Мактуб. Книга 3. Принц Анмара

Алекс Д, 2020

Мактуб – роман, сочетающий в себе восточный колорит; чувственность, страсть и интриги в горячих отношениях Джамаля и его упрямой Эйнин; слияние сильного мужского характера и гордого женского нрава, которому нет места в их отношениях. Каждое столкновение героев – балансирование на грани, бег по раскаленным углям или роковая встреча, уготованная судьбой? Джейдан: От нее пахнет красками, шотландским виски, солеными слезами и единственной женщиной, к которой хочется прикасаться, убивать, спасать, ненавидеть, прощать, любить, забывая собственное имя. И этому нет никакого объяснения и не малейшей возможности исправить, вычеркнуть или забыть. Эрика: Хочу в мир, где будем только мы, только ты и я. Но я не смогу принять то, что стану третьей, или даже первой из трех. Я никогда не буду единственной, в то время как ты – единственный мужчина, с которым я связала бы свою жизнь.

Глава 4

Рика

— Последний штрих, — Шерил Трип — одна из лучших визажистов Европы, и именно ее Искандер нанял в качестве моего личного мастера по красоте и возложил на девушку ответственность за мой внешний вид на официальных мероприятиях. Если доверять безостановочной болтовне Шерил, которая сразу проговорилась мне о том, что заключила контракт с менеджером наследника на два месяца, в ближайшее время мне предстоит посетить далеко не одно светское сборище. Сегодня мой дебютный выход в свет, боюсь представить, сколько камер направят в нашу сторону и сколько журналистов-стервятников будут готовы продать душу дьяволу ради того, чтобы урвать у спутницы принца хотя бы небольшое интервью. Но этот факт совершенно не льстит и не радует меня, как могло бы показаться, наоборот — меня напрягает излишнее внимание, ведь мои цели пребывания в Анмаре далеки от незатейливой демонстрации своих нарядов на подобных тусовках с королевским размахом.

Сама до конца не понимаю, в каком качестве буду присутствовать на благотворительном вечере, сопровождая Искандера Аль-Мактума. И я не представляю, какую сенсацию и новость раздуют из этого СМИ и как отреагирует на провокационные заголовки Джамаль…, меня не должно волновать его мнение, дважды женатого человека, верно? Все время забываю о пропасти размером с кратер вулкана, пролегающей между нами, и не могу избавиться от гнетущего чувства, что каждую секунду, которую я провожу во дворце Искандера, я предаю Джамаля… или саму себя. Мои чувства к нему — смертоносный ком из закипающей магмы, которая может взорваться в любой момент, но я тщательно фильтрую свои мысли, стараясь даже не рассчитывать на встречу с Каттаном снова. Наша встреча не принесет нам ничего, кроме боли, разочарования и горького осознания того факта, что мост над бездной, разверзнувшейся между нами, никогда не будет построен вновь.

Хотя, где-то глубоко в душе, внутри меня все еще жива закоренелая стерва, которая не прочь позлить Джамаля легким флиртом с Искандером Аль Мактумом. Я знаю, насколько это глупо, но не могу отделаться от желания увидеть его ревность и ярость, хоть какое-то доказательство искренности его чувств ко мне в тот момент, когда он заметит меня с Искандером в утренних СМИ. Видеть его одержимость мной — мой самый большой страх и самый сладкий наркотик, и впервые я распробовала его оттенки именно в «Шатрах Махруса», когда Джейдан овладел мной в тесном шатре, устроив предварительный допрос с пристрастием. Его голод — это то, что способно надолго заткнуть мою гордость и усмирить мой нрав дикой пантеры до состояния ласковой ручной кошки.

Шерил захватывает две пряди волос спереди и сцепляет их на затылке серебристым гребнем, распыляет на мои завитые в объемные локоны волосы целую тонну лака, от чего они становятся упругими и игриво пружинят при каждом повороте головы. Шерил удалось сделать невозможное — не меняя истинные черты моего лица, подчеркнуть его достоинства и замаскировать недостатки, при этом сделать это так мастерски, что я с легкостью узнаю себя в зеркале. Обычно для съемок мне делали такую сильную коррекцию лица, что я потом с трудом смывала с себя нарисованные впалые скулы и чересчур тонкий нос.

— Мне очень нравится, ты волшебница, — благодарю я Шерил, перекидывая волосы на одну сторону, наблюдая за тем, с какой любовью мисс Трип очищает каждую кисть и аккуратно складывает ее в свой увесистый кейс визажиста.

— Так я накрасилась бы сама, если бы была приглашена на прием с принцем, — заговорщицким шепотом подмечает Шерил, сканируя меня пытливо хитрым взглядом. Не дождавшись моего ответа на свою провокацию, она распускает хвост густых рыжих волос, опускается на мягкий пуфик перед туалетным столиком рядом со мной и мечтательно выдыхает: — Меня чертовски привлекают восточные мужчины. Может, и для меня найдется красивый шейх?

— Нравятся темненькие? — удивленно вскидываю брови, замечая в глазах Шерил плохо скрываемую тоску, печаль и грустный блеск в глазах, свойственный исключительно одиноким женщинам. Бесконечно ищущий свою судьбу взгляд — надежный способ оттолкнуть от себя всех достойных кандидатов на твое сердце, но об этом я не стану говорить ей вслух.

