Академия Пента

Алена Волгина (2025)

Синь считает, что её главная проблема — это безденежье. Она мечтает поступить в Академию Пента, чтобы получить лицензию артефактора. Ситуация осложняется, когда на экзаменах она случайно влюбляется в талантливого студента, с которым у них возник конфликт интересов. Кроме того, Синь узнаёт, что за право учиться в Академии придется ещё побороться. Ситуация осложняется ещё больше, когда в кампусе происходит убийство, причем жертва, как выяснилось, успела насолить очень многим. И кто-то подбрасывает улики, пытаясь выставить Синь главной подозреваемой. Тогда она понимает, что теперь её главная проблема — это остаться в живых.

Глава 1

Из гондолы дирижабля мир казался совсем другим. В обычные дни ты снуешь по городу, как челнок, двигаясь по привычным маршрутам, и видишь вокруг примерно одно и то же. Но сейчас, отдалившись, город вдруг предстал передо мной единым и цельным, пробудив множество воспоминаний: вот изгиб реки, куда мы в детстве бегали после уроков, вот зеленое пятно старого парка, больше похожего на лес, чуть левее — коричневые крыши меланжевого комбината, где работали родители Вербы, а вон там торчит над парком половинка колеса обозрения, которое уже три года, как не работает. Когда вернусь с лицензией артефактора — починю.

Никогда еще не видела наш город с такой высоты. Зрелище завораживало.

— А ты, Синь? Уже кому-нибудь написала? — послышался капризный голосок Мьюлы, и ее тонкие пальчики подергали меня за рукав.

Из нашего городка в Академию поступили трое. Мы все прошли летние отборочные тесты и отправили документы в Пенту. Я планировала стать артефактором; моя подруга Верба, мечтавшая о собственном косметическом салоне, собиралась учиться на зельевара. Мьюла тоже подала документы на зельеварение, хотя ее истинная суперсила, по моему мнению, заключалась в умении непрерывно трещать, перескакивая с одной темы на другую. С самого начала рейса ее раздражающий звонкий голос просто не умолкал. Все мои намеки пропали втуне. Мьюла у нас не склонна к самоограничениям и, возможно, продолжила бы болтать даже под общей анестезией.

Я постаралась подавить неприязнь — не хотелось портить наше путешествие ссорой. Тем более, что это родители Вербы обеспечили мне место на дирижабле, так-то билет был мне не по карману. Вербин отец был одним из руководителей того самого комбината, который недавно проплыл под кормой гондолы, и занимал в городе видное положение, поскольку ткани и домашний текстиль всегда были основным источником дохода для нашего маленького Ивартовска. После смерти мамы Вербины родители, образно говоря, попытались взять меня под крыло. Заметив это, я стала реже у них бывать. Не люблю, когда нашу семью жалеют. И мне не нужны одолжения! Но когда господин Ремез расплатился за починку прядильного станка билетом на дирижабль до столицы, я не нашла в себе сил отказаться, хотя моя работа стоила гораздо дешевле. Моих робких возражений он не стал даже слушать.

— Незачем тебе голосовать на дорогах. Ловить попутки — еще что придумала! Долетите все вместе, так-то оно лучше будет.

Я чувствовала себя неловко. Особенно потому, что в последнее время наша дружба с Вербой дала трещину, причем по моей вине. Занятая подработками, я невольно пренебрегала подругой. Когда она в очередной раз звала меня погулять, я всегда была занята. Так я пропустила момент, когда в нашей компании появилась Мьюла. Теперь она смотрела на меня с ревнивой подозрительностью:

— Мы с Вербой будем учиться на одной специальности, поэтому нам удобнее поселиться вместе. А ты? Уже написала кому-нибудь? Ты знаешь кого-нибудь из артефакторов?

Вопрос расселения в общежитии волновал меня меньше всего.

— С кем поселят, с тем и буду жить, проблем-то.

