтобы хотя бы подойти к мольберту. В чем же тут дело?

Если мы в такой ситуации попытаемся выстроить диалог между двумя субличностями, то довольно скоро убедимся, что никакого полноценного сотрудничества между ними и нет. В тот момент, когда внутренний ребенок ощутил сомнения и неуверенность в себе, более взрослая субличность немедленно взяла управление в свои руки и оттеснила несмышленыша на задний план.

«Правильно, ты еще маленький, что ты можешь знать, — снисходительно заявляет внутренний родитель. — Не беспокойся, я всё сделаю. Я всё беру на себя».

Ребенок, отстраненный от взрослых дел, чувствует себя лишним, ненужным. Ему горько и обидно — похоже, ему не доверяют, сомневаются в его способностях, думают, что он только испортит всё дело. Он отступает, отдавая бразды правления Родителю, и вместе с ним из казавшегося прежде захватывающим и интересным занятия уходит всякий элемент игры, и занятие это неизбежно превращается в обычную скучную рутину, которой и без того изобилует жизнь серьезного взрослого человека.

Есть несколько отличных техник, которые помогают наладить диалог между субличностями, находящимися в конфликте. Например, техника «Пустой стул». Вам понадобятся два стула. На один из них предстоит сесть вам самим, войдя в роль одной из конфликтующих субличностей. На втором разместите воображаемого собеседника — другую субличность. И затем высказывайте ей всё, что накопилось. Когда закончите, пересаживайтесь на второй стул. Теперь вам нужно будет вжиться в роль второй субличности, чтобы от ее лица дать достойный ответ первой.

В начале диалога у субличностей может проявиться немало взаимных обид и претензий, и их важно высказать все без утайки, после чего вы почувствуете облегчение и обнаружите, что «эти два упрямца», в общем-то, неплохие ребята, и вполне могут мирно сосуществовать и даже о чем-то договариваться.

Еще один похожий прием, который тоже может разбередить старые раны и всколыхнуть подавленные чувства. Пишем письмо сначала от лица внутреннего ребенка к внутреннему родителю, а затем от лица Родителя пишем ответ. И так постепенно налаживаем диалог, пока обе субличности не придут к компромиссу.

«Мам, знаешь, иногда я представляю, будто еду в огромном бронированном танке, я в нем совсем один, и даже страшно выглянуть из люка наружу… Но вот выглядываю я, а вокруг… снаряды летят, дым клубится, всё падает, рушится! Вот это да! Я, конечно, снова прячусь. Не понимаю, как я тут оказался. Почему где я, там и разруха? Неужели вся эта разруха из-за меня?»

«Сынок, что ты еще такое придумал? Танки, снаряды… ну и фантазер ты у меня! Я понимаю, что ты боишься, идти в новое всегда страшно. И напортачить можешь легко, с тебя сбудется! Я тебе говорила, что не надо торопиться, но ты же такой упрямец — как что-то задумал, так уж не отступишься. Но ты не переживай, я с тобой рядом. Считай, что я за штурвалом твоего танка. Тебе даже наружу выглядывать не надо, зачем это еще? Я всё сделаю сама. Я знаю, как надо! А если чего и не знаю пока, то этот пробел мы скоро восполним, не волнуйся. Посмотри, сколько я книжек накупила, сейчас начнем их штудировать, а затем примемся покорять вершины. Если уж браться за дело, то со всей обстоятельностью…»

«Да уж, видел. Но я их не понимаю, они слишком скучные для меня. Обязательно всё должно быть так сложно?»

«А как ты думал? Жизнь ведь не только из игр состоит. «Делу — время, потехе — час». Ты мне не мешай, не видишь разве, что я книгу читаю? Для твоей же пользы! Сначала дело, а потом, так и быть, поиграем с тобой… во что ты хочешь, чтобы мы поиграли?»

«Я хочу, чтобы мы поиграли в настоящую жизнь — яркую, красочную, захватывающую, какой она только может быть! Мам, как ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты всё время управляла моим танком. Просто покажи мне, как это делается. А дальше я сам. Или погоди… я сам разберусь, так даже еще интереснее! Я уже не боюсь, правда-правда. Только не ругайся, если я нечаянно нажму не на ту кнопку или сверну не в ту сторону».

«Если ты свернешь не в ту сторону или нажмешь не на ту кнопку, я заберу у тебя штурвал, имей это в виду».

