Тайга: андроиды

Алекс Миро, 2023

Россия, 2074 год. Земля гибнет под натиском океанов, и каждая страна, потерявшая свои территории, готова на все ради выживания. Призрак великой войны, главной битвы в истории человечества, витает в воздухе.Россия создает непобедимую армию, главным оружием которой станут киборги и андроиды.Кто из героев погибнет ради спасения миллионов? Сколько жизней сломает надвигающаяся великая война?Третья книга серии "Двоеточие". Обложка: нейросеть wombo ai.

Небо

— Оденься во что-нибудь удобное, — Ай Пи открыла шкаф, высматривая одежду для Сибиряка.

— Не в форму? — спросил он.

— Нет. Можешь взять джинсы, свитер и куртку. Куртку обязательно, на улице холодно. — Андроид сама сняла с вешалки одежду и положила ее на постель.

Сибиряк проверил свой наручный браслет, но там не было новых сообщений, а в общем чате обсуждали яичницу на завтрак, которая сегодня была хороша как никогда.

— Почему приказы не отсылают мне напрямую? — Он натягивал свитер на майку. Этот свитер он привез из Ирландии. Он поднес рукав к носу, принюхался. Ткань все еще хранила запах вересковой пустоши, запах сырого камня, из которого был построен Замок. Или ему все это померещилось?

Ай Пи пожала плечами. Сибиряк знал, что переспрашивать бесполезно, однажды он все узнает сам.

— Может, мне в разведчики пойти? — спросил он Ай Пи, натягивая кроссовок.

— Это лучше спросить у твоего дяди, — резонно заметила андроид.

— А ты что думаешь?

Ай Пи что-то там анализировала, присматриваясь к Сибиряку, на сей раз она искала в его мимике и телодвижениях параметры, схожие со всеми занесенными в ее базу разведчиками. Наконец, она сделала вывод.

— Я не рекомендовала бы тебе идти в это подразделение.

— Ну вот… — Сибиряк немного расстроился. Ему оставалось только гадать, почему андроид сочла его непригодным к профессии, которую он так любил по голливудским фильмам. Сибиряк знал, что останется здесь надолго, скорее всего, навсегда. И он не мог представить себя в этом мире погон и формы, никак не мог найти подходящее для себя место. Он не был ни инженером, ни программистом, ни ученым-биологом, ни разведчиком (хотя кто такая Ай Пи, чтобы решать его судьбу?) И что он вообще умел?

К тому моменту, как, плотно позавтракав, Сибиряк в сопровождении андроида вышел из корпуса, его настроение окончательно сошло на нет.

— Ты чего нахмурился? — Леда уже ждала его на площади. Зеленая полоса на борту ее мотоцикла показывала полный заряд.

— Как думаешь, из меня получился бы разведчик? — на всякий случай спросил ее Сибиряк.

Леда задумалась.

— Мне кажется, нет, — она уже надела черный шлем и Сибиряк увидел себя в отражении ее визора.

— Нет и не надо.

Он сел за ее спиной, крепко обхватил ее руками за талию. Ай Пи села на свой мотоцикл.

По дороге они обгоняли полные строительных материалов грузовики. Леда прекрасно управляла мотоциклом, и Сибиряк чувствовал, что девушка рождена для этого.

Наконец они были у взлетной полосы.

— Сибиряк. — Дядя протянул ему руку для пожатия, они соприкоснулись ладонями. Сибиряк ощутил мир и покой, разлившиеся по его телу. Он был удивлен. Кажется, на аэродроме дядя был в своей стихии.

— Что мы здесь делаем? — Сибиряк оглядел выстроенные в ряд истребители. Десять штук парами стояли на взлетной полосе.

— Ты думал о том, кем ты будешь здесь? — спросил генерал Лебедев.

— Может быть разведчиком? — Сибиряк не мог угомониться. Отчего-то ему казалось, что дядя ответит согласием.

— Да какой из тебя разведчик, — нахмурился генерал.

Леда хихикнула, Сибиряк опустил глаза.

— Ты будешь служить под моим командованием, — Лебедев кивнул в сторону самолетов.

По спине Сибиряка пробежали мурашки.

— Я даже на гражданских летать боюсь.

Антон Лебедев никак не отреагировал на слова племянника. Похоже, он уже все решил, и страх Сибиряка не имел для него никакого значения.