— Интересно, как там вообще все устроено? — с любопытством протянула Мьюла. — Все волшебное, поди. Твоя мать ничего тебе не рассказывала?

Верба возмущенно толкнула эту бестактную нахалку локтем в бок и послала мне извиняющийся взгляд. Я пожала плечами.

— Учеба как учеба. Она везде одинакова.

Я снова отвернулась к окну. Если бы мама была жива, то ни за что не разрешила бы мне поехать в Пенту. Она эту академию терпеть не могла. Отучилась там два года, получила степень бакалавра и лицензию, а потом уехала, хотя ее уговаривали остаться. После трех лет обучения можно было получить полноценный диплом, который давал возможность работать в столице. Однако мама считала Академию местом с нездоровой соревновательной атмосферой, а Золотую дюжину наших лучших магов — эмоционально ущербными социопатами, от которых порядочному человеку следовало держаться подальше.

Нет, никогда родители не отпустили бы меня в Пенту по доброй воле. Но у меня не было выбора. С того дня, когда мы вернулись с маминых похорон в наш притихший, погасший дом, все заботы о семье постепенно легли на мои плечи. Папа преподавал математику в городской гимназии. Он старался заботиться о нас и никогда не задерживался на работе дольше положенного, но подступаться к нему с домашними просьбами было почти бесполезно; иногда казалось, что мои слова доносятся до него словно сквозь толщу воды. После смерти мамы в нем что-то сломалось. В результате Лиля с Данкой, два наших мелких чудовища, привыкли обращаться со своими сложностями ко мне. Мои младшие сестры вырастали из туфель со скоростью сказочных троллей. Их колготки постоянно рвались, а учебники куда-то терялись. Наши сбережения таяли, точно снег по весне. К счастью, мне от мамы достался талант артефактора. Своим прозвищем я тоже была обязана маме. Сейчас уже и не вспомню, в какой момент длинное объяснение «дочка той самой Риты Синицы» превратилось в короткую кличку «Синь».

В выпускном классе я начала брать заказы. Без лицензии я не имела права работать с магией, но соседи закрывали на это глаза. Правда, и платили мне меньше: немного овощей, мешочек крупы… На первый взгляд, мы жили неплохо. Вот только овощами крышу не починишь, да и сам дом давно нуждался в ремонте. Данке в этом году исполнилось восемь, и я хотела перевести ее в другую школу, с уклоном в рисование, но на это тоже нужны были деньги. Пятнадцатилетняя Лиля мечтала о шикарном платье и билете на Бал дебютанток — самый красивый танцевальный вечер, который каждый год проводился весной, после школьных выпускных. В этом году он тоже был, разумеется. Я на нем не присутствовала. Безусловно, в своем комбинезоне, испачканном травой и машинным маслом, я произвела бы фурор… но у меня не было времени на танцы, а деньги, сэкономленные на платье, я потратила на велик для Данки.

Наша младшая сестренка — это просто огнище. В отличие от других детей, которые могли часами зависать над «иллюзионом», разглядывая движущиеся картинки, Данка имела массу собственных фантазий и отважно стремилась воплотить их в жизнь. В прошлом году она вообразила себя танцовщицей, этой весной потребовала велосипед и скейт, а неделю назад увлеклась какими-то единоборствами, для которых срочно требовалось купить белый халатик и дорогущую кожаную ракетку. Раньше я понятия не имела, как дорого в наше время растить ребенка, не увлеченного гаджетами!

— Я уже знаю, как использую эту кожаную выбивалку, если Данка опять передумает заниматься, — мрачно обронила Лиля, подсчитывая расходы.

Ее замечание вызвало у меня улыбку:

— Только сильно не свирепствуй, ладно?

