Предназначение

Алина Иванова, 2020

В жизни Полины Сорокиной, менеджера по организации мероприятий в “OG Russia”, все стабильно, предсказуемо и скучно. Один день похож на другой. Неожиданно на работу в компанию приходит Максим, её первая любовь, с которым она не виделась со школы. Вместе с Максимом приходит новость о том, что «Русскому отделу» корпорации «Олимпик» выпала честь организовать встречу Совета управляющих магической корпорации в Москве. Так Полина попадает в водоворот невероятных событий и знакомится со своими божественными родственниками. Теперь каждый день Полины полон сюрпризов, и не всегда приятных. Максим попал в передрягу и ему нужна помощь. Неуклонно приближается заседание Совета богов, где Полине предстоит узнать, чего хочет от неё магическая корпорация и почему сюда пожаловал сам господин Хаос.

Роман «Предназначение», серия «Орден Хаоса»

«Причина могущества этих образов лежит в их истинности»

Пролог

1 июня 2019 года, Рим

А причина всем этим фантастическим событиям, как не раз думала Полина, тайный сговор, скрытый за ширмой кукольник, который манипулирует человеческими судьбами, вторгается и полностью меняет жизнь. Если бы не он, встреча корпорации прошла бы в Лондоне. Спокойно, без потрясений. Но тайные договоренности, вымышленные или реальные, скрытые пружины, произвели тектонический сдвиг в её жизни.

Полина сидела на ступеньках знаменитой лестницы на площади Испании в Риме и потягивала из трубочки фруктовый смузи. Она слышала обрывки слов на разных языках: английский, французский, немецкий, русский и, кажется, португальский — казалось, здесь собрались туристы со всего мира. Ей нравилось быть в окружении этой многоликой толпы.

Девушка забралась почти на самую высокую ступеньку Испанской лестницы и рассматривала крыши домов с мини-садиками на некоторых из них, шпили многочисленных церквей и верхушки деревьев. Весь город лежал перед ней как на ладони. Было бы здорово прогуляться по римским крышам, и она жалела, что у неё нет крыльев.

Год прошел с того дня, как вся её жизнь перевернулась. В прошлом осталась офисная рутина с редкими мега-проектами, первые встречи с божественными родственниками. На выходе — начало службы в фантастическом «Ордене Хаоса». Сегодня Замок Ордена оказался неподалеку от Рима, и Полина воспользовалась этим, чтобы побродить по городу и насладиться прогулками по старинным паркам.

«В конце концов, всё устроилось как нельзя лучше», — размышляла Полина, поглядывая на большую группу китайских туристов, которые окружили фонтан с рыбой на площади Испании, и внимательно слушали своего гида. Ураганный смерч «Встреча Совета управляющих корпорации «Олимпик» покончил с прежним образом жизни, помог узнать себя и найти своё место в магическом мире.

Что будет дальше, она не задумывалась. Жизнь её складывалась в причудливую мозаику разных форм сложности.

Часть первая. Начало.

Глава 1.

***

Новость на сайте www.olympic.com от 30.05.2018.

Встреча Совета управляющих ТНК «Олимпик анлимитед» пройдет в Москве 21 июня 2018 г.

***

Полина

1 июня 2018 года, Москва

Пятничное июньское утро в московском филиале компании “OG Russia” начиналось с традиционного кофе с коллегами, обсуждения планов на выходные и текущих дел. Почти всех захватил предстоящий Чемпионат мира по футболу. В офисе оказалось много фанатов, и некоторые коллеги заранее купили билеты на предстоящие матчи. Мы предвкушали отличные выходные. А потом все пошло не так.

В кабинет нашей начальницы, Ангелины Грековой, буквально влетел Шанхайский. Что само по себе было необычно. Георгий Михайлович Шанхайский, один из директоров компании, редко спускается из своего высокого кабинета на наш этаж. Шанхайский провел в её кабинете почти полчаса, и они вместе покинули офис. Мы переглянулись, и кто-то из коллег заметил, что нас, видимо, ждет сюрприз. Возможно, неприятный. Все вернулись к своей работе, хотя иногда я вспоминала о странном поведении начальства.

Шанхайский с Грековой вернулись в офис ближе к вечеру. Он поехал наверх, а Грекова вошла в свой кабинет. Через несколько минут после её возвращения, к нам в секцию заглянул Максим, сын Шанхайского. Посмотрев на меня, он сказал:

— В шесть совещание у Грековой, нужно задержаться.

— Только я?

— Да, — лаконично ответил Максим и ушел.

Маша с Сергеем вопросительно посмотрели на меня, но я ничего не знала о теме предстоящего разговора. Пожав плечами, изобразила на лице полное недоумение и постаралась сосредоточиться на текущей работе. Почти час я сидела, уткнувшись в бумаги. Когда пошла за папкой с документами в противоположный конец офиса, увидела Максима. Он был один, в переговорной, и разговаривал с кем-то по телефону. Выглядел Максим недовольным и озабоченным. С кем это, интересно, Максим беседует, что ему понадобилась закрытая переговорная? После его слов о совещании вечером, я думала, что разговор, возможно, будет о совершенно необычном мероприятии, в вероятность которого мы почти не верили. Ангелина говорила о нем только намеками, потому что все было очень зыбко.

А ещё я думала, что так и не привыкла снова видеть Максима и общаться с ним.

***

Чтобы вы понимали, с Максимом я знакома еще со школьных времен. Он учился в одном классе с моим старшим братом, Егором. Их связывали общие интересы и увлечения. Максим стал одним из лучших друзей Егора, частенько бывал у нас дома, приезжал и на дачу.

На меня Егор и его друг почти не обращали внимания: для них я оставалась младшей сестрой и этим все сказано. Хотя, если по справедливости, Егор, пока у него не начался переходный возраст с изменением интересов к разным сторонам жизни, находил время позаниматься со мной. Он читал мне книги, рассказывал истории, позволял играть во дворе в футбол, и всегда защищал. Временами у нас случались размолвки, как это бывает у всех братьев и сестер: когда мы находили с Егором что-то интересное обоим, и не могли вдруг поделить. Или ему казалось, что я сказала родителям что-то лишнее о его школьной жизни. Но я всегда знала, что если понадобится помощь, я могу обратиться к брату.

Когда мне исполнилось лет 11 лет, большинство девчонок в классе начали проявлять повышенный интерес к мальчикам из старших классов. Те, что учились рядом, не привлекали внимания одноклассниц. Егору было уже почти 15, и он вместе с Максимом и еще несколькими ребятами состоял в так называемой «олимпийской лиге», которая неофициально существовала в нашей школе. Туда входили те, кто хорошо учился, проявлял инициативу в работе школьных «именных» кружков, отличался во время пребывания в летних лагерях и участвовал в международных школьных обменах, принося школе дополнительные баллы и повышая её известность. После участия в международных летних лагерях я узнала, что в разных странах существуют подобные школы для детей и потомков богов. Их не так много — не больше 10 по всему миру. Потому что нас, полубогов и их потомков тоже немного.

Я, конечно, знала, что мой брат входит в «олимпийскую лигу», но не придавала этому никакого значения. Так бывает — когда это твой брат, ты, вероятно, не видишь того, что видят другие. К тому же у меня были свои интересы и друзья, я занималась поиском себя. Благодаря маме, которая работала в библиотеке, я много читала, в том числе, и дополнительную литературу по разным предметам. Ходила в разные школьные кружки, включая древнегреческий и латынь. Уже тогда стало понятно, что я — чистый гуманитарий. Из-за пристрастия к чтению и увлечению разными кружками по интересам, в школе я заслужила репутацию классического «ботаника». Окружающие считали меня слишком серьезной, не по возрасту: я не бегала за мальчишками, мало интересовалась внешкольными «тусовками», не красилась и не стремилась соответствовать школьной моде. С точки зрения моих одноклассников, я была настоящим «синим чулком». В отличие от Егора, который, вместе с Максимом, находился на пике школьной популярности. Егор учился легко, ему без труда давалась математика, физика и прочие естественные науки. Он был одним из лидеров кружка Гермеса, входил в школьный совет, отличался в спортивных соревнованиях, проходивших в летних лагерях. То есть, был полной моей противоположностью. Тогда-то я и услышала, как папа сказал, что в нашей семье идеальный баланс: два гуманитария и два математика, две тихони — мы с мамой и два активиста — они с Егором.

В школу мы с Егором тоже ходили по раздельности. Только когда я училась в 1-2 классах, родители поручали ему сопровождать сестру в школу. Но, поскольку мы жили в трех остановках метро от школы, со временем я сама освоила этот маршрут. Мой брат и его друг Максим долгое время — в школе ведь время тянется очень долго! — почти два года, оставались для меня мальчишками, которые вместе что-то затевают, куда-то ходят, отмечают дни рождения, праздники и ездят в летние международные лагеря. Кто знает, когда бы я заметила, что Максим — очень привлекательный парень, если бы не праздник по случаю завершения смены в нашем летнем лагере в Подмосковье.

Мне исполнилось 13 лет, август подходил к концу, и руководство лагеря с представителями команд по традиции готовили прощальный вечер: с танцами, фейерверками и песнями. Егора с Максимом в лагере не было; они ездили на международную смену в один из летних лагерей в Греции. Группа ребят вернулась в лагерь накануне праздника.

Как бы странно и удивительно это не прозвучит, но я была в оргкомитете по подготовке праздника. Произошло это так. За компанию с моей школьной подругой Никой, я посещала театральный кружок, и даже поучаствовала в нескольких спектаклях. Атмосфера театрального кружка с обсуждением будущих спектаклей и ролей, перевоплощения в кого-то другого в пьесе, пришлись мне по вкусу. Я перестала бояться публики, будь то в классе или на спектакле. На сцене я избавлялась от своей серьезности, некоторой мрачности и зажатости. Превращалась в другого человека, становилась той, кем не позволяла себе быть в реальной жизни. Меня начали привлекать к подготовке спектаклей и других мероприятий (вот она, моя будущая работа!). В летнем лагере я занималась организационной работой: придумывала развлекательные программы и всякие «фишки» к ним. Праздник по случаю закрытия летней смены всегда был самым популярным фестом, и как один из главных организаторов, я крутилась как белка в колесе. Нужно было смотреть, чтобы все было тип-топ. Когда Егор с друзьями вернулись, я носилась от одного объекта праздника к другому, наблюдая, все ли на месте, проверяя с другими членами оргкомитета аппаратуру, готовность участников программы, есть ли где-то косяки и т.д.

Во время одной из таких пробежек наш директор, Аркадий Аполлонович (сын Аполлона), схватил меня за руку и сказал, что Егору нужно будет дать слово. В первой части программы. У них есть интересные новости. Он подтолкнул меня к зданию дирекции лагеря и сказал, чтобы я шла туда, ребята ждут.

С братом я, кстати сказать, не виделась почти все лето. Мы отдыхали каждый по своей программе, поэтому я шла, радуясь предстоящей встрече и летнему солнечному дню. В небе плыли пушистые облака, на озере ребята купались и плавали на лодках. Недалеко от озера установили импровизированную сцену, где шли последние приготовления к вечернему представлению. Не знаю, почему, но вся эта картина запечатлелась в моей памяти так ярко, что и сегодня я вижу её мельчайшие детали. Я улыбалась, довольная собой, предстоящим событием и встречей с братом.

Когда я поднималась по ступенькам, дверь открылась, и Егор с каким-то незнакомым парнем вышли на веранду. Увидев меня, он громко засмеялся и со словами: «Полинка! Как я рад тебя видеть!», крепко обнял и поднял вверх. Поставил на землю, осмотрел со всех сторон и сказал:

— Ты повзрослела и похорошела! А ещё говорят, что моя сестра стояла у руля организации сегодняшнего праздника.

Он, притворно удивляясь, поднял брови, а я, полная счастья видеть Егора, пропустила его слова мимо ушей. Просто смотрела на него и улыбалась. Заметила, что брат стал выше ростом, возмужал, загорел и находится в отличной спортивной форме. Белая футболка с короткими рукавами и эмблемой летнего лагеря и модные «драные» голубые джинсы отлично сидели на нем, подчеркивая загар, темные волосы и серо-голубые глаза.

— А ты-то как вырос, — сказала я, улыбаясь и глядя на брата снизу вверх. — Выше меня почти на голову…

— Можем, теперь поговорите по делу? — обронил какой-то парень, выходя на веранду. — Дома будете обмениваться впечатлениями.

— Сейчас и по делу поговорим, Макс, — повернулся к нему Егор. — Ты, кстати, узнал Полинку? Она за лето здорово изменилась.

Макс повернулся ко мне, и тут это случилось. Меня настигло то самое первое чувство, о котором я читала только в книгах. Удар молнии, стрела Амура, любовная лихорадка, или как это еще называется.

Макс смотрел на меня с легкой усмешкой, а я не узнавала в этом высоком стройном светловолосом парне того Максима, которого хорошо знала. Как и Егор, он тоже вытянулся, сильно загорел, а его светлые волосы от длительного пребывания на солнце еще больше выгорели, подчеркивая темно-карие глаза. Широкая улыбка с хитринкой и сияющие глаза сразили меня наповал.

— Привет, Полина! — с улыбкой сказал Макс. — Твой брат прав, ты изменилась. Хорошо выглядишь. А еще мы наслушались про твои организаторские таланты. В общем, поняли, что если бы не ты, никакой праздник бы не получился.

Я стояла, не в состоянии вымолвить ни слова. Не знаю, что было на моем лице, может, я по-прежнему механически улыбалась… Положение спас Егор.

— Ну что, раз Полина пришла, пойдем, поговорим по делу. Ты же только что о нем вспоминал.

Выйдя из оцепенения, я пошла вслед за братом и Максом в комнату, где сидели остальные ребята, а вместе с ними замдиректора лагеря.

Когда мы вернулись после завершения смены домой, а потом и в школу, моя жизнь более-менее вошла в привычную колею. Дома мы с Егором общались, в основном, на общие темы, но из разговоров я узнала, что Максим встречается с девушкой из параллельного класса. Она ездила с ними в международный лагерь. У Егора тоже появилась подруга. Услышав новость про девушку Максима, я еще глубже «спряталась в кокон»: изучала книги по психологии отношений и решила не показывать ему свои чувства. Я как — будто проводила эксперимент с участием себя: есть парень, который не обращает на меня внимания, встречается с другой девушкой и есть я, которая наблюдает за ним, подслушивает новости о его жизни, планах на будущее, и отвергает ухаживания других мальчиков. Да-да, после моей активной общественной жизни в летнем лагере и изменений к лучшему во внешнем виде, ко мне стали подкатывать как одноклассники, так и парни из параллельных и старших классов, предлагая начать «отношения». Но никто из них не был мне интересен.

Моя подруга Ника была в курсе моих страданий по Максиму. Во время наших прогулок и посиделок дома или в школе, мы часто обсуждали его и его девушку. Поговорить было о чем — Максим и Наташа не скрывали своих отношений, вся школа об этом знала. В отличие от меня, закрытой и серьезной, Ника жила на полную катушку: встречалась с разными мальчишками, влюблялась в них, страдала, радовалась, ходила в кино, «кафешки» и по гостям. Время от времени я составляла им компанию, когда они гуляли со своим очередным увлечением и его другом. На большее меня не хватало. Порой меня посещала мысль: может, нужно с кем-то завязать отношения, чтобы доказать (кому? Максиму?), что я не одна? Но это быстро проходило, потому что никто из тех, кто хотел встречаться со мной, не выдерживал сравнения с Максом. А самое главное и неприятное для моей самооценки — Максу не было дело до меня, я оставалась для него младшей сестрой Егора.

Так прошел этот год. Весной, когда приближался выпускной Егора, я случайно услышала их разговор с отцом. Это был выходной, воскресенье, вся семья была дома. Мама на кухне готовила, я сидела в своей комнате, папа с Егором были в зале. Они обсуждали, куда лучше ему поступать, какой выбрать ВУЗ. Снова говорили про МГУ, Бауманку, Вышку, а потом Егор сказал, что Максим уезжает. Потому что его родители решили, ему лучше сразу поступать в один из английских университетов, чем учиться здесь. Сердце у меня куда-то провалилось. Он уезжает. Это значит, что я его больше не увижу? Что мне делать? Признаться? Признаться в чем? А эта его девушка, Наташа, она тоже уедет вместе с ним? Он так и не узнает про мои чувства… Это хорошо или наоборот? Как поступить??

