Артефакт. Послание древних

Алексей Николаевич Наст, 2021

Известный археолог Юрий выехал с группой учёных в северный Ирак на раскопки окрестностей древней столицы Ассирии Ниневии. Российскую экспедицию взяла под охрану ЧВК, где командиром оказался друг-сослуживец Юрия Андрей. После ракетного обстрела в стороне от раскопок, Юрий по настоянию Андрея полез с ним в открывшийся разлом… Они скрыли от всех то, что нашли, но после этого жизнь Андрея пошла по-другому… Начались мистические события и какая-то загадочная, непонятная, жуткая полоса… Современный российский захватывающий детектив, приключения, мистика. Содержит нецензурную брань.

*****

Вступление:

669 год до новой эры. Горная долина к северу от великой Ассирии.

Всё племя собралось у чёрного камня. Две беды пришли одновременно — умер вождь Даждун и дозорные оповестили о новом нашествии ненасытных ассирийцев.

Ассирия владела всем и вся на этой земле. Сирия, Финикия, Вавилония, Аравия, Египет пребывали под тяжким ярмом кровожадных царей из Ниневии — логова львов. Мелкие царства Малой Азии и Мидийской долины откупались тяжелейшей данью. А вот племени горных пастухов, зажатым с севера хищными урартами, и, с юга, ассирийцами, нечем было заплатить за свои жизни. Ассирийцы грабили и убивали, убивали и грабили. Пастухи убегали на самые кручи, спасаясь в пещерах. Их осталось не больше двух сотен. А теперь сгинула последняя надежда остаться в живых — этот мир покинул умный и хитрый вождь Даждун. Он умел найти пристанища, он организовывал обвалы и камнепады. Племя бедствовало, голодало, но было свободным. Что же теперь? Смерть? А может, что значительно хуже смерти — ужасное рабство?

– — Кого выберем новым вождём племени? — вопрошал, беспомощно озираясь, пастух — гигант Орзбан. — Я не осилю это бремя. Я прямолинеен и груб, я поведу племя в бой на врага, и мы все погибнем. Нас мало для открытой битвы. А прятаться и делать удары исподтишка, как делал Даждун, я не умею. Кого же выберем, братья?!

Мужчины племени пожимали плечами, чесали затылки. Все были хороши, и годились в вожди, но сейчас, когда идут ассирийцы, нужен был самый лучший. Хотя и ему было не спасти племени от порабощения. Каждого ждала расправа. Особенно же ассирийцы не церемонились именно с вождями поверженных племён и народов — садили на кол, жён бесчестили, детей скармливали боевым гиенам. Пастухи бросали взгляды на дымящий кострами стан, где гомонили дети, и где тревожно шептались, измученные полуголодной жизнью, жёны. Нужно было принимать решение, не откладывая.

Хитрый жадюга Корон, у которого было восемь овец (больше всех в племени), усмехаясь, крикнул:

– — Выберем Канишку!

– — Ха-ха-ха!!! — бешенный хохот, сразу переходя в ржание и слёзы, сотряс толпу пастухов. Они так измучились за последние сутки, что, неожиданная шутка, бальзамом смазала их души.

Все знали полоумного Канишку. Этот безобидный придурок, нажив многодетную семью, влачил самое жалкое существование, работая на других за плесневелый кусок сыра. Был он тихим, любил поковыряться в носу и, за всю жизнь ничего умного ни разу не сказал — за Канишку всё решала жена, а потом и подросшие дочери.

Услышав своё имя, дурачок, с козлиной бородкой и редкими бровями, сутулясь, принимая предложение Корона за чистую монету, вышел в центр круга. Пастухи ещё не могли прекратить истеричный хохот, а этот дурень, своим тупым выражением лица вызвал новый приступ нервного веселья.

– — А что?! — юродствовал Корон. — Канишка самый подходящий вождь для нас в это тревожное время! Кто хоть раз ссорился с ним? Может, и ассирийцы, узнав, кто нас возглавил, оставят нас в покое?! А?!

Пастухи вдруг стали серьёзными. Действительно, за сорок лет никто ни разу не поссорился с дурачком — он умел не наживать врагов!

