Мактуб. Книга 3. Принц Анмара

Алекс Д, 2020

Мактуб – роман, сочетающий в себе восточный колорит; чувственность, страсть и интриги в горячих отношениях Джамаля и его упрямой Эйнин; слияние сильного мужского характера и гордого женского нрава, которому нет места в их отношениях. Каждое столкновение героев – балансирование на грани, бег по раскаленным углям или роковая встреча, уготованная судьбой? Джейдан: От нее пахнет красками, шотландским виски, солеными слезами и единственной женщиной, к которой хочется прикасаться, убивать, спасать, ненавидеть, прощать, любить, забывая собственное имя. И этому нет никакого объяснения и не малейшей возможности исправить, вычеркнуть или забыть. Эрика: Хочу в мир, где будем только мы, только ты и я. Но я не смогу принять то, что стану третьей, или даже первой из трех. Я никогда не буду единственной, в то время как ты – единственный мужчина, с которым я связала бы свою жизнь.

Глава 1

« — Помнишь, у Хемингуэя в „Прощай оружие“ Кэтрин перед смертью просила Фредерика не говорить „наши слова“ другим женщинам? Это важно, Мэрилин. Это очень важно — не говорить другим „наших слов“. Надеюсь, ты это понимаешь.»

Артур Миллер к Мэрилин Монро

Наши дни. США, Нью-Йорк

Рика

«Мисс Доусон, хотите сказать, вы не в курсе, что поддерживаете ежедневный контакт с наследником Анмара?»

Сказать, что этот вопрос, заданный Стефаном Смитом мне только что на жестком допросе, который устроили мне «боссы» отдела национальной безопасности, парализовал меня, поверг в шок, окатил ледяной водой с головы до ног, заставив нервно дрожать и обессиленно сжимать кулаки, находясь под прицелом соколиного взгляда моего бывшего начальника, значит — не сказать ничего. Последний час жизни был одним из самых унизительных эпизодов, какие только довелось пережить за минувшие годы. Даже проклятый аукцион в «Шатрах Махруса» и вывод на торги в шеренге других девушек показался мне приятным мероприятием, по сравнению с «моральной экзекуцией» в некогда родных стенах штаба.

Подумать только: члены организации, которую я всегда считала своей семьей, отдушиной и смыслом жизни, допрашивали меня, как последнюю предательницу нации, опасную террористку, способную разжечь международный конфликт, шпионить для другой страны, только потому, что я общаюсь с мужчиной, которого считала хорошим инструментом для достижения своей благой цели, ну и просто интересным человеком, с которым мне комфортно проводить время, встречаться и избавляться от жутких воспоминаний о путешествии в Анмар, которое стало серьезным испытанием для моей психики.

Осуждающие взгляды, приглушенный шепот в мою сторону… нет ничего более оскорбительного, чем неоправданные стрелы презрения, выпущенные в спину. Я бы нашла что ответить каждому, кто бы посмел обвинить меня в предательстве напрямую — каждый из присутствующих на допросе свято верил в то, что я нахожусь в сговоре с Искандером Аль Мактумом и передаю ему бесценную информацию, не подлежащую разглашению.

К слову, до сегодняшней пытки я понятия не имела, что «биржевой инвестор», кем он представился, Дерек Мак, на самом деле наследный принц Анмара, а по совместительству — еще один наглый лжец, которого я притянула к себе. Подлецы и подонки врываются в мою жизнь без приглашения, буквально срывают дверь с петель, и мне стоит перестать этому удивляться и задуматься, почему я являюсь «лакомым кусочком» для двуличных мужчин.

После прямого вопроса Смита я долго приходила в себя, сквозь вату слышала хриплый голос отца, в который раз вынужденного меня оправдывать и защищать перед своими коллегами. Дурное предчувствие сковало грудь ледяными иглами и, кажется, я две минуты просто молчала, не в силах произнести оправдательную речь — я будто наглоталась сухого песка. Из долбанного Махруса. Из чертового Анмара, постоянно напоминающего мне о себе и о том, что значит для меня эта страна, мой дом в прошлом, а в настоящем — место, где я оставила осколок своей души. Осколок, за которым не должна возвращаться.

Джамаль. Нуждаешься ли ты во мне так же сильно?… Думаешь ли каждый день о своей Эйнин перед тем, как закрыть глаза? Я думаю и вспоминаю… не могу избавиться от тебя, выкорчевать из сердца, вырезать, испепелить и уничтожить… как бы ни пыталась. Помню все до мелочей, могу вновь и вновь погружаться глубоко в наши воспоминания, воспроизводить моменты близости до мельчайших деталей. Зачем я это делаю? Должно быть, я мазохистка. Я скучаю, безумно, если бы ты только знал, насколько… до боли в сердце, до оглушительного и отчаянного крика, от которого сотрясаются стены души и режет горло. А ты скучаешь по мне, мой асад, получая удовольствие, вдохновение, покой и безмятежность в объятиях и поцелуях других женщин?