Вероятно, вся эта гамма переживаний отражалась у меня на лице. Когда мама заглянула в комнату и позвала на завтрак, её взгляд сделался уж очень внимательным. Но она ни о чем не спросила. И только когда отец с Егором уехали в спортклуб, мама снова зашла ко мне в комнату, где я сидела за столом, разложив учебники.

— Полли, детка, ты занята? Я хотела поговорить с тобой.

— О чем, мама? У меня все нормально.

Не обращая внимания на мои слова, она подошла к столу и села на стул.

— Полли, я чувствую, с тобой что-то происходит. Ты не говоришь ни о чем, а я не спрашиваю, не настаиваю и не давлю на тебя. Но это не значит, что я не вижу, что что-то не так. А сегодня утром… Твое лицо… Ты выглядела очень расстроенной. Ты изменилась, девочка моя, я заметила это еще в прошлом году, после летнего лагеря. Может быть, я могу тебе помочь? Это связано с каким-то мальчиком?

Её слова проходили словно сквозь меня. Я сидела, глядя в учебник, но ничего не видела. Мама встала и принялась ходить по комнате. Я же думала: стоит ли ей что-то говорить? Она ведь знает Макса.

— Ты уже в таком возрасте, когда у вас случаются всякие отношения, — продолжала говорить мама, она снова села на стул — а сейчас это происходит еще раньше. И я слышу, что тебе звонят мальчики. Ника твоя с кем-то встречается. Тебе… кто-то нравится?

И я решилась. Подумала, что она и правда может помочь — справиться с этим чувством. Ведь она знает Макса.

— Мама, — развернувшись в кресле, я посмотрела на нее — мне нравится Макс. Тот самый, друг Егора. Он нравится мне уже давно, с прошлого лета. Но у него, как ты знаешь, есть девушка. И он старше меня. Сегодня я услышала, что Макс, скорее всего, уедет учиться в Англию — так решили его родители. Я понимаю, что у меня нет никаких шансов. С этим моим чувством к нему нужно что-то делать. Здесь ты можешь мне помочь.

Я была настроена обуздать свои чувства, свою первую влюбленность. И мама помогла мне справиться, выйти из этого водоворота чувств к Максиму. Она сказала, что это тот самый случай, когда нужно найти себе как можно больше занятий. После экзаменов мама пристроила меня помощницей к себе в библиотеку, где я погрузилась в книги (искала по своей теме — взаимоотношения-страдания-свобода). В июле мы с Никой поехали в летний лагерь, и там я даже позволила себе завести легкий роман с Игорем из параллельного класса — мы вместе состояли в оргкомитете лагеря и готовили очередное «праздненство».

С Максом я снова увиделась в середине августа, когда он пришел к нам домой накануне отъезда в Англию. Он ехал учиться в Кембридж, а Егор поступил в «Бауманку». Вернувшись домой, я увидела брата с Максимом, они сидели на кухне, разговаривали с родителями. Мама с некоторым беспокойством посмотрела на меня, словно сканируя душевное состояние. Егор звал меня к столу («Полинка, ну ты же понимаешь, что Макс уезжает! Посиди с нами!), и я согласилась. Мои чувства к Максу никуда не ушли, только из ежедневного душевного шторма превратились в легкую грусть и сожаления. Что я даже не попыталась. Все держала в себе, закупорила чувства. Смирилась с ситуацией. Больше всего я сожалела именно об этом.

Сидя вместе со всеми за столом и принимая участие в разговоре с подходящими репликами, я заметила, что Макс иногда бросает на меня взгляд. Не такой, как обычно. Я встала из-за стола, и, сказав, что сейчас вернусь, пошла на балкон — чувствовала, что лицо мое заливается краской. Я стояла на балконе, смотрела на Парк Горького и Нескушный сад, которые были видны из наших окон, и думала про Максима. Я очень хотела, чтобы он поскорей уехал. Чтобы не видеть его снова. Или нет… Пусть он остается… Почему он Так смотрел на меня??

Дверь балкона открылась, я подумала, что это мама — пришла проверить мое душевное состояние. А через минуту рядом со мной, облокотившись на перила, стоял Максим.

— Слушай, ты чего ушла? Хотя, — он тут же поправил себя, — это не мое дело. Я послезавтра уезжаю, у меня будет совсем другая среда обитания, незнакомые люди… Вот думаю, как буду к этому привыкать. Мы почти не общались с тобой в этом году…

Он говорил, перескакивая с одной темы на другую, и я успела привести мысли в относительный порядок.

— Да, почти не общались, — буркнула я, не глядя на него. — Мы и раньше не особо говорили с Егором и с тобой. — Тут я позволила себе подпустить немного ехидства. — Вы же взрослые парни, а я — маленькая девочка. У нас с вами разные интересы.

— Да уж, маленькая девочка, — усмехнулся Максим, и бросил на меня тот самый мужской взгляд, который я не раз замечала у парней в этом году. Я почувствовала, что снова краснею. — Ты очень изменилась, Полин. А я это не сразу заметил. Егор был прав, ты стала красивой девушкой.

— Ты и вправду так думаешь? — я повернулась и впервые посмотрела ему прямо в глаза. — Как давно ты заметил, что я красивая?

Максим ничего не ответил. Просто стоял и смотрел на меня.

— Зачем ты говоришь мне это, перед своим отъездом? — спросила я, и голос у меня дрогнул.

— Сам не знаю. — Макс пожал плечами. — Я, понимаешь, привык тебя видеть — мы же, считай, с Егором сколько лет дружим, а ты всегда рядом. Младшая сестра и младшая сестра. Мы не обращали на тебя внимания… Егор сказал, что наши парни считают тебя «классной телкой», но…

— Меня? «Классной телкой»? О боги! — голос у меня дрожал, а изнутри подступала истерика, особенно на фоне этих его слов.

— Мы с Наташей расстались, — продолжал Макс, не слушая меня, глядя на верхушки деревьев в парке. — Она думала, что я буду поступать вместе с ней в Плехановский, но вышло по-другому. Теперь она обиделась на меня, решила, что я специально подговорил её отнести документы туда, а сам не пошел…

Пока он говорил, я пыталась совладать со своими эмоциями.

— Ничего, помиритесь еще, — произнесла я, не глядя на него.

— Не знаю. Не думаю, да и не важно это, — он дотронулся до моей руки, и я, вздрогнув от его прикосновения, повернулась к нему. — Я пытаюсь сказать, что жалею, что только сейчас увидел, какая у моего друга красивая сестра.

После этих слов мне почему-то стало… Даже не знаю, как назвать это чувство. Наверное, мне следовало воспарить на крыльях от счастья — ведь рядом со мной стоит Он, парень, про которого я думаю каждый день, и говорит, какая я красивая. А я, наоборот, разозлилась, и мысль была одна: какого черта?!! Ты завтра уезжаешь, и начинаешь дурить мне голову? Говорить банальности про мою красоту? В общем, неожиданная злость на Макса накрыла меня, я выдернула руку и повернулась к нему.

— Да ну? Ты сожалеешь, что только сейчас рассмотрел меня? Как раз накануне отъезда? — повысив голос, язвительно спросила я.

Макс молчал. Видимо, он не ожидал такой реакции. А я продолжала нестись вперед, слова опережали мысли.

— Давай не будем говорить о моей внешности. И вообще… Ты уезжаешь, надолго… Может, и не вернешься. Поэтому ни к чему все это…

Эмоции захлестывали меня. Переходный возраст, сомнения в себе, первая влюбленность, муки ревности, чрезмерная серьезность и исследования себя… Это время было для меня сложным, драматичным, полным сомнений, неопределенности, неуверенности в себе, отчаяния… А Макс стоял тут и говорил какие-то банальности. Поэтому я закричала, не заботясь о том, слышит меня кто-то еще или нет.

— Хватит с меня этих драм! Довольно!

Спазм подступил к горлу, на глаза навернулись слезы, я выбежала с балкона, пронеслась через комнату в прихожую, одела босоножки и выскочила за дверь. До меня дошло, что я сказала, вернее, проорала Максу. И только очутившись у входа в подземный переход, я осознала, что происходит. Макс уезжает, может быть, и правда навсегда, и я больше его не увижу! Я шла по улице, плакала, не замечая никого и ничего вокруг. Это был последний раз, когда я виделась с Максом, до его неожиданного возвращения в Москву, спустя почти пятнадцать лет жизни в Англии.

Глава 2.

Полина

Я все же мобилизовала силу воли и выбросила из головы Макса с его телефонным разговором, вернулась к насущным рабочим делам. Но, по мере приближения запланированной «встречи в верхах», размышляла, что за мероприятие мы будем обсуждать. И почему только я и Максим? Ангелина туманно намекала на мероприятие, которое очень её волновало: глобальная международная встреча, которая готовилась больше года. Уже было определено место проведения, но в последний момент что-то случилось и все отменилось. Снова начались разговоры о том, где будет мероприятие. Я начала думать в этом направлении. Если я права, то это объясняет нервозность нашего начальства и срочное совещание в конце рабочего дня ограниченным составом. Механически занимаясь текучкой (благо, оставалось только разложить документы по уже завершенным задачам в нужные папки), я убедила себя, что разговор будет именно о подготовке и организации «сверхсекретного магического» мероприятия.

«Вот так все и начинается, а невозможное становится реальностью». Я отстраненно думала об удивительном событии, которое, возможно, мы будем организовывать. С мыслями об этом пришли и другие — о параллельных мирах, в которых мы живем, и которые почти не пересекаются друг с другом. (Оказалось, что я ошибалась, но это выяснилось гораздо позже!). Параллельные миры существуют, верим мы в это или нет. Они находятся рядом с нами, влияют на окружающий мир и становятся причиной разных событий, которые часто влекут за собой эффект домино. А самое интересное в том, что почти никто их не замечает, видят только последствия, и то не всегда. Вымысел и реальность часто переплетаются, образуя затейливую мозаику невероятных эпизодов нашей жизни. Правда в том, что параллельный мир, где есть бессмертные боги и другие мифические персонажи, существует и сегодня. На планете Земля живут их смертные дети и потомки. Сами боги под влиянием научно-технического прогресса изменились не очень сильно. Скорее, они совсем не изменились. А вот организация их жизни и система коммуникаций соответствует высочайшим современным стандартам. Я долго не верила в то, что говорили мои родители. По их словам, мы — наша семья, одна из тех, кто является потомками греческих и римских богов. Мамины родители — потомки Зевса и Немесиды и их самой знаменитой дочери — Елены Троянской. Той самой, которая стала причиной (или одной из причин Троянской войны). Папа же — сын Гермеса (или Меркурия). Мой брат Егор в это верит. Вероятно, потому, что с бизнесом у него все хорошо. Он убежден, что его божественный дедушка, таким образом, помогает ему. В целом, мне кажется, наша семейная жизнь всегда была самой обычной. Если не считать, что, как утверждает мой брат, время от времени родителей навещает сам Гермес. Самый же главный наш родственник — со стороны мамы — Зевс, никогда не появлялся и не давал о себе знать.

Несмотря на весь мой скептицизм по отношению к мифологии и божественным родственникам, есть факты, которые я не могу проигнорировать. Мы с братом учились в школе, которая в Москве считается престижной и попасть в нее с улицы невозможно. Среди родителей моих соучеников были люди известные, о которых писали в газетах и показывали по телевизору. У нас были отличные педагоги, а среди предметов, которые мы изучали, много времени уделялось древнегреческой истории, римской империи, древнеегипетской истории, царству шумеров и ацтеков, славянской мифологии, философии и иностранным языкам, в том числе — древнегреческому и латыни. Многие после окончания школы уехали учиться в иностранные университеты.

Сейчас вы скажете, что таких школ, где учатся дети знаменитостей, чиновников и олигархов, в Москве хватает. Соглашусь, времена такие.

Главное отличие в том, что ученики в моей школе были детьми или потомками многочисленных мировых богов. Они объединялись в кружки по интересам, где изучали наследие Посейдона и Гермеса, Афродиты и Ареса, Сварога и Велеса, Тота и Осириса, Иштар и Исиды, Тора и Фрейи и т.д. Конечно, были кружки Зевса, Гора, Одина, Сварога, хотя там участников было мало, а на остальных они смотрели свысока. Брат мой состоял, как вы понимаете, в кружке Гермеса. Был в школе кружок для «неопределившихся», он объединял тех, кто был далеким потомком и не имел контактов с божественными родственниками. В таком кружке я и познакомилась с Никой, у которой были свои «заморочки» по признанию высокого родства. С ней мы продолжаем дружить и сейчас, хотя после школы поступили в разные университеты.

Ученики, которым исполнялось 12 лет, могли по желанию на лето уехать на месяц-два в летний спортивный лагерь. Администрация школы при поддержке совета попечителей готовила обширную программу, и можно было выбирать, чем заниматься. Здесь физической подготовке уделялось гораздо больше времени. Благодаря этому я освоила айкидо и увлеклась йогой, научилась хорошо плавать и неплохо ездить верхом. В лагерь приезжало много иностранных учеников, и мы тоже бывали у них по программам обмена. Кто-то находил в таких лагерях хороших друзей. После участия в летних программах в какой-то момент я поверила: то, что мне говорили родители и брат — правда. Все мифы — правда, боги существуют, а на земле живут их смертные дети, внуки, правнуки и т.д. Это не значит, что божественные родственники ведут себя как заботливые родные. Скорее, наоборот. За тысячелетия своей жизни они научились видеть и знать только то, что им хочется знать и видеть. Поэтому, как правило, божественная родня не даёт о себе знать, а их потомки (в большинстве случаев) ведут обычный образ жизни, как простые смертные.

Со временем я приняла как данность знание о том, что у меня есть божественные родственники. В одном из параллельных миров они по-прежнему живут на своем Олимпе или где-то ещё, мало обращая внимание на жизнь людей. О том, как устроена нынешняя жизнь олимпийцев, я не задумывалась. И уж конечно, мне и в голову не могло прийти, что благодаря своей работе в «OG Russia», я буду заниматься организацией встречи Совета управляющих концерна «Олимпик».

***

Около 18.00 Максим заглянул в нашу секцию, и через минуту мы на лифте поднимались наверх. Он сказал, что встреча будет в кабинете его отца. До этого момента я никогда там не бывала. Если возникали вопросы, мы шли к Грековой, а она уже сама обсуждала их с куратором.

Исподтишка я рассматривала Максима, пока в молчании мы поднимались на лифте. Вспоминала первую встречу с Максом после долгого перерыва, полтора месяца назад. Разговоры о новом сотруднике, близком к руководству, бродили по офису. Никто не знал, кто это будет — сын, дочь, племянник — но, как обычно происходит, коллектив был в курсе событий, пусть и на уровне слухов. О том, что речь идет о Максиме, я узнала от Грековой. Новый сотрудник выходит в понедельник, мимоходом сообщила она, копаясь в документах в шкафу. Когда я выходила из кабинета, Грекова спросила:

— Ты же знаешь сына Шанхайского, Максима?

— Что, простите? — Мне показалось, что я ослышалась.

— Максим, сын Шанхайского, — повторила Ангелина. — Ты его знаешь?

— Д-да, — запинаясь, ответила я. — Они… они дружили с моим братом. Но, причем здесь Максим?

— Так это же он, наш новый сотрудник, — пояснила Грекова, — выходит на работу в понедельник.

Тем вечером я бесцельно кружила по городу, сама не понимая, куда и зачем иду. Воспоминания о школьной жизни, поездки в международные лагеря для детей и потомков богов, первая влюбленность… Впервые за долгое время я вспоминала свой класс, тех, с кем училась, свою репутацию «ботаника» и редких друзей. Мы с Никой были «лузерами» в школе, и ситуациями изменилась лишь после пары лет занятий в театральном кружке. Лицедейство оказалось нам к лицу, нас вдруг заметили. И Максим, один из самых завидных мальчиков в школе, обратил на меня внимание.

