В погоне за тенью

Алексей Сулейманов

Тени всю жизнь сопровождают нас. Будь то тени прошлого, наши потаённые страхи, и желания. Некоторые люди теряют всю свою жизнь, гоняясь за тенями прошлого, а чьи-то потаенные и подавленные мысли, воспоминания и страхи превращаются в настоящий кошмар. Кошмар, который будет преследовать вас до конца жизни, если с ним не покончить и не отпустить «свою тень».

Борьба за жизнь

Девушка, сидящая в луже крови и дождевой воды, беспрерывно делает искусственное дыхание, пытаясь спасти парня лежащего на земле. Медики действовали быстро, состояние Генри было тяжелым и ухудшалось. Его положили на носилки, остановили ему кровь, ввели дыхательные трубки для поступления кислорода, и погрузили в машину. Девушку в легком шоке, отвели в ту же машину и посадили рядом с одним из медиков.

Все, что можно сделать вне больницы медики сделали, они могли лишь поддерживать жизнь в парне, пока его везут в больницу. Состояние ухудшалось, сердце билось нестабильно шестьдесят ударов, сорок, вот уже двадцать девять. Медбрат делает массаж сердца. Укол адреналина, снова массаж. Остановка. Другой медик, берет электроды, рвет рубашку на парне, смазывает грудь гелем, и присоединяет их.

— Заряд! — громким голосом командует он.

Берет в руки дефибриллятор, прижимает его к груди пациента, и громко произносит:

— Разряд, — все убирают руки от парня, и медик посылает разряд электричества в умирающее тело парня, пытаясь запустить сердце. Смотрит на прибор, слабый пульс, почти приехали. Пульс начинает расти, все еще низкое АД. Семнадцать ударов, двадцать четыре, тридцать восемь, выживет, уже приехали.

Девушка все это время сидит неподвижно, не издавая ни звука, не представляя, что может произойти. Выживет ли ее новый друг из переулка или же ее усилия были напрасны.

Врачи скорой открывают двери, носилки вытаскивают и Генри перекладывают на каталку, экстренно везут в операционную. Девушку же ведут к врачу на осмотр, чтоб убедится, что она в порядке. Уже приехала полиция, два офицера ждут, когда врачи дадут добро к опросу жертв.

Генри оперируют несколько часов, он потерял много крови, и испытал болевой шок, ему делают переливание и накладывают швы. Хирург выходит из операционной и докладывает офицерам:

— Парень двадцати трех лет, сломана переносица, многочисленные внутренние и внешние травмы. Пульс и АД стабилизировались. Физически он восстановится быстрее, чем морально, в сознание придет, скорее всего, завтра. Его очень сильно избили, если бы не девушка, которая вызвала помощь и помогала ему дышать, он бы не выжил.

— Спасибо за информацию, доктор. Мы дождемся, когда он придет в себя, чтоб опросить, — говорит один из офицеров.

— Дело ваше, на вашем месте я бы приехал завтра, — говорит хирург и уходит.

В девятой смотровой, врач осматривает девушку.

— Как себя чувствуете? — спрашивает врач.

— Устала.… — вяло отвечает девушка.

— После того, что вы пережили это нормально, вам нужно поспать, но сначала мне нужно вас осмотреть, — отработанным тоном говорит врач.

— Хорошо, — измотанным голосом говорит девушка.

— Назовите свое имя, и что у вас болит.

— Лина, я в порядке, ничего не болит.

Врач осматривает ее, проверяет зрачки, пульс, давление, температуру, проверяет рефлексы и наличие повреждений.

— Вы правы, судя по всему все в порядке. У вас легкий шок, после отдыха все будет хорошо, можете остаться здесь на ночь, вам дадут снотворное, если хотите, и можете обратиться к психологу в любой момент, — говорит врач.

— Спасибо, не нужно снотворного, — отвечает девушка.

— Я еще зайду проверить вас, — говорит врач и уходит.

