Год волка

Алексей Нужа

Он был у самой грани смерти. Но вопреки всему он выжил. Но и у смерти есть своя цена, и те, кто избежал ее сетей, должны заплатить. Он потерял все воспоминания о том, кем был прежде. Единственному выжившему в смертельной битве, ему предстоит начать новую жизнь и вернуть себе то, что он потерял. И все это на фоне разрастающейся кровопролитной войны между Черным герцогством и королевством Герон. Очередной год войны, оставившей на нем неизгладимые шрамы. Год волка. Первый роман цикла «Время волка».

Глава 4

Ведьма

Вы когда-нибудь задумывались, почему людей так привлекает власть. Я не говорю о правителях государств, взять хотя бы обычного маленького чиновника, да что там, любого человека. Власть прельщает всех. Она пьянит, манит и снедает умы каждого. Конечно, если тщательно углубиться в этот вопрос, то власть есть у каждого. У родителей над их детьми, у священнослужителя над его паствой, даже у самого замшелого и измазанного в свином дерьме крестьянина, есть власть над скотиной, которую он держит. Но не все понимают и должным образом осознают, что дано им. И чем меньше власти у человека, тем больше ему хочется ее заполучить. Какому человеку не хотелось бы резко возвыситься над другими, чтобы бывший сосед или враг завидовал твоему успеху, да непросто завидовал, а подчинялся тебе и раболепно целовал твои стопы. Да, тогда бы началась новая жизнь, думает он, я бы уж показал им. И каждый представляет себя на месте своего старосты, барона, лорда и даже короля, думая, что уж он-то точно справиться лучше. Но большинство не понимает, что чем больше власти дано человеку, тем сложнее ее удержать и не впасть в искушение. Даже самые великие люди подвластны этому. Любому правителю хочется расширить свои земли. Но не каждому хватает возможностей или смелости. И таких, порабощают те, у кого такие возможности есть. Они развязывают войны из-за денег, земель, женщин, но все это и есть проявление власти. Желание владеть землями, товарами, торговыми путями или определенной женщиной, которая является всего лишь обычной бабой, отличающейся от других богатой одежды и манерами, и в большинстве случаев наследницей какого-либо рода, не что иное, как стремление к власти. Кто-то кричит о равенстве, о правах человека и независимости — но все это полная чушь. Всегда будет хозяева и рабы, короли и крестьяне, богатые и нищие, вождь и племя. Ведь даже у каждого стада овец есть свой пастух. И чем же является человеческое общество как не стадом. Власть была, и будет прельщать и манить каждого. Ведь, как известно, плох тот раб, что не хочет стать хозяином, но нет хуже хозяина, чем бывший раб.

Марид Блакир «Истоки власти»

Проснулся я уже довольно поздно. Голова раскалывалась от выпитого прошлым вечером вина. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ставни, заставили меня зажмуриться. На маленьком столике в углу стоял остывший завтрак. Я не слышал, как его принесли. Я осторожно встал с кровати. Есть мне не хотелось, поэтому я решил прогуляться. Опираясь на клюку, я направился к выходу из комнаты. В коридоре я не встретил не единой души. Мари, по всей видимости, выполняла очередное поручение леди Габриэлы. Я с трудом спустился вниз по лестнице, в зале тоже никого не оказалось. Пройдя через вечно заполненную запахами и суетой кухню и ряд комнат, я вышел на улицу. День стоял яркий и солнечный. Дворовые псы с лаем носились друг за другом. Не зная, чем мне заняться, я решил просто прогуляться по двору. Я медленно шел, наслаждаясь теплым приятным днем, и даже не заметил, как оказался рядом с кузницей. Мастер Кавир стоял, уперев руки в бока, и грозно наблюдал за тем, как подмастерье водит точилом по клинку. По всей видимости, у него это не особо получалось, и скорее не от собственной неумелости, а из-за неустанного взгляда наставника, от которого невольно тряслись руки.

