Сила Шакти

Алексей Тенчой

Варшавская газета от 1924 года:РУССКИЙ СОЛДАТ 9 ЛЕТ ОХРАНЯЛ КРЕПОСТЬ!Польской разведке было известно, что русская армия, отступая в 1915 году, не взорвала крепость Осовец, а направленными взрывами засыпала подземные склады. Несколько офицеров, которые первыми спустились в подвалы, выскочили оттуда с криками: по их словам, из темноты по-русски раздалось грозное: «Стой! Кто идет?» Это оказался русский, а его однополчане попросту забыли о нем, замуровав бойца аж на 9 лет.

Выражаю благодарность моему Учителю Далай-ламе XIV!

© Алексей Тенчой, 2021

ISBN 978-5-4490-4312-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СИЛА ШАКТИ

Вокруг входа на склады сновали туда-сюда солдаты, таскали мешки и шнуры. Перешагивая через завалы, Иван, которому предстояло простоять в карауле на складах, тихо ругался — дескать, не порядок это, что за армия такая?! Саперы сквозь зубы отвечали ему, что приказы не обсуждают, а им некогда болтать — немцы наступают. В этих каменоломнях не портилась еда, хорошо хранилось обмундирование, но было очень холодно. Ивану нравилось охранять интендантские склады, можно было немного подремать в тишине и в прохладе. Время летело. Иван ждал, когда его сменят. Вдалеке слышались голоса саперов, которые через какое-то время стихли. На смену почему-то никто не приходил, а солдат, уже изрядно озябший в темном подземелье, где размещались склады, мечтал погреться на солнышке.

Вдруг раздался взрыв. Иван рефлекторно зажал уши руками. Затряслась земля под ногами. Оглушенный, он рухнул на пол. Прошло какое-то время, прежде чем солдат очнулся и ощутил себя лежащим на чем — то твердом, потом почувствовал запах сырой земли, пороха, дыма. Мысли его текли очень медленно, подняться сил не было. Иван вспомнил, что сейчас лето и идет война. Тогда почему же так темно и холодно? Потом он вспомнил, что его поставили в караул в интендантский склад, который находился вблизи крепости, в одном из ее фортов в подземелье, и вдруг раздался взрыв. А сейчас его окружала темнота. Солдат, было, подумал, что ослеп, но через несколько минут его глаза привыкли к непроглядной тьме и он, поднеся руку к глазам, увидел ее очертания.

Не помня себя от ужаса, Иван бросился к выходу, но тот был завален кирпичами и камнями. Голосов не было слышно. В исступлении пленник принялся руками раскидывать камни, кричать, но все было напрасно, никто не отвечал ему.

Несколько часов ушло на то, чтобы растаскать в стороны камни, но огромные куски стены, которые он не мог сдвинуть, завалили проход, и солдат сдался. Видимо, саперы торопились, а потому забыли про него. Немцы были близко, когда был отдан приказ взрывать, и никто не стал проверять, есть ли люди в катакомбах. Это означало, что даже пусть таким трагическим образом, он избежал вражеского плена, но, по воле злого рока, теперь он заточен в этих складах. Все забыли о нем.

Каково оказаться заживо похороненным в глубокой и темной могиле? Отчаяние и ненависть охватили его. Но вдруг Иван подумал, что за ним могут еще вернуться. Саперы лишь завалили вход в склад, то есть войска собирались возвращаться, поэтому они не стали уничтожать еду, обмундирование и прочее, что хранилось в этих подвалах. Размышляя так, солдат похлопал себя по карманам в поисках махорки и огнива. Ненадолго осветив помещение тусклым светом сигарки, он решил, что надо осмотреть склады, найти провизию и воду. Солдат поджигал небольшие кусочки ткани от своей портянки, и, освещая, таким образом, небольшое пространство вокруг, он нашел большие запасы сухарей, консервов и табак. Смерть от голода ему не грозила! Он нашел свечи. Приспособив кружку в качестве подсвечника, продолжил осмотр склада. На одном из стеллажей Иван обнаружил ворох старых листовок и газет. Судя по всему, это были листки с агитками про войну с Японией и очень много старых газет. Все это добро прекрасно можно использовать для цигарок и для того, чтобы устелить место под шинелью, где он планировал спать. Потом нашлась и вода. Стены подземного склада были влажными, в отдельных местах по ним каплями стекала вода, и солдат расставил под этими местами кружки. Еще он обнаружил в своде тоннеля пробитую вентиляционную шахту — узкую и длинную, выходящую на поверхность земли. Через это отверстие брезжил тонкий лучик света. В дальнем углу склада обнаружилось новое обмундирование.

Иван занимал себя важными делами — обустроив место для сна, он продолжал исследовать склады, раскладывал в удобном порядке продукты, поднимал выше от мокрой земли сухари, которые начинали портиться, и отгонял от запасов крыс. Все же, несмотря на весь оптимизм и жажду жизни, через несколько дней на него напала сильнейшая тоска. Он почувствовал себя словно в могиле, которую никто и никогда не раскопает. И лучик света, что падал из вентиляционной шахты, не нес никакой надежды.

Мысленно похоронив себя, Иван вспомнил самого дорогого сердцу человека — свою невесту Машеньку. Она провожала его на фронт и горько плакала. Солдат уговаривал свою любимую, объяснял, что служба есть служба! Долг есть долг! И рад бы остаться с ней, но это никак невозможно. Он обещал, что очень скоро вернется, и они совершенно точно обвенчаются. А у Машеньки по лицу катились слезы, которые она утирала мокрым носовым платком с прелестной вышивкой.