— У нас, в Голландии, очень трудно найти настоящего мужчину. Красавцев много, но мужественных и сильных можно пересчитать по пальцам, причем мне хватит одной руки. Может, мы и сами виноваты в том, что они стали ленивыми и трусливыми в отношениях с женщинами… вечно выступающие за свои права феминистки породили подкаблучников и мягкотелых неудачников, — Шерил возводит глаза к потолку и недовольно поджимает губы, поморщив вздернутый носик, будто вспоминает неприятную для себя картину: — Куда чаще можно встретить двух мило воркующих парней, держащихся за ручку, чем мужчину, носящего свою девушку на руках! Здесь абсолютно другой мир. Так много мужчин с безумной звериной энергетикой, от которой у меня голова кружится и коленки дрожат, — Шерил картинно вздыхает, прикладывая внешнюю сторону ладони ко лбу, и нервно хихикает: — Время идет, а я так давно одинока. Не обращай внимания на все, что я тут несу, — отмахивается она, явно жалея, что так разоткровенничалась. Хотя про «звериную энергетику» она права, по крайней мере, я знаю одного восточного мужчину, обладающего подобной внутренней мощью, и это не Искандер Аль-Мактум.

— Брось, ты так молода. Ты еще встретишь свою… судьбу, — сердце невольно пропускает удар, когда я произношу последнее слово. Мактуб мало встретить, важно — сохранить, удержать, сберечь… мы не смогли этого сделать, отказавшись от подарка Вселенной, или же обстоятельства оказались выше судьбоносной встречи?

— Мне тридцать пять, за плечами неудачный брак, — Шерил опускает одну из пышных кистей в пудру и успокаивающим движением начинает похлопывать ей по щекам. — Любимая работа, к счастью, спасает положение.

— Ты выглядишь не старше двадцати семи, — ободряющим тоном делаю искренний комплимент я. — В следующий раз я выбью тебе местечко на мероприятии. Как знать, может, ты задержишься в Анмаре дольше, чем на два месяца? — предлагаю я, замечая, как взгляд Шерил меняется, а губы раздвигаются в широкой улыбке, делая ее серьезные и четкие черты лица мягкими и миловидными.

— Ловлю на слове, — чересчур активно кивает девушка, в тот момент, когда в дверном проеме появляется напряженная фигура моего телохранителя. Мустафа провожает меня к кортежу из автомобилей, сопровождающих Искандера на мероприятие, и открывает дверь черного Maserati, помогая мне поместить длинный шлейф платья в салон так, чтобы не испачкать его крупицами пыли. Жемчужного цвета ткань платья приятно холодит все тело во влажном анмарском климате, спущенная линия плеч и внушительный вырез на бедре — достаточно откровенный для Анмара, но совершенно уместный и целомудренный для Западной девушки, делает наряд игривым, провокационным и притягивающим взгляды. Поправляя собравшуюся в складки ткань, замечаю Дерека, направляющегося к машине в сопровождении охраны, облаченного в стального цвета костюм, напоминающий мне своей формой доспехи. Мое сердце не сбивается с ритма, не делает сальто и не поет от благоговения, когда я вижу красавца и будущего правителя страны, но я прекрасно знаю, что на приеме Искандер не избежит голодных, расчётливых и влюбленных женских взглядов, а я — завистливых и презрительных, обливающих с ног до головы ядовитой желчью.

— Ты превосходно выглядишь, — Искандер опускается рядом, сразу поворачивая корпус в мою сторону.

— Почему я приглашена на подобное мероприятие? — я действительно не понимаю, почему Искандер оказывает мне такую честь и внимание, даже если я ему действительно нравлюсь, он должен понимать, что выходить в свет в сопровождении «оголенной» по местным меркам модели из США — не лучшая идея.

— Ты уже забыла? У нас роман, — с глухим смехом напоминает Дерек. Мужчина аккуратно накрывает мою ладонь своей, и мы оба опускаем взгляды на наши соединенные руки. В горле пересыхает, но не от сладкого волнения и соприкосновения с принцем, а от того, что испытываю отчаянную потребность одернуть руку, но не могу так открыто демонстрировать свое нежелание сближаться с Искандером. Мне нужна его защита в этой стране, необходимо выполнение моей изначальной миссии, с которой я сюда прилетела, и я понятия не имею, чем все может обернуться, если Искандер Аль Мактум раскусит меня и поймет, какие цели, помимо организации реабилитационного центра, я преследую.

— Разве женщине можно появляться с тобой на публике в таком виде? — поворачиваюсь на кресле так, чтобы прикрыть обнаженную разрезом платья коленку. — И поверь, это еще самое скромное из тех, что мне предоставили на выбор. Как я понимаю, они были отобраны с учетом твоего вкуса и пожеланий.

— Асад — мой город, Анмар — моя страна, Эрика. Мне можно абсолютно все, — его взгляд на мгновение превращается в острую молнию, пронзающую меня мощным разрядом, и властным жестом Искандер накрывает ладонью бедро над моим коленом. Желудок болезненно скручивает жгучим узлом, дыхание схватывает — его прикосновение слишком интимное, личное, и мне неприятно ощущать его, но есть причины, по которым я вынуждена играть роль той, что благосклонно принимает внимание Мактума, поэтому я продолжаю загадочно улыбаться, стараясь понять, насколько искренна его охота на меня, или же он также преследует в связи с бывшим агентом ЦРУ свои личные выгоды?

