Гераклейские сказки. Часть 2

Алексей Пейдус, 2021

В чьих руках нить нашей судьбы? Мы сами выбираем свой жизненный путь, или неведомые силы вовлекают нас в водоворот подчас фантасмагорических событий? Кто управляет стечением обстоятельств, благодаря которым мы оказываемся в конкретных местах и вынуждены совершать определенные поступки? Всю свою историю человечество бьется над ответами на эти вопросы и не находит их. Для осознания своего места в мироздании нам даны только пять телесных чувств. Но тому, кто способен довериться шестому чувству, труднообъяснимому, но, несомненно, существующему, открываются поистине сказочные миры – вне логики, вне рационального понимания действительности… Случайности не случайны! Добро пожаловать во вторую часть «Гераклейских сказок», в которой продолжается удивительная история, произошедшая на Гераклейском полуострове, начало которой освещено в первой части трилогии…

4. Ирочка

Солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая в розовые и желтые пастельные тона далекую дымку, протянувшуюся над теряющейся в безбрежной морской дали плавно изогнутой линией горизонта.

Ветер, такой порывистый днем, перед закатом совсем стих, и замерший воздух наполнился густыми, пряными ароматами цветущей зелени дачного поселка.

Казалось что терраса, раскинувшая крылья своих балюстрад над крутым обрывом, словно воспаривший над морской гладью сказочный корабль, плыла в нежном мареве бархатного пространства, стремясь догнать золотой солнечный диск, а затем раствориться вместе с ним в ласковых объятиях постепенно окутывающего природу июльского вечера.

Константину было очень хорошо. Так хорошо ему бывало, пожалуй, только в глубоком детстве, когда после школы, вдоволь наигравшись и набесившись с дворовыми пацанами, он затемно прибегал домой, наскоро ужинал, а потом долго нежился в приготовленной мамой горячей и ароматной ванне, после которой его ждала чистая и мягкая постель и обязательная вечерняя сказка…

«Вот ведь странно! — подумал Константин, — Сколько же с тех пор воды утекло, а сейчас вспомнилось именно это!»

Всплывали в памяти и яркие переживания подросткового взросления, и захватывающие удовольствия старшей школы, и веселые институтские годы, и первые восторги карьерного роста. Но все это казалось сейчас блеклым и не очень важным по сравнению с очень далекими, но такими сладкими, щемящими душу детскими воспоминаниями…

— Костя! — тихо позвала Ирочка, — Костя, а Вы любили в детстве сказки?

Константин улыбнулся и повернул голову к девушке, сидящей рядом на скамеечке. Та задумчиво вглядывалась в постепенно блекнущую в лучах заходящего солнца морскую даль.

— Во-первых, не «Вы», а «ты»!.. Мы же договорились!

— Ой! — Ирочка смешно вздернула плечики и, совсем по-детски, прыснула в кулачок. — Простите… Прости! Ты… Ты любил в детстве сказки?

— А во-вторых — представляешь?! — я как раз сейчас думал об этом же! Конечно, любил. Очень. Когда я был маленьким, мама очень часто читала мне детские книжки. Я ведь у нее единственный сын, единственный объект обожания… А потом, повзрослев, я полюбил перечитывать их сам. У родителей была очень большая библиотека. Наверное, поэтому я в детстве много фантазировал, сам себе придумывал сказочные сюжеты, в которых, конечно же, был главным действующим лицом. То смелым и благородным пиратом себя представлял, то героем-рыцарем, который должен спасти из горящего замка прекрасную принцессу…

— И что, получалось принцесс спасать? — заинтересовалась Ирочка.

— Не всегда, — Константин рассмеялся, — Чаще всего в самый ответственный момент я просто засыпал: фантазировал я, как правило, перед сном, лежа в кровати.

— У нас, в Крыму, шагу нельзя ступить без местной сказки или легенды, — задумчиво промолвила Ирочка.

Затем оно кокетливо сощурилась и спросила:

— А ты знаешь, что все местные девушки — волшебницы? Заворожат, закружат — и не заметишь, как влюбишься по уши!

— Может быть, не волшебницы, а колдуньи? — подыграл Константин.

— Колдунья от волшебницы отличается только настроением, ты разве не знал? — наставительно сказала Ирочка.

Вечерние краски окружающего мира становились все мягче, все теплее.

Константин с удовольствием разглядывал красивый профиль девушки, которая сидела рядом.

Ирочка была исключительно хороша! Золотистый загар, который так мило оттенял ее распахнутые миру серые глазищи и который так впечатлил Константина в первую их встречу, очень здорово подчеркивал нежность ее шелковистой кожи. Слегка подвернувшийся подол ее коротенького белого сарафанчика весьма смело открывал взгляду молодого человека стройную ножку. Волосы темными волнами спадали по обнаженным худеньким, но очень красивой формы плечам… Девушка была воплощением прекрасной, немного наивной и беззаботной юности!