Выходные перед первой встречей с Максом в офисе я провела дома за просмотром фильмов типа «Сдохни, Джон Такер!». Нашла старые альбомы и рассматривала свои фотографии. Оказалось, что я подзабыла, как выглядела в школьные годы. Неужели я была такой? С фотографий на меня смотрела серьезная юная дева — никаких улыбок, две косички, оценивающий взгляд… Рядом со мной Ника, широко распахнутые глаза и улыбка во весь рот. Как она могла со мной дружить? Ника ведь была совсем другой. Я достала фотографии из конверта с надписью «Театральный кружок. Репетиции». Здесь была «другая я», девушка, которая умеет смеяться, может изобразить, что угодно и обладает хорошими организаторскими способностями. Подумать только, какая я здесь довольная и расслабленная…

К понедельнику я убедила себя, что смогу достойно встретиться с Максимом. Никаких обмороков, перемен в цвете лица и попыток затеряться среди коллег. Но, когда я увидела его, вся решимость пропала. Максим шел рядом с отцом, тот что-то говорил сыну. Высокий, стройный, с легким загаром, в светло-голубой рубашке в тонкую полоску и черных брюках. Все те же карие глаза с прищуром и модная стрижка на светлых волосах. Я почувствовала, что меня бросило в краску, и украдкой посмотрела на своих коллег. Вдруг кто-то заметил мое волнение? К счастью, всем было не до меня, Максим стал главной приманкой. Мне показалось, моя первая любовь нервничает, что было странно. Да, новая работа, но это же компания, где в руководстве сидит его отец. Чего опасаться и беспокоиться? Сердце колотилось, и я обхватила себя руками, все еще чувствуя краску на лице.

— А он красавчик, наш новый сотрудник! — громко прошептала Люся, одна из наших менеджеров, своей подруге. — Интересно, он женат?

— Тихо! — шикнул кто-то на них. — Еще успеете перемыть ему кости!

Девчонки захихикали, а я выбралась из толпы сотрудников и отошла в сторону, не слушая, что там говорит Шанхайский-старший. Внезапное появление Максима во плоти показало, что у меня сохранились к нему чувства. Это уже не подростковая первая влюбленность, которая закончилась ничем. Максим стал тем якорем из прошлого, который поднялся и вынес на поверхность все мои глубинные сомнения, обиды, ревность, влечение и надежды. Я-то уверилась, что все забыто, я исцелилась, но это было заблуждение. Старые чувства всколыхнулись, и что мне было с этим делать, я не знала. Краем уха я слышала, как Шанхайский говорит, что Максим будет заниматься специальными проектами и помогать ему по линии GR, контактов с государственными структурами. Церемония представления закончилась, все стали расходиться, кто-то подошел к Максиму поздороваться. Взгляд Максим скользил по комнате, он заметил меня и задержался на несколько минут. Пока он общался с новыми коллегами, я пошла на кухню, приготовить себе чай. Возвращаясь к себе, с чашкой в руках, я увидела Максима. Он стоял один, как будто ждал кого-то. На его лице появилась улыбка, я догадалась, что он задержался из-за меня, и снова покраснела.

— Полина, привет! Давай, помогу, — Он забрал у меня чашку и поставил на стол. — Я знал, что увижу тебя здесь. Рад, что мы снова встретились.

Макс выдал дежурный набор фраз, но я-то видела, что он нервничает, так же, как и я.

— Привет, Макс, — я тоже улыбнулась. — И я знала, что новый сотрудник — это ты.

— Откуда..?

— Ангелина сказала, — я пожала плечами. — Она спросила, знаю ли я тебя… И я тоже рада нашей встрече.

— Сюрприза не получилось, — Макс оглянулся по сторонам. Все с любопытством наблюдали за нашим разговором. — Пожалуй, мне пора. Пищу для разговоров наши коллеги получили. Здорово, что мы будем работать вместе.

Макс кивнул головой и ушел. Не знаю, что значили его слова о том, что он рад нашей встрече. Просто дежурная фраза или нечто большее? Так все началось снова. К моим душевным терзаниям из-за встречи с Максом добавились странные сны, которые одолевали меня каждую ночь… Максим, уделив мне отдельное внимание в свой первый день в офисе, держал дистанцию. Девчонки выспрашивали меня о нем, но я только сказала, что Максим дружит с моим братом. О том, что последние годы он жил в Лондоне, они выяснили без меня. Девочки узнали, что Максим не женат, и старались ненавязчиво привлечь его внимание. Все это напоминало школьные годы, и не улучшало моего настроения.

Что с этим делать, я пока не придумала. Постепенно примирилась, что вижу Макса каждый день, и никуда от него не деться. Я не планировала из-за этого срочное увольнение, хотя не видела для себя особых перспектив в компании. Скука, постепенная утрата смысла в работе, и признаки подступающей депрессии — я ощущала их все сильнее с каждым днем. Приходилось скрывать это и сохранять лицо, но всё сложнее было носить счастливую маску. Кто знает, может после этой таинственной встречи что-то изменится?

Слава Богам, лифт ехал быстро, и наше молчание казалось естественным. Когда двери лифта открылись, Максим первым вышел из кабины и повернул налево. Я последовала за ним, и увидела приоткрытую тяжелую дверь с именной табличкой. Ангелина сидела у стола и как всегда, выглядела безупречно. Мама говорила, что Грекова — дочь Афродиты. Леди совершенство во всем. Георгий Михайлович что-то записывал, глядя на экран. Когда мы вошли, он кивнул нам, показывая, чтобы мы присаживались, и продолжал писать. Я с любопытством рассматривала кабинет, просторный, обставленный дорогой мебелью из натурального дерева и с фотографиями хозяина кабинета с известными людьми. В одежде Шанхайский предпочитал деловой стиль: обычно он носил костюмы серого цвета с рубашками синих и голубых оттенков, которые подчеркивали его ярко-голубые глаза. В коротко стриженых светлых волосах проглядывала седина, нос был длинноват, а линия рта — жесткой и четко очерченной. Не могу сказать, что Георгий Михайлович обладал волевым подбородком.

Шанхайский отложил ручку и заговорил.

— Сегодня утром я получил подтверждение информации о мероприятии, которое планируется провести у нас в Москве в июне этого года. Точнее — 21 июня. Это мероприятие совершенно уникальное, ранее ничего подобного мы не организовывали…

Он встал, вышел из-за стола и начал взволнованно ходить по кабинету — благо размеры позволяли! Я смотрела на него во все глаза — таким встревоженным я Шанхайского никогда прежде не видела. Он прошел мимо, оставив за собой шлейф аромата дорогого мужского парфюма: Георгий Михайлович предпочитал запах морского бриза.

Шанхайский остановился и, глядя на нас с Максимом, торжественно произнес, едва сдерживая ликование в голосе.

— Встреча Совета управляющих ТЭК «Олимпик анлимитед» пройдет в Москве 21 июня 2018 г. И нам поручено подготовить эту встречу!!!

После этого случилось нечто совершенно неожиданное: Шанхайский подпрыгнул, выбросив вверх кулак и закричав что-то вроде “Yes!” Я увидела Георгия Михайловича с другой стороны. Наш директор всегда представлялся мне «застегнутым на все пуговицы». Высокомерный, уверенный в себе, отличный профессионал, известный в своей области. Как и другие директора “OG Russia”, Шанхайский держал дистанцию в отношениях с подчиненными. Сотрудники знали о них только то, что должны были знать. Что касается меня, несмотря на знакомство с Максимом еще со школы, я мало что знала про их семью. Даже после поступления на работу в компанию, я никак не пересекалась с Шанхайским-старшим по рабочим вопросам. Георгий Михайлович оставался для меня величиной неизвестной. Глядя на восторженного директора, я не понимала, почему Георгий Михайлович так радуется. Что это за корпорация «Олимпик»? Какую встречу мы будем готовить? Грекова сидела, загадочно улыбаясь, и наблюдала за эскападами Шанхайского. У Максима на лице было странное выражение, которого я не могла себе объяснить.

Наконец наш директор успокоился, вернулся в свое кресло (и принял свой обычный немного чопорный вид) и сказал:

— Так вот, встреча Совета управляющих… «Русский» отдел, как мы называем наше маленькое полубожественное коммьюнити, неоднократно подавал заявки на проведение у нас этого мероприятия. Многие столетия!!!

— Столетия? — я была в недоумении. — Это значит, что встречи проводятся регулярно?

Шанхайский снисходительно посмотрел на меня, но ответила Ангелина.

— Встречи Совета управляющих проводятся, как правило, раз в три года. Однако… — она замешкалась, взглянув на Георгия Михайловича, — вот уже восемь лет встреч не было. Это связано, насколько мы знаем… с внутренними проблемами ТЭК «Олимпик». И сам факт проведения этой встречи в Москве, после такого перерыва, делает это мероприятие еще более значимым.

— А подобное случалось раньше? — поинтересовался Максим у отца. — Были случаи, когда Совет не проводился?

Ему снова ответила Ангелина.

— Да, такие случаи бывали, и неоднократно, — объяснила Грекова. — По разным причинам… Обычно это происходило из-за того, что члены Совета не могли прийти к единому мнению по каким-либо вопросам, которые на тот момент были важны для кого-либо из них.. А потом, корпорация «Олимпик»…

— Георгий Михайлович, — серьезно сказала я, в голове был полный сумбур. — Простите, но я ничего не понимаю. Что за корпорация «Олимпик», о каком мероприятии идет речь? Почему это так важно?

Георгий Михайлович, смешавшись, посмотрел на Ангелину.

— Ты действительно ничего не знаешь? — он с недоверием воззрился на меня. — Родители никогда не говорили тебе про сообщество богов?

Я отрицательно покачала головой, а Шанхайский повернулся к Ангелине.

— Нужно провести ликбез, Ангелина. Иначе они не поймут, почему для нас это так важно.

— Да, нужно ввести их в курс дела, — согласилась она. — Познакомить, хотя бы кратко, с историей корпорации «Олимпик».

— Согласен, — улыбаясь, ответил Шанхайский, — и никто не сделает это лучше, чем ты.

Дело в том, — пояснил Георгий Михайлович, глядя на нас с Максимом, — что наша Ангелина несколько лет проработала в штаб-квартире корпорации «Олимпик». Поэтому среди нас она самый лучший знаток внутренней кухни корпорации.

В который уже раз за сегодняшний день я была совершенно сбита с толку. Моя начальница работала в организации богов? В каком-то «Олимпике»?? Удивление на лице Максима подсказало, что и для него это новость.

Ангелина начала свой рассказ.

Глава 3.

Максим

Спустя почти полтора месяца жизни в Москве, Максим более-менее адаптировался к новой старой жизни. Слишком велики были различия, хотя он не мог сказать, что жизнь в родном городе хуже, чем в Лондоне. Она была просто другая.

В день приезда родители встретили его в аэропорту, причем, отец весь светился энтузиазмом, расписывая, как здорово, что сын вернулся домой, и они будут работать вместе. Максим сомневался в этом, но поддерживал радужные надежды родителей, особенно отца, ради сохранения мира и спокойствия в семье. Родители привезли его домой, и они вышли из машины, сопровождаемые любопытными взглядами соседей. Вместе с отцом перенесли вещи, а мама приготовила для них обед на скорую руку. Она сказала, что холодильник полон, накануне родители закупили все необходимые продукты. Георгий Михайлович, стоя на балконе с кружкой чая, сказал сыну, что у него есть несколько дней, чтобы разобрать вещи, в понедельник он приступает к работе. Мама же сообщила, что в субботу они устраивают вечер по случаю его возвращения домой. Максим слушал, машинально улыбался и соглашался с мамой. Когда родители ушли, Максим, не обращая внимания на чемоданы и коробки, вернулся в зал и долго сидел на диване, глядя в одну точку. Нужно начинать все заново, с чистого листа.

Разобрать чемоданы, разложить вещи по шкафам и полкам, для него было самое легкое — переезды с квартиры на квартиру научили его быстро разбираться с вещами — и Максим занимался этим на автомате. Мама предлагала свою помощь, но он вежливо отказался. Рутинная работа помогала отвлечься, не думать о том, что его ждет на новом месте. В субботу, возвращаясь от родителей, он прогулялся по своему району, нашел торговый центр, где можно было купить еду, кафе и кинотеатр. Максим зашел в «Шоколадницу», взял кофе и с интересом разглядывал посетителей, прислушиваясь к разговорам. Ребята, сидевшие за соседним столиком, обсуждали свою работу, и Максим невольно задумался о том, чем он будет заниматься в офисе отца (тот сообщил, что новый важный проект еще не получен) и как он встретится с Полиной. Она была для него раздражителем помимо своей воли.

Когда отец сказал, что ему понадобится помощь в организации важнейшего мероприятия в Москве, Максим знал, что он встретится с Полиной. От Егора он знал, где трудится его сестра, название было знакомо — это была компания отца. Не сказать, что Максим переживал или волновался из-за того, что он увидит Полину. Ещё тогда, в школе, он сообразил, что младшая сестра друга «втюрилась» в него, но ему было все равно. Она была не первой и не последней, кто втихомолку страдал от безответной любви к нему. Максим понял это, когда её поведение по отношению к нему резко изменилось. Полина избегала общения с ним, перестала дерзить, и только иногда он чувствовал на себе её взгляд, когда шел с какой-либо девушкой по школьным коридорам. В общем, вела себя как влюбленная дурочка. Максим ничего не говорил Егору, подумав, что чувство у Полины быстро пройдет.

Отношения с Наташей после летнего лагеря и подготовка к поступлению полностью вытеснили из его головы мысли о Полине. Он редко бывал у друга дома, оба полностью погрузились в учебу и подготовку к поступлению. Сестра Егора вновь привлекла его внимание, когда он заметил её среди организаторов выпускного. Максиму бросилось в глаза, как изменилась Полина, как она повзрослела и похорошела. Краем уха он услышал разговор одноклассников и их комментарии: «из заморыша превратилась в красотку», сказал кто-то, а другой фыркнул и добавил, что характер лучше не стал. Дискуссия прекратилась, когда к ним подошел Егор. У Максима и в мыслях не было заводить роман с Полиной, но он решил, что его внимание польстит сестре друга. Ему и в голову не приходило, что чувства девушки к нему были глубже, чем легкое увлечение. Её поведение во время их последней встречи свидетельствовало об этом. Максим быстро выкинул из головы разговор с Полиной, в то время его одолевали другие заботы. Вспомнил о нем только накануне встречи с сотрудниками в офисе отца. Полина там точно будет, а он так и не разобрался, какую выбрать линию поведения. Поразмыслив, Максим решил действовать по обстоятельствам. Как оказалось, это было правильное решение. После первого разговора, обменявшись дежурными любезностями, оба вели себя сдержанно, ничем не показывая, что между ними когда-то что-то было (или не было). Иногда Максим незаметно наблюдал за девушкой и не узнавал её. Перед ним была не та младшая сестра Егора, что бросила ему в лицо какие-то дерзкие слова (он не помнил уже, что она крикнула, только свои эмоции, удивление её поступком). И не та Полина, которую он увидел в первый день знакомства с сотрудниками офиса “OG Russia”. Та была смущена встречей с ним, хотя пыталась храбриться и держаться независимо, показывая всем своим видом, что ей все равно. Новая версия Полины ставила его в тупик, он не понимал её.

Максим радовался, что его служебные задачи не пересекаются с Полиной. Они редко встречались в офисе, а при встречах обменивались банальностями. Полина не проявляла к нему интереса (он, во всяком случае, этого не замечал), зато другие девицы, узнав, что он холост и, наверняка, молодой человек с перспективами, начали его обхаживать. Коллега Максима, Александр, с которым он больше других общался по работе, посмеивался над ним. Максим тоже отделывался шутками — он не собирался заводить романы на работе, хотя среди девушек были весьма привлекательные особы. Как-то в разговоре с Александром, когда тот подкалывал его настойчивыми приглашениями одной сотрудницы, Максим, как бы невзначай, спросил про Полину. Коллега засмеялся.

— Что, среди поклонниц тебе не хватает Сорокиной?

— Нет, их и так слишком много… — отшутился Максим, — просто Полина… Она всегда такая неприступная?

Александр замолчал, улыбка сошла с его лица.

