Я загрызу вас, ублюдки – 2

Алекс Динго

Роман «Я загрызу вас, ублюдки – 2». Он видит, что творится во дворе родных пенатов и его дома настоящий беспредел. И ему совершенно не важно, что бушуют «лихие девяностые». И что уже запущена русская рулетка. Он в любом случае за справедливость. Книга содержит нецензурную брань.

Глава первая

Не тот правей, кто сильней, а тот, кто честней.

Народная мудрость.

Чудно смотрелось летом село Кичменгский Городок в Вологодской области с высоты птичьего полёта. Белокрылые чайки кружили высоко и непринуждённо. Широкая река Юг витиевато петляла в своём размеренном русле. Местами виднелись золотистые и бурлящие отмели. Попадались и крошечные острова посреди воды. На поверхности реки отражалось светлое белое небо. Там же плыла и красовалась томная луна. По гладким и пологим берегам раскинулись зелёные кусты. На лугах кругом виднелись узкие тропки, где часто гуляли влюблённые. Да и простые щёголи и тунеядцы, любители крепких спиртных напитков. На берегу реки высокие берёзки стояли в ряд. Они образовывали полукруг. И скрывали прямоугольную, небольшую, взлётно-посадочную полосу. А вокруг неё тянулась гладкая, асфальтная дорожка. И домик красовался рядом. Казалось, здесь жил настоящий русский олигарх. Но площадка принадлежала местной поселковой администрации. Здесь всегда встречали ВИП персон. За берёзовой рощей тянулись многочисленные томные треугольные крыши домов, бань, сараев. А дальше обозревалось небольшое, футбольное поле. Сейчас пустовало и пребывало в ночной тиши. Виду открывалась и асфальтная, неширокая дорога. Она тянулась прямо через всё село Кичменгского Городока. Где — то здесь в основании града возвышался храм Александра Невского. Его купол на шпиле тянулся довольно высоко. Белые каменные своды отражались в запруде, где тихо вели себя уточки. Деревянные мостки вели прямой узкой дорожкой к деревянной фигуре — воеводе. Он тут стоял и день, и ночь, охраняя резной постамент — символ, на котором чётко виднелась надпись «Кичменгский Городок». А выше изображался рисунок древнего града 1468 года образования. Сам воевода ростом не велик. Но вид у него серьёзный. Глаза лихие. Короткая борода. На голове стальной колчан. На развитом теле кольчуга да круглый щит. На ногах высокие сапоги. В ножнах меч. За него он держится. А ещё у него что — то похожее на ложку. Мол, милости просим. Хлеб да соль дорогим гостям. И праздничный фестиваль, который здесь проходит ежегодно так и называется «В гости к Воеводе».

Повеял лёгкий ветер. Округу тихую и чудную сотрясали своим неугомонным, но негромким лаем местные псы. Они вели себя нагловато и своевольно. Образовав небольшую стаю, просто носились, куда не попадя. Во главе всех местных дикарей стоял густошёрстный вожак — пёс Байка. Он иногда обладал суровым нравом. Даже как — то лунной ночью напал на одного местного пьяницу по имени Паисий Цветков. Кусал его несильно, но больно. Тот озверел, ощутив заметную рану на руке. На левом запястье появились следы от клыков пса. Тот сильно надавил, виляя пушистым хвостом. Паисий закипел после этого, как чайник. Он резко замахал ногами, пытаясь ударить пса по морде. Но тот прыгал резво и умело. И в отличие своего оппонента не выпивал в этот вечер. Байка лихо заогрызался на смутьяна. И, казалось, жаждал расправы. Тот заорал во всё горло, как очумелый. И вновь замахал ногами. Хотя еле стоял. Он, заметно пошатнувшись, упал на асфальт. И сильно ушиб себе локоть на правой руке. А пёс всё кружил возле неприятеля и подавал звонкий голос. Казалось, прыгнет сейчас, и схватит за волосы на голове. Паисий невероятно разозлился. Губы битые и сухие затряслись. Он потерял свою белую бейсболку. А когда очухался, понял, что её пёс стащил. Точно взял поносить. Или просто издевался и стебался над сельчанином. Он, зажав головной убор широкими когтистыми лапами, стал рвать неподалёку. И применил свои мощные клыки. А глаза огненные смотрели на неприятеля. Тот очумел просто. Глаза ненормальные, психованные покатились на лоб. Кожа побагровела ещё больше на лице. Потянулась слюна изо рта. И он нервно замахал руками. Паисий, еле поднявшись, живо побежал по дорожке. Пёс пустился наутёк. Только пятки засверкали. А бейсболку он бросил. Только уже сильно порвал. Паисий, прошагав около тридцати метров, поднял своё убранство. И тут же надел на голову. Козырёк был сломан в десяти местах. Ткань сзади заметно разошлась по шву. И белая бейсболка томилась от грязи и пыли. Местный житель, пошатываясь, тихо заматерился. И брадвейской походкой двинулся ближе к дому.

