Миры и истории. Книга третья. Академия. Магия воздуха.

Алекс Кама

Денис после спасения Зелёного мира от эпидемии с одним из своих друзей, свином Милым, оказывается в Оранжевом мире, где живут Короли и проходят обучение маги всех светлых миров. Здесь у него появляются новые друзья, а наставники академии, где он теперь живёт и учится, иногда удивляют его,иногда ругают, но всё больше и больше приобщают к магии. Магии воздуха? Это интересно. Получится ли у Дениса остановить ураган и создать свой ветер?..

Глава 5. Весёлые старты

«В нашей семье по утрам зарядкой занимается только мобильник».

(Шутка)

Я чувствовал себя грушей, которую испинали, выбив из неё все косточки. И понял наконец, что имела в виду Стелла под «усталостью ума», когда ты даже думать не в состоянии.

То есть после того, как мы с Тоутом «начелночились» к берёзам из моего детства, руками я всё ещё мог бы переделать кучу работы. Но заставь меня в этот момент решать контрольную или писать сочинение — без шансов. Я даже книгу сейчас читать бы не смог, так и застыл бы на одном абзаце, пытаясь уловить мысль автора.

Что интересно, тропинки я не выбирал, правильно ли иду, не думал. Как будто тысячу раз уже ходил этой дорогой, и ноги сами знали, куда поворачивать. Или тропинки вели куда надо?

Уже в комнате усталость накатила новой волной, настолько мощной, что я даже на секунду задумался, идти ли в ванную: «Помыл бы кто…»

Зато когда я вышел после душа, на столе в фарфоровой тарелке дымилось моё любимое блюдо — пельмени со сметаной. Они знали, да? Впрочем, чего удивляться: в моей голове здесь кто только ни шурует!

Я умял все до единого пельмешка и отправился в кровать. Заснул, едва коснувшись подушки.

А разбудила меня «Зима» Вивальди, любимый мамин рингтон на телефоне. При этом звуки музыки словно нарастали, пока я лежал, потягиваясь, и думал, откуда они идут и почему именно Вивальди.

Когда стало слишком громко, я всё же собрал волю в кулак и начал сползать с кровати, чтобы найти источник звука и хотя бы убавить громкость. Но, как только мои ноги коснулись пола, музыка прекратилась сама, словно кто-то нажал кнопку «выключить».

Так это будильник?

Я убрал ноги с пола. Музыка тут же включилась снова. Будильник.

Ладно. Пора так пора.

Умыться как следует мне помешал сердитый стук в дверь. Пришлось почти бежать через всю комнату с мокрым лицом, чтобы открыть быстрее.

Но заметить, что на столе вместо завтрака стоит лишь стакан с соком, я успел. Омлета не заслужил, что ли?

В дверь, как выяснилось, колотил Митро. Стоило мне рывком открыть её, он тут же влетел в комнату и врезался в стол, не успев затормозить в прыжке для очередного тук-тука.

— Лупить головой по двери, когда у тебя, кроме неё, ничего нет, довольно глупо, — это я ему сказал вместо привета, наблюдая за его скачками по комнате.

Наконец Митро удалось затормозить. После чего он подкатился ко мне и, прошипев: «Кхрррррррррбра!» и «Тормоз!», сделал вид, что плюнул мне под ноги. А потом застыл, выразительно глядя на меня снизу вверх.

— Тебя бешеные белки покусали? — я взял стакан и начал медленно потягивать сок.

Быть не может! Берёзовый?

— Наставник! Давно! Ждёт! Тебя! Ленивый! Ты! Сморкач! — он выкрикивал каждое слово после паузы, как будто слова — это оплеухи, и ему нужно время на новые замахи.

— Ладно-ладно! Я быстро! — я залпом допил сок и, на ходу одеваясь, побежал следом за покатившимся из комнаты Митро, который то и дело оглядывался, будто я могу от него сбежать.

Так мы с ним — один катился, второй бежал — промчались по тропинкам через половину парка. В итоге оказались на площадке, очень похожей на те, что обустраивают на военных базах для тренировок спецподразделений.

Странно, зачем это на Атласе? Из магов терминаторов делать? Они же и так могут всё…

Эилиль, стоявший у кромки площадки, в отличие от Митро сердитым не выглядел. Наоборот, он улыбался. Но от иронии не удержался:

— Выспался?