Лина остается лежать на кровати, в мыслях ее пустота, глаза смотрят в одном направлении и практически не моргают, усталость одолевает ее и глаза один за другим закрываются. Она не хотела засыпать, но силы покинул ее, и она заснула крепким сном после пережитого происшествия. Даже офицеры пришедшие опросить ее не разбудили ее своим приходом.

Она проспала до утра, врач несколько раз проверял ее в течение ночи. Открыв глаза, она увидела двух офицеров, сидящих рядом. Один из них пожилой мужчина с сединой в висках и красивыми усами, другой азиат средних лет с очень уставшим видом и грустными глазами.

— Доброе утро, я офицер Вэст, это мой напарник офицер Ван. Как вы? — спросил один из офицеров.

— Спасибо уже лучше, — ответила она.

— Вы можете рассказать нам, что произошло? Или вам тяжело говорить? — спрашивает офицер Вэст.

— Да я и не знаю, что произошло. Я шла по улице заметила в переулке лежащего человека, вызвала скорую, и начала оказывать первую помощь, — ответила Лина.

— Это достойный поступок, вы знакомы с ним? — спрашивает офицер Вэст.

— Не могу сказать, что знакомы, но я видела его в книжном магазине, когда покупала книгу. Он там работает и помог найти мне то, что я искала, — грустно произносит Лина.

— Хорошо, больше ничего не видели? Нападавшего? Свидетелей? — спрашивает офицер Вэст.

— Нет, я больше ничего не видела, — тихо отвечает она.

— Спасибо за сотрудничество, мы дождемся вашего друга и опросим его, — говорит офицер Вэст.

— А где он? — Спрашивает Лина с энтузиазмом в голосе.

— На втором этаже в четвертой палате, его стабилизировали, — отвечает офицер.

Лина встает с кровати, собирает свои вещи и быстро шагает туда. Генри лежит без сознания весь в синяках, с кучей швов на лице. Его лицо больше похоже на один огромный синяк, или на хорошо отбитый кусок мяса. Трубки помогают ему дышать, а медперсонал следит за его показателями и состоянием.

Лина садится рядом с кроватью и ждет, когда он придет в себя. Проходит несколько часов, она радуется тому, что он жив хоть и не знает его. Спустя несколько часов он приходит в сознание.

«Черт как же все болит, я уже сдох? Это конец? Нет, не конец, похоже на больницу, — думает Генри, осматриваясь по сторонам опухшими глазами. — Эта девушка из магазина, что она делает здесь? Как же все болит».

«Что? Что у меня во рту?» — думает он, пытаясь вынуть дыхательную трубку из-за рта. Лина позвала медсестру и врача, те экстубируют его, и он начинает дышать ртом сам.

Врач осматривает Генри и показатели приборов и спрашивает:

— Как себя чувствуете?

Генри тяжело ответить, его лицо болит и практически не двигается, во рту пересохло от жажды, медсестра приносит воды и помогает попить.

— Меня словно грузовик сбил, — слабо хрипит он.

— После грузовика вы бы не выжили, — говорит врач, — поправляйтесь, я еще зайду, вы здесь надолго, — и уходит.

Выйдя в коридор, он сообщает офицерам, что пациент слаб и не стоит беспокоить его, и отсылает их.

Лина садится рядом на стул, смотрит на него грустными глазами, пытается улыбаться сквозь грусть, и говорит:

— Я рада, что вы живы, это было ужасно, — глаза ее наполняются слезами, но она не плачет.

— Это вы спасли меня? — хрипит Генри.

— Можно и так сказать, — грустно отвечает она.

«Зачем? Зачем ты это сделала, я почти обрел покой, зачем же ты вмешалась», — думает Генри. Но произносит он другие слова:

— Спасибо.

Глаза его закрываются, и он засыпает. Лина оставляет свои контакты медикам, чтобы в случае чего с ней связались, и отправляется домой. Настроение ее пропитано серостью и депрессией после происшествия. Она вспоминает окровавленные образы, которые видела в переулке, думает лишь об избитом незнакомце, лежащем в больнице.