— Вот же песий сын. Все у тебя никак у людей. Даже меч наточить не можешь. Тьфу! — кузнец смачно сплюнул к себе под ноги. Подмастерье зло зыркнул на него исподлобья, но тут же отвел взгляд, боясь, что мастер заметит его недовольство. Кавир глубоко вздохнул, отвернулся и, махнув рукой, двинулся ко входу кузницы. Меня он увидел в последний момент.

— А, господин маглур! Как у вас дела? — он приветственно махнул рукой.

— Спасибо, хорошо!

— Не желаете зайти?

— С удовольствием! — не раздумывая ответил я, отказываться было неудобно, да и делать было все равно нечего.

Я проследовал за кузнецом к дверям. Войдя, мы оказались в темном душном помещение. От огромной кузнечной печи несло жаром. Молоты, и другие рабочие принадлежности Кавира были аккуратно разложены по своим местам. Кузнечные меха одиноко лежали у основания печи. Кавир указал мне на грубо сколоченный стул, стоящий в углу у не менее грубо сколоченного деревянного стола.

— Располагайся! Поболтаем, пока этот бездарь пытается сделать вид, что работает. Пива? — предложил кузнец.

— Не знаю. — замялся я, садясь на указанное им место.

— Да ладно! От кружки доброго ялитинского пива никому еще не бывало плохо.

— Я не думаю, что леди Габриэла…, — голова гудела, и я попытался прикрыться недовольством леди как моего лечащего врача, но Кавир не дал мне договорить.

— Да ладно. Наплюй. Эти проклятые бабы вечно зудят из-за всякой ерунды. Все беды из-за них. Вот моя Квинта.… А ладно, не будем о них, — кузнец махнул огромной рукой, — давай, выпьем, пока рядом не появилась эта девчушка. Как ее там.… Ах да, Мари. Честное слово, словно собачонка за тобой бегает. Прямо не знаю, — кузнец тяжело вздохнул.

Мари действительно очень сильно привязалась ко мне и, хотя мне уже не требовался столь сильный уход как ранее, мы проводили много времени вместе. Мне было приятно общаться со столь молодой особой. Она была довольно обаятельна и, в меру своей молодости, наивна, что нисколько ей не мешало. Она могла целыми днями щебетать о разных незначительных предметах и событиях, и практически всегда избегала серьезных и вдумчивых тем. В общем, общение с ней для меня было всегда легким и непринужденным.

Кузнец с грохотом поставил две большие глиняные кружки на стол, вырвав меня из задумчивости. Белая пена стекала по краям кружек на стол. Пиво приятно пахло ячменем и хмелем. Я сделал глоток, вкус был мягким и довольно приятным. Кузнец залпом выпил половину содержимого кружки, да так, что часть пива потекло по его бороде, после чего шумно поставил ее на стол.

— Эх, хороша сука! — кузнец смачно вытер рукавом губы. — Ялитин город шлюх, пропойц, нищих и мелких криминальных деградантов, но вот пиво у них хорошее. Чертовски хорошее. Если еще и есть причина, по которой этот город не обходят стороной так это их пивоварня. А хозяйка то ее, хозяйка…. Ух огонь баба. Эх, ладно, что уж там. Хорошо Квинта не слышит. Она бы… Кузнец не закончил свою тираду, а лишь с шумом опорожнил вторую половину кружки.

— Заказал бочонок одному пройдохе, что частенько проезжает здесь, точнее проезжал, пока в этих местах разбойнички не расшалились. Я чинил подковы его лошадям. Так он мне два аж припер. Что довольно странно для таких как он. Торгаши, сам понимаешь, не люблю я их. Ездят туда-сюда, с честных людей деньги вытягивают. Сейчас-то их поубавилось, своим умом живем, да еще военные обозы ходят.

— А что у вас с разбойниками? — поинтересовался я.

