Непридуманное путешествие на Банда Нейру

Алена Архипова (2024)

История путешествия на Банда Нейра начинается с того, что крайне самостоятельная Марина едва не застревает в аэропорту Джакарты на неопределенный срок. Впрочем, из этой ситуации ей удается выпутаться и отправится не без приключений на далекий остров, где она столкнется с нестандартными предложениями на вершине вулкана, встретит акул и влюбится в ее спасителя, начнет учить бахаса и отправится на местную свадьбу, а под конец сбежит, едва не разрушив мусульманскую семью. Боги покарают ее на следующем острове. День станет ночью и пепел посыпется с неба, но именно эти условия позволят ей открыть себя с новой стороны и покажут, кому она дорога на самом деле

Tidak и мудак

— Я хочу подняться на соседний вулкан. Ты знаешь дорогу?, — обратилась я к Биллу, решив разнообразить досуг после нескольких дней погружений.

— Да, конечно, я был там 6 раз. Я буду твоим гидом, — воодушевился мужчина.

Подъем на Апи, отделенный от Банда Нейры узким проливом, не казался таким уж сложным. В высоту поросший зеленью вулкан достигал почти 660 метров и регулярно посещался туристами. Билл уверял, что легко найдет лодку, знает тропу и доведет меня до вершины. «Ну что ж. Знает — так знает. Мужик сказал — мужик сделал», — мысленно рассудила я, хотя и в России эта логика не всегда работала.

Сюрпризы начались на следующий день. Лодка не пришла, а сам Билл куда-то исчез. Появившись с извинениями лишь поздним вечером, он тут же обещал исправиться и все-таки идти на вулкан утром.

«Выдыхай и прими. Такова воля богов. Точнее — менталитет местных туземцев», — мысленно смирилась с положением.

На утро лодка опоздала на полчаса, что по индонезийским представлениям опозданием не считалось.

— Деньги вперед, — лодочник скользнул по нам взглядом и усмехнулся, но озвучивать причины не стал.

Я молча протянула купюры, устроившись в лодке и возложив дальнейшие переговоры на Билла, а он в свою очередь — на Аллаха. На все вопросы лодочника о времени нашего возврата и месте встречи мой гид многозначительно отвечал: «Инш Алла», что подчеркивало его решительный настрой, но не вносило ровным счетом никакой ясности.

Преодолев пролив, мы высадились на соседнем острове у пары пустующих бунгал, от которых, судя по отметкам на деревьях, тургруппы начинали путь наверх. К подъёму толком никто готов не был. Мы стояли у подножия Апи в прогулочных кроссовках Skechersи намеревались взбираться по крутой периодически осыпающейся лесной тропе. Я шла быстрее, и Билл отставал, но бодрился.

— Я занимаюсь спортом. Это хорошо для здоровья. Это делает меня сильнее, — уверял сам себя мой провожатый.

— Когда ты последний раз поднимался на вулкан?

Билл на минуту задумался.

— Ну-у, лет 15 назад. Но я помню дорогу.

Отрезок пути у подножия был хорошо протоптан и особых уточнений не требовал. Я бодро шагала вперед, не оглядываясь на Билла, и с каждой сотней метров отрывалась от него все больше. Уже через полчаса мой гид, вслух убеждавший себя в полезности спортивного похода, буквально взмолился:

— Ты так быстро идешь. Не надо быстро идти. В жизни все надо делать медленно: ходить медленно, готовить медленно, заниматься любовью…

Словом, и тут торопиться не стоило. Не спешить, очевидно, было частью менталитета банданезийцев и слабо укладывалось в намеченный план подъема. Я решительно лезла вверх, временами останавливаясь, чтобы не терять плетущегося за спиной Билла и разглядеть птиц, гигантских улиток, жуков и прочих рассевшихся на деревьях и кустарниках обитателей. Тропа по ходу подъёма постепенно сужалась, иногда раздваивалась и вновь сходилась, растительность становилась реже и ниже, а воздух — разряженнее.

Навстречу нам спустилась пара групп европейских туристов в сопровождении студентов банданезийского вуза, подрабатывавших гидами. Свой подъем они начали еще затемно, чтобы встретить на вулкане рассвет. В мои же планы входило дневное посещение Апи, в кратер которого непременно хотелось заглянуть.