— Полина, она какая-то другая, понимаешь? Внешне все при ней, — выразительно сказал он, — но… — коллега серьезно посмотрел на Максима, засунув руки в карманы. — Иногда она похожа на кактус или на ежа, колючки растопырила, лучше не трогать. А на каком-нибудь мероприятии, посмотришь на неё — душа кампании, со всеми приветливая и веселая. — Он покачал головой. — Некоторые из наших ребят подкатывали к ней — она же бывает такая, глаз не отвести! — но, бесполезно. Всех отшивает. Вряд ли присоединится к твоей свите…

Максим поморщился, услышав комментарий про свиту, и перевел разговор на другое, чтобы коллега не приставал с расспросами. Он решил, понадобится время, чтобы определить своё отношение к Полине. Так все и продолжалось до того дня, когда отец принес новость о заседании Совета корпорации, которая свела вместе его и Полину. Они сидели рядом, слушая удивительный рассказ Ангелины.

Глава 4.

Ангелина

— Люди думают, что греческие, римские, египетские, славянские, скандинавские, кельтские и прочие боги — это мифы, то, чего на самом деле не существует. Как сказка. Или нет, не сказка, — поправила себя Ангелина, — ведь сказка — вымысел. И тот, кто рассказывает сказку, всегда знает, что он рассказывает нечто такое, чего не было и не могло быть в действительности. Хотя, — заулыбалась Ангелина, — и рассказчик, и слушатель в какой-то степени в эту выдумку все же верят. Но — не более того; с каким бы захватывающим интересом сказку не слушали, мы все равно знаем, где кончается реальный мир и где начинается мир вымысла.

— Но мы — то с вами живое доказательство того, что мир богов существует в реальности, — она посмотрела на каждого из своих коллег. — Только вот он тоже сильно изменился за тысячелетия, да и боги стали немножечко не такими, как раньше.

Ангелина видела, что все в кабинете, включая Шанхайского, слушают её, затаив дыхание. И она понимала, почему. Ведь ещё никогда и никому (ну хорошо, только мужу и то, совсем немного), она не рассказывала о своей работе в штаб-квартире корпорации «Олимпик». Во-первых, подписка о неразглашении информации, а во-вторых… Ангелина и сама считала, что незачем об этом говорить. Но ситуация изменилась, нужно предоставить коллегам какую-то часть информации, которая поможет в подготовке встречи верхов.

— Да, боги изменились. Хотя и не все, — усмехнулась она. — Некоторые остались такими же, как были раньше. Глядя на изменившийся окружающий мир, они предпочли отрешиться от реальности и погрузиться в нирвану. А другие, наоборот, активно интересуются технологическими новинками, совершенствуют их. Или, пользуясь своими безграничными возможностями, управляют реальностью, правительствами и информационными потоками.

При этих словах Шанхайский удивленно взглянул на Ангелину, но удержался от вопросов. Полина и Максим буквально впитывали каждое слово Грековой.

— Самые активные боги, которые принимают новый изменяющийся постоянно мир — это греческие и римские боги. Вспомним всем известную Троянскую войну, — она посмотрела на Полину. — Тогда олимпийцы разделились и поддерживали каждый своих любимцев. Так продолжается и по сей день… А с недавних пор активизировались и скандинавские боги — им не слишком нравится, как их изображает кинематограф! Греко-римские божества за долгое время привыкли к тому, что люди интерпретируют их образы и истории, как хотят. В отличие от скандинавских или кельтских…

Ангелина замолчала. После того, как Шанхайский сообщил ей о вечернем совещании,

она размышляла, что можно рассказать коллегам о теперешнем статусе Олимпа и К. Решила, что для начала, нужно представить новую структуру корпорации «Олимпик». Эта структура была достижением работы многих сотрудников корпорации за последние 950 лет. Грекова гордилась, что там есть и её небольшой вклад.

— Сейчас корпорация «Олимпик» действует как аналог зонтичной бизнес-структуры. Она объединяет под своей крышей множество богов со всего мира. Это уже упоминавшиеся греческие и римские боги, а также египетские боги, славянские, мексиканские боги, индейские и индийские боги, африканские боги, скандинавские и немецкие боги. Это происходило в течение многих столетий, как вы понимаете…

Ангелина откровенно веселилась, глядя на выражение лиц своих коллег.

— Можно узнать, как это происходило? — спросила Полина. — Мне сложно представить, что такое вообще возможно…

— И ты права, — сказала Грекова, — чертовски трудно представить, что такое вообще могло произойти.

Она на мгновение задумалась. Как в нескольких словах и в короткое время объяснить, сколько сил, энергии, магии и денег было вложено за много сотен лет, которые ушли на создание такой неустойчивой структуры как ТЭК «Олимпик анлимитед»…

— Эта идея появилась у олимпийцев, тех самых олимпийцев. А точнее, у Зевса. Ему надоели постоянные распри в своей относительно небольшой олимпийской семье, стало скучно. Понимаете, боги бессмертны, они живут тысячи лет, и, как бы события не изменялись, чтобы не происходило, потом всё начинает повторяться. Как колесо времени. И тогда Зевс подумал, что, возможно, на Земле и Небесах есть волшебные существа. Кроме римских богов, которые де-факто они же. Он поручил выяснить это Гермесу вместе с Гелиосом.

— Если вы помните, — обращаясь к Полине с Максимом, сказала Грекова, — Гелиос — это бог солнца. Поэтому он видит все и знает все. Хотя, как говорят, он не очень внимательный… Но Зевс дал ему конкретное поручение, рассмотреть, кто живет на Земле, в других краях и небесных полушариях, послушать, что говорят, и рассказать ему. Вот так Зевс узнал, что в других далеких землях и небесных полушариях есть свои боги. Он, как вы понимаете, немного расстроился, — рассмеялась Ангелина. — Так как был уверен, что он самый главный и единственный. Оказалось, что все не так. После этого они вместе с Афиной — она же богиня мудрости и его любимая дочь! — стали думать, как лучше объединить всех, укрепить могущество и главенство власти богов на земле и в небе. Но так, чтобы в глазах других богов это не выглядело как укрепление личной власти и подтверждение собственной значимости. Работа эта велась несколько тысячелетий. В неё были вовлечены самые разнообразные боги: египетские, германские, скандинавские, южно-американские, индийские, славянские, кельтские, африканские… Общая встреча, на которой присутствовали большинство богов, произошла в 157 году до н.э. Она же оказалась первой и единственной.

— Почему? Что произошло на этой встрече? — поинтересовался Максим.

— Могу я высказать догадку? — подняв руку, как примерная ученица, спросила Полина.

Грекова посмотрела на девушку и кивнула головой.

— Мне кажется, — волнуясь, заговорила Полина, — что когда они собрались вместе и увидели, как их много — пусть даже присутствовали там не все… Я думаю, они поняли, что ни о каком главенстве-верховенстве кого-либо над кем-либо и речи быть не может. Конечно, все они превосходили любого смертного — ведь они бессмертны! Но между собой…

Девушка замолчала и посмотрела на Грекову.

— Ты права, — подтвердила Ангелина, — примерно так и было. Почти не осталось свидетельств о том, как все происходило, да и они превратились в легенду. Каждый рассказчик излагает свою версию. Единственное, что они успели сделать на этой встрече — подписать протокол о создании корпорации «Олимпик» и Совета управляющих — это был самый главный результат, которого и добивались Зевс с Афиной. Протокол — это современное слово, тогда документ назвали по-другому. И создать, как сейчас бы сказали, департаменты по интересам.

— С того все и началось, — сказала Грекова, обводя взглядом всех присутствующих. — Корпорация «Олимпик» живет, развивается, совершенствуется и становится все более мощной. Может быть, даже самой мощной и влиятельной компанией в мире. Греческие и римские боги по-прежнему наиболее активны в работе корпорации, и входят в Совет управляющих. И все это происходит благодаря нам — полубогам или полукровкам, можно называть нас как угодно. Потому что без нас, без нашего участия, корпорация «Олимпик» так и осталась бы на уровне протокола древних времен. Заявляю вам это совершенно ответственно, — уверенно продолжала Ангелина. — За время работы в Риме, в штаб-квартире «Олимпика», я поняла, что без нашей поддержки наши божественные родители не справились бы с руководством корпорацией, — Ангелина взглянула вверх, и сказала, — Простите, бессмертные, что говорю так.

— Поэтому, — она перешла на деловой тон, — мы с вами сможем подготовить эту важную встречу. Вероятно, про отпуска, я думаю, придется забыть… Учитывая, что времени у нас нет совсем. И еще, — она посмотрела на Шанхайского, — нужно будет привлечь кого-то из наших, надежного человека, к подготовке мероприятия. Таким маленьким составом мы не потянем, а работы предстоит много. У нас будет помощь со стороны штаб-квартиры, но все равно.

— Я понял. Подумаю, что можно сделать. — И, посмотрев на Полину с Максимом, добавил — Если есть на примете те, кому можно доверять, кто в теме и готовы временно поработать, приводите на собеседование. И не откладывайте.

Молодые люди согласно закивали головами.

— А почему вдруг «Олимпик» решил провести встречу в Москве? Неужели не было других претендентов? — поинтересовалась Полина. Она так и продолжала сидеть и смотрела на Ангелину. — У вас есть идеи, что случилось?

— Случился Чемпионат мира по футболу! — развел руки Шанхайский и громко захохотал. — Во всяком случае, это официальная версия, которая озвучена. — Как оказалось, часть членов Совета управляющих, особенно из Южной Америки, Германии и Италии, — большие любители футбола и активные болельщики. Поэтому, зная, что чемпионат состоится в Москве, большинством голосов они перенесли встречу из Лондона в Москву. Чему местный офис, конечно, не обрадовался… — Он взглянул на Ангелину.

— Да, — согласилась Ангелина, — британские коллеги остались недовольны. И это ещё мягко сказано! Они до последнего момента надеялись, что встреча пройдет в Лондоне, настаивали, уговаривали, писали, устраивали неформальные встречи… Но футбол или что-то другое победило. А нам на подготовку встречи осталось меньше трех недель.

Она встала, давая понять, что встреча закончена.

— Вы узнали достаточно, есть о чем подумать. В ближайшее время мы получим дополнительную информацию. После этого пригласим вас на совещание. И вот еще, — она повернулась к Полине с Максимом, — как вы понимаете, никто в офисе, кроме вас, не знает, и не будет знать о встрече «Олимпика».

— Если нужно, задействуем Туман? — спросил Шанхайский у Ангелины.

— Да. В небольших порциях он не повредит, — согласилась Грекова.

Попрощавшись, Сорокина и Шанхайский-младший ушли, переполненные информацией и впечатлениями.

Глава 5.

Полина

Подступали сумерки, когда мы с Максимом вышли из офиса. Максим, преодолевая неловкость, которая висела между нами, предложил подвезти меня домой. Но летний вечер был так хорош, что я решила пройтись пешком. Подышать воздухом и спокойно обо всем подумать. В том числе, и про наши дальнейшие отношения с Максимом. Встречаясь с ним почти каждый день, я поняла, что Макс все еще нравится мне. Уже не как тот Максим пятнадцатилетней давности, а в своей новой версии.

Еще в офисе, проверив телефон, я увидела несколько пропущенных звонков. Звонили мама, компания, для которой мы готовили конференцию и Ника. Родители переехали на дачу и звали провести выходные на природе. Телефон Ники был вне зоны доступа, и я оставила ей сообщение.

Наш офис находится в бизнес-центре, рядом с ним — Триумфальная площадь и метро «Маяковская». А я живу неподалеку от Тишинской площади, в хорошую погоду и под настроение хожу с работы пешком. Я повернула в сторону Триумфальной площади, где после завершения многолетней реконструкции установили качели, лавочки и небольшие торговые павильоны. Летом здесь всегда многолюдно, но если хочется тишины, можно зайти в небольшой сад «Аквариум» рядом с театром сатиры и посидеть у фонтана. Иногда я так и делаю. Удивительно, как мало народу здесь бывает, даже по вечерам! Миновав консерваторию, я повернула на Тверскую-Ямскую. После встречи у Шанхайского чувства обострились, я по-новому смотрела на людские толпы, заполнившие тротуары.

Мои сомнения в существовании богов почти рассеялись. Я и прежде понимала, что мы (те, с кем я училась в школе и встречалась в летних лагерях) отличаемся от обычных людей. Пусть наша школьная программа и включала стандартный курс обучения, однако в ней были предметы, которые уж точно не проходили в обычной средней школе. В летних лагерях в программе пребывания у нас всегда включалось посещение исторических музеев и древних архитектурных достопримечательностей и археологических раскопок. Мы побывали в Акрополе и в Римском Колизее, посмотрели на египетские пирамиды и древние развалины на Кипре. Сходили в походы на Алтай и остров Ольхон. Общение со своими сверстниками из других стран, их рассказы о своей повседневной жизни подтверждали, что мир богов — не сказка, как принято считать.

Но мне, наверное, не хватало еще одного доказательства. Как в «Мастере и Маргарите». Или знака. Называйте это как хотите. В школе я состояла в клубе, который объединял учеников без интересов или без своей истории. Мама рассказывала, что в её время в школе не разделяли на «клубы по интересам». Тогда были кураторы, которые и определяли (по каким-то своим индикаторам) куда, в какие секции, направить детей. По словам мамы, она долго не верила в то, что рассказывала её мама о происхождении и божественной сущности семьи. Став постарше, она начала читать книги, записалась в «Ленинку», проводила там много времени. И, конечно, читала мифы про Зевса и Немесиду, о том, как появилась на свет Елена Прекрасная (Троянская). Она хотела узнать историю своих потомков — Зевса (со стороны папы) и Немесиды (со стороны мамы). Маме пришлась не по нраву вся эта легенда с женихами Елены, похищениями и к чему это все привело. Да и с любовью там все было не понятно. Была ли она вообще? Чтобы избавиться от сомнений и темных моментов с похищениями, мама сосредоточилась на всей троице: Зевс, Немесида и Елена Прекрасная. Вот такая группа божественных родственников, а не каждый по отдельности. Ей казалось, что таким образом она сможет избавиться от тяжелого наследия Елены Троянской. Очевидно, это было правильное решение. Ведь потом они познакомились с папой, и появилась наша семья. Может, и мне стоило сосредоточиться на всех божественных родственниках, включая Гермеса? В голове был полный кавардак. Никакой стройной логической системы, как у брата. Тягостные размышления о божественной родне прервал звонок телефона. Ника спрашивала, как скоро я буду дома, и может ли она прийти. Договорились с ней встретиться у подъезда, и я, приободрившись, решила обсудить терзавшие меня сомнения.

Ника ждала меня возле подъезда. Она сидела на краешке скамейки, глядя прямо перед собой, держа телефон в руках. Вся её поза — спина колесом и угрюмое выражение лица — говорили сами за себя: Нику что-то расстроило. Рядом стояла сумка и пакет из магазина. Увидев меня, она встала, и мы пешком поднялись на четвертый этаж: дом был старый и без лифта. Когда-то здесь жили мамины родители, и квартира перешла в наследство к нам с братом. Сначала в ней жил Егор со своей женой, Светланой. После удачного старт-апа, он с семьей переехал в Силиконовую долину. В квартире было две небольших отдельных комнаты и зал, совмещенный с прихожей. Почти все окна квартиры выходили во двор. Благодаря удобному расположению, здесь было тихое и спокойное место, хотя дом располагался недалеко от центра.

До своего отъезда брат успел сделать в квартире ремонт, умудрившись сохранить при этом дух старинного жилья. В хорошем смысле слова. Я переехала сюда два года назад, и каждый раз, заходя в квартиру, чувствовала себя Дома. В комфорте. В уюте. В безопасности.

Сняв обувь, мы с Никой пошли на кухню, разгрузить сумки.

— Ты не против, если я у тебя переночую? — поинтересовалась она, выгружая продукты на стол и в холодильник. — Очередной кризис дома.

Кризисы случались регулярно, и тогда Ника временно переселялась ко мне. Иногда, вместо домашнего кризиса, случался кризис в личных отношениях, с очередным бойфрендом.

— Да без проблем! Конечно, оставайся, — ответила я. — Кстати, если хочешь, поедем завтра к нам на дачу. Только выехать надо рано утром. Или останемся дома. Есть о чем поговорить.

— Вот и мне тоже есть что рассказать, — проговорила Ника, открывая шкафчик в поисках штопора. — А вообще, дача, хорошая идея, отдохнуть от города.

— Как твой дедушка, еще в больнице?

— Да, я навещала его сегодня, и сначала думала поехать к нему домой, переночевать, но мне нужно выговориться.