«Здрасьте, приехали. О, придумал! Давай играть, как будто мы попали в город, где злой тролль понаставил множество коварных ловушек, а мы их будем находить и обезвреживать. Вот только что мы попали в одну из таких западней. И перестали слышать друг друга».

«Коварный тролль» — надо же такое сочинить! И как же мы из такой ловушки выбираться будем? Твои предложения?»

«Мам! Пусть я пока мало что знаю и умею, но я научусь, мне интересно. Дай мне только попробовать самому».

«Вот заладил же! Ну ладно, я не против. Пробуй, конечно. Ты прав. Пока не испытаешь на собственном опыте, не научишься, я это тоже где-то читала…»

Писатели и вообще творческие люди обладают одним неоспоримым преимуществом — они могут выплеснуть свой внутренний конфликт на бумагу, придать ему художественную форму, и таким образом снять напряжение, прожить ситуацию, хорошо ее прочувствовав. И это тоже психологическая защита, но более зрелая по сравнению со всеми прочими защитами. Называется она сублимация. Нам особенно интересно читать такие произведения, поскольку мы узнаем в них отголоски своих собственных внутренних конфликтов. Персонажи, представляющие собой разные стороны внутреннего конфликта, выясняют между собой отношения, иногда довольно бурно, а мы можем симпатизировать кому-то из них, искренне желать, чтобы он победил в противостоянии. Или же герой, который в начале повествования благоразумно сопротивлялся невесть откуда взявшемуся искушению, вдруг решает: «Была не была! Живем ведь только раз!», — и пускается в авантюру, о которой прежде и помыслить не мог. А мы с интересом следим за его приключениями, нам хочется узнать, преуспеет ли он, будет ли хоть как-то вознаграждена его отчаянная смелость, которая иногда, право же, граничит с безрассудством.

Автор тоже может принимать ту или иную сторону в конфликте (и нам, читателям, обычно это заметно), но всё же лучшая позиция для него — наблюдать за перипетиями сюжета словно со стороны. Тогда в процессе творчества он может осознать то, что прежде не осознавал, и даже найти оригинальное решение конфликта, которое вряд ли пришло бы ему в голову, если бы он не взялся за перо.

В ходе нашего путешествия мы уже неоднократно прибегали к такой сублимации, не станет исключением и следующее задание. Выразив свои переживания через образы и метафоры, мы извлечем внутренний конфликт из глубин бессознательного, выявим, в чем он заключается, и постараемся отыскать способ успешного его решения.

Задание 5. Лебедь, Рак и Щука.

1) Наверняка вы уже поставили перед собой цель, которой хотите достичь, и выяснили, как к ней относятся разные ваши субличности. Если пока не выяснили, то самое время сделать это. Можете, например, взять у них своего рода интервью и записать их мнение. Если вы обнаружили, что среди них есть как горячие сторонники вашей идеи, так и бурчащие и недовольные скептики, то переходите к следующему пункту.

2) Для каждой стороны, участвующей в конфликте, вам нужно будет выбрать карту с изображением соответствующей субличности. Можете воспользоваться любой портретной колодой метафорических карт, либо картами, предложенными в Приложении 6. Выбирать их можно как в открытую, так и в закрытую.

3) Опишите каждую карту как можно подробнее: кто изображен на ней, что чувствует этот персонаж, чего добивается, какие у него ценности и интересы. Если он против вашей затеи, то почему? Запишите всё, что он пожелает высказать по данному поводу.

4) Теперь нам понадобится образ рефери, судьи на ринге, который придумает, как уравновесить интересы всех сторон конфликта, и вынесет мудрое, справедливое решение. Здесь нам снова помогут карты из Приложения 6 — выберите из них персонажа, которому готовы доверить эту роль (если затрудняетесь с выбором, то можно воспользоваться генератором случайных чисел или иным способом выбора карты в закрытую).

5) Вжившись в роль рефери, напишите, какое решение, по вашему мнению, устроит все стороны конфликта и поможет сдвинуть с места «воз с поклажей». В дальнейшем, если будут возникать трудности, вы можете снова обратиться к этому образу или выбрать ему подходящего помощника.