Через полчаса мы подъезжаем к поражающему воображение отелю «Luxury Asad Hotels», утопающему в огнях, мерцающих серебристым холодным светом, подобно звездам в открытой пустыне. Двигаясь вдоль побережья, невольно ловлю себя на мечтах о чудесном утре с видом на океан, открывающемся с верхних балконов отеля, и размышляю о том, как было бы приятно проснуться в одном из таких номеров с любимым мужчиной, неспеша позавтракать заказанными в постель терпким кофе и свежими круассанами, или, наоборот, отказаться от лишних калорий и «позавтракать» друг другом. Иначе порой нельзя выразиться — иногда мне правда казалось, что Джамаль выпивает меня жадными глотками, вечно ненасытный, голодный и требовательный — его поцелуи, переходящие в неудержимые укусы, действительно напоминали попытки «съесть» меня. Я хорошо помню, как невозможно удержаться от близости с ним, когда Джейдан рядом. Как хочется попробовать с ним все, что ни с кем другим никогда в жизни не захотела бы…

Я и сама была готова съесть его, ублажить каждый миллиметр тела… ощущаю, как кровь приливает к лицу, а низ живота начинает пульсировать от воспоминаний и возникновения соблазнительных горячих картинок перед внутренним взором: я вижу Джамаля, растянувшегося поперек круглой кровати в отеле «Океан». Его тело полностью расслаблено, не считая рук, сжимающих шелковую простынь в твердый кулак, и мышц пресса, сокращающихся сильнее каждый раз, когда я глубже вбираю в рот его каменный и всегда готовый принимать мое внимание и ласку член. То, какой сексуальной, раскрепощенной и женственной я чувствую себя рядом с ним, тоже своего рода наркотик. Ненасытной и жадной до его совершенного и сильного тела, которому хочется вечно доставлять удовольствие, наблюдая за вспыхивающими искрами вожделения и удовлетворения, тлеющими в глазах цвета индиго.

Огромных усилий мне стоит сдержать стон в груди, не предназначенный для слуха Искандера.

Возвращаюсь в реальность, с болью отпуская более горькие воспоминания, которыми закончилось наше приключение в пустыне… надеюсь, на этот раз мое пребывание в отеле обойдется без неприятных «сюрпризов».

Все двери открывают перед тобой с особым почтением, когда ты являешься спутницей Искандера Аль-Мактума. Как я и предполагала, даже девушки из обслуживающего персонала провожают меня гневными взглядами, в то время как журналисты на входе пытаются прорваться к нам сквозь барьер из охраны с непроницаемыми лицами, а фотографы делают снимки каждого нашего с Дереком шага и возбужденно перешептываются.

— Мы как раз вовремя. К началу аукциона «Лакшери корп». Самые эксклюзивные новинки коллекции не попадут на витрины магазинов, а будут распроданы здесь в единственном экземпляре, — я киваю, делая вид, что внимательно слушаю Искандера, хотя мне нет дела до процветающего бизнеса Саадатов и ослепляющих своим блеском лотов, каждый из которых представлен на сцене большого аукционного зала и закрыт стеклянной коробкой. Когда мы занимаем приготовленные специально для нас места в первом ряду, я откровенно скучаю, наблюдая за наигранным ведущим, развлекающим толпу обеспеченных анмарцев, крупных бизнесменов и инвесторов, каждый из которых ведет борьбу за поблескивающие побрякушки с целью продемонстрировать свой доход и возможность тратить миллионы долларов на украшения для своих меркантильных дам. Блеск драгоценных камней напоминает мне об украшении, которое для меня стоит куда больше всех сокровищ, которые только можно найти в недрах Земли — о кольце Джамаля. Я не расстаюсь с ним никогда, даже когда не надеваю на палец или цепочку, потому что не доверяю прислуге Искандера, что ежедневно убирается в моей спальне, и поэтому сегодня я не нашла иного варианта, как спрятать перстень в уплотненный лиф своего платья. Надежнее места не придумаешь.

— Я думаю, оно подойдет к твоему браслету, — касаясь моей ладони, Искандер привлекает к себе внимание, выводя меня из задумчивого транса, и указывает на главный лот сегодняшнего вечера — алмазное тонкое ожерелье с завершающим изящную сверкающую композицию массивным рубином. — И здесь чего-то не хватает. Такую шею нужно подчеркивать, — Дерек опускает выразительный взгляд на мое открытое декольте и, приподнимая бровь, непринужденным тоном интересуется: — Хочешь? — таким тоном, словно речь идет о мороженом за один доллар. Не дожидаясь моего ответа, поднимает вверх табличку, заявляя о своем участии в торгах за лот под названием «Страсть Афродиты».

Желающих потягаться с принцем не так много, но благодаря искусственно созданному всеми присутствующими «кошельками» азарту, у Искандера включается инстинкт охотника и хищника, и каждый раз, поднимая табличку в воздух, он озвучивает цену в полтора раза выше предыдущей. Наконец я облегченно выдыхаю, когда слышу три звонких удара, возвещающих об окончании схватки.