Для генерала страх был пустым звуком. Сколько раз он боялся за последние тридцать лет? Не сосчитать. И сколько раз он преодолевал свой страх? Ровно столько же, сколько тот появлялся в его душе. Антон знал, что нельзя поддаваться эмоциям. Самым лучшим будущим для Сибиряка была служба в авиации под его личным командованием, поэтому мнение племянника он не спрашивал.

— Здравия желаю, товарищ генерал. — Женщина лет сорока стояла позади них. На ней был летный комбинезон, а на локте висел круглый болотно–зеленый шлем.

— Здравия желаю, полковник Соколова. Вот, привел тебе новенького. Посмотришь?

Соколова обошла Сибиряка вокруг, прищурилась.

— На тебя похож, Антон.

— На брата моего больше, — возразил Лебедев. — Покажешь ему небо?

Сибиряк почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, но он понял, что не может подвести дядю. Он еще слишком мало знал о том, что здесь происходит, но уже понимал, что ему придется смириться с решением генерала.

— Я Туяра, для тебя полковник Соколова. Пойдем, переоденемся в форму. Полетишь со мной ценным грузом.

— Балластом, — пошутил Лебедев и оба засмеялись.

— Смотри, Антон, сброшу ведь, если что.

— Я тебе сброшу, — Лебедев погладил ее по плечу, и не будь Сибиряк так напуган, он непременно обратил бы внимание на этот жест.

Сибиряк оставил куртку, свитер и джинсы в раздевалке ангара. Ему выдали летный костюм, в котором он чувствовал себя непривычно, но достаточно свободно. Ему нравились и широкий крой, и пространство, и воздух внутри. Он раскинул руки в стороны, задрал их и опустил, как птица.

— Разминаешься? — полковник вошла в раздевалку, не постучавшись.

— Так точно, товарищ Соколова, — отрапортовал Сибиряк необычно громким голосом. На самом деле ему хотелось закричать и сбежать отсюда. Перспектива сесть в истребитель вселяла настоящий страх. Он действовал словно на автомате: шел за полковником след в след, не глядя на механиков и обслуживающий персонал. Людей здесь было много, самолетов еще больше. Повсюду сновали стронгботы — железные собачки без головы. Пристегнутые тросами к фюзеляжам, они вытягивали из ангара истребители, в сотни раз превышающие их собственный вес.

Фонарь¹ поднялся, Соколова легко запрыгнула на крыло и нырнула внутрь. Сибиряк оглянулся на смотровую площадку. Дядя помахал ему рукой и поднял вверх большой палец. Леда сделала то же самое.

Их истребитель был в первом ряду. В остальные самолеты тоже запрыгивали летчики. Кроме него в небе будет десять опытных пилотов. В такой компании Сибиряку стало немного спокойнее.

— Надевай шлем. Маску пока не надо.

Полковник надела свой шлем первой. Ее круглая голова теперь загораживала Сибиряку обзор. Шлем оказался легче, чем он думал. Почти невесомый, с мягкими подушечками на уровне ушей. Маска болталась тут же, пристегнутая с одной стороны ремнем. Сибиряк пощупал скулу. К ней плотно прилегала пластиковая лопатка костного наушника.

— Готов? — он услышал голос словно у себя в голове. Лопатка костного наушника едва заметно вибрировала, когда Соколова говорила.

— Готов, — с трудом откликнулся Сибиряк.

Его шлем был отключен от общей сети. Соколова отдавала распоряжения, ей отвечали, но Сибиряк ничего не слышал и не хотел слышать. Он мечтал только о том, чтобы все это поскорее закончилось. И о том, чтобы дядя понял, что летчик из Сибиряка никакой и отпустил бы его в сухопутные войска.

Они выехали на взлетную полосу так же, как и стояли до этого, рядами по двое. Внутри кабины было тихо, двигатели работали почти бесшумно, а если понадобится, они вообще не будут производить ни звука. Сопла повернулись вниз, светоотражающие фюзеляжи заблестели на солнце.

Их истребитель начал подниматься, медленно, спокойно, давая Сибиряку время привыкнуть к воздуху. Он с силой сжал боковины своего кресла. Через прозрачный фонарь было видно небо. Светоотражающее покрытие делало небо сине-серым, каким бывает океан после бури.

Сибиряк посмотрел вниз и покрылся холодным потом. За плавным подъемом он не заметил, как высоко они оказались. Взлетная полоса выглядела как штрих, прочерченный в поле аэродрома. Тайга слилась в единое целое: не деревья по отдельности, но зеленая неподвижная масса простиралась до края Земли. Залюбовавшись, Сибиряк на секунду забыл про свой страх. Они еще поднимались вертикально, теми же парами, но небо никак не приближалось к ним. Казалось, они будут двигаться так вечно, и никогда не погрузятся в сине-серую глубину, в этот перевернутый вверх ногами зависший над землей океан.