— Да как обычно, грабят сукины дети кого не попадя. Детей, женщин уводят. Насилуют, режут. Как будто нам этих собак из герцогства не хватало. Раньше их наши военные дозоры разгоняли, а сейчас война мать ее за ногу, людишек не хватает, не кому припугнуть, все на фронтах. Так еще и беженцы эти. Большинству податься не к кому, вот и идут на большак, да в леса счастья пытать. Много теперь таких кто в грабители подался. Пока до Сагевара или Блэйна доберешься, без штанов останешься, да еще Авелину⁵ будешь молитвы возносить, что живой остался. Столько этих шаек развелось. Не сосчитать. Плюс засланные отряды Черного герцогства, что по лесам малыми группами рыскают, смуту вносят, подрывая боевой дух значится. А если не они, так Алвер Гнилой тебя обчистит. А от него живым еще никто не уходил. По сравнению с ним герцоговчане щенки, они хотя бы убивают быстро, а вот Алвер помучить любит.

— А кто такой этот Алвер Гнилой?

— Да атаман что в Ливневом лесу промышляет. Раньше тракты грабил, а теперь вот поговаривают в лесу осел. Он еще до войны крови попил нашей. Никак поймать не могли. Уходил постоянно сволочь. А сейчас вот вообще обнаглел. Такую ватагу вокруг себя собрал. Поговаривают, что человек четыреста наберется. Не знаю правда это или нет, но слухи ходят.

— Ничего себе, — я присвистнул от удивления.

— Вот тебе и ничего себе. Теперь только военные отряды могут более-менее спокойно передвигаться. Хотя и на них частенько нападают. Самые отчаянные торговцы с ними только и передвигаются. Но все равно опасно это, да и дорого.

— И что же король ничего не может сделать?

— А что король!? Король далеко, — Кавир усмехнулся. — Да и нет дела до нас королям то. Им беды обычного люда неведомы. Не вникали они в них, и вникать не собираются. Думаешь этот толстый напыщенный лордишка, что в форт к нам заявился, волнуется о наших судьбах. Как бы ни так. Плевать он хотел на нас с высокой башни, вот что я тебе скажу. Да и этот хлыщ длинный иже с ним. Им бы только жратву подавай, которую мы собственным трудом вырастили, выкормили и добыли, да нашим бабам под юбку залезть, более их ничего не интересует.

— Не могу согласиться, барон показался мне довольно приличным человеком, — меня немного удивили резкие высказывания кузница.

— Да все они одинаковые. Просто некоторые очень хорошо могут скрывать свои сущности. Прикидываются этакими добродетелями. Мол, мы радеем за своих подданных, прислушиваемся к их жалобам, помогаем. А я так скажу, хрен там, что они делают. Случись чего, мы за них кровь проливаем, а они драпают.

— Ну, допустим не все. И не все подданные так уж радеют за своего господина. Да и драпают не реже, как я понимаю.

— А ты откуда это знаешь? Тебе ж вроде голову отбили, — кузнец обидчиво покосился на меня.

— Я потерял память, а не разум. Я же не хожу и не пускаю сопли как идиот. Поэтому могу и имею право размышлять, — меня немного обидели слова Кавира.

— Ну ладно, что-то я разошелся. Больная тема как говорится. Ты уж меня извини.

— Ничего страшного, — холодно ответил я. Слишком холодно. Кузнец покосился в мою сторону, но ничего не сказал.

— Говорят ты тоже из этих, аристократов. Не похож правда, — пробурчал он спустя некоторое время.

— Да!? И почему же? — я доброжелательно улыбнулся.

— Ну не похож ты на этих выскочек. Общаться с тобой просто. Хотя может из-за того, что у тебя там в башке что-то переклинило. Да и судя по виду ты больше на вояку похож, чем на аристократишку.

— Да, теперь это тяжело будет выяснить. Ну а насчет вояки, так я, по всей видимости, им и был. В звание маглура говорят, — я сделал глоток из кружки.

— Ну, так такое звание обычный смертный вряд ли получит. Его как бы дают только тем, у кого кровь чистая. Ну не чушь ли. Ха. Кровь. Пусти ее так у всех одного цвета. Это ладно, хрен с ним. Меня вот что больше интересует. Странно, что находят полумертвого офицера на поле боя и никаких вещей при нем. Ни колец, ни медальона, ничегошеньки. Совсем. Ни письмеца от любимой бабы… извиняюсь леди, ни каких побрякушек наудачу и памятных вещей. Поверь мне, так не бывает.