Веял лёгкий ветерок. Небо сливалось в единый, матовый, однотонный тон. Словно купол раскинулся. Призрачно сияла луна. На окраине села за высокими, густыми берёзами скрывался элитный, высокий трёхэтажный коттедж. Красный кирпич отдавал блеском. Окна имели высокую, но узкую форму. В чистых стеклах отражалась близкая реальность, — каменный заборчик, зелёная терраса, небольшой бассейн, маленький огородик. Высокая крыша имела треугольный вид и собственный этаж и балкон. На третьем этаже также имелся большой балкон. Границы площадки помечала низкая тумба, на которой часто стояли хрустальные бокалы, наполненные вином. Тут же всегда находилась и пепельница. В ней сейчас лежала недокуренная сигара. На открытой площадке находился круглый столик, несколько раздвижных стульев и шезлонг. Балкон украшали домашние, зелёные растения. Глиняные горшки висели на привязках возле стены. И придавали виду особый уют. С балкона открывался вид на приятные дали, реку и глухой еловый лес. Внутри дома царила тёплая и уютная обстановка. Всё имело выверенный ход. На стенах висели живописные картины. Деревянная широкая лестница имела чудный вид. И высокие резные перила смотрелись изящно. Ступеньки всё же чуть скрипели. В гостиной имелось много места. Стены имели рисунок кладки красного кирпича. По центру зала стоял широкий, большой, кожаный диван. Он смотрел на тумбу, где стоял ещё советский телевизор. Но он работал отлично. В чудном камине виднелся лёгкий дымок и пепел. Там ещё недавно горел огонёк.

В просторной спальне на втором этаже тихонько тикали старинные часы с кукушкой. Но птенец уже давненько не выскакивал из своего милого домика и не сообщал о наступлении нового часа. Зал был наполнен интимной атмосферой. На полках и на паркетном полу незаметно тлели разноцветные свечки. Мелькали маленькие огоньки повсюду. На стене висела большая картина, на которой красовалась упитанная оголённая девушка времён Ренессанса. Она обладала огромной грудью восьмого размера. И, казалось, совсем не замечала, что позирует художнику. Прекрасно виднелась и самая интимная часть её красивого, пышного, белого тела. Тёмные густые волосы свисали до пупка. Она чуть придерживала их руками за кончики. Локоны отдавали блеском. Её лицо щекастое пестрило румянцем. Глаза широкие, выразительные, как угольки, нос тонкий прямой маленький, губы полные цвета алого. Красотка грузно восседала на белых перинах. Чуть потянула икристые ноги вперед. И, казалось, жаждала любви.

В чуть приоткрытую форточку поддувал лёгкий ветерок. Белая занавеска слегка колыхалась. Горели свечки, подчёркивая интимность спального зала. На широкой кровати лежала оголённая упитанная женщина Валя Кутилова. Она носила витые, средней длины, русые волосы. Они сейчас сбились и смотрели в разные стороны. Лицо её белое, округлое. Глаза большие цвета бурлящей томной воды, нос, как гирлянда, губы полные цвета бордового. Она имела упитанное, икристое и развитое тело. В целом походила на чудное дитя носорога. Грудь пятого размера молочного оттенка слегка торчала из-под розового одеяла. Соски с оттенком шоколада треугольные имели твёрдость и упругость. Валя работала до недавнего времени кассиршей на консервной фабрике «Сельди море». Но та быстро развалилась вместе с торговым домом «Балтимор». Все работники живо лишились работы. У всех имелась задолженность по зарплате за несколько месяцев. А у кого — то даже и за полгода. Руководство куда — то быстро улетучилось. А генеральный директор Нифонт Карлович Бельчотов бежал за бугор. Ходили слухи, что он, забрав все деньги, улетел на Каймановы острова. И теперь там зажигал на своей вилле с эротичными негритянками. А по другой версии его увезли неизвестные на тёмном кадиллаке в лес. И больше никто не видел экс бизнесмена. Говорили, что его долго пытали какие — то удальцы. А потом завалили погрузчиком огромными брёвнами на заброшенной пилораме. Но никто не знал, правды. А слухи всем надоели. Работники жаждали получить только свои честно заработанные деньги.

