Яд для Моцарта

Ирина Алефова, 2013

Автор совершенно честно предупреждает читателя, чей пресыщенный литературными деликатесами взгляд выхватил интригующее название этой книги из бесконечного ряда ему подобных в предвкушении проглотить еще одну щедро приперченную порцию детективного чтива, что на сей раз чутье его подвело: это не детектив.

Диалог с паузами

Быть может, всемирная история — это история различной интонации при произнесении нескольких метафор

Х. Л. Борхес. («Сфера Паскаля»)

— Нет ничего лучше, чем сидеть у огня на исходе дня и слушать треск и говор сгорающих сухих веток, и видеть живую игру угольев, завораживающе красивую…

— В надвигающихся сумерках бескрайность полей кажется пугающей…

–… завораживающе, завораживающе красивую…

— Меня охватывает неведомый страх. Разве ты не чувствуешь, что сегодня что-то должно случиться?

–…завораживающе, безумно красивую…

— Брат не слышит меня. Нас всегда было двое, но я был одинок, глубоко одинок.

— Ты что-то говоришь мне?

— Нет, нет. Я просто беседую сам с собой.

— О чем же?

— О беспредельности пространств.

— Да, ты прав, совершенно прав. Беспредельность полей потрясает необыкновенно. А эти звезды — ?! Взгляни на небо: вон там, в сгущающейся синеве, виднеется маленькая, едва различимая планета…

— Одинокая…

— А? Ты что-то сказал? Так вот, планета… Посмотри повнимательнее: неопытному глазу может показаться, что вокруг сияющей звезды нет ничего, кроме беспредельного разреженного пространства или, напротив, сгущенной туманности. Но на самом деле это не так, вовсе нет…

— Неужели?

— На самом-то деле ее окружают бесчисленные миллиарды таких же планет!

— Почему же их тогда не видно?

— Они не видимы потому, что не наделены божественным сиянием. Они не звучат, они мертвы. Звезда затмевает их своим свечением, звуковым потоком.

— Ты хочешь сказать, что эта маленькая звезда может излучать не только свет, но и звучание? Разве это возможно?

— О, это не подлежит сомнениям! Дорогой мой брат, это непреложная истина!

— Почему же мы ничего не слышим?

— Тс-с-с! Замри, притаись, закрой глаза, забудь о дыхании… Слушай!.. Ну, как? Слышишь?

— Слышу… как трещат поленья в огне. Сгорают, превращаются в уголья.

— Да нет же! Ты слышишь совсем не то! В твоих ушах звучат лишь знакомые звуки, земные. Попробуй еще раз: там, вдали, в бескрайних просторах космоса, в лабиринтах времен — звучит мелодия! Она пронзает всю ткань Вселенной. Ритм музыки сфер подчиняет себе все живое, заставляет сердца пульсировать в такт… Ну же, прислушайся! Она звучит достаточно отчетливо, чтобы расслышать ее за треском поленьев и танцем язычков пламени, чтобы услышать ее отзвук в бликах огня.

— Я ничего не слышу, ничего не слышу.

— Мелодия — удивительно красивая, безумно, завораживающе красивая! Звучит, наполняет вселенской гармонией все сущее… Раз-два-три, раз-два-три…

— Ничего не слышу… Все это самый обыкновенный бред! Ты сам выдумал эту сказку, как обычно, с одной лишь целью: чтобы построить между нами непреодолимую преграду, непроницаемую стену! Чтобы еще раз подчеркнуть, насколько мы разные, что ты одарен привилегией — называй это как хочешь, пусть даже и божественным сиянием, как эта звезда, а я — нет! Я — лишь твое множественное, безликое, мертвое, холодное, чуждое окружение!!! Ты хочешь, чтобы я поверил в это. Так вот, — слышишь? — вот что я тебе на это отвечу: планета звучит только у тебя в мозгу, а на самом деле никакой мелодии, никакого звучания и нет!

— Нет?.. Как же нет, если она звучит? Музыка не может смолкнуть лишь оттого, что кто-то не может ее понять… Имеющий уши — да услышит.

–…

–???

–…Прости, это я сгоряча. Словно что-то оборвалось у меня внутри, где-то вот здесь, под сердцем… Что это на меня нашло? Наверняка виной всему темнота. Эта беспредельность пространств — и на небе, и на земле — меня пугает, повергает в ужас, в леденящий ужас.

— Что с тобой, брат мой? Я никогда не видел тебя таким. Ты начинаешь всерьез тревожить меня. Что тебя так пугает? Я слышу в твоем голосе напряженность, натянутость до предела всех струн твоей души.

— Это ничего, это пройдет. Подбрось поленьев в огонь, холодает… Вот, так лучше, светлее.

— Ты весь дрожишь! Сядь ближе к огню, я обниму тебя, быстрее согреешься.

— Не нужно. Мне вполне достаточно греться на расстоянии. Нет, не приближайся ко мне: я боюсь!

— Чего? Я не понимаю — чего ты боишься?

— Обжечься…

— Не беспокойся, искры от костра не долетят до тебя.

— От костра… Знаешь, брат, я должен тебе что-то сказать. Объяснить кое-что, чего я и сам еще не совсем понимаю. Так или иначе, выслушай меня, и тебе станет все понятно. Если ты, конечно, хочешь меня понять.

— Конечно, я буду рад выслушать тебя. Я весь внимание.

— Тогда посмотри, как дышит огонь в угольях. Ты увидишь, как это будет всегда…