Мне было жаль гасить Данкин солнечный энтузиазм. Я хотела, чтобы у моих сестер было больше возможностей в жизни, и поэтому отправилась в Пенту. Вот получу лицензию, как мама — тогда мы заживем! Два года — не такой большой срок. Полноценный диплом мне не нужен, и столица с ее суетой тоже не нужна. Лучше я вернусь к отцу и девчонкам, буду так же работать и брать честную плату за каждый починенный агрегат. Пусть кто-нибудь попробует потом всучить мне пучок морковки за исправленную сенокосилку!

–…Говорят, в этом году просто звездный состав абитуриентов!

Резкий голосок Мьюлы снова ввинтился в уши, вырвав меня из размышлений.

— Аксен Дербник тоже собирается поступать. И Беркуты! Интересно, Злат такой же красавчик, как на газетных портретах? — болтала она.

Надо же, с кем нам предстоит учиться. Мальва и Злат Беркуты — брат и сестра, двое талантливых наследников из династии магов, чье родословное древо было выше двухсотлетних тополей на Дворцовом холме. У меня по спине пробежал холодок.

Как подсказывало название, Академия Пента предлагала обучение по пяти специальностям: артефакторы, зельевары, погодники, предсказатели и кроветворцы. Мальва и Злат были кроветворцами. Вокруг этой магии всегда ходило множество темных слухов.

Понимаю, что это все мои предубеждения, и любая специальность имеет свои достоинства. Например, кроветворцы могли навсегда избавить больного от хронической язвы, вырезав на его теле определенный узор. С другой стороны, взяв всего несколько капель крови, они могли наслать на человека ужасные видения или внушить ему, что он испытывает жуткую боль. А уж если они брались сотрудничать с магами других специальностей, то последствия могли быть вообще непредсказуемыми. Как-то раз один кроветворец вместе с артефактором изобрел нож, который, будучи смазанным кровью жертвы, находил ее где угодно и безошибочно попадал в цель. Это изобретение было немедленно запрещено, а единственный уцелевший экземпляр хранился где-то в столице.

Слушая восторженный треск Мьюлы, я поежилась:

— Знаешь, давай не будем о Беркутах. Ну их.

— Ладно, — покладисто согласилась она. — Поговорим о других. Я слышала, что Кай Ворон тоже приедет!

— Что?

Я встрепенулась, вызвав смешки подруг. Кай Ворон был артефактором, причем не просто талантливым, а лучшим из всех, которых я знала. В прошлом году его проект контактной сети для почтового трамвая занял первое место на Выставке достижений магии, а ведь он почти наш ровесник! Всего на год старше, если не ошибаюсь.

Признаю, что я искренне им восхищалась, несмотря на его принадлежность к отвратительной Золотой дюжине. Мьюла заговорщицки мне подмигнула:

— Представляешь, каково это — учиться с ним в одной группе? Все равно что сидеть в одной аудитории с кинозвездой!

— Вряд ли нам представится такая возможность, — охладила я ее пыл. — Студенты вроде него обычно учатся по индивидуальной программе. То, что мы будем проходить на первом курсе, Ворон знал еще в средней школе. Не думаю, что ему будет интересно посещать общие лекции!

— К тому же, студенты из Золотой дюжины обычно живут в собственных апартаментах, — добавила Верба, — так что мы увидимся с ними от силы два раза: на посвящении в студенты и на экзаменах.

Наши слова никак не подействовали на Мьюлу, наоборот. Она продолжала трещать, перечисляя знаменитостей, с которыми нам предстояло встретиться, и разные увеселения, которым она, похоже, планировала посвятить весь семестр. Я заподозрила, что ее влекло в Пенту не столько желание освоить искусство зельеварения, сколько романтические мечты. В эту версию укладывалось и ее волнение, и второй баул с платьями, который она пыталась протащить в салон под видом косметички. Если бы не строгие ограничения на вес багажа, Мьюла готова была увезти с собой целую гардеробную.

Вне себя от нетерпения, она потянулась к окну, притиснув меня к спинке кресла.

— Долго еще? Мне уже не терпится все это увидеть!