Вместе мы быстро соорудили нехитрый ужин: бутерброды из сыра с колбасой, приготовили салат. Я нашла в холодильнике бутылку белого вина, достала фрукты, и мы из кухни переместились в зал. Ника расставляла тарелки на столе, а я принесла бокалы, открыла бутылку вина и наполнила бокалы.

— Рассказывай, что случилось, — сказала я ей, когда мы удобно расположились на диване рядом со столом. — У тебя какой-то ммм… пришибленный вид. Мои новости потом.

Ника скорбно взглянула на меня и, глубоко вздохнув, начала рассказывать.

У неё закончился очередной контракт. Деньги выплатили, и это была хорошая новость. Плохо было то, что нового контракта не было. И когда появится, непонятно. Ника, зная, что проект подходит к завершению, уже какое-то время искала новую работу, хотя бы краткосрочный контракт. Нарисовалось несколько вариантов, ей обещали позвонить, сообщить, но пока все зыбко и неопределенно. В перспективе, скорее всего, будут только разовые подработки, если не случится чудо. Добавила жару в ситуацию и мама. Узнав, что у дочери закончился контракт, а новой работы нет, она сказала, что устала содержать (!) взрослую дочь. Несправедливые обвинения, Ника работала еще с института. Другое дело, что зарплата в основном была небольшая и работа непостоянная.

Ника закончила Щепкинское училище пять лет назад. Еще в школе ей нравилось что-то из себя воображать, играть разные роли и примерять образы героинь. Мы занимались в нашем театральном кружке (я — за компанию с Никой), участвовали в спектаклях. Актерские данные у подруги были, потому что в «Щепку» она поступила с первой попытки. Во время учебы, как и другие студенты, снималась в массовках, её брали на эпизодические роли в сериалы. Но все это на временной основе. Как и её однокурсники, Ника ходила на прослушивания, пытаясь попасть на второстепенную роль в долгосрочный проект. Однако актеров стало много, и ролей на всех не хватало. Иногда ей предлагали роли, на которые она не соглашалась. А еще Ника работала ведущей на небольших концертных площадках, участвовала в написании сценариев, которые пока не нашли своего продюсера. Я видела, что она искренне старается, работает над тем, чтобы состояться в профессии. Но пока ей не очень-то везло. Из-за всех этих срывов Ника начала думать, во что можно трансформировать своё актерское образование и где применить полученные знания и опыт.

— Мама как с катушек съехала, узнав, что проект закончился, а новой работы нет. Я не могу её винить, — Ника, нахмурившись, посмотрела на меня, — ведь у меня за пять лет так и не было постоянной работы. Все время краткосрочные контракты с небольшой оплатой. И она твердит, что я выбрала не ту специальность. Говорит, если уж приспичило стать актрисой, то надо искать покровителя среди режиссеров, или продюсеров, кто бы продвигал меня…

— Ну да, конечно, — хмыкнула я, — ведь это самый лучший способ получить главную роль.

— Ещё один мамин любимый тезис, что моя внешность дает возможность зарабатывать, а вот характер — нет, — продолжала Ника. — Говорит, что если бы я «укротила» свой нрав, то и работа нашлась бы постоянная, и в театры меня пригласили, и в новые проекты звали… Иногда я думаю, может, в чем-то она и права, — задумчиво произнесла подруга. — Характер у меня, и, правда, с «подвывертами». Да ты сама знаешь, чего там говорить…

Облокотившись на диванную подушку, я смотрела на подругу. Внешность у Ники самая что ни на есть «киношная», запоминающаяся. Стройная, чуть выше среднего роста симпатичная девушка с темными волосами. На бледном лице выделялись темно-синие глаза и припухлые губы. Еще у неё была выдающаяся грудь и попа «а ля Дженифер Лопез». Но она не любила, когда кто-то говорил об этом. На студенческом «капустнике» Ника получила роль Элизабет, пиратки, из фильма «Пираты Карибского моря». За время репетиций она так вошла в образ Элизабет, что прозвище «Пиратка-аристократка» закрепилось за ней надолго. По моему мнению, единственный, как она говорит, «подвыверт» в её характере — это привычка говорить «правду-матку». Неумение смолчать и выдавать то, что думает, невзирая на чины. В этом мы с ней были похожи. Такая черта характера мало кому нравится, особенно в театральной среде, где все носят маски. Но Ника вот такая уродилась, и ничего тут не поделаешь. Про то, что сначала нужно подумать, а потом говорить, ей было сказано множество раз. На какое-то время терпения хватало, но вскоре все начиналось сначала. Она высказывала свое мнение по разным поводам и частенько её замечания, высказанные коллегам или начальству, приводили к конфликту и увольнениям. Такая девушка с характером нашего времени.

Я смотрела на Нику и думала, какие мы с ней разные и, в то же время, похожие. Ника всегда была болтушкой и хохотушкой, а я — серьезной и молчаливой. Занятия в театральном кружке научили меня как не бояться и выходить на свет из своей скорлупы, общаться с людьми, помогли состояться в профессии, связанной с постоянными коммуникациями. Но сущности моей это не изменило — я серьезно относилась к жизни и смеялась редко. Я была хорошим слушателем, что и привлекало ко мне знакомых и коллег. Большинство людей любят поговорить, а вот выслушать другого, не перебивая, — с этим у многих проблемы. Объединяло нас с Никой стремление к справедливости и манера говорить то, что мы думаем. И если у меня получалось сдерживаться, хотя бы на какое-то время, просчитывая последствия своих высказываний, то у Ники с этим было плохо.

— А еще, — продолжала Ника, — мы расстались с Витенькой. Работа в проекте закончилась, любовь прошла. Когда я вернулась в нашу квартиру, он сказал, что я должна собрать свои вещи и — цитирую — «освободить место для другой женщины»… Как ты понимаешь, маме не слишком понравилось, когда я появилась с вещами у нее дома, — криво улыбнувшись, проговорила Ника. — В её планы это никак не входило. У неё роман с очередным претендентом на роль моего отчима. К дедушке не хочу переезжать. Так что я оставила вещи у него в квартире и поехала к тебе.

Я с полным сочувствием слушала историю Ники. Пусть она наступила на очередные грабли, но я оставила свое мнение при себе. Ника и сама все понимает. Еще в школе подруга встречалась с одноклассниками и старшеклассниками. В институте это были однокурсники или те, с кем она работала в проектах. Перед моими глазами прошла целая череда молодых людей, отношения с которыми заканчивались с одним и тем же результатом. Внешность Ники, с её высокой грудью и припухлыми губами, резко контрастировала с задиристым характером, который не устраивал её ухажеров. Они-то ожидали другого от девушки с такими внешними данными. Мягкости, податливости, сексуальности, но никак не привычки говорить в лоб все, что придет в голову.

— Никуша, ты можешь остаться у меня, сколько тебе нужно, — сообщила я подруге. — Твой бывший Витенька козел, да ты и сама об этом знала. Пусть осчастливит кого-то другого. Забудь о нем. Это лучшее, что ты можешь сделать. А мама… Она успокоится, хоть и не сразу. Дай ей время, как обычно…

Ника медленно пила вино, глядя на меня.

— А еще я думаю, что смогу помочь тебе с работой, — хитро заулыбалась я, а Ника удивленно посмотрела. — У нас новый проект, в который требуются временные сотрудники. На месяц занятость тебе обеспечена, и с неплохой зарплатой.

— Ты серьезно? — Ника сразу оживилась. — Что за проект? И как я туда впишусь с моим актерским образованием?

— О проекте расскажу завтра, когда приедем на дачу. Родителям тоже будет интересно послушать, а дважды повторяться не хочу. Проект уникальный, такого у нас никогда прежде не бывало. Касается наших с тобой предков.

О, даже так! — синие темные глаза Ники стали ещё темнее. — Определенно, это будет интересный проект.

Она вскочила с кресла и потянулась.

— Может быть, я наконец-то встречусь со своей бабушкой!

Глава 6.

Ника

С бабушкой Ники был рад повстречаться любой человек. Она была внучкой Тихе, дочери Зевса, богини Удачи (или случая). Когда мы учились в школе, Ника рассказала, что один раз видела свою бабушку по матери. Та неожиданно появилась на её дне рождения. То время, по воспоминаниям Ники, было самым лучшим для их семьи. Мама с папой жили дружно, оба много работали, стараясь приносить в семью больше денег. Была середина 90-х, в стране начался бум частного бизнеса. Именно тогда создавались фантастические состояния современных российских олигархов.

Нике в августе исполнилось пять лет, и родители отмечали её день рождения за городом. Бабушка и дедушка Ники по отцу жили в Переделкино, куда и пригласили всех гостей. Приехали близкие родственники, пришли соседи и друзья семьи, у которых были дети. Заранее подготовили сказочное представление для детей, где в главной роли была именинница. Для неё пели песни, читали стихи, играли с ней в игры, и все вручали чудесные подарки. И вот там, среди довольно многочисленных гостей, появилась её бабушка.

В памяти Ника осталась красивая женщина, которая вручила ей подарок — золотую цепочку с кулоном в виде рога изобилия. Она появилась рядом с ней, когда девочка осталась одна за столом. Женщина села рядом с ней и сказала:

— С днем рождения, моя маленькая Ника!

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась девочка, как её учили. Потом спросила — А вы кто?

Незнакомка весело расхохоталась.

— Я — твоя бабушка, хоть в это и сложно поверить!

— Вы — моя бабушка? — недоверчиво переспросила Ника. — Но вы совсем не похожи на бабушку. Бабушки всегда старенькие, — со всей серьезностью заявила девочка с высоты своих пяти лет.

— Да, наверное, — согласилась женщина, — но это не обо мне.

— А почему я вас раньше никогда не видела? — спросила Ника, с любопытством глядя на свою новоявленную бабушку.

— Потому что я непостоянна и безответственна. Так говорит обо мне мой отец и твой прадед, — вздохнула женщина. — Что поделать, такое у меня предназначение… Отец дал мне право решать судьбы смертных. Сегодня я захотела побывать на твоем дне рождения, посмотреть на тебя и вручить свой подарок.

С этими словами женщина достала откуда-то цепочку с кулоном и одела его девочке. После этого она обняла её и сказала:

— С днем рождения, Ника. Я буду присматривать за тобой.

Ника вежливо поблагодарила женщину за подарок, и стала его рассматривать.

Когда она оторвалась от подарка, женщины уже не было. Ника вспоминала, что её мать, увидев цепочку на шее дочери, и услышав рассказ про женщину, сделавшую подарок, пришла в крайнее возбуждение. Она хотела снять её, чтобы рассмотреть, но не смогла этого сделать. Мать ходила по комнате, забыв про остальные подарки, и повторяла: «Это была она, моя мама! Она вспомнила обо мне и захотела увидеть тебя! Она помнит обо мне, помнит, помнит!». Никин отец, услышав рассказ дочери и разглядывая подарок, только хмурился и молчал. Он наблюдал, как его жена кругами ходит по комнате, и лицо его сделалось задумчивым. А дедушка Ники, Александр Сергеевич, отец её матери, сидел рядом с внучкой, поглядывая на цепочку с кулоном. Как и другие, он не видел таинственную гостью.

Финансовое положение их семьи улучшалось. Они благополучно пережили дефолт 1998 года, когда многие теряли работу, а компании банкротились. Отец Ники создал свой бизнес: его фирма занималась системами охраны и дела шли благополучно. Мама работала финансовым менеджером в некоммерческой организации, которую основала её знакомая. Ситуация резко изменилась, когда отец неожиданно объявил матери, что хочет развода. Причем сообщил об этом по электронной почте, находясь в командировке. Он писал, что оставляет жене и дочери квартиру, и будет оплачивать все расходы на содержание дочери. После этого Ника с отцом виделась очень редко. Когда родители разводились, Нике было 12 лет. Переходный возраст она проходила, бросаясь из одной крайности в другую, и развод родителей только увеличил её переживания. Если раньше девочка была жизнерадостной и открытой, то после развода родителей ушла в себя, все больше погружаясь в свой вымышленный мир театральных постановок. Она отдалялась от матери: та была чистым экстравертом, ей все время нужно было внимание и толпа. Мать посещала многочисленные психологические тренинги по совету подруг или вместе с теми из них, которые также пережили развод. Татьяна Александровна активно занималась «устройством» своей личной жизни, постоянно находясь в поиске нового мужа. Кандидаты на роль мужа и отца время от времени появлялись в их квартире, надолго не задерживаясь. Ника, наблюдая за кандидатами, видела, с каким интересом они рассматривают их квартиру, готовясь к переезду. По её мнению, ни один из приходящих мужчин и в подметки не годился отцу. Видимо, мать это тоже понимала, потому что кандидаты в мужья быстро исчезали из её жизни.

Присматриваясь к матери, Ника думала, как она, с её темпераментом и артистической натурой, могла стать финансистом? Однажды, когда мама была в хорошем настроении, она спросила у неё об этом.

— Ах, Ника, разве в то время я могла ли пойти в актрисы? — тяжело вздохнула Татьяна Александровна. — Вокруг нас с папой были учителя, доктора, бухгалтера… Или те, кто работали на фабрике. Не было никого, кто мог бы подсказать, что на актрису можно выучиться. Да и кружка театрального у нас не было. А экономист, бухгалтер, это была понятная профессия. Дедушка твой работал в банке, вот я и пошла в экономический институт. Не знаю, — продолжала она говорить, словно самой себе, — может, нужно было сменить профессию. Или хотя бы поискать работу в киностудиях… Если бы… Если бы моя мама — твоя бабушка вспомнила про меня в то время, может, все было бы по-другому. А теперь что говорить. Хотя, — она с натужной улыбкой посмотрела на дочь, — я верю, что удача снова к нам вернется.

С проблемами переходного возраста Нике косвенно помогла школа. То есть, не сама школа, конечно, а школьный клуб и театральная студия. В школе она познакомилась с Полиной, которая стала её лучшей подругой. В школе Ника открыла для себя театральный мир, и поняла увлеченность матери кино и театром. У Ники было богатое воображение. Прочитав книгу или посмотрев фильм, она становилась героиней русской классики как Татьяна Ларина, воинственной Ларой Крофт или Ариадной. Татьяна Александровна не понимала, как её жизнерадостная дочь может дружить с серьезной и молчаливой Полиной. Девочка вежливо отвечала на все её вопросы о том, как дела в школе, нравится ли ей театральный кружок. Глядя на неё, Татьяна Александровна только недоуменно качала головой. «Она когда-нибудь улыбается?», однажды спросила она у дочери. «Конечно», без запинки ответила Ника, «только это бывает редко». На все её вопросы «как ты можешь с ней дружить» и «что у вас общего», Ника отвечала, что Полина — это обратная сторона её самой.

После школы Ника подала документы в Щепкинское училище, и прошла по конкурсу. Мать испытывала двойные чувства. С одной стороны, Татьяна Александровна гордилась дочерью, ведь желающих попасть в Щепку всегда хватает. А с другой… Она то ли завидовала Нике, то ли испытывала какие-то другие непонятные чувства. Татьяна Александровна жадно расспрашивала дочь про учебу, о преподавателях, какие предметы они изучают. Иногда они вместе ходили на спектакли, а потом обсуждали их. Когда она была не в настроении, её поведение менялось, она язвительно интересовалась, когда же Ника станет сниматься в кино. Услышав, что дочь и других студентов приглашали в массовку или на второстепенные роли в сериалы, мать упрекала Нику: «И ради этого ты учишься на актрису? Чтобы показали тебя пассажиркой автобуса?».

Время шло, Татьяна Александровна саркастически вопрошала, когда же Ника станет зарабатывать и содержать себя сама. Говорила, что дочь уже взрослая, и должна думать о будущем. В её речи проскальзывали фразы о том, что лучше быть финансистом с хорошей зарплатой, чем нищим артистом на вторых ролях. Слова матери, её взгляды и поведение больно ранили Нику. Особенно, когда та говорила, что одна содержит взрослую дочь и заботится о своем старом отце.