Конечно, я тоже небезгрешна. Все это время, что Дерек Мак ухаживал за мной, я благосклонно принимала его приглашения на свидания, охапки цветов и другие жесты внимания, которые мужчина оказывает мне на протяжении последних двух недель. На самом деле мы довольно сильно сблизились, вместе работая над моим будущим проектом — той самой школой для брошенных и попавших в трудную ситуацию детей, которая станет для них не тюрьмой-интернатом, а настоящим домом. Дерек заверил меня в том, что поможет мне найти других спонсоров, и сам пожертвовал десять миллионов долларов, что и стало стартовым капиталом, фундаментом, заложенным для возведения счастливого будущего для сотен детских судеб. От одной мысли о том, что я ступила на дорогу, что приведет меня к моей истинной мечте — помощь людям не через войну, а мир, мое тело покрывается мурашками, а сердце в груди поет, будто становится больше от счастья и предвкушения великих событий. Теплота, согревающая меня изнутри, заполняет все пространство невыразимой тоски по Джейдану. Но я люблю эту боль, толкающую меня на действия. Если бы я так не стремилась забыть и отпустить его, я бы не делала все возможное, чтобы заполнить кровоточащую бездну, которая образовалась там в день, когда я в последний раз проводила его истекающее кровью тело замыленным пеленой слез взглядом.

Ведь это то, чего я действительно хочу — быть полноценной, наполненной личностью и идти по жизни, находясь рядом с таким же мужчиной. За последнее время многое изменилось во мне, и я уже не мечтаю быть сильной, находясь в отношениях, больше не хочу быть роковой ищейкой, роль которой приходилось играть целые годы службы. Я имею в виду лишь то, что не хочу впадать в зависимость от любимого, чувствовать себя «половинкой целого» без него. Теперь, когда страсть к Джейдану едва меня не разрушила, я понимаю, что ищу мужчину, с которым мы будем служить друг другу, нашей общей цели и миссии.

Когда я узнала, что Дерек заинтересован в том, чтобы помочь мне со школой, сопоставила наши характеры и схожие взгляды на жизнь, я вдруг поняла, что он — неплохой вариант, достойный человек, с которым у меня сложится замечательное будущее при условии, что я отпущу Джейдана в своих мыслях и не буду находиться на грани истерики и агонизирующей ревности, когда представляю его в постели, в том самом доме, который он построил для меня в окружении других женщин. Мне даже жаль, что мой нрав, гордость и упрямство, вся моя суть даже не допускают мысли о том, чтобы быть третьей… ни первой, ни второй я быть не хочу, не умею. «Все или ничего» — мой девиз, к сожалению.

Ты весь мне нужен, Джамаль, только мой, начиная от подушечек сильных, длинных пальцев, заканчивая шрамами, которые навсегда скрыл замысловатыми символами. Я хочу быть единственной, кто знает о них, и о тех, что спрятаны куда глубже, чем поверхность кожи.

От такого, как Дерек, я никогда не стану зависима, и в то же время он воплощает в себе многие из качеств, которые привлекают меня в мужчинах. Достойный и сильный «кандидат» по всем параметрам: заботливый и щедрый, целеустремленный и сильный, несомненно обладающий дальновидностью и высоким интеллектом. Давно заметила, что «его высочество» бывает холодным, отчужденным и даже надменным — я старалась не придавать недостаткам Дерека значения, а теперь понимаю, откуда дует ветер — прямиком из королевского дворца, расположенного в Асаде.

Вчера, когда мы вместе сходили на премьеру нового Бродвейского мюзикла, я впервые за время нашего знакомства позволила ему чуть больше, чем следовало бы. Если раньше наше прощание скреплялось целомудренным поцелуем в губы и дружеским объятием, то вчера… За это «чуть — чуть» один хладнокровный солдат с глазами цвета индиго свернул бы Искандеру шею, а меня бы швырнул на плаху, но не для того, чтобы казнить мгновенно — а для того, чтобы наказывать: долго и мучительно.

Я знаю Джейдана. Вся его суть в моменты, когда Видад бросал на меня голодные взгляды в том злосчастном номере отеля «Океан», отвергает даже вероятность того, что я могу принадлежать другому мужчине. Я до сих пор помню, как ощущала собственнические волны, исходящие от Джамаля, что накрывали меня щитом уверенности в том, что с ним я в безопасности, а Видада повергали в паническое состояние, заставляя его выглядеть так, словно он находится в раскаленной до ста градусов сауне.

Несмотря на это, я позволила себе попробовать ощущать, прикасаться, чувствовать Дерека. В тот момент, когда мы целовались в машине, я фактически начала испытывать к нему чувства, видеть в нем мужчину… и зачем, спрашивается? Для того чтобы узнать, что он лжец, который наверняка собирается использовать меня в своих интересах и целях и разочароваться?

Слишком быстро я возвращаюсь в положение недальновидного агента, которая даже не знает, как выглядит принц Анмара. Наследников, насколько я знаю, двое, и я никогда не придавала значения их сложным полным именам… да и фотографии принцев изучать не доводилось.

Несмотря на ледяной ветер, что дует с Гудзона и намеревается превратить мои волосы в мочалку, а губы в змеиную кожу, лицо у меня пылает огнем, кровь пульсирует в висках, вены на лбу вздуваются от пережитого стресса и казни на полиграфе. Я до сих пор не могу отойти от того, что услышала на допросе, и остыть после пережитого унижения. Меня как в болото с дерьмом и грязью окунули.

Мы с Дереком должны были поужинать сегодня вечером, и он взял с меня обещание, что я позвоню, как только освобожусь после «встречи с рекламодателями». Кажется, я должна была сделать это еще полчаса назад, как только покинула здание штаба, и, судя по вибрации телефона в кармане пальто, мистер Мактум устал ждать моего звонка и решил взять инициативу в свои руки. Осознание того, что сам принц Анмара ищет со мной встречи, будто одержимый, с одной стороны льстит и будоражит сознание, а с другой — заставляет задуматься об истинных мотивах Искандера. Что-то мне подсказывает, что я являюсь не объектом его воздыхания, а чистым намерением, изначально намеченной целью. Но как узнать наверняка, что ему нужно на самом деле? Почему я?!