Билл не переставал ныть, придумывая все новые причины своей усталости: возраст, наличие двух жен, с одной из которых уже десяток лет как не общался, и шестерых детей. При этом не забывал вспомнить о необходимости выгодно жениться в третий раз, что позволяли мусульманские традиции, и желательно на молодой, лет 20, девице. Причем к избраннице непременно должно было прилагаться солидное приданое.

— Я построю тогда новый гестхаус, чтобы сдавать комнаты богатым туристам. Буду делать деньги, — делился новым бизнес-планом возрастной ловелас, едва догоняя меня.

— Угу, — выдохнула в ответ, переведя восприятие Билла в исключительно фоновое сопровождение тянувших по пути зеленых пейзажей.

Через пару часов тропа уменьшилась до узкой полоски. Деревья и кустарники давно пропали за спиной. Под ногами теперь попадались лишь мелкие грядки травы, ухватившейся корнями за горы серо-кирпичного шлака. Конус Апи казался совсем близко, а угол подъема увеличивался. Хвататься руками для опоры тут было не за что, кроссовки периодически скользили по шлаку, заставляя находить точку баланса буквально за секунды, чтобы не скатиться вниз. Надеяться было не кого. Отставшего Билла не было видно. Впрочем, и пропасть с тропы он вряд ли мог — повороты с нее ближе к вершине отсутствовали, а ориентироваться на маячащее впереди яркое пятно моей майки не составляло труда.

Через несколько десятков метров угол наклона сменился. Я стояла на относительно плоской вершине, оглядывая окрестности и намечая дальнейший путь к кратеру. Билл появился минут через десять.

— I am winner!, — бросился обниматься уставший мечтатель-многоженец.

Обнимашки, прямо скажем, не укладывались в мусульманские традиции, но тут еще можно было сделать поправку на эмоции, влияние колонизаторов и туризма. Чуть отдышавшись, Билл предложил мне экскурсию по вершине вулкана. Сориентироваться самой тут не составляло труда — темный конус Апи с расположенной справа от него дырой кратера виднелся прямо по курсу, — но лишать воодушевленного провожатая обязанностей гида я не стала.

Усыпанная шлаком вершина дышала теплом. В ложбинах открывались зеленые травяные полянки, а ближе к самому пику в поверхности встречались размером с кулак фумаролы с вырывающимся горячими газами. Гейзеров и кипящих луж не было, потому фокус с варкой в них яиц, бытующий на Камчатке, здесь было не провернуть. Кратер, достигавший в глубину порядка 40 метров, также не обещал ни горящей лавы, ни кислотных озер. Он давно и прочно зарос лесом, где успели поселиться птицы и прочие обитатели. В стене на противоположном конце воронки виднелся разлом, что говорило о вероятном наличии пещеры и только раззадоривало любопытство. Мысленно я даже начала прикидывать, можно ли спуститься вниз (в альпинистской обвязке это казалось вполне реальным), и даже поинтересовалась на этот счет у Билла. Он оказался умнее — и струсил.

— Это очень опасно, не стой там! Лучше стой рядом, и поближе-поближе, — Билл отодвигал меня от края кратера, плавно переводя заботу в очередные объятия.

Его руки быстро скользнули от плеч к талии и притянули к себе, снова поднявшись к плечам. Головоломка из озвученных по пути на вершину фантазий: «медленно заниматься любовью», «жениться на молодой», — материализовалась в его голове во вполне конкретный осязаемый образ. Он предпочел не затягивать с прелюдиями и сразу предложил заняться сексом прямо у кратера. Интересное, конечно, предложение. Можно было даже галочку поставить в моем списке экстремальных и нестандартных мест для эротических игр. Да и надо же было для чего — то дельного четыре часа ползти на вулкан!

Но походный опыт и курс оказания первой помощи говорили по-другому. Во-первых — оценить обстановку, во-вторых — мужика, в третьих — свои силы и действия. Покрытая шершавым шлаком поверхность с пробивающимся местами горячим паром обещала не только массу царапин при опоре любой частью тела, но и вероятные ожоги.