Приложение 6. Карты для задания 5. Субличности

Пример (задание выполнено с помощью колоды метафорических карт «Субличности Inner Active Cards»):

С внутренним конфликтом я столкнулась тотчас же, как только мне пришла в голову идея написать эту книгу. Часть меня, безусловно, хотела ее писать, а идея, раз посетив меня, похоже, решила поселиться в моей голове надолго. Но был и другой внутренний голос, который призывал меня не торопиться и всё взвесить, подумать, нужна ли вообще эта книга и для чего. А лучше вообще отложить замысел, пока не закончу тот роман, который начала писать раньше, «а то несерьезно как-то получается». И, наконец, был еще один голосок, который тихонько ныл и канючил: «А может, лучше сыграть во что-нибудь, а? Давай запустим какую-нибудь интересную компьютерную игру! Пора отдохнуть и отвлечься…»

Что ж, поскольку в конфликте были замешаны сразу три субличности, одна из которых говорила: «Да!», другая заявляла: «Может быть, но позже», а третья и вовсе противилась: «Нет, не хочу!», то я для каждой из них вытянула отдельную карту. И вот что получилось:

1) Субличность, которая хочет написать эту книгу.

Мускулистый спортсмен в майке бежит по дороге, пересекающей пшеничное поле. Он только что миновал табличку с надписью «50 км». Он отважен, решителен, вынослив, и уверен, что сумеет добраться до финиша. Он очень хочет победить! Доказать всем, в том числе и себе, что сумеет, добьется, преодолеет любые препятствия, которые только могут возникнуть у него на пути. Спортсмен осознает, что усилий потребуется немало, и еще семь потов сойдет с него, прежде чем он добежит до конца марафона — ну так что же! Он готов прилагать усилия, если потребуется.

2) Субличность, которая не хочет писать эту книгу, потому что сомневается в успехе, а кроме того, не видит в ней никакой пользы для себя лично.

На карте рассерженная мать отчитывает сына-тунеядца, который развел в доме бардак. На полу разбросаны носки, учебники, пустые баночки из-под газировки, диски, огрызки яблок и пустые пакетики из-под чипсов. Сын полулежит на диване, втянув голову в плечи, и сжимает в руках телефон. Рядом валяется пульт от телевизора. На спинке дивана сидит рыжий кот, шерсть его вздыблена — животное явно испугано гневной тирадой хозяйки, пусть направлена она и не на него, а на младшего хозяина.

Очевидно, здесь мы имеем дело с субличностью внутреннего родителя — это строгая мамаша на карте. Предыдущую субличность она воспринимает вовсе не как спортсмена, способного установить новый рекорд, а всего лишь как непутевого подростка, который замыслил новую вздорную авантюру, не успев довести до ума предыдущие свои проекты.

«Ты посмотри! — кричит она. — У тебя же туча книг начаты уже! Закончи хотя бы одну из них (и приберись тут!), тогда сможешь приступить к следующей, тогда и я поверю, что ты сумеешь ее закончить, а не забросишь всё на полпути, как обычно. Не верю я в твое серьезное отношение к делу. Ты лодырь и разгильдяй! И этот твой проект уже очень скоро будет валяться там же, где и все остальные твои проекты — в столе. Слушай меня и не перебивай! У меня есть кое-какой опыт, я не первый день живу на свете. И тебя знаю как облупленного».

3) Субличность, которая не хочет писать книгу, а хочет вместо этого играть в компьютерные игры.

Это, конечно, ребенок. Но не легкомысленный игрун, которого можно было бы ожидать. Нет, на карте я вижу всего лишь маленькую девочку, которая стоит на возвышении, вокруг нее столпились взрослые, и все они, как один, указывают на девочку пальцами и хохочут над ней. Уж не знаю, что их так развеселило, да только девочка стоит, сцепив руки и потупив взгляд. Ей очень-очень стыдно, и она готова провалиться сквозь землю.

И вот этой девочке, конечно же, вовсе не хочется делиться с окружающими никаким своим творчеством. Она не верит, что это кому-то может быть интересно, а кроме того, разумеется, она боится насмешек и стремится во что бы то ни стало их избежать, стать незаметной для мира.

«Ну и пусть мои проекты лежат себе в столе, а еще безопаснее будет, если я вообще их никогда не закончу. Чем лишний раз сталкиваться с отвержением со стороны окружающего мира, засяду-ка я лучше играть в компьютерную игру, где смогу создать свой мир и другую себя, — гораздо более успешную. Там я буду писать бестселлеры, зарабатывать миллионы, путешествовать по миру, и всё у меня будет хорошо… хотя бы пока я в игре».