Достаю телефон из кармана и, скептическим взглядом пробежавшись по высветившейся на экране фотографии Дерека, уверенным движением смахиваю пальцем в сторону «отклонить вызов». Поднимаю руку вверх, привлекая внимание ближайшего таксиста, и следующие полчаса провожу в пробке, направляясь в свою квартиру на Манхэттане. Звонки Дерека не прекращают насилие над моим телефоном. Стоит заметить, что такая беготня за девушкой не совсем характерна для поведения принца. Мужчины такого уровня привыкли к другому отношению, а значит Искандеру аль-Мактуму нужна не я, а нечто куда более ценное для него.

Информация.

Наша встреча не была случайной. Что, если меня вновь хотят сделать пешкой в большой игре? Все эти знаки внимания, широкие жесты симпатии от принца — игра со стороны Дерека, способ войти в круг доверия. Учитывая версию, что Видад был связан с наследником, этот вариант актуален как никогда.

« — Деятельность Шатров прикрывается премьер-министром? Поэтому группировка до сих пор существует, несмотря на ожесточенную борьбу? Ты сотрудничал с работорговцами с позволения Дамира? Кто еще задействован? АРС, Правительство? Искандер аль-Мактум? Наследник? Я угадал? В чем его выгода? Или он и есть твое прикрытие?» — вспоминаю обрывки фраз, которыми Джейдан закидывал Видада в спальне отеля «Океан», пока я не находила себе места, сотрясаясь от ужаса в другой комнате.

Я думала, что хорошо разбираюсь в людях, полагала, что без труда вычисляю лжецов и манипуляторов, особенно когда мой разум не затуманен страстью и влюбленностью, как в случае с Престоном. С другой стороны, могу с уверенностью сказать, что интерес Дерека к моей персоне, как к женщине — не поддельный. Его горячие взгляды, полные влечения и жажды, искры, полыхающие за прозрачной гладью радужки льдисто-голубых глаз более чем красноречивы.

Женщины всегда ощущают, когда мужчины смотрят на них как на добычу, сексуальный объект.

Вопрос лишь в том, какие цели у Дерека помимо той, что стала мне очевидна вчера в машине.

И почему я была так беспечна, не проверив его сразу?

Ах да, это же я влюбилась в человека, который оказался женат. И он тоже был со мной вполне искренен, как мне казалось. Почему судьба вечно толкает нас на одни и те же грабли? Будто хочет, чтобы мы прошли через определенные уроки и перестали, наконец, ошибаться… да только мы не всегда в силах распознать эти уроки, потому что не слышим голос своей души.

И этот голос просил меня, чтобы я осталась с Джейданом. Там, на земле. В засушливой пустоши, где он в последний раз произнес мне нашу с ним клятву: «Если суждено, я выживу и найду тебя».

Разум же находится с сердцем в постоянном конфликте и знает: Джейдан — опасный человек, в первую очередь он идеальный солдат АРС, который всегда будет действовать исключительно в интересах своей «семьи».

Очередной порыв промозглого ветра, атакующий мое лицо и укладку, как только я выхожу из такси, заставляет меня инстинктивно поднять ворот пальто и ускорить шаг в сторону входа в жилой комплекс, где расположена моя городская квартира. В тот момент, когда пальцы нащупывают в сумочке ключи от домофона, я вздрагиваю всем телом, реагируя на знакомый, окликающий меня голос, и ощущаю в груди перебойный стук сердца.

— Рика, в чем дело? — с силой сжимаю веки и, поджав губы, мысленно жалею о том, что не успела скрыться внутри здания хотя бы минутой раньше. Твердые и уверенные шаги Искандера застают меня врасплох настолько, что я роняю только что найденные ключи на асфальт и прежде чем успеваю наклониться за ними, чувствую, как мое плечо сжимает сильная мужская рука, пресекающая попытки бегства. Мое тело начинает содрогаться от новых ледяных потоков воздуха, в то время как Дерек разворачивает меня к себе легким и уверенным движением. Мой взгляд встречается с льдисто-голубыми, кристально чистыми глазами Дерека, что смотрит на меня оценивающим, долгим, мучительным взглядом, требующим от меня ответов. Мне нечего сказать этому новоявленному принцу Анмара, по крайней мере сейчас, пока эмоции после допроса не утихли, и с моих губ так и норовят сорваться претензии и упреки.

— У нас был запланирован ужин, — надменные нотки, сталью звенящие в его низком голосе, стали более различимыми и явными, теперь, когда я понимаю, кто он на самом деле. Беглым взором изучаю лицо Искандера, словно вижу его в первый раз: вот он, принц из сказок «Легенды Анмара», но внутреннего восторга и трепета от возвышающегося надо мной голубоглазого Аладдина я не испытываю.

Мой любимый контраст: смуглая кожа, светлые глаза, темные волосы. Типаж один, но он совершенно не похож на Джейдана, наверное, потому, что я с девяти лет считаю асада самым уникальным и красивым мужчиной на Земле. Даже если его лицо будет изуродовано шрамами, полученными на службе, даже когда его кожа покроется глубокими морщинами, а от заострённых скул и чувственных губ останутся лишь воспоминания, он останется для меня идеальным творением, созданным… для меня.