«Мужчинка, конечно, бодриться, но энергии у него не хватит. Да и не в моем он вкусе совсем. Точно герой не моего романа. К тому же, придется еще вниз спускаться по сложной тропе в скользких кроссовках, силы надо беречь, и воды с собой для питья осталось мало», — мысленно прикинула я, пытаясь отстраниться от Билла.

–No-no-no, — указывала на отказ, но фразу Билл скорее понимал эти слова как"да-да-да".

Пылкий ухажер не унимался, продолжая скреплять в объятиях недоступную и потому еще более желанную белую женщину. Английское сопротивление теряло силу, а лингвистический барьер вполне мог пасть под давлением некстати вспыхнувшей индонейзийской страсти. Я собралась с силами и вспомнила волшебное слово, на днях подсказанное в ватсап-переписке переводчиком Михаилом.

«Tidak!», — решительным выстрелом из речевого аппарата транслировала ему в голову. — «Tidak, Билл!»

«Нет» на бахаса несколько вернуло его в реальность. Билл отступил на пару шагов, но был готов вернуться к прелюдиям любой момент и семенил за мной по ходу дальнейшей прогулки по вершине.

С нее открывался потрясающий вид на Банда Нейру с ее крепостями и портом, маленькими лодочками, скользившими по лазурному проливу в направлении соседних островов. Возможно, именно с этих вершин голландцы и англичане в средние века отслеживали приходящие суда с тканями и лекарствами для обмена на мускатный орех, выращивавшийся прямо на склонах Апи и других островах Банда. Правда в относительно мирном формате этот бизнес шел недолго, и в первой половине XVII с этих же склонов можно было наблюдать уже сражения за плантации, обрабатываемые завезенными рабами и чудом уцелевшими в колонизационных войнах банданезийцами. Европейские завоеватели не сильно церемонились с островитянами и сократили население архипелага примерно в десять раз, на чем, сейчас, конечно, предпочитают не акцентировать внимание, делая упор на принесении просвещения, правильной религии и прочих либеральных ценностей, без которых индонейзийское население ранее прекрасно обходилось.

— Сядем, — я указала на подходящий для приземления пригорок с видом на Банда Нейру. Билл уселся за моей спиной таким образом, чтобы при первой же возможности меня обнять. Я прикрыла глаза и медленно выдохнула, почувствовав, как после четырехчасового подъема начали ныть ноги. Давление падало и крайне хотелось спать. Слабость пробежала по плечам, достигла конечностей, подтолкнув к тому, чтобы начать медленно проваливаться обволакивающую сознание неизвестность. Билл что-то тихо запел себе под нос, но я уже не слышала звуков. Еще несколько минут на пути к покою…

Резкие холодные шлепки по коже пробудили меня. Я подняла глаза, тут же ощутив в них падающие сверху капли. Дождь сплошной стеной заливал вершину, и скрыться куда-либо от потоков воды не представлялось возможным.

Времени на раздумья не было. Инстинкт самосохранения сработал первым. Я потянула вперед мужские руки и машинально накрылась Биллом, не успевшим вскочить с места. Хоть спина сухая осталась. Он не протестовал, восприняв это как повод для надежды, и, как поглаженный хозяйский кот, потянул подбородок на мое плечо и медленно запел что-то на английском. Может быть, эти 5-7 минут в руках с вымокшей белой женщиной были для него большей романтикой, чем интим с перманентно беременной второй женой, уйти от которой он боялся в силу традиций и построенного на ее приданом бизнеса.

Дождь прекратился довольно быстро, и мы начали искать дорогу назад. Покружив по вершине, не без труда нашли место нашего входа — в помощь тут были оставленные туристами цветные пометки на камнях. Билл махнул рукой в сторону тропы, предложив мне спускаться вниз первой.

— Ну уж нет. Теперь по скользкой тропе ты сам иди вперед, а я по тебе ориентироваться буду, — из соображений безопасности переставила приоритеты.