***

Дедушка Ники, Александр Сергеевич, жил в двушке в «сталинке», неподалеку от станции метро «Профсоюзная». Когда-то давно, еще в советские времена, он обменял с доплатой свою двухкомнатную квартиру в Тушино и переехал в академический район. Ника говорила, что с дедом ей повезло. В отличие от матери, дед был немногословным, живо интересовался учебой внучки и всячески поддерживал её. Она позволяла себе расслабиться, бывая у него в гостях. Они обсуждали её планы на будущее, и проблемы, с которыми сталкивалась Ника. Иногда дед давал ей советы — Александр Сергеевич был весьма продвинутым пенсионером. У него дома был компьютер с выходом в интернет, и он использовал современные технологии для своего хобби. После выхода на пенсию Александр Сергеевич увлекся историей Российского государства, много читал, смотрел фильмы и посещал мероприятия по этой теме. У него появилось много знакомых, которых объединял общий интерес.

С возрастом дед стал сдавать, здоровье его ухудшалось. Стали беспокоить проблемы с сердцем и давлением. Теперь он лежал в больнице с какими-то осложнениями.

Ника приехала его навестить. Она знала, что мать будет у отца в субботу, и сегодня она с ней не столкнется. Ника прошла по коридорам, вдыхая больничный запах и чувствуя атмосферу, которую нельзя было ни с чем спутать. Заходя в больницу, она сразу вспоминала сериал «Скорая помощь». Конечно, фильм стал культовым и принес Джорджу Клуни настоящую популярность. Но больница в Чикаго, которую показывали в сериале, и местные больницы? Сериал «Интерны» уже ближе к жизни. Дед был в палате один — благодаря хорошему медицинскому полису, который купила ему дочь. Выглядел он бодро, смотрел телевизор, но выключил его, увидев внучку. Было заметно, как он рад ей. Она отдала ему яблоки и лимонный мармелад, которые он любил, и после дежурных вопросов про здоровье, рассказала о проекте, который закончился, о своих планах на будущее. Дедушка беспокоился о ней, а она думала, как спросить про свою бабушку. Этот вопрос уже долгое время не давал ей покоя. Дед был единственным, кто владел хоть какой-то информацией.

Услышав вопрос, дедушка лег на высокую подушку и долго молчал. Ника уже подумала, что он так ничего и не скажет. Но он повернулся к ней и заговорил.

— Да, нужно тебе рассказать, а кроме меня некому, — он посмотрел на цепочку с рогом изобилия, с которой Ника не расставалась. — Потому что бабушка у тебя необыкновенная и единственная в своем роде. Богиня удачи. Или случая.

— Как… Как вы с ней познакомились? И где это произошло? — жадно спросила Ника. Ей так давно хотелось об этом поговорить, и узнать все возможное про свою божественную родственницу.

Дед рассмеялся.

— В действительно все было совсем не романтично. Вообще. Вряд ли кто-то угадает, где и как мы познакомились с Тиной — так она себя назвала.

— Тина? Я знаю только одну Тину — Канделаки.

— Это не она, — захохотал дед, глаза его заблестели. — Та Тина была… Она освещала все вокруг себя, и, наверное, так и было. Рыжеватая блондинка, белокожая, с веснушками и зелеными глазами — мне так показалось.

— Где вы с ней познакомились, деда? Расскажи!

— Хорошо, Ника, — Александр Сергеевич на мгновение задумался. — Но для этого мне придется говорить о том, чего я прежде никому не рассказывал. Это будет не так легко. Наверное, я должен рассказать, время пришло.

Дед был серьезен, и Ника вопросительно взглянула на него.

— Как ты знаешь, я раньше работал в банке, — начал рассказывать старик. — Я был — без преувеличения — отличным специалистом. Мне в школе легко давалась математика, у меня был аналитический ум и отличная память. Я поступил в Плехановский, — где потом училась и твоя мама, — и получил работу в банке. В институте у нас собралась хорошая компания из ребят, с которыми мы продолжали общаться и после завершения учебы. Однажды мы пришли на день рождения к Сергею. Его отец работал во Внешторге — когда-то в Советском союзе это была «крутая», как вы говорите, организация. Те, кто в ней работал, могли ездить за рубеж, иметь дефицитные вещи, продукты и т.д. Теперь такое сложно представить, но тогда так было…

И вот, когда уже все было выпито и съедено, Сергей предложил нам сыграть в карты. Но не в обычного «дурака», а в покер или в преферанс. Мы и игр таких не знали, — я вот точно не знал! — у деда вырвался смешок, — и не слышали про них. А он знал… Вот так все и началось.

— Что началось, деда? При чем тут покер?

Дед натужно, с хрипом, рассмеялся.

— А то, что мы стали играть в покер. Или в преферанс. Каждую неделю. А я, — дед усмехнулся, — я стал одним из лучших, если не лучшим игроком. Мне везло. Почти все время. Наверное, помогала отличная память и логический математический ум.

— Хорошо. И что из этого?

— А то, что там, во время одной такой игры я и познакомился с твоей бабушкой!

— Что!? Как? — Ника изумленно смотрела на деда. — Она играла вместе с вами?

— О, этого я не знаю… — дед лежал, облокотившись на подушки, и с хитрецой глядя на свою внучку. — Видишь ли, потом, когда я говорил с теми, кто играл в тот вечер, не смогли её вспомнить. А значит, они не видели её. Или — скорее всего — она не хотела, чтобы её увидел кто-то, кроме меня.

— А такое возможно?

— Да, если мы говорим о твоей бабушке.

Ника встала, и в смятении подошла к окну. Перед ней открывалась ранее неизвестная история семьи. Потом повернулась к деду.

— То есть, она сама познакомилась с тобой? Подошла к тебе?

— В общем, да. Когда все стали расходиться, она подошла ко мне и заговорила.

— Ты не удивился?

— Нет. Ведь я-то видел её за столом, она смотрела на меня и улыбалась. Поэтому и решил, что она хочет со мной, поближе познакомиться. И, признаться, был этому только рад!

— Вот как? А дальше что было?

— Понятно что. Мы пошли ко мне домой.

— Ага, — немного смутилась Ника. — Ты жил один что ли?

— Я снимал квартиру, поэтому да, жил один.

— Угу.. А потом вы виделись?

— Нет.

— Нет? Но как же… Как же… Моя мама… Как..? Как она родилась??

Александр Сергеевич рассмеялся, вспоминая давние события.

— О, вот это и было самое уникальное, я бы сказал, событие. Никогда не смогу его забыть, — лицо деда приняло мечтательное выражение, он был где-то далеко.

— Дедушка! — Нике очень хотелось продолжение истории, и она потормошила старика за руку.

— Прости, родная, — дед улыбнулся и погладил её по руке, — снова вспоминал, как это произошло.

Вечером, это было в апреле, я шел с работы. Увидел, как у тротуара остановился автомобиль, и из него вышел мужчина. В руках он держал корзину. Мужчина уверенно шел ко мне, поэтому я остановился. Он посмотрел на меня и сказал: « Вы Александр Козырев?». Я подтвердил, что это я. Тогда он передал мне корзину и сказал: «Это вам. Распишитесь в получении».

Александр Сергеевич повернулся и взглянул на внучку, которая слушала его, затаив дыхание.

— В корзине я увидел маленькую девочку. Спросил у мужчины, это шутка? На что он ответил, что выполняет поручение. Ему было поручено доставить мне для воспитания моего ребенка, которого родила Тихе. Добавил, что её отец, Зевс, считает, что она никудышная мать, поэтому девочку должен воспитывать её смертный отец. После чего мужчина дал мне реестр и показал, где расписаться.

Лицо Ники приняло странное выражение. Дед посмотрел на нее, но ничего не сказал, и продолжал рассказывать.

— Я запомнил, что там было написано.. Что груз «девочка», отправитель «Зевс», доставил «Гермес и К»… Я расписался, поставил дату и отдал ручку мужчине. Тот сел в машину и уехал.

Помолчав несколько минут, Александр Сергеевич заговорил снова.

— Да-да, все так и было! Это сейчас я вспоминаю об этом и мне весело.

— Но тогда… Вряд ли ты сможешь себе представить выражение лиц моих родителей. И соседей. И сотрудников. Когда я вдруг, неожиданно для всех, стал отцом без жены. Наши люди знали ситуации, когда дети появлялись на свет без отцов, но когда мужчина становился отцом-одиночкой… Это для них было в диковинку…

— Деда! — Ника обняла старика. — Почему ты никогда об этом не рассказывал?

— Во-первых, ты не спрашивала. А потом, зачем об этом говорить? Ведь все в прошлом. Твоя мама выросла — спасибо твоей бабушке, которая помогала растить её! Чем-то она похожа на свою мать — и внешне, и вероятно, непредсказуемым характером… Все, в конце-концов, сложилось неплохо. У меня есть ты, любимая внучка. И, кстати, с тех пор я никогда не играл в карты… Зато познакомился с древнегреческими мифами…

Старик посмотрел на Нику, его глаза светились гордостью за нее.

— Ах, деда! Я… Мы… Ведь никто не знает об этом? Ты никому не рассказывал? Или мама в курсе?

— Твоя мама знает, что она дочь богини Тихе. Когда она подросла, я показал корзину, в которой она была. Но сказал, что мне отдала корзину её мать. Не хотел расстраивать твою маму. Ей бы не понравилось, что её передали как посылку.

— Тут ты прав, — ответила Ника, глядя на своего деда. — Ей бы это точно не понравилось. А скажи, — встрепенулась она, — её мама, Тихе, когда-нибудь общалась с ней? Ведь она пришла ко мне на день рождения, пусть и один раз.

— Я не знаю, детка… Мне она ничего не рассказывала. И потом, у нее нет подарка, такого, как у тебя, — он показал на цепочку, которая по-прежнему украшала шею Ники. — По крайней мере, мне об этом неизвестно.

Ника сидела на стуле, молчала, а её пальцы теребили цепочку. В голове проносились мысли, образы, видения и — тысячи вопросов. Дед тоже молчал, понимая, какие чувства сейчас испытывает его внучка. Наконец, справившись с волнением, Ника спросила:

— А та корзина, она все ещё у тебя? Я хотела бы её увидеть.

Александр Сергеевич искоса взглянул на внучку.

— Зачем? Не знаю, что ты ожидаешь в ней увидеть. Там ничего нет… — Он пожал плечами. — Да, она дома. Хранится на антресолях. Когда меня выпишут, приедешь, и я покажу тебе корзину.

Ника посмотрела на деда, и заметила, что он выглядит уставшим. Из коридора послышались голоса, пациентов звали на ужин. Ника распрощалась с дедом и поехала домой.

Глава 7.

Полина

В субботу утром нам пришлось встать рано, чтобы попасть на раннюю электричку и не добираться на дачу в самой «толкучке». Даче было уже много лет, она находилась в Истринском районе. Построил дачу мой дедушка в те времена, когда существовали дачные кооперативы. На станции Манихино папа обещал нас встретить. Несмотря на раннее субботнее утро, народу в электричке было много, и нам пришлось долго искать два свободных места.

— А что, с машиной у тебя не складываются отношения? — полюбопытствовала Ника. — У тебя же права есть, и машина от брата осталась. Почему не ездишь?

— Да знаю я, знаю… — отмахнулась я от вопроса. — Только вот, скажи, куда мне ездить? На работу? Если я при большом желании и хорошей погоде могу ходить туда пешком. А если поеду на машине, буду добираться дольше, а вставать раньше. На дачу? Ты представляешь, сколько бы мы с тобой туда добирались? Быстрее на электричке.

— Тебе просто лень садиться за руль, — отозвалась Ника, — вот и придумываешь разные причины.

— Еще чего, — запротестовала я, — это не так, мне не лень! Некуда ездить. Если по делам, то или на метро или с коллегами на рабочей машине едем. Ведь иногда я езжу на машине.

— Ну да, раз в полгода, — хмыкнула Ника, и отвернулась к окну.

В последний раз я была на даче в мае, во время длинных выходных. Приехала на несколько дней, но планы изменились. К родителям в гости пришли мамины подруги с мужьями, «дочь одной из которых выходит замуж», и я быстро собрала вещи и вернулась в город. Меня не радовала перспектива выступать в роли Бриджит Джонс и отвечать на вопросы, когда же я выйду замуж. Будет несправедливо говорить, что мама постоянно доставала меня этой темой. Но после отъезда брата она обрушивала свое внимание и заботы на меня. У неё было несколько подруг, чьи дочери моего возраста еще не обрели семейного счастья. После разговоров с ними, мама принималась вести со мной задушевные разговора, от которых я сразу сбегала. Сейчас я надеялась, что присутствие Ники — незамужней девушки — поможет маме сдерживаться. Тем более, когда у меня такие новости… Час поездки прошел почти незаметно. Еще из электрички я позвонила отцу, и когда мы вышли из вагона, он уже ожидал нас возле машины, на маленькой площади у вокзала.

— Как доехали, все хорошо? Тяжело было вставать? — папа сыпал вопросами, поглядывая то на меня, то на Нику. — Ничего, зато отвлечетесь от городской суеты и надышитесь свежим воздухом! Ника, я уж и позабыл, когда ты к нам приезжала.

— Да, я и сама не помню, — рассеяно ответила она, пожимая плечами. — Наверное, это было давно… Прошлым или позапрошлым летом.

— Тем более, хорошо, что выбралась! — папа излучал оптимизм и жизнерадостность. Жизнь на даче явно шла ему на пользу. — Расскажешь, как ты, как у тебя дела. Мы закончили ремонт, все теперь как в городской квартире, только дышать легко и соловьи поют! Варя огород посадила и цветы. Все отлично растет.

— Что, правда, соловьи поют? — удивилась Ника.

— Конечно! А еще река недалеко, дом у нас почти на границе с лесом. Соседи только с двух сторон, а дальше лес. Грибы, ягоды, цветы — все, что хочешь! Да и соседями нам повезло.

— Это как? — поинтересовалась Ника. — Никто друг друга не беспокоит, отгородившись высокими заборами?

Отец рассмеялся.

— Заборы у нас есть, хоть и не высокие. А с соседями мы давно знакомы, потому что там живут дети друзей моих родителей. Правда, сейчас там только Павел Денисович, остальные уехали в Европы…

— Дядя Паша там? — обрадовалась я. — Вот хорошо! Давно мы с ним не виделись.

— Он тоже рад, что вы приезжаете. Устроим сегодня вечером маленькое застолье с дачными деликатесами!

За разговорами мы незаметно доехали до дачного поселка. Мама сидела в беседке, разбирая корзины с зеленью, и, увидев нас, вышла навстречу. После взаимных приветствий, она, взглянув на Нику, сказала:

— Никушка, выглядешь уставшей, тебе нужно отдохнуть. Полин, проводи подругу наверх, покажи ей комнату. Пусть Ника отдохнет. А сама, как переоденешься, спускайся вниз, на веранду. Поможешь с готовкой.

Ника и в самом деле выглядела замученной. Наверное, перенервничала после вчерашнего, плохо спала, да еще и встали мы слишком рано.

— Пойдем, покажу тебе твою комнату, и располагайся там.

Мы прошли через веранду, где мама устраивала летнюю кухню, и поднялись на второй этаж. Там была ванная комната и три небольших спальни. Я поставила свою сумку в коридоре и провела Нику в гостевую спальню, как мы её теперь называли. Раньше это была комната Егора.

— Твоя комната, располагайся. Вид из окна отличный, почти лесная поляна, никаких дачных домиков… И знаешь, мама права, тебе лучше отдохнуть. Выглядишь усталой.

Ника бросила свою сумку на пол и присела на кровать.

— Спасибо. — Она вздохнула и прилегла на подушки. — Знаешь, я с удовольствием посплю. Не могла заснуть полночи, все думала о том, что вчера произошло… И что делать дальше.

— Вот и отдохни! Потом поговорим.

Я вышла из комнаты и прикрыла дверь. Подхватив сумку, зашла к себе, переоделась и спустилась вниз.

Мама с отцом сидели на веранде. На столе стоял кувшин и стаканы. Я налила себе напитка и обнаружила, что это компот.

— Ну что, Ника будет отдыхать? Что у нее произошло? — мама сразу приступила к делу.

Я кратко пересказала им суть Никиной истории: контракт закончился, новой работы нет, мама с упреками и расставание с нынешним бойфрендом. Мама ахала и охала, повторяя время от времени «Что же девочке так не везет? Надо что-то делать».

Папа читал газету и не вмешивался в женскую беседу. Потом ему кто-то позвонил, и он вышел на улицу.