— Ванечка, вы мне обещайте, пожалуйста, вернуться! Я Вас очень прошу! Я совершенно не представляю жизни без Вас! — шептала Маша, продолжая плакать. — Вы знаете, у меня нехорошие предчувствия! — говорила она, — Мне все время кажется, что наступает конец света! Мне такие сны страшные снятся!

— Маша, ну что Вы?! Все будет хорошо! Уверяю Вас! Я вернусь обязательно! Слово даю, клянусь честью! Все сделаю, чтобы вернуться!

— Я буду ждать, я буду считать каждый час, каждую минуту!

Слова любимой звенели в его ушах, солдат подбежал к завалу, схватился за нож, принялся, остервенело ковырять им землю, но пытаться рыть тут проход было все равно, что копать яму чайной ложкой. Он все время натыкался на огромные куски упавшей стены, совсем выбился из сил и с досадой отбросил нож.

— Что теперь с ней? Где она? — волновался Иван, — Моя Машенька… А вдруг что-то случилось с ней? — думал он, а потом усилием воли гнал от себя дурные мысли, но на смену им приходили все новые и новые невеселые думы.

— Что с моими однополчанами? Обнаружили они мое отсутствие или нет и живы ли сами? И что теперь происходит там, наверху? — Хоть какой-то знак подай мне, Господи! — прокричал солдат, а эхо подхватило эти слова и разнесло по многочисленным тоннелям склада.

— И ведь если бы воевал! А то сижу тут, как крот в норе! — с досадой солдат пнул ногой какую-то огромную бутыль, что стояла поодаль ото всех запасов склада.

Этот случайно найденный предмет заинтересовал Ивана. Оказалось, что бутыль, литров на 50, была заполнена самогоном. Хотя раньше он особо не увлекался спиртным, а вправду сказать, пробовал только раз — его угостили солдаты в окопе, перед боем, он решил выпить немного для согрева. Последние часы выдались особенно холодными, и сейчас его зубы стучали от озноба. Он с трудом наклонил бутыль, налил самогонки в кружку, и тщательно закрыв пробку обратно, отпил мутноватой жидкости, которая показалась ему безвкусной, как-будто бы это была вода.

Свернувшись калачиком на своей шинели, он провалился в сон. Во сне, к своему счастью, он увидел Машеньку! Они сидели в лодке, было лето. Машенька, одетая в какое-то светлое летнее платье, казалась необычайно прекрасной, волосы ее украшала атласная лента, а на шее красовались подаренные им красные бусы. Белокурые ее волосы обдувал ветерок. Иван, глядя на невесту, чувствовал, как волнами его захватывает счастье, и радостно улыбался ей.

Вдруг солнце словно начал поглощать темный туман, становилось все темнее, темнее, темнее, поднялся ветер, платочек с плеч Маши сорвало и унесло в небо. На воде поднялись волны, да такие большие! Он не сразу сообразил, что волны эти — от взрывов. Вдруг Иван оказался на берегу, а Маша — одна в лодке на середине озера. Она что-то взволнованно кричала, но он не мог разобрать ее слов. Раздалась пулеметная очередь, почему-то послышался гудок паровоза, стук колес, паровоз гудел все громче и громче, он надвигался прямо на Ивана. И тогда тот проснулся от приступа кашля.

Вероятно, пленник все же простудился. Он вспомнил, что в детстве его лечили, натирая спиртом. Поднявшись на ноги, зажег свечу, нашел кружку с самогонкой, которую не допил вчера, разделся и растер себе ноги и грудь. Оделся и задремал. Сквозь сон ему привиделся странный человек. Он словно вырос из вороха газет, на которые солдат накидал несколько шинелей. В необычной одежде, в длинной нелепой куртке, в широких штанах, с мечом в руках, этот человек, глядя на Ваню, покачал головой. Он молча разжег костер из газет и вынул откуда-то из куртки маленькую посудину — пиалу. Костер горел без дыма, а странный человек с маленькими узкими глазами и волосами, сплетенными как у женщин на макушке в пучок, грел на костре в котелке какое-то варево. Потом он налил это варево в пиалу, дал Ване выпить. По телу от горького питья пробежала странная дрожь, солдат согрелся.

— Теперь ты выздоровеешь. Я буду приходить рассказывать тебе, как выживать в этой пещере. Не часто, но буду. Хочешь, я покажу тебе, каким мир будет через 30 лет?

— Хочу.

— Смотри!

Перед изумленным взором Ивана будто развернулся экран, и его новый знакомый, только уже в другой одежде — зеленой с пятнами — явно военной, предстал перед ним сильно помолодевшим и коротко стриженным. Этот странный военный пробирался через заросший лес мимо огромных стволов деревьев. Сверху свисали голые ветки, преграждая дорогу. Солдат рубил себе дорогу огромным ножом. Вдруг раздался гул и по небу пролетел самолет, но не такой, что Ваня видел совсем недавно, а с серебряными крыльями и намного быстрее двигающийся по небу. Из него посыпались листовки. Солдат поднял одну из них. Каким-то образом Ваня сумел прочесть непонятные значки: война окончена и Япония капитулировала. И год, год он прочитал — 1945-й. На том сон и закончился.

Конец ознакомительного фрагмента.