Теперь, когда открыты все карты, я по-другому смотрю и на первую. Понимаю, что спортсмен-марафонец бежит свой марафон не просто так, не ради удовольствия, а именно чтобы доказать всем этим насмехающимся людям, что «я — молодец, я действительно чего-то стою, и я смогу, я добьюсь, я всё преодолею». Очевидно, это субличность Взрослого, который пытается таким образом разрешить конфликт внутреннего ребенка и родителя. Но пока недостаточно мотивации, чтобы убедить всю команду, что стоит прилагать какие-либо усилия для достижения цели, что задуманный проект действительно принесет пользу всем троим, независимо от того, каким будет конечный результат. А значит, требуется вытянуть четвертую карту, на вопрос, как я могу объединить усилия трех субличностей.

И глядя на четвертую карту, я безоговорочно верю, что уж этот человек может решить какой угодно конфликт, а не только такой незамысловатый, как наш. Вот он стоит у порога чьего-то дома, на коврике с надписью «Welcome», и держит в одной руке чемоданчик с инструментами, подписанный «Набор для решения проблем» (sic!), а в другой руке — спасательный круг. На поясе тоже висят инструменты. За спиной этого удивительного человека виднеется рюкзак со всякой всячиной. Из рюкзака торчат саженцы растений, плюшевый мишка, и наверняка внутри мы обнаружим еще много интересного. Даже собака, что сидит у ног спасателя, принесла с собой на шее небольшой пакет «первой помощи».

«Я вам помогу, — всем своим видом говорит спасатель. — Даже не сомневайтесь! Я знаю, как решить вашу проблему. Сейчас приступим».

Даже не верится, что такой человек мог когда-то тоже переживать подобный внутренний конфликт. Но он действительно переживал его и сумел преодолеть. Более того, этот опыт и сделал спасателя именно таким, как сейчас — сильным, уверенным, не боящимся трудностей и не идущим на попятный при первых же сомнениях.

«О чем мы вообще спорим! — восклицает этот персонаж. — Спорить-то и не о чем. Можно сделать так, чтобы эта книга устроила всех троих, — он достает из рюкзака настольную игру и протягивает ее ребенку. — Вот, будет тебе игра, да какая — держу пари, ты прежде и не играл в подобное! «Хоббита» любишь? Только представь себе: увлекательное путешествие, дорога, где за каждым поворотом ждет что-то неожиданное и интересное. Большая игра, на всё лето хватит! А? Что скажешь?»

У Ребенка загораются глаза, а Спасатель, лукаво подмигнув ему, поворачивается к Родителю…

«Предлагаю дать этому оболтусу еще один шанс, — заговорщическим шепотом говорит он. — Знаете, эта штука может оказаться довольно полезной для него, с ее помощью он разберется в себе и выяснит, в частности, откуда ноги растут у его вечной проблемы — бросать проекты незаконченными. Но нужно проследить, чтобы уж в этот раз он довел дело до конца. Полагаюсь в этом на вас».

«Ну, уж я от него не отстану, — хмыкает Родитель. — Пусть только попробует свинтить! Тогда я сам лично возьмусь за дело!»

«Ну, не так рьяно, — охлаждает его пыл Спасатель. — Все-таки это должна быть командная работа. Понимаете?»

И он поворачивается к Взрослому.

«Баланс, — наставительно говорит он. — Чтобы добиться успеха в этом деле, нужно соблюдать баланс. Я хотел бы подарить вам набор инструментов, но на самом деле вы получите его и сами — с каждой новой главой, которую вы напишете, у вас в коллекции будет прибавляться по одному волшебному предмету, а к концу путешествия — если, конечно, потрудиться на славу, — у вас уже появится вполне приличный инструментарий. Не хуже, чем у меня. Открою вам секрет: я — это вы и есть, таким вы станете, когда пройдете все этапы своего пути героя. А мне остается только пожелать вам доброго пути…»

Чудо для старого рыбака (сказка)

В небольшой деревушке на берегу моря жил старый одинокий рыбак, и был он неисправимый ворчун. Из тех ворчунов, на которых даже феи давно махнули рукой — ну невозможно такого человека порадовать хоть чем-нибудь, так чего с ним возиться? В солнечные дни рыбак всегда ожидал подвоха и предрекал скорое ненастье; когда же на море разыгрывался шторм, старик кивал с удовлетворением и глубокомысленно изрекал: «Да, я знал… я знал, что так будет!» Если подбросишь в жизнь старика какое-нибудь чудо, то он непременно станет придирчиво изучать неожиданный подарок со всех сторон, пока не найдет какой-нибудь изъян, или, что более вероятно, обойдет подарок стороной — а то как бы чего не вышло…

Но так уж случилось, что в тот день в Школе фей проходили выпускные экзамены, и строгая наставница подбирала очередную кандидатуру, на которой одна из выпускниц должна будет опробовать свои накопленные за годы учебы навыки. Хоть и строгой была наставница, но всё же соизмеряла сложность задания с уровнем мастерства ученицы, а для тех, кто готов был взяться за трудные задачи, и оценка предполагалась более высокая.