Двигалась я значительно медленнее своего гида, но все равно шлепнулась несколько раз. Билл спокойно ждал и даже проявил некоторую внимательность. В середине пути остановился, снял с меня кроссовки и вытряхнул из них камни, вероятно, продолжая надеяться на благосклонность белой женщины. Лед хладнокровия начал таять, но вид неприступности собственных бастионов терять было недопустимо.

Мокрые и грязные мы вернулись к подножию ближе к вечеру.

— Я — плавать, — через плечо бросила Биллу, пока тот пытался дозвониться до лодочника.

Вид женщины в купальнике определенно обрадовал его. Не думаю, что он совсем их не видел, но местные устои и две жены делали искушение еще более сладким. Билл держался. Тем более, что заклинание"tidak-мудак"пока сохраняло действие.

После пары заплывов я оделась, предварительно выполоскав измазанные землей после падений вещи. Хотя практического смысла натягивание на себя влажных штанов и майки не имело, ехать на преимущественно мусульманский остров, следуя наставлениям Айши, надлежало в приличном.

Купание позволило прийти в себя лишь отчасти. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула в надежде хоть немного снять оставшуюся усталость. Спина и ноги безнадежно ныли.

— Больно? — Билл слега коснулся пальцем моей спины.

Я кивнула. Мягкие ладони легли мне на плечи и принялись медленно разминать шею слегка скользящими движениями, чтобы не сделать белой госпоже еще больнее. В нем еще теплилась надежда, но скорое появление лодки сдерживало порыв. Жестом я попросила его прекратить, не желая разжигать ненужной страсти. К тому же лодочник должен был подъехать с минуты на минуту, а ему это видеть было совсем не обязательно. Tradicii.

Лодка подошла к Банда Нейре в отлив.

— Пойдем, — Билл махнул рукой, указывая, что нам надлежит спешиться и идти по колено в воде по каменистому берегу. Отблески фонарей с террасы гостевого дома уже отливали на потемневшей морской глади. В кресле у воды сидела женщина в черном мусульманском наряде, но с полностью открытым лицом, что подчеркивало приверженность религии, но без крайних форм.

Дождавшись нашего приближения и скользнув взглядом по Биллу, она принялась что-то объяснять о беседе с местным учителем, сообщившем, что ее муж якобы много времени проводит с белой туристкой. Может, и правда много по местным меркам — на день уехал с какой-то женщиной в неизвестном направлении. Билл пытался успокоить супругу и отправить домой, уверяя, что ничего, о чем она могла бы подумать, не произошло. Но женщина, по-видимому, уже не раз слышавшая оправдания мужа, не особо хотела с ним изъясняться.

–Тебе нравится мой муж? — прямо и решительно обратилась она ко мне, показав на свой округлившийся живот — мол, ей сейчас не до утех мужа. Вторая жена Билла ждала шестого ребенка.

Муж по-прежнему пытался уговорить ее уйти и убедить в своей невинности, что, впрочем, не действовало на нас обоих. Семейный скандал переходил на повышенные тона, а мне совсем не хотелось участвовать в разборках супружеской пары, грозивших отказом в дальнейшем предоставлении уже оплаченной комнаты без каких-либо компенсаций.

— Стоп, — я отодвинула Билла, давая понять, что сейчас сама все объясню. На бахаса. Через транслейтер.

Спасибо Google и местной сети связи «Телкомсел». Подключайтесь в Азии! Билл замер в тревожном ожидании. Сдать неудавшегося ухажера не составляло труда, но лишало начатую игру всякого смысла.

Настала пора лепить из себя образ благообразной европейки, которая просто платит за лодку, гида, еду и кров и ничего плохо не замышляет. У нас, европейцев, ведь, так принято. И она, безусловно, должна была это понять за минувшие более чем 300 лет колонизации. Под конец рассказа был припасен главный аргумент:

— У меня есть бойфренд в России.

Молодой и красивый. Тут подошло бы фото какого-нибудь нашего актера, но слов оказалось достаточно. Чтобы окончательно закрыть тему, я продолжила уверять ее в намерении при любых обстоятельствах оставаться честной перед своим бойфрендом и уже сама начинала верить, что он существует.

В истории, впрочем, оставались вопросы. Что за учитель? Откуда сплетня в этой деревне? Тут надо бы все разъяснить…