Бумеранг-2

Алекс Фрайт

Никто в здравом уме не станет заниматься исследованием загадочной деятельности спецслужб. Но, если от решения ребуса зависит жизнь самого близкого человека, то чувство самосохранения отступает на второй план.

8

Ночь обнимала город мокрыми лапами, а воздух настолько пропитался влагой, что казался осязаемым туманом. Боул долго стояла в тени мрачного корпуса заброшенной фабрики, вслушивалась, как дождь выстукивает мелодию вечной сырости по железной крыше старого здания. Убедившись, что опасность миновала, она взглянула на часы и быстрым шагом направилась по своему маршруту — время неумолимо таяло.

Перекрёсток казался безлюдным, но Боул по привычке бросила по сторонам пару косых взглядов и выругалась: и она, и город промокли насквозь. В луже под её ногами отражался жёлтый глаз светофора, а над блестящей сталью трамвайного пути нависала громадина костёла, смутно проступая в темноте стрельчатыми окнами. Внезапный всплеск тревоги заставил её резко обернуться. Некоторое время она пристально всматривалась в призрачные тени под фонарями, мимо которых только что прошла. Потом её лицо вновь скрыл край зонта, и она двинулась навстречу жёлтому пятну света.

Скользкая брусчатка вдоль трамвайного рельса сменилась не менее скользкими камнями мрачного переулка. Проход между домами, узкий и тёмный, казался бесконечным. Здесь она замедлила шаг, а когда глаза немного привыкли к темноте, то решительно направилась в глубину переулка, а уже там свернула в проходной двор.

Через пару сотен шагов она остановилась под каменной аркой, где обшарпанные стены по обе стороны были испещрены надписями, граничащими с безумием и чёрной магией. Внезапно почувствовала, как вспотела левая ладонь, обхватившая рукоять зонта.

От массивной колонны у выхода на скудно освещённую улицу отлепилась плотная тень, кашлянула.

— Проклятый дождь, — сообщил охрипший мужской голос. Он прозвучал тихо, но с явными нотками недовольства. — Надо было фляжку прихватить, а то от этой сырости уже плесень в лёгких завелась.

Женщина тоже обошлась без приветствия. Сложила зонт и осторожно выглянула из-за угла. Затем махнула рукой:

— Время!

Держась в глубокой тени деревьев, мужчина пробежал за ней до следующего квартала, затем пересёк улицу, скрываясь за припаркованными машинами. Перед дверью в многоквартирный дом он выступил на первый план, достал из кармана связку отмычек.

— Что ты с ней сделаешь? — звенящим шёпотом поинтересовался он, нащупывая ногтем личинку замка. — Скажешь пару слов или… сразу?

— По обстоятельствам, — Боул зловеще усмехнулась. — В любом случае, радости по поводу нашего внезапного визита мы точно не дождёмся.

— Готово, — удовлетворённо выдохнул Патрик. Обернулся вместе со скрипом двери. — Ставлю сотню, что разговора не получится.

— Принимается, — согласилась она. — Я за тобой в двух шагах.

Они бесшумно двинулись мимо лифта к лестнице…

Айрин провела замутнённым взглядом по комнате, недоумённо моргнула: на спинку кресла, будто бы для просушки, аккуратно наброшен плащ, а рядом полураскрытый зонт. Чьи?!

Включился телевизор, разбрасывая по комнате синие сполохи. Она ошеломлённо уставилась на осколки аквариума, обрывки фотографий…

— Логар, твою мать… — ошеломлённо выдавила она из себя мгновенно осипшим голосом. — Что здесь произошло?!

Диктор рассказывал о котировках валют.

Тогда она покрутила головой по сторонам и попыталась протереть глаза. Что-то помешало это сделать. Она на миг замерла, а потом изумлённо уставилась на наручники.