— Лот «Страсть Афродиты» продан принцу Искандеру аль-Мактуму! Мои поздравления, ваше высочество, — поднимая бокал с шампанским, Искандер салютует мне и расплывается в превосходительной ухмылке, кидая ленивый взор на стеклянную коробочку, которую нам подносит один из секюрити. — Дамы и господа, на этой ноте мы завершаем аукцион «Лакшери корп» и приглашаем вас на праздничный ужин, — совершенно не стесняясь бросать на меня сканирующие взгляды, гости организованно покидают зал, бурно обсуждая представленные украшения и баснословные суммы, за которые они были распроданы. Чувствую себя, мягко говоря, неуютно, замечая, как весь местный «бомонд» ловит каждый мой жест и взгляд, пытаясь найти во мне изъяны и недостатки, но стараюсь не опускать голову и держать гордую осанку, не обращая внимания на бесполезные замечания сплетников.

«Слишком вульгарная!»

«Как откровенно…»

«Вы видели ее губы? А нос и грудь? Она вся сделанная.» — и это еще самые безобидные отрывки тех фраз, которые я услышала в свою сторону.

— Искандер, я не могу его принять. Колье стоит три миллиона долларов… — нервно выдыхаю я, находясь в шоке от того, что наследник потратил столь баснословную сумму на ожерелье, которое я, честно говоря, носить не собираюсь. В висках пульсирует горькая мысль, что чувствую я сейчас себя точно так же, как тогда, в «Шатрах Махруса», где Джейдан заплатил за меня вдвое меньше этой суммы. Но дело не деньгах, черт подери, а в явной параллели, пролегающей между этими аукционами…

Быть проданной мне не так обидно, Рика. Или хотела, чтоб купил тебя кто-то другой?

Мой ответ прост, Джамаль.

Нет.

Глядя в глаза принцу Анмара, преподносящего мне свой нескромный дар, я понимаю, что принять от Искандера злополучное ожерелье будет настоящим испытанием. Я слишком серьезно отношусь к украшениям любого рода и браслет, подаренный Аль-Мактумом, я надела только на данное мероприятие, чтобы избежать лишних вопросов от Дерека.

«Только ты и я. Только наше, Эйнин.»

Это действительно только наше. Кольцо, четки. То, что всегда плотно прилегает к телу. То, что пронизано насквозь нашей особой историей и энергетикой. Только наше я хочу прижимать к свой коже, позволять соприкасаться с отбивающими пульс венами.

Надеть ожерелье, подаренное Искандером — это настоящее предательство по отношению к Джамалю, это хуже, чем плевок в лицо…

Хотя мне становится легче, когда я с горечью понимаю, что своим женам Джамаль дарит целые горы украшений — обеспеченные восточные мужчины балуют своих жен именно украшениями, так как анмарская женщина, несмотря на то, что вынуждена носить паранджу и никаб, всегда отражает статус и положение мужчины.

Жена состоятельного и успешного мужчины в Анмаре может надеть на себя все золотые и платиновые браслеты сразу, и это не сочтется безвкусицей, наоборот — «голые руки» считают признаками жены неудачника и бедняка.

Замечаю, как скулы Искандера слегка впадают от напряжения и ожидания моей реакции. Когда все посторонние лица покидают огромный зал, Дерек встает за мою спину и перекидывает локоны на правое плечо, чтобы украсить мои ключицы дорогим украшением. Слегка вздрагиваю, ощущая прикосновение холодного металла к чувствительной шее. Кто бы мог подумать, что столь тонкое ожерелье будет ощущаться на коже словно ошейник?

— Ты достойна куда больших даров, Эрика, — я полностью цепенею, не в силах пошевелиться, когда чувствую прикосновение губ Искандера к затылочной зоне. — Если ты будешь моей, я подарю тебе все, о чем ты мечтаешь, — неистово шепчет Аль-Мактум, повергая меня в шок броскими и красивыми заявлениями. Похоже, принц заигрался. Или действительно влюблен? А может, банальнее — просто хочет трахнуть? — Ты вкусно пахнешь, — внезапно обхватывает мою талию, заковывает в тугое кольцо жестких рук, прикусывает мочку уха. Его язык скользит вдоль линии моей шеи, пока я отчаянно пытаюсь сообразить, как обозначить личные границы наследнику, за которые заходить не следует. Зажимаюсь, приподнимая плечи, и плавно уворачиваюсь от его губ и навязчивых прикосновений. Наконец, полностью отстраняясь, нервно оглядываясь по сторонам:

— Не надо, Искандер, — его взгляд становится каменным, хлестким. Принц явно не привык к отказам. — Не здесь, хорошо? Тут так много людей… — как назло в зале давно никого нет, и я не сомневаюсь, что всех по-быстрому выпроводили по указке охраны Искандера. — К тому же я не готова… сближаться с тобой. Пойми меня правильно, я здесь… не для того, чтобы стать твоей, Искандер, — не сразу нахожу правильные слова, но пытаюсь усмирить пыл принца, наблюдая за тем, как часто поднимается и опадает его грудь. — Я приехала в Анмар помогать детям. Кстати, всего за пару дней я добилась определенных успехов — каждый из них рассказал мне о том, где родился и о своей семье. Пора приступать к поискам. У половины из них есть родные и близкие, которые их очень ждут.