— В общем, Ника побудет выходные с нами, а там посмотрим. Дед лежит в больнице, она ещё из-за этого переживает. Не хочет его расстраивать. На следующей неделе его должны выписать, так что завтра вечером она поедет к нему домой, убирать квартиру.

— Надо подумать, как мы можем ей помочь, — сказала мама. Она всегда хорошо относилась к Нике, а с её матерью они мало общались. Мама не одобряла методы воспитания Татьяны Александровны.

Про офисные новости я не стала рассказывать, оставив этот сюрприз на вечер.

— Папа сказал, что дядя Паша здесь, — сказала я маме и поинтересовалась. — Заходил он к нам? Как у него дела, чем он занимается?

— Да, он здесь, приехал даже раньше нас. Сама знаешь, он бы круглый год жил на даче, если бы не дела в городе. Заходил к нам несколько раз. Сказал, что хочет оставить дела, да не знает, что из этого получится.

— Даже так? А как его семья, кто-нибудь приезжал?

— Нет, ни разу. Он, кстати, спрашивал про тебя. Интересовался, собираешься ли ты на дачу. Когда узнал, что приедешь, обрадовался. Придет к нам сегодня вечером.

— Да, папа мне сказал. Будет здорово с ним увидеться.

С дядей Пашей у нас была, можно сказать, старинная «дружба». И все благодаря деду Петру, маминому отцу, потомку Зевса. У дяди Паши, или Павла Денисовича, была насыщенная семейная жизнь. Став постарше, я узнала от родителей, что дядя Паша — сын бога вина и виноделия Диониса. Что и наложило отпечаток на всю его жизнь. Дядя Паша унаследовал от своего отца все лучшие и худшие стороны его натуры. Следствием этого в его жизни было много жен и детей, и много разводов. В конце концов, он остался один — ибо никто из них не хотел более иметь с ним ничего общего, считая безнадежным алкоголиком. Почти все друзья тоже отвернулись от него, и мой дед оставался одним из немногих, кто продолжал общение с Павлом Денисовичем. С Павлом Денисовичем подружился и мой отец, хотя мама сначала этого не одобряла. Как и бабушка, она возражала против общения мужа с соседом по даче, запойным алкоголиком. Однако потом увидела, что общение идет на пользу всем, включая Павла Денисовича. Тот впервые в жизни почувствовал, что кому-то нужен он сам, его принимают, и образ жизни Павла Денисовича изменился. Он, как принято говорить, «взял себя в руки» и полностью завязал с алкоголем. Заезженное выражение, но так оно и произошло в реальности. Настоящий подвиг для сына Диониса.

Как я теперь понимаю, в общении с нашей семьей он получил внимание и интерес к себе и своему делу. Чего, видимо, не было в его отношениях сбывшими женами и детьми. Повзрослев, я выяснила, что дядю Пашу знали как одного из самых известных ландшафтных архитекторов не только в нашей стране, но и за рубежом. Родство с Дионисом помогало в профессии, любой сад в руках у Павла Денисовича расцветал. Он имел широкий круг знакомств в божественном коммюнити Москвы. Павел Денисович знал и видел, как живут и работают смертные дети и внуки богов. Его часто приглашали создавать сады в загородных домах и поместьях т.н. «новых русских» олигархов. Сейчас Павлу Денисовичу было около 70 лет, и он, в основном, отошел от дел.

Последние годы Павел Денисович серьезно заинтересовался мифологией, изучал легенды, мифы разных народов. Совершал путешествия по культовым местам, связанным с мифами. Поэтому он был для нас неиссякаемым источником информации, отличным рассказчиком, а иногда и советчиком. Почему я и обрадовалась, узнав, что он здесь и придет к нам на ужин. Надеялась удивить его своей офисной новостью.

***

К тому времени, как Ника проснулась, к ужину все было готово. Когда она спустилась вниз, мы обошли наш сад, где мама с гордостью показывала цветы, что она высаживала в этом году.

Если было тепло, мы ужинали в саду, большой стол стоял в беседке, которую перестроили и значительно увеличили в размерах. К ней подвели освещение, создав, таким образом, очень уютное пространство. Вечер обещал быть чудесным; воздух благоухал ароматами цветов, мяса, жареного на гриле, перекликались птицы в соседнем лесу. Папа позвонил Павлу Денисовичу, и тот пообещал прибыть через несколько минут. Мы с Никой сидели в беседке, наслаждаясь звуками летнего вечера. Ника после дневного сна выглядела свежей и отдохнувшей. Я надеялась, что смена обстановки и отдых пойдут ей на пользу.

Папа пошел открывать калитку и, оглянувшись, мы увидели, как вместе с ним к беседке подходят дядя Паша и какой-то незнакомый мужчина лет 40-45.

— Всем добрый вечер, — с улыбкой сказал Павел Денисович. — Простите, заставили вас ждать… — он сделал паузу, — Позвольте познакомить вас с моим отцом, Дионисием, богом вина и виноделия.

После его слов наступила тишина. Мне показалось, даже птицы замолчали, хотя, конечно, это было не так. А может и так, кто знает, что происходит в природе, когда появляется бог. Я во все глаза смотрела на Диониса, потому что он оказался первым олимпийцем (ну, почти первым!), которого я повстречала в своей жизни. Гермеса, моего дедушку по отцу, мне так и не довелось увидеть. Встреть я Диониса на улице, вряд ли обратила бы на него внимание. Обыкновенный мужчина лет 45, полноватый, с очень темными, слегка вьющимися волосами и темно-карими глазами. Он был в светлых летних брюках и в пестрой рубашке с коротким рукавом. На лице отражалось высокомерие, смешанное с любопытством.

Первой пришла в себя мама.

— Добро пожаловать к нашему столу! Я — Варвара…

— Да-да, я знаю, ваши родители потомки Зевса и Немезиды, и получается, вы в чем-то родня знаменитой Елены Троянской. Спасибо! — растягивая слова, Дионис опустился в кресло, стоявшее во главе стола. Обычно там сидел отец, но он без возражений сел на стул возле мамы. На мгновенье мне показалось, что мама удивлена, но я ошиблась. Она распрямила плечи, посмотрев прямо в лицо Диониса, и сказала:

— Конечно, вы правы… Мой муж, Григорий — он сын Гермеса. Наша дочь Полина. И её подруга Ника. Она внучка…

— Тихе, богини Удачи и случая, — снова перебил маму Дионис. Я подумала, что это невежливо с его стороны. — Хотя не очень-то ты счастлива, девочка, — констатировал бог вина. — Твоя родственница весьма безответственная особа, мы на Олимпе все это знаем.

После этого бестактного замечания Диониса в беседке повисло молчание. Мы избегали смотреть друг на друга, зато наш гость-небожитель, чувствовал себя прекрасно. Павел Денисович, ощущая, видимо, неловкость за поведение своего божественного родителя, сказал:

— Отец, эти люди мои хорошие друзья. Ты знаешь об этом, я тебе рассказывал. Они помогали мне и поддерживали, когда в моей жизни были нелегкие времена.

— Я знаю, сын, не волнуйся. Я не причиню вреда твоим друзьям, поскольку сам захотел пойти с тобой на этот… — он осмотрел стол, заставленный тарелками, — ужин. Назревают события, нужно поделиться кое-какой информацией. И раз уж я здесь, сделаем нашу трапезу более праздничной, пусть и не такой, как на Олимпе, — сказал Дионис, и наш стол и беседка волшебным образом преобразились.

Стол, как и беседка, увеличились в размерах, а крышу беседки и её стены покрыли листья винограда. На столе возникли блюда с фруктами и кувшины, большие и маленькие, (как оказалось, с нектаром и амброзией). В центре стола высились несколько толстых бутылей с вином, покрытых пылью и без этикеток. Глядя на все это великолепие, я подумала, что 1) хорошо, что я сижу и 2) это не может быть на самом деле, наверное, я сплю. Я чувствовала себя как мультяшный персонаж, для которого невидимый дух накрыл стол из воздуха.

— Без этого нашей трапезы не бывает, — сообщил всем нам Дионис, потянувшись к кувшину. — У вас же есть нектар и амброзия? Почему они не на столе?

— Верно, у нас есть нектар и амброзия, — ответила мама, — мы заказываем их по интернету в специализированном магазине для потомков богов. Но мы… мы не употребляем их постоянно.. Только когда нужно восстановить силы, или когда возникают проблемы со здоровьем. И то в небольших количествах…

— Да-да, понятно. Сейчас самое время подкрепиться нектаром и амброзией, и выслушать новости, которые хочет сообщить вам ваша дочь.

С этим словами Дионис повернулся ко мне, словно приглашая продолжить его речь. Родители озадаченно смотрели на меня, не понимая, о чем это говорит Дионис — ведь я так ничего им не рассказала, оставив новость на совместный ужин. В этот момент для меня все встало на свои места. Я поняла, зачем божественный отец Павла Денисовича явился к нему и пришел к нам в гости. Все дело в мероприятии, которое случится уже совсем скоро — встреча Совета управляющих.

— Что же ты, Полина, смелее, начинай рассказывать, — обратился ко мне Дионис, — А я потом дополню деталями, которые вам следует знать. Он удобно устроился на своем кресле, которое тоже увеличилось в размерах.

Рассказ про будущее мероприятие — встречу Совета управляющих ТНК «Олимпик анлимитед» — занял примерно 15 минут. Я опустила детали о создании корпорации, озвучила только конкретику и некоторые организационные детали.

Во время моего рассказа, Дионис сидел, потягивая вино, и согласно кивая головой. Родители, Павел Денисович и Ника слушали, открыв рты. Видно было, что у них возникли тысячи вопросов и комментариев. Когда рассказ закончился, я взглянула на Диониса и спросила его:

— Все верно, я ничего не упустила?

— Да, молодец, только суть, ничего лишнего. Кто-нибудь хочет что-то сказать? — обратился Дионис к присутствующим, как председательствующий на собрании.

— Я хочу, — взволнованно сказал отец. — О боги! Значит, это правда, и мы действительно станем свидетелями встречи Совета управляющих! Когда-то отец, Гермес, упоминал об этих встречах…

— Уверен, ваш отец скоро появится, — перебил его Дионис — все-таки он был очень невежливым! — сейчас на Олимпе все озабочены подготовкой к этой встрече. Поэтому у Гермеса много дел — ведь именно его департамент занимается организационными деталями.

— Да, конечно, — согласился отец, — так вот, эта встреча… Это большая честь для нас и большая ответственность. И я рад, что мы, что наша семья — пусть через Полину — тут он сияющими глазами посмотрел на меня, — будем причастны к её подготовке.

— Вообще-то с этой встречей все идет не так, — голос Диониса внезапно изменился, из него пропала легкомысленность. — Слишком много неизвестных факторов, повестка меняется чуть ли не каждый день. Есть недовольные тем, что встречу перенесли в Москву, а времени на подготовку всего ничего. Строят заговоры, как у нас это обычно бывает.

Он фыркнул, обратился ко мне, доверительно наклонившись через стол.

— Мне известно, что ваше руководство сильно озабочено этой встречей. Подготовить за три недели и блестяще провести встречу Совета, которой не было уже восемь лет, это чрезвычайно сложная задача. К тому же каждый департамент требует, чтобы их вопросы были включены без изъятий…

Я слушала Диониса и искренне недоумевала, почему он говорит об этом мне. А не Шанхайскому или Грековой. При чем тут я?? У меня совсем другие задачи — о которых, я, кстати, ничего не знаю!

Вероятно, Дионис услышал мои мысли, потому что он оборвал свою речь и как-то странно посмотрел на меня.

— Конечно, ты пока не понимаешь, зачем я рассказываю тебе про «внутреннюю кухню» Олимпика. Но так получилось, у тебя будет миссия, так или иначе, связанная с этой встречей.

— У меня? Особая миссия? — переспросила я, с недоверием глядя на Диониса. — Вы что-то путаете.

— А ещё, — наш олимпийский гость вдруг ухмыльнулся, — как побочный продукт, у тебя жизнь заиграет яркими красками. А ты, — он склонился над столом, цепко глядя на меня, — перестанешь быть серьезной — чересчур ты сурова и непреклонна! Расслабишься, станешь больше улыбаться, и личная жизнь наладится. Из-за особенностей характера в личной жизни у тебя сплошные проблемы и чехарда.

Он выпрямился, прислонился головой к спинке кресла, а в вечернем небе вдруг сверкнула молния. За столом царило молчание. Все присутствующие, за исключением Диониса, чувствовали себя неловко, избегали смотреть друг на друга. А бог вина с Олимпа, абсолютно довольный собой, положил на тарелку гроздь винограда и отщипывал ягоды.

***

Меня разрывали противоречивые чувства, когда я слушала слова Диониса.

То, что он сказал про особую миссию, связанную с подготовкой к встрече Совета, меня обрадовало. Я любила сложные задачи, к которым требовался особый подход. Но жестокие слова обо мне самой, о проблемах в личной жизни, только разозлили. Как он посмел так говорить обо мне? Даже если слова и были отчасти правдивы, Дионис не имел права вмешиваться. Да еще и комментировать вслух!

Обидная реплика Диониса всколыхнуло все то, что было спрятано глубоко внутри. Вот я, серьезная, не по годам, трехлетняя девочка. Малышка с рыжими кудряшками и большими глазами, цвета темной сирени, которая смотрит на свою мать и говорит о том, что хочет, чтобы все было справедливо. Первоклашка с косичками и большими булыми бантиками спряталась за букетом цветов и наблюдает за будущими одноклассниками. Угловатая девочка-подросток сидит в библиотеке, рассматривая книги. Она же, только с подругой, пришла на первое занятие в театральную студию… Здесь для типичного «ботаника» открылась волшебная дверь. Оказалось, что можно быть другой, открытой, веселой, общительной, преодолеть зажатость, сохраняя врожденную внутреннюю серьезность, оставаясь интровертом.

Излишне серьезное отношение к себе и другим вкупе со стремлением к справедливости были нешуточными препятствиями для личной жизни. В театральном кружке я освоила навыки «искусства представления», о котором писал Станиславский. Но не слишком успешно использовала их для налаживания личной жизни. Не знаю, что тому было причиной… Может, полное фиаско с первой влюбленностью в Макса? Ведь любого, кто ухаживал за мной, я невольно сравнивала с ним, и никто не выдерживал конкуренции. Все отношения заканчивались очень быстро. Один молодой человек на прощание посоветовал научиться смеяться… «Чехарда — это точно о тебе, — произнес у меня в голове ехидный голос, — вспомни-ка свой «счастливый» опыт общения с мужчинами! Безусловно, до Ники тебе далеко, она «чемпионка» по выбору не тех мужчин. Вспомни, когда ты последний раз ходила на настоящее свидание и знакомилась с мужчиной? А твоя внешность? Разве ты ей довольна? Ты себе нравишься? Ты вообще замечаешь, как выглядишь? Когда ты беззаботно смеялась, не думая про то, как при этом выглядишь? Можешь вспомнить?». Голос в голове не умолкал, а я вспоминала череду молодых людей, с которыми у меня были так называемые краткосрочные отношения. Как говорится, от трех до шести месяцев. Притом, что желающих завязать отношения всегда было много, мне никто не нравился настолько, чтобы познакомить их с родителями. Да и ухажеры, не получая того, чего хотели или ожидали, быстро остывали и отношения заканчивались. «Еще бы, все эти молодые люди не соответствуют твоему идеалу, — внутренний голос продолжал отпускать свои язвительные комментарии. — Где уж им, ты возвела вокруг себя бастионы серьезности и справедливости, и поставила героя на пьедестал. И где он, твой герой? Затерялся в пути? Так же, как умение смеяться?».

Мама, когда слышала от меня, что с Игорем\Сашей\Мишей и далее по списку, все закончено, только вздыхала. А последние полгода я вообще пресекала все предложения «завести отношения». Предпочитала им походы с коллегами после работы в кино или в кафе или поездку к кому-либо на дачу на выходные. Но это всегда в большой компании, без какого-либо интима. Значит, со мной и правда было что-то не так? Я не привыкла, чтобы так безапелляционно и вслух говорили о моей личной жизни. Точнее, об её отсутствии. «Да, у меня нет личной жизни! Почему — не знаю. Может, потому что я сама этого хочу? Быть одной? Возможно… Кто знает? Может, мне так удобно! Не нужно напрягаться, подстраиваться под кого-то… Но это мое дело! Какого черта этот хитрый бог громогласно объявил неудобную правду?!».

