Истории Андромеды

Алекс Велсор, 2023

В данном сборнике представлены художественные рассказы, отображающие жизнь и суть галактики Андромеды, во всей ее мрачной красе.

ИДИ И УМРИ

Кжак бежал по полю боя, которое напоминало перепаханную взрывами поляну, покрывшуюся кровью и грязью вперемешку с кишками и внутренностями павших солдат. Его встретили смертельные лазеры которые расчленяли неудачливых солдат, и бомбы которые взрывали на куски технику и все что было рядом. Снаряд взорвался рядом с Кжаком, сильно оглушив его. Он упал на землю, винтовка выпала из его рук и ее подобрал другой солдат. Ему пришлось отползти в укрытие. Оглядевшись по сторонам, он увидел перед собой комиссара, который поднял на него тяжелый пистолет.

— Вперед мразь! Иди и умри за свою родину!

Раздался строгий голос комиссара который как и Кжак, был гуманоидным жуком с 12 конечностями. Сам Кжак был не против вернутся в бой, но у него просто не было оружия. Он поднял взгляд на пистолет офицера и ответил ему:

— Товарищ комиссар, у меня нет оружия!

Такой ответ не устроил комиссара. Комиссар закричал на солдата и из его жвал полетели слюни:

— Это не повод отказываться от боя!

Комиссар опустил пистолет и всучил в лапы Кжака саперную лопату.

— Если у солдата нет оружия, то он будет драться голыми руками пока не отберет его у противника! А теперь взял лопату и пошел штурмовать пулеметные точки врага!

Кжак понимая что идти на пулеметы с одной лопатой было самоубийством, все же взял лопату. Он, крепко сжимая саперную лопату двумя верхними конечностями, решительно стиснул челюсти. Едкий запах горелой плоти и пороха наполнил воздух, пока он готовился к смертельной атаке на вражеские позиции. Кжак в последний раз взглянул на комиссара, прежде чем броситься вперед вместе с остальными солдатами на мясной штурм. Его глаза выражали отчаяние и ненависть, когда он мчался сквозь пыль и обломки, уклоняясь от смертоносных вражеских лучей и снарядов. Вместе, они огромной толпой ринулись на пулеметы врагов которые перемалывали их в фарш и беспощадно разрывали на куски. Бежавшие рядом с Кжаком солдаты погибали один за другим, не успевая достигнуть окопы противников. Лазеры были уже в смертельной близости к Кжаку, а тела союзников уже не могли защитить его как прежде. До окопов оставалось несколько метров. Кжак понял — все или ничего. Он использовав все свои силы, выбрался из общего потока солдат и разогнавшись, прыгнул в окоп врага с одной лишь лопатой. Быстрая вспышка мелькнула в сенсорах их стальных противников, прежде чем он хлестнул их грязной саперной лопатой — ее край глубоко впился в голову робота с тошнотворным скрежетом металла. Он забрал лазерную винтовку у мертвого врага и несколько роботов тут же повернулись к нему, став стрелять в его сторону. Используя свою врожденную ловкость и скорость, Кжак уворачивался и лавировал между укрытиями, одновременно стреляя в ответ со смертельной точностью — каждое нажатие на спусковой крючок приводило к тому, что части врагов-роботов разлетались на части с искрами, а едкий дым заполнял узкие траншеи, создавая апокалиптическую атмосферу. Однако даже молниеносная реакция Кжака не позволяла избежать каждого выстрела; один луч задел его нижнюю конечность, в результате чего его хитиновая нога валялась на земле. Несмотря на мучительную агонию, разрывающую нервы, Кжак продолжал стрелять и сдерживать противников, до тех пор, пока не прибыло подкрепление. Вместе они добили оставшихся роботов и сформировали отряд, пойдя вглубь траншей на зачистку оставшихся противников. Траншеи извивались как кошмарный лабиринт, тая на каждом своем повороте смертельную опасность. Роботы именуемые “Механойдами”, сражались изо всех сил, не желая отдавать захватчиком ни пяди своей земли. Кжак стрелял из лазерной винтовки в быстрой последовательности — лучи прожигали металлические тела, пока его товарищи стреляли из простых винтовок и других захваченных орудий по оставшимся противникам. Когда выстрелы в траншеях стихли, лежало много трупов. Не теряя времени, его отряд тут же захватил пулеметные точки и стал использовать их против врагов. Кжак занял пулеметную позицию, схватив своими многочисленными лапами тяжелый лазерный пулемет. Его глаза сузились в предвкушении, когда он увидел нескончаемое море чудовищ-роботов, приближающихся к их позиции. Отовсюду раздавались громовые выстрелы, когда Кжак и его товарищи открыли безжалостный огонь по приближающейся орде. Куски металла летели по воздуху, как шрапнель — апокалиптическая буря, в которой мучительные крики смешивались с нечестивым скрежещущим звуком, который, казалось, олицетворял саму ненависть. Несмотря на такое численное превосходство, Кжак не поддался на страх перед этими бездушными мерзостями. Он вызывающе заревел, разряжая капсулу за капсулой во все, что осмеливалось подойти достаточно близко — конечности роботов летели во всех направлениях, оставляя за собой следы густого дыма и горящих обломков. Но даже среди этого водоворота разрушений, которые они обрушили на своих врагов, Кжак не мог не почувствовать, как его внутренности становятся ледяными, когда он заметил приближающиеся танки противника. Оглушительный грохот их выстрелов разносился по всему полю боя, и Кжака охватило тошнотворное чувство, когда он наблюдал, как товарищей разрывает на части опустошительные взрывы — кровь и запекшаяся кровь, разбрызгивающиеся по траншеям, рисовали ужасную картину надвигающейся гибели. Солдаты принесли ящики с противотанковым оружием. Комиссар приказал вооружиться реактивными установками и отразить танковую атаку, во чтобы это не стало. Быстро вскочив на ноги и под явным давлением, солдаты спешили доставить противотанковое оружие на передовую. Их лица исказила мрачная решимость, а мышцы напряглись под тяжестью неуклюжего вооружения, которое несли к выжившим в бою. Услышав приказ комиссара среди нескончаемой какофонии хаоса и разрушения, окутывающего их, Кжак отказался от контроля над своим крупнокалиберным пулеметом в пользу одного из таких ракетамётов, который вонзил ему в верхние конечности однополчанин. Он быстро скорректировал свою стойку, используя несколько ног для устойчивости, прежде чем направить оружие на приближающиеся танки — на лицах было написано убийственное намерение, не выдающее ни намека на милосердие или раскаяние. Пока танки продолжали безжалостно стрелять по разрушенным траншеям, превращая когда-то укрепленные позиции в неразличимые груды, уничтожая всех, кто осмеливался противостоять им, Кжак прицеливался через затуманенное зрение, омраченное потом и потеками грязи. Он нажал на спусковой крючок, выпустив смертоносную ракету, которая взлетела в наполненный дымом воздух, оставляя за собой огненный шлейф, словно мстительная комета, стремящаяся уничтожить врага. Раздался оглушительный взрыв, когда во все стороны разлетелись металлические осколки и искривленные обломки. Когда-то грозная башня танка вспыхнула пламенем и полетела сквозь водоворот искр, прежде чем, наконец, рухнуть на землю с тошнотворным хрустом. Но эта маленькая победа была недолгой. Когда другие вражеские танки маневрировали к их позициям, Кжак мог видеть, что они извлекли уроки из уничтожения своего товарища — теперь активно двигались и стреляли по позициям его однополчан с ужасной точностью. Зная, что он не может дать ни минуты передышки ни себе, ни своим врагам, Кжак крепко стиснул челюсти, зарядив еще один снаряд в свою ракетницу. Запах страха и пота пропитал воздух, когда отчаяние заставляло каждого коммунария сражаться со всем, что у них осталось. Выкрикивая проклятия, Кжак нацелился на один из наступающих танков и выстрелил снова, наблюдая, как ракета устремилась в погоню за своей добычей, подобно мстительному ангелу, несущему гневное возмездие тем, кто стремился их уничтожить. Танк взорвался и разлетелся на части, а следом за ним еще один и еще…Они стреляли до тех пор, пока их снаряды не закончились. Казалось, победа была близка, но враги не кончались…Туман войны рассеялся, показав за разрушенными танками, целые армады вражеской техники, солдат и огромных мехов, идущих к ним чтобы их уничтожить. Кжак увидел приближающихся чудовищных роботов и технику, их пугающее присутствие отбрасывало разрушительную тень на поле боя. Те кто не был коммунарием, попытались сбежать, но были быстро расстреляны комиссарами. Был получен приказ “Ни шагу назад”, это означало что окопы должны были быть удержаны любой ценой. Солдаты стали готовится к своему последнему бою, а комиссары стали собирать отряды смертников.