— Конечно, мои люди займутся этим уже сегодня. А тебе я дам столько времени, сколько нужно. Ты мне нравишься, Эрика. По многим параметрам, как внутренним, так и внешним. Я не требую ничего взамен. Пока нет. Мне нравится… эта игра, которую ты ведешь. Впервые мне интересно, — он подмигивает мне, имея в виду эту атмосферу «охоты», которую я создала в наших отношениях. Правда в том, что сделала я это не специально, мне действительно хочется держаться сейчас на расстоянии от принца.

— Спасибо за подарок, — подавленным и вымученным тоном произношу я, и, судя по поджатым губам Искандера, это не то, что он хочет от меня слышать. Чтобы сгладить неловкость, возникшую между нами, благодарю его коротким поцелуем в щеку и стараюсь перевести тему, нежно заглядывая в его светлые глаза снизу-вверх с особо трепетным выражением. — Я проголодалась, может, присоединимся ко всем в ресторане? — а это уже откровенная ложь. Даже при желании не запихну сейчас в себя ничего калорийнее листка салата.

Мы выходим в ресторан, вновь попадая в шумный муравейник. Так называемые сливки общества, и от их показной «жирности» меня подташнивает. Красивая жизнь… меня многое в ней привлекает, но не лицемерие, которое является неотъемлемой частью диалогов подобной публики.

Пространство наполнено хаотичным смехом, вычурными тостами и звуком столкновения хрустальных бокалов, арабскими музыкальными мотивами, погружающих приезжих из Европы и Америки гостей в местный колорит, Восточную сказку. Женщины, объятые паранджой, вновь приковывают ко мне свои убийственные взгляды, некоторым пялиться не мешает даже присутствие мужа. Я же в свою очередь, легонько поведя плечом, расплываюсь в дружелюбной улыбке, держась как можно ближе к Искандеру. Заметив это, он аккуратно обхватывает мой локоть повелительным жестом, наклоняется к моему уху и отдает тихое наставление:

— Не обращай на них внимания. Ты здесь со мной. Я глубоко верующий человек, но, признаться, считаю, что красота женщины не должна быть только для мужа. Мне нравится, когда мне завидуют. Когда все восхищаются тем, чем могу обладать только я, — самоуверенно заявляет Искандер таким тоном, словно я вещь, и он уже мной «обладает». Конечно, я продолжаю улыбаться Дереку, пусть потешит свое эго, но подтверждать его явный намек я не намерена.

— Мне нужно отойти, Эрика, я скоро вернусь. Закажи себе пока что-нибудь, — Искандер одним жестом подзывает бармена, и я с облегчением отпускаю своего спутника:

— Конечно. Я буду ждать тебя здесь, — складываю кисти рук на барной стойке, поворачиваясь к собравшимся в ресторане спиной.

— Мустафа наблюдает за тобой. Ты в безопасности, — обнадеживающим тоном заверяет меня Искандер, и как только он уходит, я заказываю бокал Prosecco.

В одно мгновение кожа на спине покрывается инеем, вынуждая меня прогнуться и поежиться от ощущения на себе пристального, словно нацеленная мишень наемника, взгляда. Возможно, у меня паранойя, но, почувствовав себя слишком уязвимо, я поворачиваюсь к залу лицом, пытаясь полностью расслабиться с помощью специальных дыхательных техник, выученных наизусть еще в лагере ЦРУ. Но никакие уроки и правила не избавляют меня от знакомого чувства, которое я ощущаю только когда рядом Джамаль Каттан, но я знаю, что это лишь проекция моего подсознательного желания… увидеть его.

Конечно, я хочу, до одури хочу, чтобы он был где-то рядом. Чтобы мы остались одни, поговорили обо всем и наконец расставили все точки над «и»… хочу услышать, что он никогда не любил ни одну из своих жен и что не притрагивался ни к одной из них после меня… утопия, мечта, несбыточная сказка наивной девочки. Мне, как и всем девочкам, свойственно мечтать, медленно потягивая из бокала шампанское…

А потом каждая клеточка моего тела леденеет от ужаса, в то время как в груди происходит настоящий апокалипсис, и сердце, будто залитое керосином, вспыхивает огнем мгновенно. Дышать так трудно, что все, чего я хочу, это сорвать с себя чертовы три миллиона долларов.

Я вижу его, моего асада. Прямой взгляд исподлобья. Холодный, жестокий, выбивающий почву из-под ног одним выстрелом. Мир перед глазами расплывается, за его спиной танцуют две незначительные тени, которым я с удовольствием показала бы, кому принадлежит этот широкоплечий мужчина, не сводящий с меня пристального, приковывающего к месту, взора.

Я не знаю, как все еще стою на ногах. Мне хочется кинуться к нему через весь зал и впиться раскаленными от горечи, боли, обиды и желания губами в его рот, зацеловать до смерти, обхватывать точеные скулы, гладить легкую щетину ладонями и костяшками пальцев, пока не дождусь ответа… признаний… эмоций… сдавленного горячего шепота, разливающегося медом по венам. Чего угодно.