— Как хорошо, что Вы… то есть ты… остановился у нас!

Константин почувствовал, как маленькая теплая ладошка накрыла его руку, и у него вдруг екнуло и сладко заныло сердце, а в горле сразу пересохло. Он кашлянул, и, отчего-то волнуясь, спросил:

— Почему?

— Потому что… Потому что ты — хороший, — Ирочка потупила глазки, — И тебя очень полюбили моя тетя Зина и Мишка. Тетя Зина все время всем соседям в пример тебя ставит. Говорит, что по нынешним временам найти такого квартиранта, который и в саду помогает, и по дому, если попросишь, что нужно делает, большая редкость! А Мишка, сам знаешь, глаз восторженных с тебя не сводит, в рот заглядывает…

Ирочка немного помолчала.

— А еще ты — веселый! — девушка озорно блеснула глазками, — И очень смешно, что ты не умеешь играть в нарды, и я тебя все время обыгрываю!

— Погоди-погоди! — делано нахмурился Константин, — Вот немного научусь, и начну выигрывать. И тогда мы будем играть на желания. Я та-а-акое желание тебе загадаю!..

— Какое??? — развеселилась Ирочка, — Какое такое, скажи! Это будет что-то забавное? Или… эротическое? Значит, если выиграю я, я тоже смогу загадать что-нибудь «та-а-акое»?

Ее глазки искрились лукавством, в их глубине бегали веселые чертики.

Константин снова кашлянул и почувствовал, что кровь приливает к щекам. Он привык контролировать свои эмоции в любой ситуации, а сейчас «ситуация», кажется, выскальзывала из-под его контроля.

Воздух был свеж и прозрачен, в теле разливалась эта особенная южная нега.

Ирочкино лицо было совсем близко, ее нежные пухлые губки были влажно приоткрыты. Он чувствовал, что тонет в ее удивительных глазах. Как хотелось коснуться ее бархатистой щечки! Спрятать лицо в локонах ее распущенных волос, прижаться губами к шейке и вдохнуть аромат ее шелковой кожи!

— Ира… — заставил себя сменить тему разговора Константин и, как бы невзначай, немного отстранился, — А вот скажи, что ты думаешь о деде Макаре?

— О деде Макаре? — девушка широко распахнула свои удивительные глаза и убрала руку, — А что я о нем могу думать?

— Ну… Странный он немного, ведь правда? И потом, какой он «дед»?! Ему, как мне кажется, еще и пятидесяти нет. Молчит все время, слова из него щипцами не вытащишь.

— А зачем из него слова щипцами вытаскивать? — хихикнула девушка, — Ты лучше у тети Зины поспрашивай. Мне-то откуда больше ее знать?! Мне Женька говорил…

Ирочка вдруг запнулась и чуть-чуть покраснела.

— Женька — это мой бывший парень, — немного сбивчиво начала рассказывать она, — У них раньше дача была рядом с нашей. И мы с ним… дружили. Женька мореходку оканчивал, потом в моря стал ходить… Так вот, он рассказывал, что на корабле «дедом» называют старшего механика, даже если он еще молодой. Я вот и думаю, что наш дед Макар потому «дед», что он у нас — мастер на все руки и отвечает в поселке за все, как главный механик на корабле. У нас ведь что ни хозяин дачи — то «плавик»… Тетя Зина говорит, что раньше, много лет назад, он был бомжом. Его Петрович из жалости, да из экономии сторожем в кооператив пристроил. Сначала все ругались: боялись, что этот оборванец бухать да воровать будет. А потом перестали: Петрович в людях разбирается и абы кого брать под свое крыло не стал бы, недаром столько лет председателем у нас!..

— Бомжом был… — задумчиво повторил Константин, — А откуда он вообще тут появился?

