Седина в бороду – бес в ребро

Алексей Петрович Морозов, 2014

Ему 60, любовнице – 30: седина в бороду – бес в ребро… Он случайно съедает отравленный торт, приготовленный любовницей для его жены, и, умерев, становится в качестве души своего бездыханного тела свидетелем разговора между женой и любовницей, пришедшими в морг в надежде, что он всего лишь в коме. Души его соседей-покойников язвительно комментируют происходящее в морге. Он взывает о помощи к Богу, и Бог является на его зов, помогая ему осознать, как он был неправ, изменяя жене. И он просит Бога оживить его, обещая ему быть верным искренне любящей его женщине…

Глава 4

— Ну давай, дочка, рассказывай, с чего бы это ты в кои-то лета надумала в театр сходить! — усевшись за стол и тут же с заметным аппетитом приступив к поеданию приготовленных дочерью блюд, улыбнулась Ольга Ивановна. — Извини, я так проголодалась!.. Я буду есть и слушать. Ладно?..

— Да, конечно, мама, — тоже улыбнулась дочь. — Тем более что и я буду есть… у меня просто зверский аппетит разыгрался почему-то…

— На нервной почве… — усмехнулась мать.

— Почему на нервной?.. — удивилась девушка.

— Ну… сто лет не была в театре… Не знаешь, как вести себя в приличном обществе…

— А при чём тут аппетит? — застыла с поднесённой ко рту ложкой дочь.

— А первое, что люди делают, когда нервничают, начинают лихорадочно поглощать всё съедобное, что попадается на глаза! — засмеялась мать. — По себе сужу…

— А-а, понятно, почему мне сейчас всё это, — девушка обвела рукой вкусно выглядящие яства, — хочется сожрать!..

— Поэтому-поэтому… — усмехнулась Ольга Ивановна. — Ну давай уже, изливай душу… Чую, не просто так ты собралась в храм искусства.

— Да, не просто так, мама…

— Что-то серьёзное случилось? — с тревогой посмотрела на дочь Ольга Ивановна.

— Серьёзное. Очень серьёзное…

— Та-а-к!.. — женщина на мгновение забыла о еде. — И что же именно произошло?..

— А произошло то, что мне уже совсем скоро будет тридцать лет, мама! — в голосе девушки появились нотки отчаяния.

— Ну я знаю… скоро… И что?.. Тридцать, это не девяносто…

— Вот поэтому надо действовать немедленно! Пока девяносто не стукнуло!.. — с горечью выкрикнула Любаша.

— Действовать?.. В каком смысле?..

— В смысле, мужика наконец найти такого, чтоб выбраться из этого прогнившего деревянного сарая и начать нормальную жизнь!

— Да где ж его найдешь… Да ещё и чтоб прямо из барака да во дворец… — улыбнулась мать.

— Зря ты улыбаешься, мама… — девушка вытерла ладошками выступившие в глазах слёзы. — Вон, неделю назад, когда мне исполнилось двадцать девять, ты сказала, что в этом же возрасте ты стала счастливой…

— Ну сказала… И что из этого?..

— А то, что я никогда, за всю мою жизнь, ни единого разу, не видела около тебя мужчину! И я выросла без отца, и ты совершенно одинока…

— Ну да, я не была замужем… И что?..

— Я не хочу повторить твою судьбу, мама! — теперь уже девушка заплакала навзрыд.

— И я не хочу этого… — вздохнула мать.

— А сегодня вдруг моя подруга предложила мне билет в театр, — с трудом успокоившись, сказала Любаша.

— Какая подруга?

— Ты её не знаешь. Тоже бухгалтер.

— И ты сразу взяла?

— Нет, я сначала отказалась. А она говорит, советую посмотреть. Спектакль называется «Бес в ребро». Там речь идёт о мужике, который, когда ему стало больше шестидесяти, стал вдруг заглядываться на молоденьких красивых девушек… Ну и пусть себе заглядывается, ответила я. Мне-то, дескать, какое до этого дело?.. А она говорит: мужик-то очень богатенький… А девушки, на которых он, как петух, стал налетать, сплошь бедные… И единственное их богатство, красота и молодость… Мне, говорит, молодой незамужней, интересно было бы посмотреть, да мама внезапно заболела… А билет пропадает…

— И ты взяла?

— Понимаешь, мама, меня вдруг буквально пронзила простая мысль: а ведь можно одним прыжком из барака с крысами перелететь в белокаменный богатый дом с колоннами и мансардой! — мечтательно посмотрела куда-то вверх девушка.

— А ещё в пропасть можно полететь… — усмехнулась Ольга Ивановна.

— Как ты, да? — язвительно парировала насмешку матери девушка.

— Но я любила, доченька… Любила не его дом и его деньги, любила его…

— Любила… И где же он, твой возлюбленный?..

— Не знаю, — вздохнула женщина. — Растворился в тумане… жизни…

— А если я неожиданно встречу пусть и пожилого, но богатенького буратино, которого полюблю?

— Не дай бог тебе такой судьбы, доченька…

— Почему? — искренне удивилась девушка.

— Да потому, что на первое место в этой конструкции ты ставишь слово «богатенький»… Не там счастье ищешь…

— А где ж его искать-то ещё, мама? — выкрикнула Любаша.

— Богатые иногда становятся бедными, а бедные, наоборот, богатыми… Но единственным богатством может быть только любовь… — медленно, о чём-то задумавшись, проговорила женщина.

— Ну не знаю… Мне уже почти тридцать, а нет ни любви, ни богатства…

— И что, театр тебе как-то поможет?

— Ну хоть посмотрю, как ведут себя толстосумы, ухлёстывающие на старости лет за молоденькими девчатами…

— Посмотреть-то, конечно, можно. Но зачем?

— Как это, зачем? Знать же надо, как себя вести, ежели что…

— Ой, доченька, страшно мне стало за тебя… — огорчённо вздохнула Ольга Ивановна.

— А мне страшно навсегда остаться старой девой, никому не нужной и живущей в гнилом деревянном бараке в обнимку с крысами…