Но я не увижу Джейдана глубоко старым и даже в зрелом возрасте просто потому, что нам не суждено провести жизнь рука об руку. Мактуб, что связал нас, ошибся… что-то пошло не так. Наверное, в следующей жизни нам будет дано все это исправить и попытать счастья, ну а пока…

— Ты и я. Нас ждет японская кухня. Я тебя обидел? Может, не понравились цветы? — сдержанным тоном интересуется Искандер, и перед моим внутренним взором всплывает образ шикарного букета из гортензий пастельных оттенков, который я была намерена выбросить в мусоропровод, когда терпела «порку» от начальства.

— Я не люблю, когда мне лгут, Дерек, — с вызовом в голосе чеканю я, бросая уничтожающий взгляд на ладонь Искандера, накрывающую мое плечо. — А точнее — Искандер Аль Мактум, принц Анмара, — агрессия, с которой произношу его настоящее имя, заставляет воздух между нами завибрировать. Черты лица принца мгновенно меняются — скулы становятся более впалыми, веки сужаются в оценивающем меня и презрительном прищуре, но лишь на мгновение. — Когда вы собирались сказать мне об этом, ваше высочество? — язвлю я, и в этот момент из жилого комплекса выходит молодой парень, открывая мне доступ в здание без ключа, и как только я порываюсь войти внутрь, Искандер усиливает хватку на моем плече, заставляя замереть.

Не многим мужчинам удается поставить меня на место, но у него определенно есть потенциал.

— Пусти, я сказала, — настаиваю я, пока он молчит, переваривая новость о том, что я теперь знаю часть правды.

— Не пойдешь ты никуда, — с твердой уверенностью в голосе заявляет Дерек. — Успокойся. Какое значение имеет кто я такой, Рика?

— Ты серьезно это спрашиваешь? За дуру меня держишь? Хочешь сказать, ты не знаешь, кто я такая? И встретились мы случайно?! Отпусти меня! — вспыхиваю я, пытаясь сбросить его мощную ладонь со своего плеча. Вскидываю руки, которые Дерек ловит в воздухе, сдавливая в сильных кулаках тонкие запястья. Несколько секунд мы сражаемся, используя в битве лишь полные непонимания и гнева взгляды. Дерек прижимает меня к стеклянной двери, его ладонь обхватывает покрытый бусинками пота затылок, один быстрый рывок — и он сжимает мои губы своими, силой врывается в рот языком и, зафиксировав мою голову в неподвижном состоянии, фактически насильно выхватывает из меня ответ на свой горячий, требовательный, не терпящий отказа поцелуй.

Это могло бы быть сильно, эмоционально, умопомрачительно горячо, если бы не было бы так больно.

Легкие пустеют и вспыхивают изнутри, атакуемые агонизирующим пламенем. Губы Искандера, без перерыва на вдох обхватывающие и впивающиеся в мои, ощущаются неправильно. И чем приятнее и глубже становится наш поцелуй для моего тела, тем тяжелее и противнее становится в душе: сегодня я «предательница» не только своей страны, но и человека, которому хочу принадлежать по-настоящему. Я чувствую, как все внутри отвергает сейчас вторжение Дерека в мое личное пространство, но спустя несколько секунд сама отвечаю принцу на поцелуй, вторгаясь языком в его рот, жадно и порывисто пробуя момент страсти на вкус, воруя дыхание Дерека… мои руки скользят по сильным мужским плечам, кончики пальцев ощущают шершавую ткань дорого костюма, обонятельные рецепторы улавливают аромат нишевого парфюма, который мне определённо нравится… но тело не обмануть, и сквозь дымку искусственных запахов я ощущаю аромат его кожи: мои губы просто обессилено замирают, желудок неприятно скручивает в стальной узел после того, как до мозга наконец доходят сигналы, трактующиеся моим организмом как самоуничтожающиеся действия.

Это не он.

Я не могу, не хочу быть ни с кем другим…

Но Джамаль может. Он спит со своими женами, трахает их, возможно, прямо сейчас, называя каждую данным им особенным именем.

— Вот это сильно, Эйнин. Эйнин, Эйнин… — набатом стучит в висках его голос, а в теле импульсами воспоминаний вспыхивают ощущения, испытанные в тот момент, когда я впервые ощутила его вызванные мощным оргазмом толчки внутри себя.

Стоп. Хватит.

Почему ты не можешь как он, Рика? Ты можешь, еще как, имеешь право. Ты свободна. И ты будешь с другим мужчиной. Нужно принять это, нужно открыться другому… свет не сошелся клином на синеглазом асаде, и ты должна перестань искать в жизни пути, которые сведут вас снова. Их нет.

— Ты сейчас пойдешь со мной на запланированный ужин, — с неохотой отрываясь от моих губ, Искандер замирает, отдав приказ срывающимся шепотом. — Я заказал столик, нас ждут, крошка. Обещаю, что отвечу на все твои вопросы.

— А если я откажу? — протестую я, упираясь раскрытыми ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя самого Искандера аль-Мактума, который наверняка не привык к подобному пренебрежительному отношению со стороны женщин.

— Тогда мне придется увезти тебя в Анмар силой, — его губы раздвигаются в ехидной усмешке. — Через пару дней я уезжаю, Рика. И я не хочу терять тебя. Если ты боишься раскрыть мне некоторые из своих тайн, поспешу успокоить: я знаю о твоей бывшей работе, но не она стала причиной моего интереса к тебе.

— Думаешь, я поверю? — возвожу глаза к небу, горько усмехаясь. — Что тебе нужно от меня? Что, Дерек? Я ничего не знаю, и, если ты хочешь устроить мне очередной допрос…, — сильнее отталкиваю его я, отворачивая лицо в сторону. Властным движением он обхватывает мой подбородок и заставляет посмотреть на него.

