Маленькое привидение из дверного замка
Алекс Рюле, 2018

Циппель – маленькое привидение из старого замка. Да-да, замка, а не замка, как вы, наверно, подумали. Замок этот стоит во входной двери в квартире Пауля и его родителей. И в этом замке Циппелю было очень уютно, но тут… родители собрались замок поменять! И где же тогда будет жить маленькое привидение? К счастью, Пауль возьмется за дело и уж постарается найти для своего друга подходящее жилище!

Глава 3

На следующее утро Пауль открыл глаза и понял, что всю историю с привидением по имени Циппель он выдумал. Но потом увидел открытый ящичек кассы и поезд, стоявший точно там, где Циппель вчера с него слез.

Пауль торопливо оделся — так быстро он никогда не одевался — и вышел в коридор. Было слышно, как на кухне мама готовит завтрак. А в дверном замке снова торчал папин ключ. Пауль расстроился.

— Циппель! — зашептал он в замочную скважину.

Тишина.

Он приложил ухо к двери и забормотал:

— Эй, Циппель, слышишь меня?

В замочной скважине было тихо.

— Доброе утро! — Мама стояла в дверях кухни и всматривалась в темноту коридора. — Что там такое?

— Ой, привет, мам! — Пауль вздрогнул. — Да какой-то странный шум на лестнице. Наверное, показалось…

— Идёшь завтракать? Уже поздно.

— Ага, — буркнул Пауль, — только умоюсь.

В ванной он включил воду, а сам кинулся к входной двери и тихонько постучал.

— Циппель! Циппель, ты тут?! Ну скажи же что-нибудь!

Но никто не ответил. Тогда Пауль заглянул в замочную скважину. Там было совсем темно. У Пауля заныло сердце. Не мог же Циппель вот так просто исчезнуть!

— Пауль, ты идёшь? Уже почти полвосьмого! — крикнула из кухни мама.

— Иду, — тихо ответил Пауль, закрыл в ванной воду и пошёл завтракать.

Тосты опять подгорели. Пауль старательно счищал чёрную сажу — и тут мама спросила:

— Что-то случилось? Ты какой-то грустный…

— А, нет, ничего. — Пауль помотал головой. — Просто не хочу в школу.

— Могу представить, — сказала мама. — У меня на следующей неделе спектакль, и я ужасно нервничаю, потому что…

— Сделаешь мне с собой бутерброд? — перебил её Пауль.

— Ну конечно!

— Спасибо. А на хлеб чего-нибудь положишь? Вчера ты дала мне два сухих кусочка чёрного…

— Ох, прости! — Мама вздохнула. — Я сейчас такая рассеянная. Моя роль в опере ужасно сложная…

Но Пауль не дослушал — он кинулся в свою комнату, быстренько написал записку и спрятал её в игрушечном магазине. Записка была такая:

Дорогой Циппель, где ты?

Прости, что так получилось с папиным ключом. Мне нужно в школу, но после обеда я вернусь. Надеюсь, и ты тоже.

Твой Пауль

Потом он пошёл в школу В школе всё было как всегда. Тим и Том задирали его на первой переменке. И на второй. И на уроках тоже задирали, пока господин Ампермайер не видел. Тим был выше всех в классе, а Том толще всех — и думать было нечего их одолеть. Когда Пауль только-только пошёл в школу, он ещё решался давать сдачи. Или просто убегал. Но Тим и Том всегда догоняли его и били — чем больше он сопротивлялся, тем больше им нравилось его задирать. Поэтому теперь он просто молчал и терпел. С Тимом и Томом было точь-в-точь как с плохой погодой: ты видишь на горизонте чёрные тучи и надеешься, что их протянет мимо. Но дождь всё-таки начинается, и ты сначала мокнешь, а потом ждёшь, пока одежда высохнет. Только вот дождь заканчивается, а обиды никуда не деваются. Даже по вечерам, засыпая, Пауль вспоминал, как Тим и Том кричали ему: «С Паулем никто не дружит!», «Пугало огородное!», «Уродец, страшила!».