— Не совсем, — я пытался отдышаться, пока Митро нарезал круги вокруг нас и бормотал своё: «Кхрррррррррбра». — Простите! Состояние такое, что сейчас снова бы поспать, потом вкусно поесть, а потом снова поспать!

Эилиль, отсмеявшись, заявил, что спать потом, поесть тоже, а сейчас — тренировка.

— Каждое утро ты будешь пробегать три километра, — он выдержал паузу. — Затем преодоление полосы препятствий и урок фехтования. Освоишь шпагу, адаптируем полосу препятствий к уже готовым навыкам.

Шпага?

— Бегать, прыгать… Шпага! Вы из меня собрались Гэндальфа делать или Д`Артаньяна? — прозвучало, конечно, нагло, но я был в полном недоумении.

Да ещё сердит и голоден.

— А что не так? — Эилиль словно не заметил моего тона. — Ты всегда любил спорт, насколько я знаю. Спорт — это здоровье, хорошее настроение, развитие рефлексов, уверенность, что невозможного нет… Разве всё это не важно для настоящего мага?

— Одно дело — бегать-плавать, совсем другое — шпагой махать. Вы бы ещё шахматы спортом назвали! Вообще было бы неплохо рассказать мне об этом накануне. Дать осмотреть эту полосу. Прикинуть, как я буду её проходить. Знаете, как у нас на Терии говорят? Семь раз отмерь, один раз отрежь.

— Пока ты там семь раз мерить будешь, — вдруг проорал Митро, — другие уже отрежут!

Эилиль, судя по выражению лица, явно удивился нахальству мячика, но его выпад одобрил: слегка поклонился ему и при этом дважды хлопнул в ладоши.

— Смотри не лопни от самодовольства! — не удержался я при взгляде на довольного собой Митро.

Он тут же пнул меня по ноге, сердито пискнув: «Кхрррррррррбра!» и бодро откатившись за Эилиля.

Наставник дождался окончания нашего баттла и продолжил:

— Позже я объясню тебе, Денис, зачем нужны фехтование и рукопашный бой. А пока — бежать! Только не забудь, что в забегах на стайерские дистанции, главное, не пробежать финиш!

— Но я даже не в форме!

— Улыбайся! И марш! — Эилиль сказал это так, что я тут же перестал спорить и втопил по ближайшей тропинке изо всех сил, проорав напоследок:

— Я никогда не видел, чтобы кто-то улыбался, бегая по утрам!

— Бегом! — крикнул мне вслед Эилиль.

— Никто не улыбается! — гаркнул я. — Это всё, что нужно знать о беге по утрам!

Кажется, я услышал, как он засмеялся.

Пробежав метров триста по вьющейся среди деревьев тропинке, я сбавил скорость, сообразив, что надо распределить силы, или я уже через километр упаду «звёздочкой». А как, кстати, я назад прибегу, если тропа ведёт меня от площадки? И как я пойму, что уже три километра?

Сквозь кроны деревьев пробилось солнце и будто погладило меня тёплым лучом. Я продолжал бежать, выбрав наконец хороший темп.

Возник новый вопрос: здесь всегда лето, или бывают другие времена года?

А град, дожди, снег, извержения вулканов (если здесь есть вулканы), штормы, ураганы?

Кстати, если всё же бывают дожди и снег, то я и во время них бегать буду? Или магия местных распространяется даже на природу?

Внезапно идея управлять погодой мне очень понравилась. Интересно, это возможно?

Я и о другом успел подумать: а где все ученики? Ни одного пока не видел. Где-то же здесь и Милый. Не в академии, но здесь!

Может, меня, как котёнка, на карантине держат? Или… Или всё это не реальный мир, а иллюзия? Или, как они говорят, ментальный мир? И у каждого ученика он свой и с другими не пересекается?

Неожиданно я выбежал прямо к площадке, откуда и стартовал. Эилиль ждал меня в том же месте, где стоял, когда я убегал.

— Хорошо, что тропа круговая, — добежав до наставника, я наклонился, уперев руки в колени. — Иначе я не знаю, как бы нашёл дорогу и понял, что пробежал уже три километра.

— Она не круговая, — коротко сказал Эилиль.

— А как тогда… Как я?.. — я выпрямился, смахнув пот с лица.