— Может быть, герцоговчане обчистили. Я думаю, что время у них было…

— Хм. Может быть и так. Но есть одно «но». Они, конечно, бестактные грубые тупые ублюдки, но не мародеры. Точно тебе говорю. Стая не обирает падаль. Хотя человек везде человек. Но все же я очень сомневаюсь. Эх, ладно твари они один хрен. Главное, что жив остался. Допил? — кузнец кивком указал на мою кружку.

— Почти, — этого «почти» оставалось больше половины.

— Давай обновлю, — Кавир грузно поднялся, взял кружки. Оставшееся содержимое моей выплеснул в угол рядом с кузнечной печью. В углу внезапно взвизгнуло, потом недовольно зарычало. Из темноты вышла, не замеченная мной ранее, коричневая дворняга и, выказывая полное свое неудовольствие, встряхнула всем телом, разбрызгивая остатки пива со своей шкуры по всей кузне.

— А, Фалко, скотина ты шерстяная, — кузнец уже вернулся, поставил полные кружки на стол. — Опять ты сучья псина здесь трешься. Пригрелся у печи гад.

Кавир ловко, одним движением, схватил собаку за загривок. Фалко дико завизжал, вытаращив глаза и попытался вырваться, но хватка у кузнеца была железная. Кавир широкими шагами дошел до двери и выбросил собаку за дверь, при этом сопроводив ее в полет ударом сапога под зад. Послышался шлепок об землю и удаляющийся визг бедного Фалко.

— Вот ведь ж…. Эх, такой же бесполезный пес, как и мой ученик Карл. Но эта то хоть собака. Ладно, — Кавир махнул рукой и нерасторопно вернулся к столу.

— Я вот что подумал, — он сильно поскреб бороду запустив туда всю свою пятерню, после чего залпом осушил часть кружки, — поговори с Флайном. Он, конечно, мужик суровый, но справедливый. За словом в карман не полезет. Ведь это он тебя нашел там, среди трупов, вместе с этой столичной ведьмой. Говорит, сначала не поверил, что выживешь, только вот леди эта твоя Габриэла настояла, чтобы взяли. Вроде как долг у нее такой, людей с того света вытаскивать. Правда, нести тебя-то ни ей пришлось. Благо оказалась права. Выжил.

— Смотрю, ты не особо ее любишь, — я тихо вздохнул и отхлебнул пива.

— А за что мне ее любить-то, фифу столичную. Характер противный. Голос и тот какой-то неприятный. Корчит из себя незнамо что. Ведьма, одним словом. Хотя руки золотые, надо признать, вон тебя оживила, когда все уже не верили. Мужика ей надо, вот что я думаю, — кузнец допил содержимое своей кружки и вытер рукавом губы. — И, кстати, о ведьмах, будешь в деревне, что за стенами форта находиться, зайди в домик на окраине леса. Там травница живет старая. Местные ее побаиваются, равно, как и уважают. От недугов лечит вроде как, но поговаривают и сглаз может навести. Конечно, сплетни это все бабские, но вот травки у нее знатные. Может, что и для тебя найдется, чтоб мозги на место встали.

— Хорошо, если соберусь туда, загляну, все равно делать нечего.

— И то верно. Вот и загляни. Хуже не будет, может чего присоветует, — он отсалютовал мне кружкой, а затем залпом опорожнил ее.

Мы еще немного посидели за разговором. Кавир несколько раз бегал обновлять свою кружку, я же потихоньку допивал свою. Прощаясь, кузнец крепко обнял меня, да так что у меня чуть не треснули ребра.

Я застал командора Флайна на тренировочной площадке. Он как раз показывал одному из солдат, как, по его словам, мужчина должен держать меч, другие дружно хохотали.

— Смотри Марун. Берешься вот так, чуть расслабь кисть. Да не так дубина. Так даже за бабью задницу не держатся.

Солдат бледный, словно смерть, был уже в таком состояние, что, наверное, не понимал, где он находится, не говоря уже о чем-то другом. Флайн недовольно ворча, подошел к нему и поправил клинок в руке солдата.