В томной комнате чудно горели свечки. Они рождали забавное озарение. И на стене словно играл театр теней. Валя, вздохнув, закурила тоненькую сигарету. Она живо выпустила изо рта тоненькую струйку дыма. И тот плавно потянулся к потолку. Мысли путались. «Ну, где он там… Я хочу секса… Он меня уже начинает бесить… Этот тип. Дорофей… Тоже мне кандидат в любовники… Директор отдела кадров. Теперь ни фирмы, ни работы, ничего. Одни обещания… Но тут мне нравиться. У него дачка такая классная. Есть бассейн. Я всё — таки с ним закручу роман… А что ещё? Надо замутить… Он, конечно, в постели не гуру… Но зато у него деньги есть. И дача мне понравилась… Два дня уже здесь. Уезжать не охота… искать работу… Тут хорошо мне… Но, кажется, он чего — то не договаривает. Боится что ли чего — то… Или что? Понять не могу… Да и не важно. Бабки есть у него. Надо чтобы и мне немного перепало… Что я зря стараюсь тут? Это всё равно надоест… А деньги мне нужны… Этот их руководитель убежал… И не понятно где? Вт же мудило… Всех кинул… Ну. где он там… За вином он пошёл… Тоже чудо… Всё — таки мне тут очень хорошо. И речка рядом и лес. Вчера гуляли. Мне так понравилось…», — подумала она. Валя, зажав тоненькую сигаретку губами, живо затянулась табачным дымком. И выпустила тонкую струю. Дым плавно потянулся к матовому потолку, где висела золотистая люстра в виде маленького шара. И тихонько и незаметно выветривался дурман в приоткрытую форточку.

Небо пребывало в сумрачном, но приятном тоне. Веял лёгкий ветерок. Кругом царила тишина. Только вдалеке чуть завывал дикий пёс. Но его чуткая мелодия далеко доносилась по округе. Во дворе виллы имелся довольно большой вольер. Он был в длину на три метра, а в ширину на два с половиной метра. Высота приличная со средний человеческий рост. Крыша железная, наклонная. В удобной клетке жил пёс породы доберман по кличке Покер. Доберман-пинчер тихо лежал возле сетки. Он был предком тех самых короткошёрстных служебных собак, выведенных в Германии, Тюрингии, в городе Апольда в конце XIX века Карлом Фридрихом Луисом Доберманном. Ему предпочтителен умеренный темперамент, умеренная злобность и умеренная возбудимость. Он мало чем отличался от своих собратьев по крови. Он дружелюбен, миролюбив, и очень привязан к хозяину. Статный стройный кобель обладал ростом 72 сантиметра. Его вес колебался в рамках тридцати пяти — тридцати девяти килограммов. Он выглядел массивно из-за своей мускулистости и сильного сложения. Он подходил под современный манер доберманов. Собака крепкая, костистая, с красивым высокоамперным силуэтом прямых коротких линий. Обладает темпераментом холерик-сангвиник. Он сочетал в себе и элегантность и мощь. Его окрас шерсти чёрный с чётко отграниченными, ржаво-красными подпалинами, расположенными в строго определённых местах. Пятна виднелись на морде, на ушах, на груди и на кончиках лап. Голова при осмотре сверху представляет тупой клин. Морда глубокая, достаточно широкая, с плотно прилегающими губами. Зубы мощные белые, прикус ножницеобразный. Глаза средней величины, тёмные. Уши располагаются с обеих сторон в самой высокой точке черепа и идеально прилегают к щекам. Хвост натуральный, как у зайки. Покер обожал побегать на скорость во дворе, когда его выпускал хозяин. Он чудно катал футбольный мяч. Но ему всё время требовалась новая игрушка. За свои неполных три года он дико порвал пять кожаных мечей. Ещё частенько пользовался бассейном. Умело плавал. Он был не прочь выпить бутылочку пива. Однажды он просто стащил алюминиевую банку, в которой имелся пивной коктейль. И тут же употребил за своим домиком. Он весьма неплохо изучил своего хозяина. Его поведение и повадки. И много перенял. В том числе и любовь к спиртным напиткам. Когда хозяин был на работе, за псом присматривала местная жительница Тоня. Она кормила Покера. А тот был очень благодарен. Как — то Дорофей нагло попытался овладеть своей визави. Он насильно стал зацеловывать пылкую большую грудь миловидной женщины. Руки потянулись ей под юбку. И уже облюбовали её сиреневые, тонкие, упругие стринги. Но Тоня сильно врезала тому ногой в пах. А потом долго истязала себя мыслями. И не могла простить такой выходки. Она слыла замужней дамой. И имела пятерых детей. Но всё же они помирились. И доярка высшей категории Тоня Пантюшкова продолжала иногда присматривать за деликатным и милым псом.