— Любая дорога может привести тебя именно туда, куда тебе нужно.

— Это я так делаю? — сердце заколотилось намного быстрее.

— Нет. Ты пока так не можешь, — он улыбнулся, увидев, что я явно расстроился. — Я вижу, ты неплохо побегал. Но давай расскажу тебе обо всём по порядку.

Что, интересно, он имеет в виду?

Он же не сидел в моей голове всё это время?.. Или сидел?

— Устраивайся, — Эилиль указал на подобие лавочки у края площадки, только без спинки и ножек, дождался, пока я до неё дойду, и сел рядом, аккуратно сложив руки на коленях.

— Смена времён года здесь, разумеется, есть, — всё-таки он был в моей голове! — Сейчас разгар лета, поэтому так тепло. Но погодой в Оранжевом мире действительно управляют маги. Маги воздуха. Они делают так, что дожди или снег идут только по ночам, когда все спят. А днём у нас всегда светит Милда, — тут он посмотрел мне в глаза. — И да, ты будешь этому учиться.

— Только я? — я спросил, чтобы хоть что-то спросить.

— Может, да. А может, нет, — в его голосе появились весёлые нотки. — Ты не на карантине. На котёнка совсем не похож. Учеников в академии очень много. Но и академия не маленькая. Мы можем себе позволить выделить персональную территорию для занятий каждому академикусу. Ты ещё познакомишься с такими, как ты. Ну, — добавил он после паузы, — почти такими. Кстати, идею создания магических путей, которые ведут туда, куда нужно, в своё время предложил один из академикусов. На тот момент это почти всем показалось бредовой фантазией, но те, кто не вошли в «почти все», решили попробовать сделать это.

И тут же без какого-либо перехода он спросил

— Ты отдохнул?

Ответа он, видимо, не ждал, потому что уже через секунду, кивнув в сторону площадки, добавил:

— Подъём! Тебя ждёт полоса препятствий.

Сейчас?

Вслух я ничего не сказал, но Эилиль тут же ответил:

— Сейчас. И у тебя всего пятнадцать минут.

Я замер, пытаясь подавить в себе панику.

И тут со своим коронным «Харумпампам-барам-урам!» из ближайших кустов выкатился Митро.

Это он меня так поддержать решил, что ли?

— Вот только тебя мне сейчас не хватало! — я еле удержался от того, чтобы не пнуть его обратно в кусты.

— Харумпампам… — обиженно буркнул шарик, надулся и, видимо, поняв моё настроение, откатился за Эилиля.

Я смотрел на то, что мне нужно преодолеть (за пятнадцать минут?!), и вообще не понимал, как я с этим справлюсь.

Представьте себе абсолютно вертикальные стены. Часть их, как я понял, нужно перепрыгивать — с одной на другую, используя каждую предыдущую стену как опору, а на следующую забираться подтягиваясь, а потом с неё сигать дальше. Был бы я шимпанзе, тогда да…

Дальше ещё хлеще. Широкий канал, до краёв наполненный водой, а над ним — от берега к берегу — натянуты канаты.

Он что, хочет, чтобы я по ним перебирался?

А потом широченные рвы с тонкими жёрдочками! Я похож на курицу?

На макаку?

Впрочем, чего я паникую? До жёрдочек не дойдёт. Я грохнусь вниз ещё с канатов.

И уж точно не доберусь до гибких колец, болтающихся на разной высоте.

Я так и не понял, то ли мне через них прыгать надо, как кошке в цирке, то ли по ним перескакивать — как раз до болота с плавающими по всему периметру кочками, чтобы, очевидно, по кочкам бежать дальше к вращающимся пропеллерам и гигантским маятникам. И если я от удара одним из этих метрономов не улечу куда-нибудь в кусты к Митро, то дальше останется ерунда: парящие верёвочные мостки, отвесная стена и с неё спуск по канату.

— Топчись не топчись, а начинать надо! Харумпампам-барам-урам! — бодро пискнул Митро из-за спины Эилиля.

— Идти? — я посмотрел на наставника, всё ещё до конца не веря, что он реально ждёт от меня невозможного.

— Иди! Но ты сейчас видишь лёгкую версию полосы, — усмехнулся Эилиль. — Потом будут дополнительные факторы.