Сегодня всё было хуже некуда. На переменке Тим отобрал у Пауля бутерброд. На уроке по рисованию Том вылил ему за шиворот воду для мытья кисточек. Но Паулю было не до них, и он совсем не расстраивался, потому что всё время думал о Циппеле. Только бы он не исчез, только бы снова его увидеть.

День перевалил за середину, и, когда в полчетвёртого наконец-то закончилась продлёнка, Пауль как угорелый помчался на велосипеде домой. А в подъезде понёсся наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пауль добежал до квартиры и остановился у двери, переводя дух. Подождал, пока сердце перестанет биться как сумасшедшее. Прислушался. Тишина. Он наклонился и заглянул в замочную скважину. В коридоре, как и вчера, стояли неразобранные чемоданы. А в замочной скважине было темно и тихо.

Пауль тихонечко позвал:

— Циппель!

С улицы слышалось: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш — кто-то подметал двор. И больше ничего.

Пауль позвал опять:

— Циппель! Ты слышишь меня?

Тишина.

Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и медленно-медленно повернул его. Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Пауль вытащил ключ. Постоял в коридоре, а потом крикнул в темноту:

— Циппель! Ты здесь?

Но всё было тихо, и тогда Пауль пошёл в свою комнату. Вагончик железной дороги стоял там же, где и вчера, а записка, которую он написал утром, всё так же лежала у кассы игрушечного магазина.

Пауль снял ранец и медленно поставил его на пол. Ему стало очень грустно. Циппель ушёл. Папа прогнал его. Чёрт!

Пауль выглянул во двор: господин Ритче подметал осенние листья и болтал с фрау Вильгельм. Фрау Вильгельм прижимала к себе сумку в цветочек, смеялась чему-то и глядела одним глазом на листья, которые сметал в кучу домоуправ: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш. Пауль прислонился лбом к холодному стеклу и долго смотрел на господина Ритче и фрау Вильгельм, не замечая их, и ему стало ещё грустнее. Вдруг он насторожился. Затаил дыхание. Неужели кто-то поёт? Какой-то ребёнок? Тихо-тихо. Совсем рядом. Где-то в квартире. Пауль вышел в коридор и прислушался. Звуки доносились из спальни родителей.

Пауль осторожно заглянул в комнату. Большой платяной шкаф был открыт. Половина ящиков выдвинута, на полу лежали горы трусов и носков. Циппель, напевая, рылся где-то внутри. Раз — и на пол вылетел красный носок, а вслед за ним — синий.

Сердце Пауля подпрыгнуло от радости.

— Что ты делаешь? — спросил он.

В шкафу стало тихо. Потом гора белья зашевелилась, и показался Циппель с носком на спине.

— Тут полно таких прекрасных вещей, — сообщил он. — Пальто. Одеяла. В них можно нырять. — Он плюхнулся на стопку носков. — И столько мягонького, чтобы сидеть.

Циппель подплыл к краю ящика и посмотрел вниз, на пол — туда, где лежали папины трусы.

— Послушай-ка, можно мне взять один из этих расчудесных флагов? — поинтересовался он. — Красненький, например?

— Это папины трусы, — сказал Пауль. — Они у него все по счёту. Он сразу заметит, если что-то исчезнет. Но я знаю, что можно взять вместо флага.

— Пф! — Циппель вдруг разозлился. — Твой папа! Что за злющий тип! Жуткий человек. Настоящий рослый. Да!

— Почему? — удивился Пауль.

— Как — почему? — вскричал Циппель так, словно было ясно как день почему. — Я тебе скажу! Сегодня ночью он разворотил ключом мой дом. Мне некуда было деваться, он зажал меня так, что теперь у меня всё болит. Я и секундочки глаз не сомкнул! Так не годится, стопроцентно!

— Ой, прости! Папа не нарочно, он ведь не знает, что ты живёшь в замке.

— Всё равно. Это мой замок. Где мне теперь жить?

— Мы что-нибудь придумаем. — Пауль принялся собирать трусы и носки, раскиданные по полу, и складывать их обратно в шкаф. — Обещаю. А сейчас помоги мне убраться.

Конец ознакомительного фрагмента.