Повеял лёгкий ветерок. Пёс Покер чутко принюхался, лёжа на досках. Уши высокие напряглись. Он живо вскочил на мощные, когтистые лапы. И тут же прижался к сетке. Из коттеджа вышел довольной высокий человек. На нём имелись только семейные трусы цвета спелой клубники фирменной марки. Оголённое упитанное тело тут же ощутило лёгкую прохладу. Ветерок обуял его багряное лицо. Короткие волосы, уложенные стильно, чуть всколыхнулись. Хозяин угодий обладал весьма приятными чертами, — глаза большие с оттенком чёрного кофе, нос прямой, как бельевая скрепка, губы тонкие цвета топлёного молока, подбородок двойной. Лик украшали тонкие тёмные усы и короткая бородка. На торсе имелась заметная шерсть. Тут же имелась и небольшая наколка в виде странного порочного рисунка. Дорофей Деньгин так же, как и все работники предприятия был в полном неведении, где находиться их руководитель. Теперь он жил только на свои сбережения. Но всё же ему на личный счёт перевели кое — какие деньги. Он решил просто уехать из города М., когда узнал, что коммерческий директор фирмы Даниил Рылов просто пропал. Ходили слухи, что его удерживают какие — то странные люди на даче. И там жёстко пытают, выбивая силой деньги. Дорофей, прочувствовав беду, живо собрал чемодан. И в этот же вечер уехал из города. Чтобы не скучать, он пригласил на уикенд свою приятельницу по работе. Он с ней иногда встречался. И часто такие свидания заканчивались быстрым сексом. Дорофей был женат десять лет назад. Но развёлся стремительно. В браке у него родилась дочь Олеся. Ей уже исполнилось пятнадцать лет. И она не очень — то и жаловала папочку. Она его считала последним развратным и лживым сукиным сыном. Но всё же иногда дочь смягчалась в отношении Дорофея. Олеся жила с мамой Леокадией. Та занималась вышивкой. Она шила свадебные платья на заказ.

Небо томилось в однотонном озарении. Но не казалось тёмным. Торжествовала белая, летняя, июньская ночь. Повеял лёгкий ветерок. Дорофей, держа в руках стальную миску, подошёл к собачьему домику. Он тут же открыл дверцу. Пёс Покер слегка встрепенулся. Завилял хвостиком. Глаза засияли. Он показывал свою дикую, неуёмную радость. Он встал на дыбы. И прыгнул на сетку передними лапами. Тут же соскочил и метнулся в сторону.

— Ууууааааауууу, — взвыл пёс.

— Да… Малыш… Вот я о тебе не забываю. Вот тут тебе угощение. Кушай… Хахаааа… Хороший мальчик. Покер. Прямо золото… Кушай… Вот тут тебе твои любимые подушечки, — сказал Дорофей.

— Ууууууууууу…

Пёс Покер тут же принялся поглощать угощение. Он бегло глянул на лицо хозяина. И вновь уткнулся носом в миску. И мило и тихо зажевал вкусную пищу. Дорофей быстро погладил питомца по гладкой шерсти. И тут же вышел из домика. Он закрыл дверцу на большую вьюшку.

— Ладно. Кушай малыш… А я пойду к себе… Меня ждёт приятельница. Чувствую, сейчас мне будет жарко… Хочу уже жаркого секса…, — произнёс хозяин лавочки.