Что?! Выскакивающие из болота крокодилы и налетающие с неба, чтобы столкнуть меня с жердей, птеродактили?

Эилиль улыбнулся, почувствовав мой сарказм, но ничего не сказал.

Я легко залез на первую стену. Сложнее всего было сохранить равновесие наверху, чтобы оттолкнуться и ухватиться в прыжке за верх следующей. Дважды чуть не свалившись на этом этапе и ободрав себе все ладони, я всё же добрался до канала с канатами. А там свалился сразу. Поэтому решил дальше не изображать из себя канатоходца, а перебрался через канал, снизу цепляясь за канат руками и ногами.

С жёрдочками вышло ещё хуже. С первой я упал. Вторую сломал. По третьей попытался перелезть так же, как по канату, и снова грохнулся в воду. Причём выдернул жёрдочку из ниши и, окунаясь, получил ею по голове. Плюнул, как всё это выглядит со стороны, и просто переплыл по-лягушачьи на другой берег рва.

Как работать с кольцами, я так и не понял, поэтому просто залезал на одно, раскачивал его, держась изо всех сил, и старался хватануть следующее, чтобы перевалиться на него.

В болоте тоже искупался. От кочек как опор толку не было никакого.

Я соскользнул с первой же, на которую попытался встать ещё у берега. Пробарахтавшись в грязи и ряске в попытках оседлать хоть одну кочку, я наконец вылез к пропеллерам и маятникам, решив, что они-то меня и прикончат. Но, как ни странно, очень быстро рассчитал интервалы их вращений и махов и дальше просто нёсся между ними, боясь только одного, что поскользнусь и тогда точно получу пинка, не успев отбежать вовремя.

Не поскользнулся.

Зато ещё долго позорился на отвесной стене, пытаясь удержаться на ней ободранными и скользкими руками и подтянуться с помощью ног, которые тоже пробуксовывали. Но всё-таки я на неё влез, перевалился и, едва схватив канат, безвольной тушкой скатился по нему на землю, доободрав на ладонях то, что ещё там оставалось целым, и упал лицом вниз.

Я не видел, как он подошёл. Но понял, что и он рядом, услышав обеспокоенное «Харумбампам-парам-урам» и почувствовав что-то вроде шлепка по уху. Когда повернул голову и открыл глаза, то сначала уткнулся взглядом в жёлтый шарик, который внимательно заглядывал мне в глаза, мягко накатывая то на ухо, то на щёку, а уже за ним разглядел обувь наставника.

По телу будто бульдозер проехал…

— Завтра будет ещё хуже, — ободрил меня Эилиль.

— Не сомневаюсь, — кажется, я опять наглею.

Чтобы посмотреть на его реакцию, я, не вставая, перевернулся на спину. Улыбается…

— Зачёт! — я не понял, шутит он или говорит всерьёз.

— Смеётесь? Я же всю полосу прополз и проплыл на пузе…

— Ты не сдался. Урок был об этом. А для первого раза и «на пузе» сойдёт. Сейчас иди к себе. Прими душ. Смени одежду. Поешь.

— А если нет сил встать? Вы понесёте меня на ручках?

— Смешно! — Эилиль всё ещё смотрел на меня, скрестив на груди руки. — Поднимайся! И не забудь у себя в комнате, как пойдёшь в душ, попросить позаботиться о твоей одежде!

— Надеюсь, у вас тут есть стиральные машины. Если каждый день так будет, даже суперволшебная прачка сбежит с вашего Атласа.

Буквально в следующую секунду наставник как в воздухе растворился. Но подумать об этом я не успел. Митро настойчиво потребовал:

— Вставай! Вставай же!

— Нет! Я занят! Делом, — решил отшутиться я.

— Каким делом, пффф, ты же лежишь тряпочкой!

— Лежать — это глагол. А глагол означает действие. Я лежу, значит, я действую…

— Кхрррррррррбра! — всё-таки больше никто на моей памяти так обаятельно, мастерски и искренне не ругается.

Даже Стелла.

Внезапно я почувствовал, как моё плечо само по себе приподнялось, а потом тут же упало — под огорчённое пыхтенье-кряхтенье откуда-то над затылком… Потом снова… Снова… И снова…

Поняв, что происходит, я ощутил комок в горле.

— Спасибо, Митро! Но лучше я тебя понесу, ладно?