— Вот так. И не ослабляй хватку. Эх, бездари, — Флайн обвел всех взглядом и в какой-то момент заметил меня. Удостоив меня лишь мимолетным скользящим взглядом, он тут же сделал вид, что я ему не интересен. Я отошел в сторону и терпеливо стал ждать окончания тренировки. Время было уже за полдень. Я, было, решил сходить до конюшен, но передумал и решил дождаться Флайна.

Тренировка длилась довольно долго. Я все сильнее опирался на клюку. Левая нога нещадно ныла. Когда я был уже готов на все плюнуть и уйти, Флайн дал команду расходиться. Солдаты, радуясь небольшой передышке, направились в сторону казармы. Флайн, продолжая игнорировать мое присутствие, двинулся следом.

— Командор, — громко окликнул я. Он не обратил внимание. Во мне стала закипать злоба. Я возвысил голос. — Командор Флайн!

Он остановился и слегка повернул голову в сторону. В какой-то момент все его тело напряглось, а кулаки сжались. Я даже, наверное, мог бы поручиться, что в этот момент зубы его скрежетали, а глаза метали искры, но я не видел его лица. Напряжение продлилось всего лишь пару секунд, командор вздохнул, расслабился и резко развернулся на каблуках. На лице его играла натянутая фальшивая улыбка.

— А, господин маглур или как вас там стоить величать. Решили почтить нас своим присутствием. Пришли посмотреть, как тренируются рядовые солдаты, дать нам совет или по каким-то другим причинам? — в его голосе звучала нескрываемая ирония с толикой презрения.

— По другим, — так же холодно ответил я.

— Ну и что же это за причина?

— Вы, — коротко ответил я.

— И что же вас заинтересовало в моей скромной персоне?

— Говорят, что это вас я должен благодарить за свое спасение?

— И кто же это говорит?

— Кавир!

— Серьезно? Ну что вы, я думаю, он преувеличивает.

— Мы так и будем размениваться любезностями или перейдем к делу? К тому же, как я заметил, общение со мной приносит вам крайнее неудовольствие.

— Да что вы и как же вы пришли к такому выводу?

— Я, может быть, потерял память, но я не дурак. Да и глаза у меня есть.

— Да уж редкая наблюдательность, достойная сына благородных родителей.

— Ваша ирония здесь не уместна, я ничего не помню. К тому же я не могу понять с чего такая ненависть ко мне, если я ничего вам не сделал? Позвольте узнать.

— Вы действительно хотите этого?

— Да. И давайте уже на «ты».

— Хе-х. Хорошо. Я скажу, — он быстрыми шагами направился в мою сторону. — Говоришь, ничего не сделал? Ты прав. Ты ничего не сделал. В своей гребаной жизни ты не сделал ничего примечательного. Такие как ты живут в хороших домах с прислугой, пьют хорошее вино, едет вкусную пищу с изысканной посуды и ведут заумные беседы о всякой только вам ведомой чепухе. И вам нет дела до таких как я. Вам наплевать на наших детей и на то, что мы умираем за вас с мечом в руках, и наши дети становятся сиротами, чтобы вы жили, жрали и веселились за наш счет. Да, это я нашел тебя там, жалкого и истекающего кровью, чуть было не растерзанного зверьем. Но благодарить тебе стоит не меня, а леди, которая настояла на том, чтобы забрать тебя оттуда. И ты выжил, как насмешка всем нам. Насмешка тем воинам, которые могли вернуться к своим семьям, но не вернулись. Но выжил именно ты, жалкий и ничтожный аристократишка, который отдает приказы из-за спин солдат, и который, в чем я абсолютно уверен, по чистой случайности оказался на острие атаки. И если бы не герцоговчане, которые вырезали всех до единого, ты бы сейчас сидел среди таких же, как и ты, павлинов и бахвалился свой храбростью, в тот самый миг, когда обычные солдаты, как я, умирали бы от ран в грязи, а затем их тела были растерзаны зверьем и склеваны воронами. И хочешь знать, чтобы бы я сделал, если бы не леди из столицы?

— Что?