Группа наконец двинулась вперед.

— Ты в порядке? — спросила Туяра, немного взволнованная. — Ты сидишь тихо.

— Все в порядке, — он кивнул, и на сей раз его ответ был более-менее честным.

Они летели плавно, будто прогуливались. Туяра показывала Сибиряку небо, а небу — Сибиряка, знакомила их друг с другом. Здесь все было иначе, чем в гражданской авиации. Огромные пассажирские самолеты с висящими под крыльями дополнительными капсулами, не давали людям того слияния с воздухом, какое давали эти юркие, остроносые железные птицы. Один на один с высотой, истребитель чувствовал воздушный поток, соединялся с ветром. Сибиряку казалось, что они качаются, как корабли на волнах. Страх постепенно отступал, маленькими шажками, неохотно. Группа начала обгонять их самолет. Сибиряк не видел пилотов в кабинах, но знал, что они там точно есть, и отчего-то знал, что они полностью погружены в небо душой и телом, невозмутимо смотрят вперед через опущенные визоры, и летят туда, куда им приказано лететь.

— У нас с тобой сегодня простая программа. Генерал просил не пугать тебя фигурами высшего пилотажа, так что мы с ребятами просто налетаем часы, отдохнем за штурвалом. А ты немного обвыкнешь. — Самолеты направлялись в сторону солнца, и она опустила визор.

«Отдохнем», — повторил Сибиряк. А ведь и правда, почему бы нет? Он тоже опустил визор. Внизу лес, вверху небо, и все было так правильно и хорошо, что он вдруг почувствовал прилив радости, а на глаза навернулись слезы.

— Товарищ полковник, — позвал он. — Давайте полетаем нормально, пожалуйста.

Он не знал, правильно ли выразился, но ему вдруг захотелось почувствовать все сразу. Восторг и страх бурлили в нем пьянящим коктейлем, и он совершенно забылся. Больше не было никакого Сибиряка, не было ни прошлого, ни будущего. Не было ничего на свете, кроме неба и группы из десяти самолетов, разошедшихся птичьим клином.

— Сам напросился, — засмеялась Туяра, и, прежде чем надеть маску, передала остальным: «Наш брат дает добро. Покажем ему, на что мы способны!»

Сибиряк не знал, каким был их ответ, но она быстро откликнулась.

— Да нет, давайте-ка полегче. Первый раз ведь…

Сибиряк надел маску. Он почувствовал, как она прижалась к его лицу, покачал головой в легком круглом шлеме, повертел запястьями и хрустнул костяшками пальцев.

«Наш брат»… У него такая большая семья, теперь он не одинок.

Соколова набирала скорость. Они неслись все быстрее, и Сибиряк чувствовал, как его вжимает в кресло. Она потянула штурвал на себя, перед его глазами небо вдруг стало темнее, и ему показалось, что сейчас они вылетят в космос. Глупость, конечно, но у него перехватило дыхание, в животе ухнуло, он на секунду ощутил каждую свою кость, налившуюся неимоверной тяжестью. Перегрузка была серьезной, но не долгой. Туяра снова потянула штурвал на себя, самолет задрал нос, потом перевернулся, и теперь вверх тормашками они неслись навстречу зеленому лесному ковру. Тело исчезло, вместо него лишь пустота, в которой, казалось, вот-вот захлопают струи воздуха. Свободное падение. Сибиряк делился на атомы, он был и не был одновременно.

Туяра пересеклась с другим самолетом и попала в его воздушный поток. Их весело тряхнуло, Сибиряк дернулся, как кукла на веревочках, его онемевшие конечности подпрыгнули и вернулись на место. Они неслись вниз, и когда он подумал, что все кончено и успел перепугаться, полковник снова потянула штурвал. И, как только самолет пошел куда-то вперед и немного вверх, она завертела истребитель вокруг своей оси. Они кружились и кружились, Сибиряка, пристегнутого ремнями, мотало в кресле, размякшего и такого счастливого, каким он никогда еще не был. Только через несколько секунд он понял, что кричит от восторга, голосит без смущения, а довольная Туяра кружит его в железной птице, ввинчивая в небо, в которое теперь он был влюблен по уши.

Примечания

1

В авиации фонарь — прозрачная часть пилотской кабины, защищающая экипаж и пассажиров от воздействия встречного потока воздуха, погодных условий и от шума. (Википедия)