— Ты хорошо послужил своей стране, вот твоя медаль.

Сказал комиссар, прицепив на грудь Кжака медаль.

— Но теперь пришло время пожертвовать своей жизнью на благо Родины.

Он отвел Кжака к остальным смертникам. Им надели на груди связки гранат, предназначенные только для того, чтобы взорваться вместе с ними. Комиссар стал кричать героическую речь о том, что у них выпала уникальная возможность послужить своей стране и навсегда стать героями, но Кжак не слушал его, он смотрел на свою медаль и думал. Он думал о своем доме, семье, друзьях и о том немногом, что по-настоящему приносило ему радость в этой жизни. Он чувствовал обиду, грусть и полное разочарование из-за того что его просто использовали, а теперь хотят выбросить в суицидальной атаке. Однако он не дал этим мыслям поглотить его разум. Несмотря на все это, он понимал, что это было необходимо. Он должен сражаться и пожертвовать своей жизнью, чтобы другие могли жить. Преисполненный новой решимостью, Кжак приготовился к своей последней атаке. Комиссары дали свисток, и группы смертников выбежали из окопов, прыгая под ближайшую технику чтобы взорвать ее. Кжак бежал под градом лазеров и взрывов снарядов. Он заметил ближайший вражеский танк и побежал к нему, активировав взрывчатку. Время вокруг него, казалось, замедлилось, когда адреналин струился по венам, а страх смешивался с гордостью в опьяняющем коктейле. Он прыгнул под чудовищную машину за мгновение до того, как взорвалась бомба — мрачная решимость навсегда запечатлелась на лице, отражая ужасную судьбу, ожидавшую его по ту сторону. Взрыв без разбора разорвал Кжака вместе с танком на части; куски плоти и обломков разлетелись в разные стороны, словно конфетти из праздничной хлопушки.