— Что за…

Айрин наморщила лоб. Она совершенно не помнила, чтобы позволила проделать с собой нечто подобное. Логар вообще-то не увлекался мазохизмом, предпочитал классику. Да и она особо не стремилась к экспериментам.

За спиной раздалось лёгкое покашливание.

— Логар! — хрипло позвала она и, выворачивая локти, позвенела наручниками. — Сволочь такая… сними браслеты…

— А вот это вряд ли получится, — произнёс кто-то странно знакомым голосом.

Айрин вытянула шею, заглядывая через плечо. Сквозь похмельный дурман рядом с телевизором проявилось неизвестная мужская физиономия. Затем она рассмотрела чёрный зрачок направленного ей в лицо ствола, а потом и женщину, державшую его в руке.

— Сколько мы с тобой не виделись? — спросила та. — Пять лет. Верно?

Айрин вздрогнула. В горле булькнуло:

— Б-б-боул…

— Обнимать я тебя, конечно, не стану, — скривилась нежданная гостья и мрачно уточнила: — Не за этим пришла.

Айрин исподлобья бросила на неё переполненный ненавистью взгляд, затем принялась материться сквозь зубы.

— Не надо лирики, — поморщился мужчина, обвёл рукой погром в комнате и уточнил: — Чем короче будут монологи, тем быстрее мы с тобой закончим.

Ответом была очередная порция брани. Боул совсем не понравилось, что Айрин как-то уж слишком быстро пришла в себя.

— У тебя есть минута для ответа на простой вопрос, — сказала она.

Самое ужасное, что Айрин только могла ощутить в своём нынешнем положении — это неизбежность грядущего вопроса и свою беззащитность перед ним. Немедленной помощи она вряд ли дождётся, а эта сучка настроена серьёзно. Впрочем, за Боул и раньше не замечалось склонности к розыгрышам.

Она решила потянуть время с надеждой, что Логар вернётся.

— Вопрос… — она прищурилась, пристально рассматривала мужчину. Худой, длинный, невзрачный, но какой-то уж слишком самоуверенный. Да и эта дрянь тоже. «Неужели им удалось прикончить Логара?! — предположение было невероятным, но от этого не стало менее пугающим».

Она повернула голову к женщине:

— Что за вопрос?

— Кто она? — прошипела Боул. — Кто она такая, эта мерзкая тварь? Та, которая превратила меня в калеку?

Айрин сплюнула и поинтересовалась:

— Где ты была столько лет?

Боул едва сдерживалась, чтобы не прибить её на месте. Веко судорожно подёргивалось.

— Там, куда вы отправили. И те, кто меня встретил, были во всех подробностях проинформированы о маршруте, — она криво усмехнулась и вытянула вперёд правую руку, продемонстрировав протез вместо кисти.

— Удобная штука, — издевательски хихикнула Айрин.

Боул ткнула ей в лоб стволом и процедила сквозь зубы:

— Выкладывай! Иначе проделаю дыру и посмотрю сама.

Айрин зажмурилась. Что ей было сказать: «Извини, мы просто решили, что тебе пора сдохнуть?». А ведь тогда ей всё казалось проще простого.

Боул размахнулась. Предплечье под протезом отозвалось на удар острой болью.

— Прострели ей что-нибудь, — предложил Патрик. — Например, колено.

Услышав его бесстрастный голос, Айрин вдруг протрезвела окончательно, а протрезвев, осознала — именно так и будет, если она продолжит упираться. Сейчас палец разъярённой Боул дёрнется, а она даже не поймёт, что в этом мире для неё всё закончилось.

— Не надо так на меня так смотреть! — внезапно завопила она, хлюпая разбитым носом. Если бы не наручники, то она бы разорвала внезапно воскресшую Боул в клочья. — Я в спутниковых картах ничего не понимаю!