— Никакого допроса не будет, Рика. Я просто открою тебе правду о причинах нашего общения. Я и так хотел это сделать.

— Твоя правда неактуальна, Дерек. Я все равно тебе не верю. Этот ужин станет для нас последним. Скажи «спасибо» за то, что я действительно голодна, — отстраняясь от Искандера, бросаю на него испепеляющий взгляд. Искандер держится достойно и воспитанно — никакой агрессии, оскорблений в ответ на мои неуместные выпады в сторону наследника. Лишь собранная в кулак воля, расправленные плечи и твердость намерений ассоциируются с его отстранённо-гордым образом.

— Мы оба знаем, что он не будет последним. Я сделаю тебе предложение, от которого, я думаю, ты не смоешь отказаться, — интригующим голосом заявляет Дерек и, опускаясь на ступеньку ниже, подает мне руку, другой указывая в сторону своего обсидианового цвета Bugatti.

Нервно выдыхаю, стараясь сбросить с себя необъятный груз, камнями заполнивший пространство грудной клетки. Душу сковывает тревога и предчувствие непоправимого… но соглашаюсь и уже через минуту опускаюсь в удобное кресло роскошного автомобиля, принадлежащего принцу.

Мне не очень комфортно находиться в столь интимной обстановке с Искандером сейчас, когда я понятия не имею, чего от него ждать. Должно быть, после тяжелого дня у меня развивается паранойя, но в каждом движении, жесте и слове Дерека я вижу двойное дно, мысленно пытаясь угадать, что за «предложение» он хочет мне сделать. Принц тем временем выкладывать карты на стол не торопится и медленно изучает японское меню, предварительно заказав нам бутылку вина.

Я с нетерпением жду ответов на терзающие меня вопросы, принимая закрытую позу: руки на груди скрещены, подбородок высоко вскинут. Ресницы слегка опускаю, стараясь даже не смотреть на Искандера, оттягивающего начало дискуссии. Мы посещаем этот японский ресторан не в первый раз: не самое популярное место в районе Сохо, но определенно одно из самых лучших для романтических свиданий. Редкое вино, изысканные блюда и атмосфера полного уединения, создающаяся благодаря тому, что просторный зал ресторана поделен на небольшие зоны, скрытые от посторонних взглядов широкой портьерой — сегодня нам досталась кабинка с красной тканью и черным иероглифом, символизирующим «страсть». Откинувшись на мягкие подушки, останавливаю взгляд на хрустальном подсвечнике в виде распустившегося лотоса и погружаюсь глубоко в себя и свои воспоминания, наблюдая за волнообразным пламенем свечи… мне бы определенно здесь нравилось, если бы все эти «занавески» и приглушенный свет не напоминали мне шатры, установленные в одноименном лагере пустыни Махрус.

— Обожаю Нью-Йорк за то, что тут можно каждый день наслаждаться кухней разных национальностей, — издалека начинает Дерек, на что я отвечаю ему истребляющим взглядом. Едва заметным жестом он поправляет часы на своем запястье, из чего я делаю вывод, что Искандер нервничает не меньше меня.

— Я согласилась поужинать с тобой не с целью обсудить достоинства этого города и разнообразие ресторанов. Я хочу знать, — уверенно заявляю я, наконец обращая на него прямой и открытый, испытывающий взгляд. — Почему я? Что тебе нужно? Или перейдем на «вы», ваше высочество? — мне плевать, что я подстебываю самого принца Анмара. На этой земле он не принц, а у меня слишком дурное настроение, чтоб играть в легкую и вежливую «девочку-девочку». Огнедышащая стерва возвращается, мать вашу. Не разрывая зрительного контакта с Дереком, я обхватываю ножку бокала с красным вином подушечками пальцев и прокручиваю ее между ними.

— Перестань, Рика. Давай без этих формальностей. Мне нравится твой характер. Все мое окружение обращается ко мне как подобает этикету, и мне это порядком наскучило. Здесь я расслабляюсь. С тобой я почувствовал себя… свободнее, чем в Анмаре, — Искандер аль-Мактум накрывает мои пальцы ладонью, и в тусклом свете свечи я замечаю на одном из них слабый след от кольца Джамаля, которое все это время бережно хранила у сердца. Сейчас я ношу его на шее, и оно скрыто от посторонних глаз шелковой жемчужного цвета блузой.

— Ты была замужем? — вдруг задает вопрос Дерек несмотря на то, что кольцо Джейдана я носила не на безымянном пальце.

— Нет. А ты? — сухо отвечаю я, а про себя думаю, что мне стоило задать этот вопрос Джамалю еще тогда, когда мы впервые встретились в картинной галерее.

— Нет, Эрика. Но если я и женюсь, то на единственной — ответственности мне и без брака достаточно. Мое положение требует огромной отдачи стране, семье, и в будущем мне бы не хотелось разрываться между женами, каждая из которых требует одинакового внимания. Сама понимаешь, последующие жены всегда недовольны тем, что первая жена считается старшей, главной и…

Он знает. Он знает про Джамаля… и про нас? Иначе к чему эти слова?!

— Мне можно идти? Или перейдем к делу? — обрываю его монолог я, замечая, как черты лица Искандера искажаются порывом гнева и раздражения. Мгновенно разглаживаются, когда он вновь нацепляет на себя бесстрастную маску миротворца.

— Твой нрав пленителен. Смелая, открытая, дерзкая, — большой палец Искандера скользит по костяшкам моих. — Я приехал сюда с единственной целью — предотвращение намечающейся войны в своей стране.