Поток мыслей в моей голове нарастал.

«А может, я все еще жду Максима? Как долго я была влюблена в него в школе? Целый год, наполненный бессонными ночами, ревностью и несбыточными надеждами… И что, теперь мои надежды сбудутся? С какой стати? Ты что-то видишь? Никаких признаков! Ни-че-го! Хотя… Было такое, что я поверила — мы можем быть вместе… И когда это было?? Больше десяти лет назад, перед его отъездом? Глупости все это. Ха! Самой не смешно? «Смешно, потому что так и есть! — язвительно произнес внутренний голос. — Через брата следила за его жизнью, все надеялась… Знала, что у него нет постоянной подружки, и вела себя также — временные отношения! Два похода в кино — и до свиданья! Все свободны! И к чему все это привело?? Все так же серьезна и неприступна. На внешность свою «забила»!». «Или на меня так действует Ника с её постоянными проблемами в личной жизни? — голоса в моей голове продолжали спорить друг с другом. — Ника рассказывает, я «примеряю» её ситуацию на себя, и понимаю, что не хочу, чтобы у меня было вот так. Смотреть на телефон, ожидая звонка, получать внушения, что я мало зарабатываю, одалживать деньги, понимая, что никогда не получу их обратно, выслушивать сравнения с прошлыми «подружками»… Нетушки, ешьте сами! Мне и одной хорошо! Если бы только не мама с её озабоченностью…».

Одним из побочных негативных эффектов отсутствия личной жизни и каких-либо перспектив создать семью, стали недоразумения и утрата взаимопонимания в отношениях с мамой. Прежде она всегда меня поддерживала, переживала, помогала, никогда не вмешивалась в отношения с друзьями и мужчинами. Многое изменилось, когда Егор женился, у него родился ребенок, а потом он уехал в Америку. Сын и внук были далеко, и мама все свое внимание и заботу обратила на меня. Она ненавязчиво, но регулярно, упоминала о том, что дочь «одной её подруги» недавно вышла замуж и ждет ребенка. Расстраивалась, когда я прекращала отношения с очередным ухажером. Иногда я думала, что у моей мамы навязчивая идея выдать замуж взрослую дочь и похвастаться перед коллегами и знакомыми. Её намеки на то, что пора бы найти хорошего молодого человека и выйти замуж так «достали» меня, что я до минимума сократила встречи с родителями. Папа, отдаю ему должное, пресекал мамины речи и просил оставить меня в покое, говоря, что у меня своя жизнь. Это помогало, но ненадолго. Я вынырнула из своего внутреннего монолога, и посмотрела на бога вина, который внимательно наблюдал за мной. На лице у него не было никакого смущения. Ну да, он же бог, бессмертный олимпиец, которому позволено все. Можно говорить все, что угодно, не думая о том, что делаешь человеку больно. Все равно тебе за это ничего не будет. Стояла тишина, только издалека слышался звук включенного телевизора; шла какая-то из популярных субботних программ.

Дионис театрально вздохнул и сказал, отвечая на мои мысли.

— С тобой все в порядке, Полина. Выброси глупости из своей головы. На этом Совете на тебя будет возложена особая задача. Так совпало. — Он развел руками. — Как говорят смертные, звезды сошлись, и встречу перенесли в Москву. А у нас на Олимпе мы говорим, что тебе выпала честь оказать нам, богам, услугу. И не волнуйся, перед тем, как это произойдет, ты получишь от некоторых из нас «плюшки». Они тебя порадуют, вот увидишь.

Закончив свой монолог, бог вина громко расхохотался, а в руках у него появилось большое блюдо с пирожками. Обстановка за нашим столом волшебным образом изменилась: напряжение ушло, на лица вернулись улыбки, мы услышали стрекотание цикад и ощутили очарование теплого летнего вечера. Павел Денисович наполнял бокалы вином, возобновился общий разговор. Я порывалась ответить Дионису, но на ум приходили сплошные банальности. Дионис же, казалось, позабыл обо мне. Я не участвовала в общем разговоре, а прислушивалась к себе. Бог вина затронул крайне неприятную тему и сделал это публично. В глубине души я понимала, что он в чем-то прав. По поводу серости, скуки, отсутствия личной жизни… Было удобно не признаваться себе в этом, загоняя проблемы внутрь, прикрывая суетой на работе, хватаясь за множество дел и воздвигая стену между собой и другими людьми. Отсутствие личной жизни я объясняла себе тем, что в наше время выходят замуж и женятся позже, после тридцати. А значит, у меня все впереди. Тем более, что мало кто из коллег моего возраста имел прочные отношения или семью. Все откладывали это на «потом», занимались «карьерой». Наверное, по этой причине я и чувствовала себя комфортно в нашем коллективе. Но слова о том, что хорошо бы мне научиться смеяться, по-настоящему задели меня. После того болезненного расставания (три месяца назад), я спряталась в свою раковину. Но отличие было в том, что я присматривалась к себе и училась улыбаться. Не только на деловых встречах, где вовремя улыбнуться и рассмеяться на чью-то шутку, для меня было легко и просто (ведь там не я, а «Полина — успешный пиар менеджер»). Я училась улыбаться в разговорах с коллегами на кухне, на улице случайным прохожим, продавцу в магазине. Было очень немного людей, с которыми мне было легко улыбаться. Кроме семьи, это были Ника и Павел Денисович. С остальными дело шло не шатко ни валко. Открытость, легкость, улыбчивость — этому я только училась, а помогало мне любопытство. Я отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Нику, которая еще не произнесла ни слова за нашим необычным дачным ужином. Её лицо было сосредоточено, она хмурилась, и я догадалась, что она собирается о чем-то спросить представителя Олимпа. Папа продолжал беседовать с Дионисом, к ним присоединился и Павел Денисович. Напряжение, которое висело в воздухе с появлением бога вина, немного спало. Повернувшись к маме, я заметила у неё на лице виноватое выражение.

— Детка, мне так жаль, — тихо произнесла она, — так жаль, что это коснулось именно тебя…

— Что именно, мама? — я рассеянно слушала её, не понимая, о чем она говорит.

–Моя мама — твоя бабушка опасалась, что я буду «двенадцатой», и это проявится во мне. Все-таки союз потомков Зевса и Немезиды, родовая линия их дочери Елены Троянской. Но когда мы с папой поженились, родились вы с Егором, она поняла, что меня «пронесло». Время от времени это случается в таких семьях, как наша. Семейный рок, выбор богов. Об этом и сказал Дионис. Каждое 12-е поколение. Я не знаю, что это означает, — продолжала говорить мама. — После нашей свадьбы, мама никогда не поднимала тему. Но теперь все должно быть хорошо, — её лицо прояснилось. — Ты очень расстроилась? Из-за слов Диониса о твоей личной жизни?

Я задумалась. Расстроилась? Наверное, нет. Потому что, несмотря на все тяготы, жизнь у моей прапрапра Елены Троянской была очень яркой и запоминающейся. Скучной её точно не назовешь. А потом…

— Я не понимаю, что это значит — 12-е поколение, мама. И что случается в таких семьях, как наша? Какой выбор богов? Ты никогда об этом не говорила. — Я повернулась к маме, её лицо застыло. — Твои слова «12-е поколение» и «коснулось» для меня лишены всякого смысла. Как и то, что должно во мне «проявиться». Что касается моей личной жизни… Она такая, какая есть.

Мама, видимо, не ожидала подобного резкого ответа. Она с обидой взглянула на меня и отвернулась. Ей пришлось не по нраву легкомысленное отношение к нашему «семейному року». Кстати, что за «семейный рок»? Что значит «выбор богов»? Мама молчала об этом столько лет, а теперь, после появления Диониса, решила «поделиться» со мной. По каким-то своим причинам мама была убеждена, что я буду переживать из-за отсутствия прочных отношений и трудностей с созданием семьи. Она вела себя так, как большинство мам — проецируют на своих детей собственные жизненные ценности и образ жизни. При этом, забывая, что многое меняется, и социальная среда и “new age” накладывают свой отпечаток на наше поколение. Как, впрочем, особенности характера и психики. Вечер, между тем, продолжался. Мама присоединилась к беседе с Дионисом. Я же решила, что после пережитых потрясений и разговоров с богом вина сейчас самое время для меня выпить нектар и восстановить энергию. Я наполнила два бокала божественным напитком и протянула один Нике. Она никоим образом не комментировала слова Диониса, и я была признательна ей за это.

— Ну что, какой у тебя вкус? — поинтересовалась я у подруги. — Ведь он для всех разный, приобретает вкус любимого напитка. У меня это, сейчас, например, вкус клубничного молочного коктейля из Макдональдса.

— У меня — горячий шоколад, — сказала Ника. — А вообще, лично мне сейчас интересно другое. Я намерена использовать момент и выяснить подробности про свою бабулю. Кстати, — поинтересовалась Ника, — мне показалось, что ты не особенно расстроилась из-за семейной метки. Или нет?

— «Семейная метка» — это что-то новенькое, — улыбнулась я. — Нет, я не расстроилась, вместо меня мама переживает. Она никогда мне ничего не рассказывала, это была тайна за семью печатями. А теперь вываливает на меня подробности, что, оказывается, в нашей семье есть какой-то рок и это может в ком-то проявиться. Возможно, это я, — пожав плечами, я посмотрела на подругу. — Мама видит все со своей колокольни. Её мечта — чтобы я вышла замуж, родила ребенка и стала, как они с папой. Она не понимает, что меня это не волнует. Или, скорее, не хочет понимать. А я… У меня свалилась гора с плеч, я почувствовала себя свободной. Странные ощущения… Пока не очень понимаю.

Я помолчала, прислушиваясь к собственным мыслям.

— Гораздо больше меня волнует миссия, о которой упомянул Дионис, — нахмурилась я. — Вот тут есть о чем подумать.

Мы с Никой участвовали в разговоре за столом, иногда вставляя реплики. Такого необычного вечера у меня прежде не случалось. Застолье с богом вина, обсуждение встречи совета управляющих и моя особая миссия от олимпийцев… Бестактное замечание Диониса о моей неудачной личной жизни. Слишком много всего вместил этот прекрасный теплый летний вечер.

— Мне пора, — сказал, поднимаясь, Дионис. — Варвара, спасибо за ужин, оставляю вам свои дары, наслаждайтесь прекрасным вином. Полина, — он внимательно посмотрел на меня, — уверен, у тебя все будет отлично. Григорий, рад был знакомству, вы достойный сын Гермеса.

— А мне вы ничего не скажете? — Ника с вызовом посмотрела на бога вина. — Что-нибудь про мое будущее? Или хотя бы — где моя бабушка?

Брови Диониса сошлись на переносице. Родители и Павел Денисович, кажется, пришли в ужас — как Ника могла в таком тоне говорить с богом. А мне стало любопытно, что будет дальше.

— Про твое будущее ничего не скажу, — медленно произнес Дионис, — а про твою бабушку…. Тихе редко бывает на Олимпе. Большую часть времени она проводит на земле, ей здесь нравится. Поскольку твоя бабка — богиня удачи или случая, ей, как ты понимаешь, всегда везет в игре. Так что в основном она живет в Лас — Вегасе. Или в Монако.

После этих слов вокруг Диониса появилось серебристое сияние, и он исчез. А мы остались стоять, не в состоянии произнести ни слова.

Глава 8.

Ника

На следующее утро Ника проснулась рано, ей не спалось, хотя после знаменательного ужина все разошлись за полночь. В доме стояла тишина. Всю ночь ей снились сны — про Троянскую войну, про Олимп и Лас-Вегас. Видимо, из-за вчерашних разговоров за столом, слишком много говорили о прошлом — после того, как Дионис исчез. Все вздохнули с облегчением, и долго обсуждали события за ужином: от появления олимпийского бога за столом до его исчезновения.

Павел Денисович поведал друзьям, что удивился, когда встретил в саду своего божественного родителя. Дионис сказал, что пойдет с ним на ужин к друзьям, и Павел Денисович даже не стал задавать такой глупый вопрос — как же тот узнал про приглашение. Это было само собой разумеющееся. Полинина мама расстраивалась из-за реакции дочери на «семейный рок». Она все повторяла, что Полине нужна семья, приводила в пример их с папой и семью Егора. Но Полина только отшучивалась, повторяя, что готова к любому развитию событий. Ведь теперь она знает, что причина не в ней. Так сложилось. Тем более, ей есть чем заниматься — готовить вместе с офисом встречу Совета управляющих и привыкать к тому, что ей предназначена особая миссия. Полина надеялась, что это задание даст возможность выбраться из офисной рутины и понять, чем она хочет заниматься дальше. Договорились, что Полина переговорит с руководством про Нику. Конечно, обсудили бабушку Ники — Тихе с её страстью к играм. Ника хранила в секрете то, что услышала от деда: историю его знакомства с Тихе и как Гермес передал ему ребенка в корзине под роспись. Внутренне она осознавала, что не готова делиться такими подробностями семейной истории. На вопрос матери Полины, видела ли она когда-нибудь свою божественную бабушку, Ника поведала историю о появлении Тихе на её дне рождения. Упомянула и про подарок. Все поохали, внимательно рассматривали цепочку с кулоном — рогом изобилия, и старались подбодрить её. Ника радовалась, что поехала с Полиной на дачу. Благодаря внезапному появлению Диониса, она, вопреки всему, почувствовала, что стала ближе к своей божественной родственнице. По крайней мере, теперь она знала, где можно её встретить. Мысль о поездке в Лас-Вегас или Монако поселилась в её голове. Про деньги, которые понадобятся для такой поездки, Ника не задумывалась.

Павел Денисович с Григорием Васильевичем долго обсуждали, какое особое задание будет у Полины, и о чем пойдет разговор на Совете. Они строили разные предположения, но, ни к чему и не пришли. Варвара Петровна тоже участвовала в их разговоре, а Ника с Полиной обсуждали появление Диониса.

Наполняя бокалы отличным терпким вином, они с серьезным видом высказывали предположения, как может выглядеть, например, Гермес. Ведь Дионис пришел в облике мужчины лет 45 и, таким образом, смотрелся моложе своего сына — ха-ха-ха! Ника запомнила Тихе как молодую красивую женщину. Полина заметила, что боги могут выглядеть как захотят. Девушки прислушивались к разговорам взрослых и наслаждались летним вечером. Вместе помогали Варваре Петровне убирать со стола, а Григорий Васильевич отправился «проводить», как он сказал, соседа домой. Варвара Петровна неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Беспокойно ворочаясь в кровати, Ника долго не могла заснуть, перебирая в голове вечерние разговоры.

Глава 9.

Полина

Утром я просыпалась с трудом; сказывалось, что вчера поздно легли, долго говорили, и полночи всякие мысли лезли в голову. А ещё сны… Уже какое-то время каждую ночь я видела один и тот же сон. Я стою у каменного столба, передо мной три тропинки, они расходятся в разные стороны. Вдалеке, на каждой из тропинок, стоит женщина в старинной одежде. Они что-то мне говорят, и зовут к себе. Я не слышу их и не понимаю, что они говорят. Далеко на горизонте виднеется огромный портик, похожий на триумфальную арку. Прежде таких снов у меня не было, я вообще не помнила свои сны! А эти будто это и не сны вовсе, настолько все четко и ярко. В этот раз сюжет изменился. Я видела Трою и осаду города — как в голливудском блокбастере «Троя». Появились богини, и я знала что это — Гера и Афина — они воевали против Трои, и Афродита, которая поддерживала Париса, троянского царевича. На стенах Трои, рядом с Парисом, стояла Елена Прекрасная. Над ними возвышалась блистательная богиня любви. Она повернулась, и, казалось, Афродита что-то говорит мне, я слышала обрывки слов. Внезапно видение прервалось, и я провалилась в темноту.

Приоткрыв глаза, я зажмурилась от яркого солнечного света. За окном слышалось пение птиц, звучали голоса и шум двигателя автомобиля. Вставать не хотелось, но в дверь кто-то постучал

— Полин, ты как, встала? — Ника вошла и прикрыла дверь.

–Не совсем, — сказала я, продолжая зевать, — никак не могу проснуться. Кажется, мне всю ночь снились сны про Трою.

Конец ознакомительного фрагмента.