Айрин скрежетала зубами и пыталась вывернуть кисти из стального капкана. Она ведь была уверена, что Боул давно сдохла. И Логар не сомневался. А тут, как снег в июле… У неё не укладывалось в голове, как та смогла уцелеть. Правда, судя по тому, как она изменилась, плата за жизнь оказалась высокой, а если принимать в расчёт изуродованную руку — чрезмерной. Сейчас же, глядя в перекошенное от бешенства лицо, она поняла, что смерть может быть какой угодно, но всё равно — это будет банальный конец.

— Сука…

«Так и знала, что наступит день, когда всё рухнет, — она лихорадочно искала слова, которые помогут выкарабкаться и уцелеть. — Эта дрянь что-то определённо разнюхала…».

— Это не я! — она пыталась докричаться до Боул. — Оглохла?!

В голове суматошно прыгали мысли. Тогда она осознанно совершила ошибку. Ошибку, которую нельзя исправить. А всё потому, что в январе были уж слишком крепкие морозы.

…Пять лет назад выдалась небывало суровая зима, которая и послужила причиной всему. Синоптики утверждали, что таких морозов уже сто лет не было, а Айрин до зубовного скрежета ненавидела холод, не могла к нему привыкнуть и постоянно мечтала о жизни у тёплого моря, — а тут, как по закону подлости, стужа стояла такая, что лопалась кора деревьев.

Боул каждое утро тащилась на стрельбище, где, наверное, и застудила мозги. Логар не выпускал телефон из рук, постоянно с кем-то связывался, что-то решал. Райно часами разглядывал спутниковые снимки и рисовал на них одному ему понятные символы. А она, не вылезая из-под стопки одеял, просчитывала тысяча сто первый вариант возможных финансовых вложений. В перерывах между расчётами вглядывалась в круговерть метели за окном и, проклиная всё на свете, ждала весну. И она не смогла отказаться, услышав сумму, названную в качестве аванса. Угрызений совести она не испытывала, а рука не дрогнула, принимая конверт с деньгами. Ведь это из-за Боул она была вынуждена торчать в этом жутком месте, постоянно чувствуя себя так, словно между ног воткнули сосульку.

За столом бара в лагере подготовки их было четверо. Четвёрка из тех, кто ещё держался на ногах: она, Логар, Райно и эта дрянь. Боул и не подозревала, что за чудовищная смесь плещется в её стакане — они постарались всё сделать чисто.

Так они сидели до поздней ночи. Сидели и пили. И когда эта отмороженная на всю голову сучка раздумывала, какую спичку вытянуть, Айрин в мыслях уже лежала на горячем песке полинезийского атолла…

Она вдруг почувствовала, как предательски наполнились слезами глаза.

Боул не сводила с неё бешеного взгляда. Мужчина свернул пробку у бутылки с водой. Та зашипела и выплеснула на пол значительную часть содержимого. Одновременно с этим звуком Айрин ощутила дикое желание немедленно добраться до унитаза.

— Мне надо в туалет! — заорала она.

— Можешь под себя! — отрезала Боул.

Мужчина повернул к ней голову.

— Я не против, — сказал он и отхлебнул прямо из горлышка.

Айрин заёрзала, скрестила ноги и сжала бедра: мочевой пузырь внезапно превратился в надутый до предела воздушный шарик и грозился лопнуть. Оставалось только ткнуть в него иголкой. И Боул охотно примерила на себя эту роль.

— Помочь? — она перехватила оружие за ствол, размахнулась.

Айрин сжалась в комок.

— Нет…

Удар пришёлся в скулу. Айрин со стоном завалилась на бок. Ощущение тёплой струйки между ног вызвало приступ тошноты. Она сглотнула и зажмурилась. Вид загаженного пола был мерзким, а унижение невыносимым.

— Надо же, — удивлённо протянул мужчина. — Тебе удалось напугать её до смерти.

Айрин распахнула глаза.

— Это Логар, — она вытерла подбородок о плечо. — Спроси, когда его встретишь, — почему этот ублюдок вдруг решил вставить себе новые зубы?