И хочется убить его, чтобы больше никогда не видеть в компании двух других женщин. Да, их лица и тела скрыты, но я прекрасно знаю, какими соблазнительницами могут быть на деле «скромные» арабки. Он трахал каждую из них, после всего, что было между нами…

Черт, меня просто накрыло, или я схожу с ума.

Это не Джамаль. Конечно нет. Мне показалось. Его и не может быть здесь, на приеме наследника.

Джамаль

— Невероятно! — восхищённо восклицает Лейла, буквально прилипнув к окну. — Никогда не была здесь в темное время суток. Даже не думала, что отель такой громадный. — Поправив нижнюю часть никаба, она возбужденно оборачивается к Аиде, скромно сложившей ладони на коленях. — Ты видела что-нибудь более красивое?

Я сдержанно улыбаюсь, поправляя галстук. Западный стиль одежды выбран неслучайно. На приеме будут присутствовать в большей степени голливудские звезды, режиссёры, писатели, сценаристы, модельеры, дизайнеры, меценаты, филантропы и бизнесмены. На подобного рода мероприятия национальный костюм необязателен.

— Нет, никогда, — не разделяя энтузиазма моей первой жены, отзывается Ида. Лимузин съезжает с основной трассы на второстепенную. Аида взволнованно впивается тонкими пальцами в колени сквозь шелковую, расшитую сребристыми и золотыми нитями абайю. Из украшений только пара колец и тонкий золотой браслет. Удивительная скромность. Я обеих ни в чем не ограничиваю, но подаркам обычно радуется только Лейла. Этот факт легко объясняется разными условиями и уровнем жизни, в которых воспитывались девушки.

Настороженный взгляд Аиды встречается с моим. Она напряжена, немного испугана. Не могу изучить всю палитру эмоций, потому что вижу только глаза. Я предлагал женам обойтись без никаба, ограничившись платком, но они предпочли привычный стиль. Ида опускает стекло, устремляя взгляд на пустынный пляж с белым песком и прозрачными лазурно-голубыми волнами, мягко надвигающимися на берег залива. Побережье явно манит девушку больше, чем сверкающие огни Luxury Asad Hotels — самого роскошного отеля на побережье. Отдых здесь могут позволить немногие. Шейхи-правители автономных областей Анмара, изнутри похожих на маленькие королевства; крупные бизнесмены, заезжие миллиардеры, аристократы из других стран и прочая избранная публика. Неудивительно, что Искандер аль-Макум выбрал для проведения грандиозного светского события именно этот отель. И собрал всю элиту, чтобы продемонстрировать миру и потенциальным партнёрам свои высокие идеалы, щедрость, ну и заодно показать, кто правит балом.

Надолго ли?

— Жаль, что мы не успели на аукцион «Лакшери Корп». Он уже закончился, — с сожалением вздыхает Лейла, когда мы приближаемся к веренице других опаздывающих, создавших набольшую пробку перед пропускным пунктом. — Алмазная корпорация шейха Саадата создает необыкновенные украшения. Я читала, что Рашид Саадат пожертвовал несколько эксклюзивных комплектов из последней коллекции, созданных в единственном экземпляре со стартовой ценой от миллиона, — еще один протяжный вздох. Ухмыльнувшись, я переглядываюсь с Аидой, которая выразительно закатывает глаза. После небольшого недопонимания, случившегося пару дней назад, мы больше не поднимали тему отношений и других женщин, и, надеюсь, у нее хватит ума больше не устраивать сцен ревности с попытками опоить меня возбуждающими настойками.

— У тебя недостаточно украшений, Лейла? — сухо спрашиваю я, бросив выразительный взгляд на ее руки, увенчанные сверкающими браслетами и кольцами. — Если ты так хочешь, я могу переговорить с шейхом, предложу ему спроектировать новый дворец в управляемой им провинции, которых, насколько я слышал, там уже не один десяток. И кто знает, может, алмазный король Рашид Бин Мохаммед аль-Саадат найдет для тебя комплект твоей мечты.

— Нет, не надо. Я только на лоты взглянуть хотела, — смущенно потупив взгляд, тараторит Лейла.

— Подъезжаем, — сообщаю я.

Периметр отеля оцеплен суровыми и крепкими, одетыми в дизайнерские костюмы. Эти же внушительного вида стиляги останавливают подъезжающих на люксовых автомобилях гостей, тщательно сверяя приглашения со списком. Некоторых проверяют чуть дольше, некоторых чуть меньше. Мы проезжаем без каких-либо препятствий. Заслуга Таира Кадера, выбившего мне особый статус. Прямо на берегу, перед подсвеченным золотыми огнями огромным отелем расположены просторные павильоны, в которых в дневное время проводились разнопрофильные благотворительные акции. В одном до сих пор проходит масштабная пресс-конференция известных деятелей киноиндустрии и шоу-бизнеса для самых продаваемых журналов. Разумеется, гонорары за интервью пойдут не в карман артистов, а в фонд помощи детям.