— Откуда же я знаю? Появился и все. Откуда бомжи появляются?.. Что-то случилось в жизни, наверное. Тетя Зина говорит, что когда он много лет назад прибился к нашему поселку, он был совсем молодой. Сама-то она еще здесь не жила, ей тетя Настя рассказала, соседка наша. Появился однажды в поселке странный парень, словно ниоткуда, грязный, оборванный, избитый, весь в синяках и ссадинах. Есть попросил. Он с самого начала о себе ничего рассказать не мог: типа, ничего не помнил. Амнезия. А я так думаю, просто рассказывать не хотел. Ну, а в те времена, вроде, такие ситуации воспринимались нормально. Как тетя говорит, в «бандитские 90-е» чего только ни бывало! О людях тогда вообще не думали… Ну, вот так дед Макар и прижился в поселке. Сторожил, ремонтировал что нужно, чистоту на территории наводил — сначала просто за еду. Петрович потом ему нормальную зарплату положил, сторожку отписал в пользование, официальные документы, между прочим, справил. А ведь мог и в монастырь, что находится неподалеку отсюда, отправить, как многих таких… Значит, и правда, есть в нем что-то. Кстати, вот эту террасу тоже дед Макар строил. Ну, не сам, конечно, тут целая бригада работала, а он за ними следил, тырить материалы не давал… Это, с террасой-то, все Петрович придумал: как решил он свои две дачи в отель перестроить, кучу личных денег выделил на благоустройство общей территории, чтобы наши не «булькали». Вон, какую красоту организовал!..

— И что, не «булькали»?

— «Булькали», конечно!.. А что это тебя дед Макар так интересует? — вдруг насмешливо спросила Ирочка и вскинула бровки, — Может быть, на другие, более интересные темы поговорим?

— Да не столько он интересует, сколько девочка эта, что у него живет. Которая недоразвитая.

— Это ты про ненормальную, что ли? — Ирочка запнулась, и украдкой глянула на Константина.

— Ненормальную? Она тебе не нравится?

— Не то, чтобы не нравится… — Ирочка неприязненно сморщила носик и неопределенно качнула головой, — Я не люблю… таких. Она… Она — не как нормальные люди… не как все, одним словом. Мне все время кажется, что в ней на самом деле демон живет, и что от нее можно ожидать чего угодно. Я ее сначала жалела, а теперь боюсь! Подойдет, уставится своими круглыми бессмысленными глазами и мычит, мычит что-то себе под нос, руками взмахивает. Это — ужасно! Я думаю, таких нужно обязательно изолировать от общества здоровых людей. Правильно тетя Зина говорит, нечего таким среди нас делать!

Константин с удивлением посмотрел на девушку, волнение которой показалось ему немного странным. Ирочка помрачнела. Ее милое личико выглядело все таким же красивым, но глаза сузились, скулы заострились, сочные губки слегка побелели и мелко подрагивали.

— И что, эту девочку у вас никто не любит? Все боятся? — продолжал любопытствовать Константин, — Странно, я ее видел пару раз на берегу. Вроде, она очень смирная…

— Смирная? Ну-ну… — Ирочка еще больше помрачнела, — Ничего вы все не понимаете! Как правило, у людей жалость вызывают именно те, кто способен на самые страшные поступки. Знаешь, мне кажется, она очень хитрая. Гнать ее нужно на все четыре стороны из поселка, пока она кого-нибудь тут не прибила!

— Прибила? — Константин невольно отстранился от Ирочки еще дальше. Желание поцеловать ее в загорелую шейку заметно померкло.

— Ну… — Ирочка посмотрела на Константина, с явным усилием подавила необъяснимую вспышку раздражения, и заговорила спокойнее, — Костя, ты, пожалуйста, не обращай на мои слова внимания. Я сама не знаю, что на меня находит, когда я думаю об этой недоразвитой девочке. Это на уровне интуиции. На меня, как ее увижу, сразу накатывает беспокойство. До дрожи в руках. Наверное, я ее и правда очень бояться стала после того, как недавно она меня сильно напугала ночью, на берегу. Знаешь, не хочу об этом! Давай о чем-нибудь хорошем поговорим!

— Ну, давай!.. — Константин пожал плечами, — Хотя, мне не очень понятно, почему, если девочка представляет опасность для людей, дед Макар держит ее у себя? Да и Петрович ваш не вмешивается, а ведь он, сама говоришь, в людях разбирается, и у него ведь отельный бизнес, а это туристы, приезжие, отдыхающие…

— Они все думают, что она безобидная. Я вот и говорю, что она умеет ловко притворяться, даром что недоразвитая, — Ирочка совсем успокоилась, выражение ее лица вновь стало нежным, а взгляд глубоким и волнующим, — Мы с тетей Зиной считаем, что ее нужно опасаться. Но мы в меньшинстве: эту девчонку многие тут жалеют, хотя и сторонятся. А дед Макар — он понятно что.

— И что же он?

— А ты не знаешь? Он же ее отец!

— Оте-е-ец??? — Константин удивленно вскинул брови, — Да ладно! Он же… бомж! Бывший. И ничего, как ты говоришь, не помнит, или не говорит, что помнит. И вообще, с чего ты это взяла?

— Ха! — Ирочка всплеснула руками и придвинулась ближе к Константину, — Сейчас расскажу! Это уже при мне было.