Дорофей, чиркая шлёпанцами по каменной площадке, живо прошёл в дом. Он закрыл входные двери. И тут же облюбовал гостиную. Он, подтянув на себе семейные трусы, взял в руку серебристый поднос, на котором стояла бутылка красного вина и бокалы. Дорофей живо зашагал по деревянной, чудной, резной лестнице наверх дома. Ступеньки слегка заскрипели. Он миновал коридорчик и прошёл в спальную комнату. На багряном лице появилась улыбка. Глаза засияли. Он замер на месте, взирая на любовницу. Валя тут же затушила сигаретку в пепельнице. И чуть помахала рукой. Она зорко глянула на строптивого любовника.

— Ну. Ты где ходишь… Я уже остываю…, — негодуя, сказала Валя.

— Крошка моя… Киска. Я готовил нам фуршет. Сейчас мы выпьем немного вина. И всё утрясётся.

— Где ты был столько? — спросила она.

— Милая. Я сходил на улицу… И проведал своего лучшего друга. Ты же знаешь… Покер… Я забыл ему сегодня вечером дать ужин… И спустился. Чтобы его накормить. Теперь мы можем делать всё, что угодно. Вернее… Ты можешь делать со мной, всё что угодно… Хаахаааа…, — мило сказал Дорофей.

— Ой. Как ты заговорил… Красиво… Раз так. Я тебе сейчас устрою банный день… Зря ты это сказал… Хиихииии…

В комнату повеял лёгкий ветерок. Он всколыхнул занавеску. Дорофей, живо поставив на тумбочку поднос, присел на широкую кровать. Он тут же поцеловал любовницу в губки. Та отвечала взаимностью. Хотя всё ещё дулась и негодовала. И глаза немного косились.

— Ладно. Прости меня, что так долго… Давай, выпьем вина. И всё у нас будет суперски… Хаахааа…, — сказал он.

— Аха…, — сурово добавила она.

— Ну… Вот… Вино… Успокоит наши нервишки… К ним нужно относиться очень бережно…

— Ой… Сейчас т заговорил, как доктор психиатр… Такое чувство, что я на приёме… У этого как его Данилова… Такой есть псих у нас в поликлинике местной. Его самого лечить надо… Шизик блин…, — быстро сказала Валя.

— Хаахаааааа… Ладно. Забудь о психах. О маньяках. О маньячках. Обо всём. Давай, выпьем…, — добро сказал Дорофей.

— Ты сейчас на что намекаешь? АААА…

— Не на что?

Дорофей, наполнив бокалы красной ароматной влагой, быстро выпил всё из своего бокала. И слегка выдохнул. Глаза округлились. Сейчас он стал похож на моржа, который только что всплыл из морской пучины. И показал свою мордочку на поверхности льда. Валя быстро выпила из широкого бокала пару небольших глотков вина. В стекле отражалась вся окружающая томная реальность. Губы улыбнулись.

— Валя… Иди ко мне… Я хочу тебя милая… Иди ко мне моя любимая…, — сказал он.

Дорофей живо повалился на кровать. Он плотно прижался к оголённой упитанной женщине. И тут же показал свои ласки. Он бегло поцеловал пару раз свою пассию в шею. Та прищурилась. Она, ещё выпив немного вина, неловко поставила свой бокал на тумбочку. И тут же выключила лампу на большой колонне. И плафон цвета лунного слегка потускнел. В комнате воцарилась истинная идиллия для сладких любовных утех. И любовники жаждали страстных оргий. Свечки чуть мелькали, создавая в спальном зале уют и атмосферу райского интима. Валя брала быка за рога. Она тут же откинула в сторону тонкое лазурное одеяло. И предстала перед воздыхателем во всей обнажённой красе. Её пылкая белая грудь слегка закачалась из стороны в сторону. Дорофей не колебался. Он тут же навалился на оголённую особу, которая вела себя раскованно. Он живо облюбовал быстрыми поцелуями её молочные берега. И крепко вцепился за упругие соски. Потянулась слюнка. Валя удобно расположилась на кровати. Она слегка руками обняла своего любовника. И широко погладила по спине. Он же неистовствовал. Уже ловко скинул с себя семейные трусы. Те упали в стороне на пол. Его возбуждённый жезл выпрямился. И был готов к бою. Он тут же слегка оправил рукой свои горячие причиндалы. Валя, раздвинув свои икристые ноги, смотрела прямо на багряное лицо ухажёра. Глаза сияли. А тот дышал неровно. Но она бегло глянула и ему меж ног. Где — то глубоко затаилась смешинка. Дорофей не медлил. Он мигом проник во влажную плоть обожаемой женщины. И тут же задвигал икристым тазом. Та прогнула спину, лёжа на мягкой перине. Глаза прищурились. Её «наливные яблочки» заметно округлились. Соски шоколадные стояли дыбом. Дорофей их облюбовал поцелуями. Он неистовствовал. И вкусил красотку в полные губы. Она прищурилась. Голову запрокинула на бок. Затем глубоко выдохнула. И прямо уставилась на лицо жаркого воздыхателя. А он усилил темп движений. Он заметно приподнялся. И тут же значимо опустился. Она ощутила всеми фибрами души в своей влажной плоти мощный рычаг любви. Её даже подкинуло немного. Она крепко схватилась руками за белую простынку. И тут же выдохнула.