— И как это связано со мной? Значит, ты не отрицаешь того, что наше знакомство не было случайным? Почему я — твоя цель? Не тяни. Что ты хочешь от меня узнать?

— Да, Рика, естественно, наша встреча не была случайной. Но это не значит, что я не одобряю твои идеи, как и не означает, что мое отношение к тебе, как к интересной и привлекательной девушке, неискренне, — с акцентом продолжает принц, выражаясь сложными для английского языка фразами. — Признаться, целей у меня несколько. И поскольку мне известно об операции АРС и какую роль сыграла в ней ты, я хочу знать и видеть полную картину того, что произошло несколько месяцев назад. Я хочу знать, известно ли тебе то, что хранил в себе уничтоженный АРС и преступником Джамалем Каттаном носитель? Учитывая то, что вы некоторое время находились вместе и были близки, — Искандер бросает на меня красноречивый взгляд, от которого кровь мгновенно приливает к моим щекам и шее. Бесстыдные картинки, горячие признания, эмоциональные ссоры… достаточно одного триггера, короткого импульса, чтоб все это вновь закружилось в киноленте воспоминаний. — Он мог раскрыть тебе некоторые факты, которые мне необходимы для того, чтобы установить правила своей игры, нацеленные на избежание войны, Рика. Я хочу для Анмара только самого лучшего, чтобы достичь гармонии, я мечтаю избавиться от «Шатров Махруса» раз и навсегда, как и от прогнившего АРС, который стоит за всем этим на самом деле. Меня не устраивает их деятельность и штаб, состоящий из предателей страны, жестоких и беспринципных людей, для которых играют роль лишь власть и деньги. Это важно, не спорю. Но разве такой ценой?

Что? «Шатры Махруса» — деятельность АРС?

— Что бы ты ни сказал мне сейчас, это может оказаться ложью, — одергивая ладонь, я шокирую принца следующим заявлением: — А как насчет того, что мне известно, что ты состоял в сговоре с Ильдаром Видадом? — я высказываю одну из версий как истинную, чтобы отметить реакцию Искандера, сохраняющего полное самообладание и спокойствие. Он кажется действительно здравомыслящим и уравновешенным мужчиной, во главе с которым Анмар и Кемар наконец встанут на путь к процветанию. Но первому впечатлению доверять не стоит, психологическая обработка его портрета и жестов также не дает мне верных ответов. Искандер аль-Мактум умен и собран, и докопаться до правды будет очень непросто. — Откуда мне знать, что ты не лжешь, когда говоришь, что АРС стоит за организацией «Шатров», не покрывая тем самым свои собственные «грехи»?

— Рика, очнись, — железным тоном произносит Искандер, глядя на меня так, словно перед ним сидит несмышлёная школьница. — АРС уничтожили свидетеля и информацию, которая должна была пролить свет правды на виновного в процветании этой гнилой пирамиды по торговле живыми людьми! — Искандер повышает голос, густые и темные брови сдвигаются к переносице, образуя на лбу две перпендикулярные морщины. — Я действительно сотрудничал с Ильдаром Видадом. Но фактически договор не успел состояться. Я планировал отплатить ему политическим убежищем взамен на данные: доказательства вины АРС во главе с Таиром Кадером. Не смотри на меня так, Эрика, — обращается с просьбой Дерек, оценивая тревожным взглядом мой растерянный вид. — Джамаль Каттан — верный пес АРС, не более. Он также следует интересам своей организации, как бы тебе ни хотелось отрицать этот факт. Тебе ли не знать, как это работает? Агенты слепы, у них не развито рациональное мышление по отношению к своей «вере» — в данном случае по отношению к АРС. Джамаль Каттан — опасный преступник, который и осуществил уничтожение доказательств. Он в курсе всего происходящего, Эрика. Он знает всю схему изнутри, я в этом уверен. Это ты хотела услышать от меня? Меньше всего я хотел, чтобы находящийся в нестабильном состоянии отец развернул войну, поэтому был вынужден пойти на крайние меры, чтобы остановить его, Дамира и АРС… мне жаль, что для тебя это выглядит иначе, — я не могу вымолвить в ответ ни слова, ощущая, как поступление новое информации собирается плотным комом в горле. — Но смею заверить, что моя совесть чиста: ты вскоре сама убедишься, что «Шатры Махруса» — деятельность АРС и действующего правительства, а активная борьба с организацией — лишь прикрытие для ее процветания, Эрика. Как думаешь, существовали бы «Шатры» до сих пор, если бы у столь прокаченных солдат и агентов АРС действительно стояла цель их уничтожить? Ты и сама понимаешь, что нет. Это невозможно. Они только создают иллюзию борьбы, играют в защитников, помогая советнику, верхушке АРС и, возможно, даже моему нестабильному и нездоровому отцу срубать миллионы на жизнях невинных. Как тебе такой расклад, Рика? Достаточно исчерпывающий ответ на твой вопрос? — официант давно принес нам горячие блюда, но за напряженной беседой мы с Искандером давно забыли про содержимое тарелок, и сейчас смотрим друг на друга сканирующими взглядами, будто это поможет нам прочитать мысли друг друга.

— Я не знаю, что сказать… — растерянно шепчу я, пока не в силах принять то, как быстро все меняется. И кем является Джейдан, если все сказанное Искандером — правда. Чудовищем. Настоящим чудовищем, поддерживающим деятельность людей, которые хотели продать меня в рабство. Которые украли Эмилию и, возможно, уже на сегодняшний момент испили ее душу досуха. Или убили… убили мою маленькую, напуганную девочку.