— И почему же? — угрюмо поинтересовалась Боул.

— Потому что это он! — завопила Айрин.

— По-твоему я не способна отличить член от вагины? — Боул крутнула стволом у виска. — Я спрашивала не о мужчине.

— Была… — Айрин сплюнула тягучую от крови слюну и скрипнула зубами. — Была и женщина… Красивая шлюха. Такая же, как и ты, но гораздо привлекательнее… Она… Логар сразу наделал в штаны, когда её увидел. Она напугала его даже больше, чем тот человек, который пришёл вместе с ней. А потом…

— Надеюсь, имена у них были? — перебила Боул.

— К женщине никто не обращался, и сама она всё время молчала. Так что найди её и спроси сама. А мужчина… Пять лет прошло… Не помню! — вдруг заорала Айрин. — Штунц, Штанц… Не помню!

— Штольц? — оборвал её вопли мужчина.

— Наверное… не помню точно… — Айрин кинула на него умоляющий взгляд. — Наверное…

Она задёргалась, пытаясь передвинуться на сухое место. От мокрого белья и леденящего страха вверх полз озноб. Она мелко дрожала и выстукивала зубами: от ненависти к Боул и жалости к себе.

— Достаточно! — заявил Патрик. Он вдруг почувствовал себя по-настоящему неуютно, суетливо прибавил звук телевизора. Потом затолкал бутылку с остатками воды в карман и двинулся к двери. Уже от порога с явной озабоченностью обратился к Боул: — У тебя три минуты.

Она отсалютовала ему стволом и сузила глаза.

Патрик поморщился. В этот момент Боул была великолепна. Пришлось отдать ей должное. Он, конечно, и сам любил всякого рода эффекты: изящность, наглость и много чего другого, что примешивалось к их профессии. Вот только сдохнуть он не собирался, потому что сразу поверил Айрин. Провернуть такую шутку с Боул мог только Штольц.

Дверь захлопнулась и всё изменилось в одну секунду. Боул, крадучись, прошлась по комнате и остановилась где-то за спинкой кресла.

— Не надо… — Айрин почти онемела от ужаса. Она отчаянно выворачивала шею, пытаясь увидеть, что та собирается сделать.

— Хотела бы оказаться на моем месте? — шёпотом поинтересовалась Боул.

— Не надо… — Айрин начала заикаться, глотая кровь и слезы. — Это всё Логар… У меня есть деньги. Есть! Я отдам всё!

— По большому счету, не всё можно измерить деньгами.

Голос Боул переполняла тоска, и Айрин вдруг осознала, что ни при каких обстоятельствах не останется в живых.

— Я не хочу… — простонала она.

— А вот я хотела. Очень хотела, но никак не могла сдохнуть.

— Б-б-боул…

— После операции я месяц находилась в полной прострации. Рыдала и не знала, что делать дальше. С тех пор слёз у меня нет, так, одна видимость влаги на ресницах. И все эти годы я просила Бога, чтобы он дал мне сил не сунуть голову в петлю, чтобы не отнял желание дотерпеть до этой минуты.

Теперь Айрин мечтала добраться до ног Боул, обхватить их намертво и умолять о прощении. Наручники не дали ей такой возможности.

— Это Логар…

Боул горько усмехнулась. Она вернулась в поле зрения Айрин, которая отчаянно дёргалась в оковах. Вытянув перед собой протез, прошептала, указывая на задёрнутые шторы:

— Чувствуешь шаги? Это смерть идёт за тобой. Ты только подожди. Осталось совсем немного.

Айрин практически обезумела. Уткнулась бессмысленным взглядом в одну точку на стене, где-то над плечом Боул. Нижняя губа затряслась мелко-мелко, как у ребёнка. Затем она перевела взгляд на окно. Протез стремительно опустился на её голову.