— О, я бы оставил тебя. Оставил бы тебя там, на поживу тем хищникам. Чтобы они жрали тебя еще живого. Чтобы ты мучился. Потому что я ненавижу таких как ты.

— Я тебя понял, — в моем голосе прозвучала обида и презрение. Мне более не хотелось общаться с этим узколобым бараном. — Ответь мне лишь одно командор. Когда ты меня нашел, при мне не было каких-либо вещей?

— Не знаю, я тебя не осматривал, — Флайн презрительно фыркнул.

— Действительно!? Только вот странно, что при мне не оказалось ничего…

Флайн не дал мне договорить.

— Ты что хочешь обвинить меня в воровстве? — он выпучил глаза, на губах проступила пена.

— Нет. Я такого не говорил. Но может ты что-то видел или…

— Спроси у Клепера или Дьяки. Это они тащили тебя на себе.

— А это еще кто такие?

— Крестьяне из деревни. Надеюсь, это все?

— Пока все. Благодарю.

— Засунь свои благодарности сам знаешь куда. Нам не о чем больше разговаривать, — он развернулся и пошел прочь, крепко сжав кулаки.

— Очень на это надеюсь, — крикнул я ему вслед. Флайн лишь молча сплюнул себе под ноги.

Я, кипя от гнева, доковылял до ворот форта. Двое стражников, стоящих по обе стороны створок, не удостоили меня даже взглядом. Третий, немолодой уже воин, сидевший чуть поодаль на перевернутой бочке, хрипло окликнул меня:

— Куда это вы собрались?

— Наружу! — зло ответил я.

— А-а-а, — протянул стражник, так будто сам не догадался о моем намерение, — тогда ладно, идите. Только дотемна возвращайтесь. А то сами знаете что.

— Что?

— Кошки съедят, мать их, — и он громко рассмеялся своей глупой шутке. — Открывай ворота парни!

Скучающие стражники медленно и лениво подняли засов, затем отворили створки. Я, тяжело опираясь на клюку, вышел за ворота. Стражники так же медленно закрыли их за мной. Я осмотрелся. Передо мной широкая укатанная колесами телег и обозов дорога, извиваясь толстой желтой змеей, уходила вперед. По обочинам росли высокие широкоплечие вязы. Не так далеко я заметил соломенные крыши домов и дым, поднимающийся от труб. Я медленно пошел по дороге в сторону селения. Та шла немного под склон, поэтому из-за больной ноги передвигаться пришлось осторожно. Несмотря на то, что расстояние до селения было небольшим, добирался до него я достаточно долго. Когда я, в конце концов, дошел меня встретил запах стряпни и навоза, гогот гусей, лай собак и визг детских голосов. В общем, стояла необозримая какофония из запахов и звуков. Деревня была достаточно большой, и я не знал, куда мне пойти. Для начала я решил последовать совету Кавира и наведаться к деревенской травнице. Может кузнец был прав, и она могла мне чем-то помочь. Я остановился возле изгороди одного из домов и спросил дорогу у развешивающей белье крестьянки. Та, по всей видимости, не ожидала меня увидеть, а когда заметила, то молча скрылась в хате, прихватив с собой ничего не понимающею девочку лет семи, которая тихо играла с соломенной куклой у входа. Я, пожав плечами, похромал дальше в поисках более сговорчивого селянина. Но, как оказалось, найти такового было не так просто. Женщины при виде меня уходили в дом или прятались за мужчинами, а те в свою очередь лишь молча сплевывали на землю, не удостаивая ответом. Я, было уже, плюнул на это дело, но неожиданно на помощь мне пришел сидящий на завалинке седой беззубый старик. Он молча указал палкой в сторону, куда мне стоит двигаться. Я благодарно кивнул, старик лишь молча отвернулся. Внезапно появившееся из хаты молодая женщина, громко обругала его «старым козлом» и, вырвав палку из рук, загнала внутрь. Напоследок она плюнула в мою сторону и закрыла за собой дверь. Я молча двинулся туда, куда указал мне старик. Хоть его молчаливое указание было не особо подробным, я, руководствуясь словами кузнеца и его направлением, все-таки добрел до нужной хаты. Как и сказал Кавир дом стоял на отшибе, не так далеко тек мелкий ручей, а за ним начинался лес. Дом травницы был небольшим и кособоким. Наполовину поваленная изгородь была вся в тонких стеблях засохшего хмеля. Я, не спеша, вошел во двор и двинулся ко входу. Подойдя, негромко постучал в покосившуюся дверь. Ответа не последовало. Я постучал еще громче. Из-за двери послышался хриплый усталый голос пожилой женщины:

— Да иду я уже. Кого там Малков принес? Духи б тебя побрали.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге возникла сгорбленная фигура старой травницы. Рыжеватые с проседью волосы неопрятными клоками ниспадали на плечи. Прищуренные от резкого света глаза уставились на меня.

— Кто таков?

— Мне сказали, что вы занимаетесь травами, — я замялся, не зная, что сказать.

— Хм. Так это каждая плешивая собака на селе знает. Не местный что ли? А, ладно не отвечай, сама вижу, что не с наших краев. Я здесь давно живу, всех знаю. Заходи, гостем будешь, а не будешь, ну и духи с тобой, — старуха громко рассмеялась и скрылась в темноте хаты.

Да, вежливость местных жителей, оставляло желать лучшего, все что думали, тут же говорили вслух. Я, немного помедлив, ступил за порог. В полумраке разглядел небольшие сени, в конце которых был еще один вход, дверью которому служило грязное покрывало. В сенях было довольно сумрачно, я тихонько двинулся вперед, постукивая палкой по грязному деревянному полу. Сильно пахло травами. Отодвинув покрывало, вошел в довольно просторную комнату. Запах трав усилился, щекоча ноздри и ударяя в голову. И не удивительно, ведь повсюду на крючках и веревках висели пучки как свежих, так и засохших растений. Убранство комнаты было не богатым. Соломенная лежанка в углу, грубо сколоченный стол у небольшого окошка, два кособоких табурета, да небольшая печь с длинной лавкой у основания. Остальное пространство занимали глиняная посуда: чугунки, кастрюли, да ступки для размельчения трав, ну и, конечно же, сами травы. Огромный рыжий кот сидел на лавке и, облизывая лапу, тер ее свою мохнатую морду. Завидев гостя, он прервал свое занятие, вперился в меня своими зелеными глазищами и издал звук больше похожий на скрип несмазанного колеса телеги, чем на кошачье «мяу». Старуха молчаливо указала мне на один из одиноко стоящих табуретов. Я осторожно сел. Сама же травница уселась на лавку, немного потеснив кота, что не очень ему понравилась, но после того, как старуха почесала тому за ухом, он похоже забыл все причиненные ему неудобства.

— Ну и что же ты хотел молодой человек?

— Кавир — кузнец из форта сказал, что ты занимаешься травами и…, — я на секунду замялся, этого было достаточно, чтобы старуха отреагировала.

— Колдовством, ворожбой и прочей магией. Так? Говори уж как есть, привыкла. Только вот если я старая, живу одна и занимаюсь травами, это не значит, что я ведьма.

— Я и не говорил, что вы ведьма.

— Зато подумал молодой человек. Да и слухов, про меня, понабрался. Ладно, мне уж не привыкать, — старуха глухо рассмеялась, — так что ты хотел от меня? И кстати, как твое имя?

— Вот в этом и есть одна из причин, из-за которых я здесь! Я не помню своего имени. И если честно ничего из своей прошлой жизни.

— А-а-а. Так ты тот, которого полумертвым привезли в форт, и из-за кого наши глупые селяне проиграли столько денег и вещей, которых у них и так не много, поставив на твою смерть. Если честно я бы тоже поставила на это. Если б играла, — она криво ухмыльнулась.

— Слышал о чем-то подобном. Я смотрю, в ваших краях не особо ценят человеческую жизнь.

— А где ее ценят молодой человек? Я лично не знаю таких мест! Ладно, мы отвлеклись. Так что именно ты хотел от меня? — старуха погладила кота, тот податливо выгнул спину и заурчал от удовольствия.