Лимузин паркуется на специально отведённой стоянке, где нас уже ожидает улыбчивая девушка-администратор и провожает в роскошный ресторан, располагающийся в главном корпусе отеля. Зал оформлен с королевским шиком. Броско, дорого, вычурно, местами безвкусно. В глазах пестрит от чрезмерного количества атрибутов люксовой жизни. Яркая, богатая публика сверкает белозубыми улыбками, выгуливает свои эксклюзивные, сшитые на заказ платья и смокинги, блестит дизайнерскими украшениями, смеется, пьет элитное шампанское, пробует изысканные закуски. Шумно, многолюдно, немного душно из-за обилия миллионеров на один квадратный метр площади. Играет музыка, мельтешат туда-сюда проворные официанты. Гости собираются небольшими компаниями, образуя что-то вроде кружков по интересам, где ведут не только светские разговоры, но и заключают крупные сделки. Бизнесмены стараются выжать максимум даже из благого дела.

Аида с Лейлой растерянно озираются по сторонам, стараясь не отставать от меня. У них не большой опыт посещения публичных мероприятий. Я слишком редко и помалу живу в собственной стране, чтобы успевать выводить в свет своих жен.

— Мы не задержимся надолго, — оглянувшись, успокаиваю я их. — Можете пока пройтись, осмотреться. Или музыку послушайте, — киваю в сторону небольшой сцены, располагающейся в глубине зала, на которой выступает ливийская популярная певица под оркестровое сопровождение. — С напитками осторожнее. Лучше спросить у официанта, что в бокале, прежде чем пробовать. Не нервничайте, я рядом.

Проводив взглядом Лейлу с Аидой, примкнувшим к женам одного из шейхов, я оборачиваюсь и практически сразу замечаю решительно направляющегося ко мне Дамира аль-Видада. Как представитель власти, в отличие от большинства гостей, премьер-министр отдал предпочтение традиционной одежде. Волевой жесткий взгляд, суровое лицо с тяжёлым подбородком, крупное телосложение, глубокие носогубные морщины. Ему за шестьдесят, но держится бодро и передвигается браво — для своего возраста.

— Ас-саламу алейкум, Каттан, — приветствует он меня первым, поравнявшись. — Я слышал много хвалебных рекомендаций о проектах, которые заказывали у тебя мои друзья, — сразу переходит к делу. — Говорят, что ты лучший архитектор в Асаде.

— Ва-‘алейкум ас-саля́м, эфенди. Рад встретиться с вами лично, — подчеркнуто вежливо отвечаю я. — Планируете построить дом?

— Да, мой старший сын решил жениться, — потирая подбородок, задумчиво произносит Видад, блеснув благородным блеском камней на унизанных перстнями пальцах. — Хочу сделать подарок. Но сразу должен предупредить, что я очень сложный заказчик. Договориться будет непросто.

— У меня есть несколько новых проектов к рассмотрению и, если вы желаете обсудить их индивидуально, я в вашем полном распоряжении.

— Мне нравится твой подход, Каттан. Готовность сотрудничать, учитывая высказанные предупреждения, похвальна. Это уверенность или смелость?

— И то и другое, советник, — сдержанно отвечаю я, не отводя взгляд от самоуверенного снисходительного лица Дамира аль-Видада.

— Тогда договорились. За тобой приедут, когда у меня появится свободное время, — коротко кивнув, он дает понять, что моя короткая аудиенция закончена, и, окинув меня напоследок придирчивым внимательным взглядом, удаляется в другой конец зала. Разумеется, никакой проект советнику не нужен, и на личной встрече речь пойдет совершенно о других делах. С трудом сдерживаю циничную усмешку, отлично понимая, что в настоящий момент за мной наблюдают десятки пар глаз. Но уже через пару секунд внимание толпы переключается на организатора благотворительного вечера, который уверенно входит в раскрытые двери ресторана со своей спутницей.

Скулы сводит от напряжения, когда мой жадный взгляд буквально приклеивается к темноволосой красавице в длинном, подчеркивающем фигуру элегантном жемчужном платье с открытыми плечами, сочетающемся со стального цвета смокингом Искандера аль-Мактума. Я знал, что увижу ее сегодня, готовился морально, но все внутренние установки летят к чертям, когда воображаемый образ Эйнин обретает реальность. Когда я видел Эрику в последний раз, ее лицо и руки были в моей крови, а бледные щеки заливали слезы. Я помню ответ, который прочитал в испуганных голубых глазах, когда предложил ей остаться.

Так какого черта ты здесь делаешь, Эйнин? Сумасшедшая неугомонная авантюристка с маниакальной способностью влипать в неприятности. У меня зубы сводит, когда я замечаю, как Искандер собственническим жестом дотрагивается до ее локтя и, наклоняясь, что-то быстро говорит на ухо. Подняв голову, Эрика кивает и соблазнительно улыбается ему, хлопая ресницами, как глупая кукла. Ах ты сука. Сердце стучит с перебоями, от ярости темнеет в глазах. Я не знаю, что с ней сделаю, если она раздвигает для него ноги. А мисс Доусон может, Шайтан ее побери. А почему нет? Мисс Доусон нравится трахаться, и нравы страны, где она воспитывалась с девяти лет, позволяют получать удовольствие где угодно и с кем угодно. И она чертовски зла на меня. Нашла отличный повод щелкнуть меня по носу, детка? Готов поклясться, что тебе чертовски не понравится отдача.