— А ведь какая отличная цепочка у вас получилась: зима, дурацкий спор и ещё множество мелочей, которые только теперь становятся значимыми, — Боул поднесла искусственную кисть к глазам, внимательно её рассмотрела и нахмурилась: — А закончится всё паскуднее некуда.

Она прижала ствол к затылку распластавшейся на полу женщины. Палец коснулся спускового крючка.

— Прощай…

Оглушительная тишина пахла порохом. Боул натянула плащ и ушла, кривясь всем лицом и бормоча под нос ругательства: почему-то вновь невыносимо заныли отсутствующие костяшки пальцев на правой руке.

Снаружи серел рассвет и по-прежнему шёл дождь. Боул задумчиво прикусила губу и заглянула в плачущее дождём небо. Подставив лицо холодным каплям, расправила плечи и глубоко вдохнула.

— Думала, не смогу, — тихо сказала она. — Всё-таки…

— Садись! — оборвал её исповедь Патрик и распахнул дверцу. — На поминки нет времени.

Боул скользнула на сидение рядом с ним.

— Кто он?

— Штольц? — мужчина вдавил акселератор. — Господи… Мне надо было сразу развернуться и рвануть из города, как наскипидаренному. И лучше бы ещё вчера… Вот какого хрена я с тобой связался, а?

— Единственная здравая мысль в твоей дремучей голове, — хмыкнула она. — Здравая, но запоздалая. Итак, кто такой Штольц?

Взвизгнули тормоза. Патрик поскрёб подбородок, затем нервно подёргал воротник.

— Мразь, — угрюмо сообщил он и спросил: — Тебе удалось выйти на кого-нибудь из команды Хромого?

— Скорее да, чем нет, — она слегка приподняла бровь. — И причём здесь он?

— Бар у заброшенного причала, — наконец неохотно сообщил он. — Тот, что рядом с остановкой трамвая у завода «Аргос» в рыбацком квартале. Шепни хозяину: бэ-три-ноль-семь. Если он ещё в деле, то это ускорит встречу.

Боул распахнула глаза и прошипела:

— Почему молчал до сих пор?!

Он поёрзал на сидении. Взглянуть в этот миг на искажённое яростью женское лицо хотелось меньше всего на свете.

— Почему-то не было уверенности, что нам окажут… э-м-мм… содействие. Но если существует шанс выбраться из передряги живыми, то было бы полной глупостью не воспользоваться и этим вариантом.

— Штольц так опасен? — небрежно поинтересовалась она.

— Нет, — буркнул мужчина. — Просто о тех, кто рискнул с ним пообщаться с позиции силы, я почему-то узнавал от твоего странного друга, от Корсо. Можешь не сомневаться — человек, который таскает трупы с прозекторского стола в холодильник, не понаслышке знаком со схемой утилизации.

— Не люблю скользкий кафель и запах формальдегида. Я в такие схемы не укладываюсь.

— Это пока не укладываешься… Пока он не узнал.

— Об этой суке?

— О том, что ты жива!

— Ладно, подбросишь меня поближе к потрошителям сардин на «Аргос». И с этой секунды никаких телефонных звонков — планируем действия только при личной встрече на старом месте. Не забыл, где?

— Забудешь тут, — поёжился Патрик.

— Кстати, — она провела ладонью по запотевшему лобовому стеклу и поинтересовалась: — А Хромой на самом деле хромой?

— С чего бы? — удивился Патрик. — Конечно, он не спринтер, но говорят, что прозвище «хромой» ему дали в одном африканском племени где-то в джунглях Тешоара. Вроде бы у них есть легенда об охотнике, у которого на плече тяжёлый мешок с костями врагов. Вот он и двигается рывками, как хромой — страшная ноша на одну сторону клонит.

— Он жил в Африке? — она напряглась. — Давно?

— Откуда мне знать, — Патрик переключил скорость. — А для тебя это имеет какое-то значение?

Боул промолчала.

Впереди были самые долгие сутки ожидания в её жизни.