— Кузнец сказал, что может у вас найдутся…

— Нет, — старуха вновь не дала мне закончить. — Таких трав у меня нет. Знаешь, я всего лишь скромная травница. Кстати, леди из замка не раз присылала ко мне свою помощницу. Серьезная девочка. Брала у меня травы на настойки. Много хороших трав. От заражения и припадков. Я так думаю, предназначались они тебе. Не так ли?

— Возможно, — коротко ответил я.

— Как ты связан с этими женщинами? — неожиданно спросила травница. — Мне кажется, они единственные кто переживают за тебя.

— Леди Габриэла спасла мне жизнь. Если бы не она, меня бы уже не было среди живых и ваши крестьяне могли сберечь деньги. А Мари все время ухаживала за мной. Я ей тоже очень благодарен.

— Благодарен. Хм, — старуха хитро улыбнулась. — Но такой ли благодарности они ждут от тебя?

— О чем вы?

Старуха не ответила, лишь молча смотрела мне в глаза, при этом, не забывая гладить рыжею бестию. После наступившего, неловкого для меня, молчания, она заговорила вновь.

— Нет, не думаю, что я смогу чем-то помочь тебе, — кажется, она сказала это больше себе, чем мне. — Конечно, существуют особые травы, которые вполне возможно имели бы толк в твоем случае, но у меня их нет и быть не может. Они очень редки и растут в определенных местах. Да и метод их добычи не столь обычен.

— Да, да. А еще их стерегут чудовища и прочие твари. И срывать их надо только в полночь.

Старуха глухо рассмеялась. Рыжий кот вздрогнул и хрипло мяукнув, соскочил на пол.

— А ты рассуждаешь не как человек, который потерял память. Конечно, ты прав, но не бойся, не все так плохо, — она продолжала улыбаться. — Я не стала бы тебе рассказывать такую чушь. Но травка действительно редкая и в наших краях не растет. Есть, конечно, еще способ, но…

— Но…, — повторил я.

— Нет. Не будем об этом. Мне надо подумать, а теперь уходи.

— Но как же…

— Уходи, — более настойчиво повторила она.

Я огорченно вздохнул и, встав, направился к выходу. У старухи явно были не все в порядке с головой, как печально это для меня не звучало. Уже на пороге я остановился и, обернувшись, обратился к травнице. Она стояла в проходе, откинув грязное покрывало входа. Кот мирно урчал у нее на руках.

— Я хотел бы узнать, не знаете ли вы Клепера или Дьяки? И где бы я мог их найти?

Старуха глупо хихикнула.

— Как же не знать. Местные пройдохи и пьяницы. Их все знают. Дать бы им травки, которая…. Ай, ладно. Если же они опять где-то не шляются, дуря честных людей, то ты найдешь их на постоялом дворе «Свиньи Эйдана». Это вон там за деревней, — старуха махнула себе рукой за спину.

— Спасибо, — ответил я. — Всего доброго.

— Если захочешь, то навести старую женщину через пару дней. Может у меня будет что-то для тебя. А теперь иди, да хранит тебя Малков.

— Кто такой этот Малков? — поинтересовался я.

— Один из духов леса, — она с прищуром посмотрела на меня. — Ну вот, опять думаешь, что я ведьма.

— Нет.

— Думаешь, думаешь. Хотя вроде неровня этим глупым крестьянам. А в россказни и всякую чепуху веришь, как и они. Малков всего лишь верование и то, что я в него верую, не делает меня ведьмой.

— Я верю вам!

— Да-а!? — старуха загадочно улыбнулась. — В наше время никому нельзя доверять. Ах, и еще одно. Я знаю, как местные относятся к незнакомцам. Поэтому передашь Эйдану — хозяину постоялого двора, если он будет кобениться или задумает тебе в пиво плюнуть или еще чего, я нашлю на него наговор и его, и так не особо нужные ему яйца, отсохнут.

Она хрипло рассмеялась и скрылась за грязным покрывалом.

— Как мне тебя называть? — запоздало спросил я.

Ответом мне был стихающий смех.

Примечания

5

Авелин — верховный бог геронцев. Отождествляется как со смертью, так и с жизнью.