— Я все понимаю, Рика. Чувства — ужасный недостаток для любого агента. Даже бывшего. Тебе трудно поверить в то, что Каттан — истинное отродье Шайтана. Но…

— Ты слишком много знаешь о моей настоящей профессиональной деятельности, — отрезаю я, не опуская с него подозрительного взгляда.

— Это нормально. Я давно понял, что АРС — не те люди, которым я смогу доверять, и сформировал свои информационные каналы и собрал вокруг себя тех людей, которые верны мне, а не отцу и советнику. Но вернемся к Каттану. По моим сведениям, он не раз подставлял тебя, Эрика, — и не раз спасал мне жизнь. — Уволили тебя именно из-за того, что он выставил все так, словно ты специально сдала АРС ваше местоположение, когда вы пытались покинуть Анмар. Он играл твоими чувствами, затуманивал разум… прошу тебя, не позволяй этому вновь повториться. Боюсь, с каждым разом, с каждым днем цена за ошибки повышается, Эрика. Боюсь, что скоро «Шатры» достигнут неискоренимых масштабов.

— Зачем ты говоришь мне о нем сейчас? Это подозрительное стремление повлиять на мое мнение?

— Потому что хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь, не испытывая угрызений совести по отношению к бывшему любовнику, — бесстрастно заявляет аль-Мактум. И поспорить с логичностью и адекватностью его слов мне трудно.

— Судя по твоему лицу, мне даже больше ничего говорить не нужно. Ты взрослая девочка, Рика, сообразительная, и можешь проанализировать и сопоставить факты в выстраивающуюся цепочку событий. Я надеюсь, ты не станешь покрывать преступника Каттана. И если есть какие-то доказательства, хотя бы минимальные… или знания, где они могут храниться, я хочу знать об этом, Рика. И чем быстрее ты их раскроешь, тем быстрее мы приступим к уничтожению Шатров.

— Я ничего не знаю, Искандер, — с сожалением выдыхаю я, слегка опуская плечи. Я так запуталась, не знаю, кому и чему верить. — Находясь рядом с Каттаном, я думала, что у нас совместная операция, сотрудничество. Я ему доверяла, верила… — губы непроизвольно начинают дрожать, когда я осознаю, как глупо и слепо повиновалась зову сердца. — Я поняла, зачем ты здесь, но хочу тебя разочаровать: у меня ничего нет. Носитель информации действительно уничтожен. Я больше не агент ЦРУ. И сейчас, как ты уже заметил, я вкладываю все свои деньги, силы и ресурсы в благотворительность. И не понимаю, почему ты сразу не сказал мне правду. Я зла не потому, что ты принц Анмара, а потому, что ты лгал мне. Не уверена, что могу доверять тебе, Искандер.

— Я понимаю тебя, Рика. Ты находилась под влиянием Каттана, в полной зависимости от него, и поэтому совершала необдуманные поступки, сопоставимые с предательством своей страны. Легкая форма стокгольмского синдрома, не так ли? Ты все это прекрасно знаешь, как и понимаешь, что Джамаль умело манипулировал тобой все это время, преследуя только свои цели. В связи с этим я в последний раз тебя спрашиваю: ты обладаешь информацией, компрометирующей АРС или других подозреваемых?

— Нет, Дерек. Ничего у меня нет. А если бы было, я бы здесь не сидела. У меня с «Шатрами» личные счеты, и во снах я вижу, как уничтожаю каждого причастного к этому чистилищу голыми руками.

Искандер аль-Мактум медленно выдыхает, стараясь скрыть разочарование во взгляде. Теперь мне все более-менее ясно, и я не жалею о том, что согласилась поужинать с ним. Все факты, приведенные Дереком — действительно играют против АРС, и каким бы жутким потрясением для меня это ни было, я склонна верить ему… а у меня есть другие варианты? Я сама видела, как жестоко Джамаль расправился со свидетелем, в то время как я всегда требовала от него суда и объяснений. Он же не пояснял мне ничего, лишь растравил сознание красивой историей о короле и Малике, постоянно уходя от ответов на мои каверзные вопросы. К тому же он лгал мне все время: о женах, о своей личности, о целях, которые он преследует. Что в наших отношениях было искренним, кого я полюбила? Я понятия не имею кого… Джейдана Престона, Джамаля Каттана? Художника с синими глазами, что спас меня от неминуемой гибели?

Да. Последнее. Но того мальчика больше нет…

— Хорошо, Рика. В любом случае я был рад знакомству с тобой. И я, как и ты, уже давно занялся созданием подобного приюта по реабилитации пострадавших в Анмаре. В том числе и от военных действий в Кемаре. Годы идут, а шатры до сих пор не уничтожены. Мой отец нестабилен и серьезно болен, хотя от меня это пытаются скрыть. Я поставил себе цели, которых намерен рано или поздно достичь. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь. И не злишься за то, что представился «биржевым инвестором», — Искандер подавляет глухой смешок, но моему ответу мешает вибрирующий на столе телефон Искандера, который он сразу поднимает и, бросая взгляд на экран, произносит:

— Прости, Рика. Мне нужно ответить. Звонок действительно важный, — я медленно киваю и следующие пять минут наблюдаю за тем, как сменяются эмоции на лице Искандера. В основном это сочувствие, ответственность и напряжение — я не слышу, о чем рассказывает Дереку его собеседник, но сам Искандер лишь время от времени бросает в трубку дежурные фразы «ты знаешь, что делать», «сколько их?», «я скоро приеду и мы разберемся».