— Мне, пожалуйста, посложнее, — сразу сказала юная фея Тилли. — А иначе неинтересно мне!

— Вот ты, значит, безнадежного ворчуна и возьмешь, — решила наставница. — Заставь его улыбнуться! Сделай так, чтобы в его жизни появился смысл, и тогда он наверняка улыбнется.

— Так нечестно, — нахмурилась Тилли. — Только не старика! В таком возрасте уже невозможно свернуть с наезженной колеи, сами знаете. Ой! — тут Тилли прикусила язык, сообразив, что сморозила лишнее, и бросила виноватый взгляд на наставницу. — Я не хотела сказать, что…

— Давайте я его возьму, — благодушно предложила давняя соперница Тилли Царена. Вот уже много лет эти две юные феи боролись за звание лучшей ученицы, и ни одна не желала уступать пальму первенства другой.

Это был вызов. Глаза у Тилли так и вспыхнули. Нетрудно было догадаться, какая внутренняя борьба происходит сейчас в ее душе. Уступить Царене и с затаенным злорадством ждать, как та опростоволосится и отправится на переэкзаменовку? А что, если Царена справится с заданием? И всегда, всегда, во веки веков именно ее будут помнить, как лучшую…

— Нет, это мой старик! — строптиво сказала Тилли наконец.

— Как хочешь, — равнодушно пожала плечами Царена.

Тилли почувствовала, что сваляла дурака, но отступать было поздно.

— Сделаем так. Это будет парное задание, — решила наставница. — Для одной феи оно и впрямь слишком трудное, надо признать. Но вдвоем-то вы сможете что-нибудь придумать, не сомневаюсь.

Две соперницы обменялись оценивающими взглядами, в которых пренебрежение сочеталось с самодовольной уверенностью. Каждая рассчитывала, что именно она придумает гениальный ход, который позволит получить высокий балл, а вторая лишь незаслуженно примажется к славе. Тилли собиралась выдвинуть возражения, но не успела.

— Поехали! — воскликнула наставница и взмахнула волшебной палочкой.

В тот же миг Тилли и Царена очутились на берегу моря. Вдали показалась сгорбленная одинокая фигура рыбака. Как и всегда в это время, рыбак собирался вытащить из воды сети, посмотреть, что море принесло в них за ночь.

— Отлично! Вот сейчас я запущу в его сеть рыбу — самую крупную, какую старик когда-либо видел! — прошептала Тилли. — Глядя на нее, он будет радоваться и хлопать в ладоши!

Царена хмыкнула, как будто уже предчувствовала дальнейшее развитие событий, но не стала ничего говорить, предоставив событиям идти своим чередом.

Тилли не поскупилась — рыбина действительно была огромная, и старик так и ахнул, едва завидев ее, запутавшуюся в сетях. Но если он и испытал ликование по поводу улова, то длилось оно недолго, лишь одно мимолетное мгновение. Сделав последний отчаянный рывок, рыба порвала сеть и ушла в море, подняв тучу брызг на прощанье. Вновь ахнул старик, но уже от досады.

— Ну вот, теперь еще и сеть чинить, — сокрушенно пробормотал он. — Отвратительно день начался! Дальше, видно, будет только хуже.

— А я предвидела, что такое произойдет, — назидательно изрекла Царена. — Даже подумала, что сеть укрепить надо бы, но…

Она скривила гримаску, всем своим видом давая понять, что сотрудничать не намерена, и что самоуверенных созданий, подобных Тилли, только собственные очевидные ошибки и способны чему-то научить.

Между тем рыбак вытащил сеть, захватив пару не стоящих внимания мелких рыбешек, и небрежно бросил на дно лодки.

— Сейчас я ее починю, — великодушно сказала Царена. — Вот он обрадуется, когда обнаружит, что с сетью всё в порядке!

Но и ее ожидания не оправдались. После обеда рыбак долго перебирал разложенную во дворе сеть и никак не мог взять в толк, куда подевалась большая прореха в ней. Ведь он же точно помнит, что прореха была!

— Выходит, и памяти своей уже нельзя доверять? — бормотал он. — Может, я уже починил сеть, и забыл об этом? Вот так номер! Значит, у меня начинается склероз и маразм? Только этого недоставало!

