Деревенщина

Алексей Шаров

Читатель, выбравший для себя книгу Алексея Шарова, явно не прогадал. Потому что он выбрал прозу качественную, хорошо написанную, интересную и главное, что сейчас не так уж часто встретишь, – написанную с отменным юмором. Здесь буквально каждому найдётся что-то по душе – и леший в тёмном лесу, и воспоминания о гостях у бабушки, и даже бесценный рецепт настоящей барской лапши. Как говорится – сплошные ширь и деревенское раздолье. Наслаждайтесь!

Барская лапша

Барин Алексей ильич сидел в кресле и любовался игрой солнечных лучей на натертом паркете. После плотного завтрака вставать не хотелось, так бы и сидел, но сегодня на обед обещал заехать его сосед с супругой.

— Петр! — позвал он слугу — подавай одеваться.

— Чего изволите, Алексей ильич! — Петр Агафоныч, немолодой уже мужчина, старался выглядеть подстать хозяину, сапоги начищены, усы причесаны. Недавно на базаре купил себе новую жилетку с отливом, за что получил нагоняй от жены.

— Ты чего, оглох. Одеваться подавай, — спокойно повторил барин — Да позови Марью.

Марья Федоровна, жена Петра Агафоныча, барская кухарка. Толстая, дородная женщина с круглым, добродушным лицом и всегда румяными щеками. Заодно приглядывала за мужем, что бы тот не проворовался. Ведь если барин их выгонит, им в прямом смысле придется идти по миру. Ни детей, ни своего дома у них не было и жили они при барской усадьбе.

Петр побежал за одеждой, а по пути заглянул на кухню.

— Марья — крикнул он — барин тебя требуют.

— Что, никак с завтраком не угодила? — всплеснула руками Марья.

— Угодила, — успокоил ее Петр — Антон иваныч с супругой к обеду будут. Видать, Алексей ильич мюню обсудить желают.

— Звать изволили, барин, — вошла в комнату Марья — на счет обеда не беспокойтесь, все сделаю как надо. Вчерась лесничий ваш принес перепелов и рябчиков я их уже ощипала. Может, поглядеть желаете?

Алексей ильич медленно кивнул и Марья побежала в лёдник. К приходу Марьи барин почти оделся. Она принесла, на большом подносе, четырех перепелов и шесть рябчиков.

— Вот, батюшка полюбуйтесь!

Барин с отвращением посмотрел на фиолетовые тушки со скрюченными в судорогах малиновыми лапками и, тяжело вздохнув, отвернулся. Через окно взгляд его упал на двор. Весь народ был в поле и на дворе было тихо, только одиноко гуляла жирная курочка. Барин с минуту разглядывал ее, а она, словно специально, расхаживала, поворачиваясь то одним боком, то другим, то задом, то передом.

— А свари ка ты Марья лапшички, — широко улыбнувшись, сказал он — да что бы бульончик понаваристей!

Петр проследил его взгляд и понял что он имеет в виду барин. Глаза его наполнились слезами, губы задрожали.

— Батюшка, благодетель наш! — взмолился он — Не губите! Это ведь Манюша, она вам на завтрак яички несет.

— Что, все полдюжины? — усмехнувшись, спросил барин.

— Ну не все, — застонал Петр — но ее самые вкусные!

— Не знаю как яички, а я хочу лапшички! — пропел барин, прекратив всякие споры.

Когда Марья вернулась с мукой и яйцами из амбара на кухню, там стоял Петр и плакал. Курочка Манюша была его любимицей, потому — то ей позволялось свободно гулять по барскому двору и никто не смел даже замахнуться на нее.

— Чо, — язвительно заметила Марья — любовницу свою пожалел?

— Дурааа! — заорал Петр и замахнулся на жену кулаком, но заметив, краем глаза как та потянулась к скалке, остановился, разжал кулак, отрывисто махнул рукой и пошел прочь из кухни. Марья с жалостью поглядела вслед мужу и покачала головой:

— Не плачь дурень! Спасу твою несушку.

— Машенька! Я ж тебе век благодарен буду! — Петр бросился к жене и попытался поцеловать ее перепачканные мукой пальцы.

— Вот лис. — Марья отдернула руку — Слыхала от тебя обещаниев, толку то. Поди быстрее в курятник, да принеси мне курочку пожирнее. Барину какая разница, лишь бы бульончик был хорош.

— Я сейчас, мигом — мелко закивал Петр. А как же, — он указал рукой в сторону двора, где гуляла Манюша — с ней — то как?

— Сама разберусь, — махнула рукой Марья — да беги скорее, пока Алексей ильич не узнал. Только руби и ощипывай сам. — Пашка — громко закричала она — где ты дурень!?

Пашка глупый, но добрый и прямодушный подросток, был мальчиком на побегушках, а заодно помогал на кухне. Он вообще никому не отказывал, когда просили помочь. Жил Пашка под лесенкой, за кухней, там же он ел и вообще прятался от всего мира. Марья Федоровна ругала его и на подзатыльники ему была щедра, но в душе жалела сироту. Много раз она видела его голым, когда тот на реке помогал мужикам ставить сети, его обтянутые кожей ребра и впалый живот вызывали у нее невольную слезу. Она регулярно подкармливала его, но и распускаться не давала.

— Здеся я, Марь Фёдна, — в кухню вбежал Пашка — Звали?

— Опять дрых! — строго прикрикнула Марья. Пашка зажмурился и втянул голову в плечи, но подзатыльника не последовало. — Поди поймай Манюшку, снеси ее в курятник да скажи что бы две недели на барский двор не выпускали. — подняв вверх указательный палец, медленно произнесла Марья — Две недели. Понял? Повтори.

— Две недели — старательно повторил Пашка и резко вздрогнув, зашептал. — А как же? Меня ж Петр Агафоныч того!

— Петр Агафонович тебе только спасибо скажет, — успокоила его Марья — да надергай морквы и петрушки, на обратном пути. Пашка, с глупым лицом, медленно кивал, глядя на кухарку. — Ну чо встал! — Вскрикнула Марья и отвесила Пашке подзатыльник, он подпрыгнул и со всех ног помчался на двор. — Людка, — Марья поставила на стол большую миску с мукой и тарелку с яйцами — меси тесто, барин лапшу пожелал.

Людка, высокая крепкого телосложения девка, с длинной русой косой, черными бровями и высокой, плотной грудью. У всех мужиков, при встрече с Людкой, руки невольно начинали тянуться к ее груди. Только это было опасно! Пашка как то попробовал ее схватить, но получил такую оплеуху, что теперь при виде Людки у него начинал дергаться левый глаз.

Конец ознакомительного фрагмента.