— Еще раз прости, — не отступая от правил этикета, извиняется Искандер, сосредоточив внимание на мне, убирая телефон во внутренний карман пиджака. — Нашли новых детей, которым удалось сбежать от своих покупателей. Их трое. Две девочки и мальчик десяти лет. Мой приют пока не готов, и всех пострадавших я размещаю в комфортном коттедже на территории дворца, — поясняет Искандер, заставляя мое сердце судорожно сжаться от боли и сочувствия, а в душе загореться слабой надежде на то, что среди сбежавших могла быть Эмилия.

— Сколько их уже там? Как они сбежали? — оживившись, заваливаю Искандера вопросами, нервно теребя в руке салфетку.

— Узнаю, когда приеду. Обычно я разговариваю с каждым: вдруг кто-то из них слышал то, что не должен был слышать, пока находился в «Шатрах». Но, как правило, они сломлены и неразговорчивы, Рика. А я не настаиваю на разговоре, чтобы не травмировать их еще больше. Очень жаль, что будущее страны уничтожается вместе с их судьбами. Если так пойдет и дальше, огромная часть подрастающего поколения будет истреблена. Во что превратится Анмар? В колонию рабов? Я этого не допущу, — сжав зубы синхронно с кулаком, обещает Искандер, бросив на меня такой взгляд, от которого каждый волосок на моей коже встал дыбом, овеянный энергией его непоколебимой решительности и уверенности в своих действиях. — Кстати о предложении, от которого ты не сможешь отказаться, Рика. Понимаю, как это звучит для тебя, и в твои планы не входило возвращение в Анмар. Но я хотел бы тебе предложить… поучаствовать в помощи этим детям. Здесь же я найму бригаду рабочих, которые пока будут также заниматься строительством школы.

— Зачем тебе я? — пытаюсь понять, не играет ли Искандер на моих чувствах, и распознать расчетливые нотки в его голосе. Может, с его стороны — все происходящее такая же игра, чтобы еще больше меня запутать? Активная деятельность АРС по борьбе с «Шатрами Махруса» против активной деятельности Искандера, пекущегося о детях и будущем своей страны… что из этого реальность, а не постановка?

— Ты прошла через подобное дважды. Я видел, как ты успокаиваешь детей, как общаешься с ними, как даришь надежду. Исцеляешь, Рика, — мягко шепчет Искандер, не скрывая своего восхищения. — Мне не все равно. Как я уже сказал, дети — это будущее моей страны. Я знаю, ты не доверяешь мне, Рика. И честно, я не стану убеждать тебя в обратном, я уже все сказал. Кому поверить — решать только тебе. Скажешь «нет», и я приму это решение. Тем не менее вылетаю в Анмар я послезавтра. Здесь, моя миссия закончена.

— Зачем нужно было ждать две недели? Последний вопрос, — уточняю я, все еще подозревая Искандера в неискренности.

— Эти две недели я не бездельничал, Рика. К тому же… мои планы немного изменились, когда я узнал тебя, увидел. Ты мне небезразлична, и я говорю об этом прямо. Я привык получать то, чего я хочу… и буду рад, если в Анмаре у нас появится возможность узнать друг друга поближе. Но, конечно, главной причиной моего приглашения остается твоя помощь детям. Сейчас с ними работают опытные психологи, в том числе и те, которых я отобрал в штатах, но большинство детей боится их. Понимаешь? — я медленно киваю, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Я сама через это прошла — и после спасательной операции из шатров я не нуждалась в психологе. Я нуждалась в семье, любви, поддержке и заботе… понимании.

— Я согласна, — отвечаю быстро, пока не передумала. Мысли вертятся вокруг Эмилии, которая прямо сейчас, может быть, находится на территории дворца. А значит, совсем скоро мы встретимся, и бремя ответственности за то, что я не спасала ее, спадет с моих плеч.

Но есть куда более веские и искренние причины моего возвращения в Анмар, о которых мне даже думать страшно. Снова на грабли, снова стремлюсь в свой сладкий, но полный яда омут, в агонию… прыгнуть в бездну, оказаться рядом. На одной земле с Джамалем. Я безумна. Зависима. Теперь я знаю, какое он чудовище, и все равно тянусь к нему… сквозь землю и океан, словно связывающая наши души нить вновь притягивает нас друг к другу… обстоятельства складываются в пользу моего возвращения. Мактуб? Или выбор? Или еще не поздно отказаться?

Сложно. Страшно. Но когда дело касается Джамаля, выбора у меня нет. Если он чудовище, то я должна лично убедиться в этом.

— Ты поедешь в Анмар? Снова? — уточняет Искандер, видимо сам пребывая в шоке от того, что я согласилась на очередной опрометчивый поступок в своей жизни.

— Да, но, если ты пообещаешь мне, что в моем распоряжении будет личный самолет, который в любой момент сможет отвезти меня в Штаты. Рабства с меня предостаточно. Мне нужны гарантии безопасности, Искандер, и постоянная связь с Америкой: с отцом, с братом. Кстати, алиби для бывшего места работы тоже необходимо. Для всех я лечу в Анмар, потому что у нас с тобой — роман, — выставляю свои условия, глядя на то, как Искандер расплывается в довольной улыбке, наблюдая за тем, как я бросаю ему вызов. И аль-Мактум принимает его.

— По рукам, мисс Доусон, — Искандер протягивает мне руку и, скрепив наш договор рукопожатием, мы наконец переходим к поглощению вина и остывшего ужина. — Ты первая женщина в моей жизни, которой я позволяю диктовать какие-либо условия. И последняя.

— То ли еще будет, ваше высочество, — игриво отвечаю я, осушая бокал с терпким на вкус вином до самого дна.