— Да уж, влипли мы с тобой, — проговорила Тилли. Кажется, впервые за всё это время она сказала «мы». Сама не заметила, как это получилось. — Что будем делать? Может, станем на время видимыми для старика, подлетим к нему и расскажем всё, как есть?

— Прекрасно! Тогда он решит, что у него еще и галлюцинации! — воскликнула Царена.

— Да, действительно… Но правда, что же делать?

— Есть у меня одна идея, — задумчиво сказала Царена. — а что, если материализовать для него Книгу-Которую-Нельзя-Забыть? Положим книгу на скамейку у ворот, как будто ее оставил какой-то мимо проходивший странник. Старик начнет ее читать, а когда дойдет до конца, то будет помнить всё, что прочитал в начале, и удостоверится, что память у него отличная. Уж это-то открытие должно его порадовать!

— Ну… возможно, — с сомнением проговорила Тилли. — Стоит попробовать, по крайней мере.

Царена сделала изящный взмах волшебной палочкой — и вот уже на скамейке у ворот дома старого рыбака лежит книга в обложке, покрытой чарующими узорами, с картинками, которые кажутся живыми. Руки сами так и тянутся к этой книге, хочется ее открыть. Рыбак, конечно же, не сможет устоять…

Так и вышло. Но надо вам сказать, что текст Книги-Которую-Нельзя-Забыть меняется в зависимости от того, кто читает ее, и каждому она рассказывает совершенно разные истории. Неизвестно, что прочел рыбак в своей книге, да только, дочитав до конца, он залился горькими слезами. Тилли и Царена растерянно переглянулись.

— Одно утешает, — угрюмо сказал рыбак, смахнув слезы. — С памятью у меня всё в порядке.

— Как ты думаешь, что эта злополучная книга открыла ему? — шепотом спросила Тилли.

— Боюсь даже предположить, — так же шепотом ответила ей Царена. — Знаю только, что задание мы провалили.

— Ну нет! — вскричала Тилли. — Надо ему как-то помочь! Не знаю… Для меня этот старик как родной уже!

— Да и для меня, — сказала Царена.

В полном молчании они сидели у рыбацкого домика, пока старый рыбак готовил свой одинокий ужин. В траве стрекотали кузнечики. В ветвях дерева самозабвенно заливалась какая-то птица. Всё, вероятно, было как обычно — один из многих вечеров, как две капли воды похожих друг на друга. Рыбак, кажется, и не обращал уже ни на что внимания — двигался механически, выполняя обычные, рутинные действия.

— Вот если бы… — начала Тилли.

— А что, если… — одновременно с ней заговорила Царена.

Их взгляды встретились, и Царена кивнула, приглашая Тилли высказаться первой.

— Ну, я просто подумала, — сбивчиво произнесла Тилли, — не подарить ли ему Улыбку Фей?

— А я как раз собиралась предложить то же самое, — засмеялась Царена.

Непростое это заклинание, даже для выпускниц Школы фей. Чтобы его выполнить, Тилли и Царене пришлось на время забыть о соперничестве и объединить свои усилия. Тилли встала, раскинув руки, вытянув их в сторону севера и востока, Царена повернулась к ней спиной и протянула руки в сторону юга и запада. Птица в ветвях дерева умолкла ненадолго, а потом разразилась особенно восторженной трелью. Она первая ощутила разливающееся в воздухе волшебство.

Улыбку Фей увидеть невозможно. Ее можно только почувствовать сердцем — если, конечно, оно не потеряло способность чувствовать. А стоит только зацепиться за это ощущение, как вдруг оказывается, что улыбка эта везде: и в дуновении ветерка, и в скрипучих ветвях старого дерева, и в вечерней песне залетной пичуги… Как будто первое дыхание вечно юной весны — и неважно, какое время года сейчас на дворе.

Старый рыбак вышел из дома. Знакомый с малолетства пейзаж он обвел взглядом так, словно видел его впервые. Он ощутил Улыбку Фей. Постояв немного в задумчивости, он улыбнулся в ответ. Улыбка вышла робкой, слегка смущенной, и даже недоверчивой.

Старик еще минуту постоял у дверей дома, словно прислушиваясь, а затем кивнул каким-то своим мыслям.

— Что-то я расклеился сегодня, и впрямь, — проговорил он. — А ведь такой чудесный вечер… Думаю, завтра будет хорошая погода. Надо бы сети поставить…