— АААААА… Да… ААА, — эротично застонала она.

— Да… Валя… Иди ко мне…, — произнёс он.

— ААААА…

Валя крепко вонзила в спину воздыхателя свои ярко накрашенные острые ногти. Тот ощутил их силу. Но не подал виду. Только усилил темп движения. Его икристые ягодицы словно налились. И постоянно дрожали, словно по ним пропускали ток. Он вплотную прижался к своей обнажённой визави. И комната наполнялась гулким, шлёпающим звуком.

— АААААА… ААА, — страстно застонала она.

— Да… Валя… Ты моя… Да… Ты богиня, — произнёс он.

— АААААА…

Дорофей выжимал из себя все соки. Он живо задёргался, ощущая прилив наслаждения. Оргазм его увлекал. Лицо побагровело настолько, насколько могло. Дыхание и вовсе сбилось. Глаза прищурились. Тело обуял невероятный жар. На коже появился влажный, тонкий блеск. Валя трепетала и вздыхала. По телу побежал приятный холодок. Она вновь обняла любовника руками за спину. Ноги держала широко. Он двигался быстро, как заводной. И, казалось, ещё дальше углубился в её влажной плоти.

— ААААА… ААА, — громко застонала она.

— Да… Валя… Да… Ещё… АААА…, — произнёс он.

— ААААААА…

Занавеска на окне чуть колыхалась. Свечи тихонько пламенели. Их озарение забавляло. Любовники нежно, но быстро поцеловались в губы. Их оголённые тела слились воедино. Жар обуял. Дыхания не хватало. Они, крепко сцепившись, перевернулись пару раз. И теперь Валя оказалась сверху. Она живо выпрямила спину. И ловко одной рукой забрала свои русые, распустившиеся волосы назад. И тут же тяжело выдохнула. На её лице красовалась небольшая улыбка. Виднелся тонкий влажный блеск. Глаза хищные округлились, как у кошки в ночи, когда та охотилась на мышку. И аппетиты возрастали с каждой секундой. Она крепко руками навалилась на упитанный торс воздыхателя. А затем тут же склонилась. И решила немного поласкать его поцелуями. Валя слегка запрыгала, ощутив возбуждённый жезл вновь в себе. Её грудь тоже забавно задрыгала. Пылкие «наливные яблочки» чуть раскачивалась, как сувенирные шарики. Валя резко вздрогнула. И, казалось, со стороны, что — то пошло не так.

— ААААА… ААА…, — страстно закричала она.

— Да… АААА… Валя…, — тяжело произнёс он.

— АААААА…

Дорофей, изнемогая, выпустил семя. Он тяжело задышал, как будто был в жаркой бане. Его лицо невероятно побагровело. Дышал через раз. Глаза прищурились. Руки сразу отяжелели. Как и всё сальное тело. Он выдохся. Валя живо соскочила со своего обнажённого любовника. Она завалилась на кровать. И, находясь на спине, глубоко задышала. Она бегло глянула на лицо приятеля. Она поцеловала его в щёчку. И не более того. Валя, натянув на себя одеяло, закрыла глаза. Она тихонько засопела. Дорофей, вытянув руку, взялся за бокал. И, тут же чуть приподнявшись, выпил всё, что там имелось. Он грузно свалился на кровать.