Искандер оставляет Эрику одну возле барной стойки и отправляется завоевывать расположение гостей. Я следую взглядом за потенциальным соперником. Надо отдать ему должное, на публику работать он умеет. Сияет доброжелательной располагающей улыбкой, приветствуя собравшихся, останавливаясь возле каждого, пожимая руки и обмениваясь парой фраз. Он выглядит искренним, открытым, готовым к диалогу внимательным собеседником, что подкупает симпатии людей. Молодой, привлекательный, высокий, атлетически сложенный. Смокинг цвета мокрого асфальта сидит на нем как вторая кожа, все движения максимально расслаблены. Он чувствует себя комфортно и уверенно. Пройдясь взглядом по залу, замечаю, как женщины жадно разглядывают его. И дело не в том, что он принц и обладатель миллиардного состояния. Искандер обладает исключительным качеством нравится людям, и знает, как правильно им воспользоваться. Кадер прав в своих опасениях, Искандер аль-Мактум вполне способен сместить отца и сделать это без единого выстрела. Словно почувствовав мой взгляд, Искандер неожиданно прерывает разговор с алмазным шейхом Рашидом Саадатом и, подняв голову, бегло оглядывает зал. Отступаю назад, скрываясь за спинами гостей, и прислоняюсь к одной из гипсовых фигурных колонн, поддерживающих высокий свод потолка из толстого стекла, свозь которое виднеется звездное небо.

Мое внимание возвращается к Эрике Доусон. Тонкими пальцами она держит бокал шампанского, отпивая содержимое мелкими глотками. Ее волосы крупными локонами струятся вдоль спины и плеч, прикрывая смелый и провокационный для Анмара наряд. Изящное ожерелье обвивает длинную шею, сверкая алмазным блеском. Подозреваю, что это один из лотов из коллекций «Лакшери Корп», на которые хотела «только посмотреть» Лейла.

Плюсую еще один пункт в список вопросов, на которые Эрике придется ответить. Сегодня у нее точно не получится расплатиться с принцем за щедрый подарок. Эрика поворачивается в профиль, перебрасывая волосы через плечо, рассеянно блуждая взглядом по лицам гостей. Она выглядит вызывающе, сексуально и раскованно, и дело не в платье, которое на другой бы женщине смотрелось совершенно иначе. Эрика Доусон сама по себе источает секс. Грация и чувственность в каждом жесте, походке, наклоне головы, улыбке, взмахе ресниц. Я смотрю на нее всего несколько секунд, а член уже встал по стойке смирно, распирая ширинку брюк. То же самое происходило и в первую нашу встречу на выставке, и во все последующие. Сейчас эмоции мощнее, потому что я знаю, каково это — трахать ее до полной потери контроля, без продыху и остановки, доводить ее до диких криков и отчаянных стонов, вбиваться на бешеной скорости и смотреть, как она кончает, заливаясь румянцем, кусая губы и запрокидывая голову, разрывая острыми ноготками мою спину. Меня бросает в жар от калейдоскопа горячих воспоминаний, спина под смокингом покрывается испариной, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки и впервые не чувствую боли в левой ладони, потому что ощущение давления в паху беспокоит меня больше.

«Если она проблема, я ее уничтожу», — слова Кадера всплывают в памяти, мгновенно отрезвляя меня. Она проблема, черт возьми. Еще какая. Сейчас я сам готов уничтожить суку, заметив, что, как и все женщины в зале, она неотрывно наблюдает за Искандером аль-Мактумом, а тот, время от времени оборачиваясь, посылает ей пламенные взгляды.

К черту, надо сваливать отсюда, пока я не слетел с катушек и не придушил Эрику прямо здесь. Мы скоро встретимся, и в более подходящих для приватной беседы условиях. Пусть наслаждается вечером. У нее осталось на это не больше пары часов. Отрываюсь от колонны и стремительной походкой направляюсь к своим закутанным с ног до головы женам. Брошенные своими собеседницами, они скромно стоят возле журчащего фонтанчика в форме лотоса и с нескрываемым изумлением разглядывают полураздетых актрис и моделей, которые пьют шампанское и громко смеются над шутками своих спутников.

— Мы уезжаем домой, — сообщаю я, и Лейла благодарно улыбается, не скрывая облегчения. Аида поддерживает ее быстрым кивком головы. Сделав знак идти за мной, я направляюсь к выходу и намеренно прохожу мимо Искандера аль-Мактума. Он замечает меня, когда между нами остается десяток шагов. Одного быстрого взгляда на его потемневшее лицо достаточно, чтобы понять, что еще одно опасение Кадера нашло подтверждение. Искандер узнал меня. И он видит во мне угрозу. Я мгновенно улавливаю волны напряжения и агрессивной энергии, исходящие от аль-Мактума, несмотря на то, что между нами находятся другие гости. Голливудская улыбка на губах принца, обращённая к собеседнику, испаряется, в светлых глазах появляется ледяное жесткое выражение. Изучающий взгляд оценивающе проходится по мне вверх-вниз, задержавшись на оставшемся от ранения шраме на шее. Я резко разрываю зрительный контакт, сворачиваю в проход, ведущий к выходу из ресторана, затылком чувствуя сверлящий взгляд Искандера.