– — Братья, Корон верно говорит! — согласился гигант Орзбан. — Я избил всех вас в своё время. Я соблазнял ваших жён и дочерей, и это злобило вас! Мы дрались! У меня плохие отношения со всеми вами. А с Канишкой я не дрался! Я обесчестил его жену и собирался растлить его дочерей, но Канишка, он посмотрел на меня вот так, — Орзбан указал на тупой, счастливый взгляд Канишки. — И мне стало стыдно. Я, до сих пор, терзаюсь угрызениями совести и часто, встречая Канишку, просто так угощаю его сыром!

Из толпы полетели возгласы:

– — И мы! Мы тоже угощаем его сыром и чёрствыми лепёшками!

– — Ха-а! Не спите с его дочерями, не придётся угощать.

– — Я не спал.

– — Я тоже ещё не спал, а угощаю его, будь он неладен!…

Орзбан поднял руку, успокаивая возмущённых.

– — Братья! Канишка должен стать нашим вождём! Только он сможет договориться с ассирийцами и отвратить наше истребление! Глядя на него, невозможно быть злым!

Дело решилось в минуту — Канишку собрались утвердить вождём — опустили головы, сжали кулаки, чтобы поднять их над головами, когда мудрый Корон выкрикнет имя Канишки. Но тут тупой Канишка тихо отказался:

– — Я не хочу.

– — Что?! Как?! — встревожено опешили пастухи.

– — Не буду. Не хочу!

– — С ума сошёл! Такая честь тебе! — раздались растерянные и обозлённые крики.

– — Я не хочу быть вождём. Я хочу быть царём, как великий Банапал, повелитель Ассирии.

– — Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! — племя снова забушевало новым весельем.

– — Братья! Братья! — поднял вверх руку Орзбан. — Пусть Канишка будет нашим царём! Желание вождя — закон!

– — Канишка — царь! — крикнул Корон. — Венец царю!

Из толпы вышел чумазый и оборванный еврей Соломон, бежавший не так давно из ассирийского рабства. Он сшиб с головы Канишки баранью шапку, дырявую и пропахшую дымом костров, и водрузил на его макушку венок из соломы.

Но никто не засмеялся. Все мужчины племени опустились на колени.

– — Слава царю! Могучий Канишка спасёт нас!

– — Приказывай, о, великий! — приложил руку к груди великан Орзбан и согнулся в поклоне.

Канишка оглядел своё племя.

– — У нас сто баранов. Каждая семья даст мне по ягнёнку. Я отвезу их ассирийцам. Каждый мужчина поймает две куропатки и убьёт трёх сурков. Я отвезу птицу и шкурки царю Банапалу. Я скажу ему, что у нас больше ничего нет, и нас не тронут.

Радостный ор покрыл округу. Вверх полетели шапки.

– — Слава! Слава царю!

*****

Год спустя…

Ниневия. Дворец Банапала.

Банапал восседал на резном троне из чёрного дерева. По обе руки великого застыли истуканами, одетые в золотые доспехи, воины царской гвардии. Приближённые вельможи и военачальники, гадливо щерясь подобострастными улыбками, вжимали головы в плечи — одно движение бровей великого, и отсечённая голова любого из них полетит на гранитные плиты.

– — О, великий! Прежняя дань из Египта пересчитана наместником Мемфиса. Всё подготовлено для переплавки. Суронтон собрал всё золото египетских храмов и серебро дворцов, что мы вывозили прежде из страны Та-Кемет.

Египет уже не подчинялся Ассирии, а Суронтона до сих пор называли наместником Мемфиса. Тяжело смириться с мыслью, что прежнее величие уходит в прошлое. Будет ли снова покорён Египет? Суронтон жаждал вернуться на своё прежнее место, да и все дворцовые вельможи скорбели о потере богатой провинции. О временной потере? Все говорили, что о временной!

– — Я награжу Суронтона за усердие, — отозвался Банапал. — Что слышно о горной Шобрии? Прошёл год, как их вождь Канишка приезжал ко мне с данью и целовал пыль у моих ног!

– — Царь, о великий! — согнулся в поклоне Зантаран, любимец и друг Банапала — никто другой не осмелился бы поправить царя царей. — Канишка — царь!

Банапал улыбнулся. Он вспомнил нищего царя пастухов-горцев. Канишка источал бараний потный дух и пускал слюни из нечистого рта.

– — Царь. Ха-ха-ха-ха-ха!

Вельможи подобострастно ударились в хохот и веселье от царской шутки.

– — Так что же, царь и брат мой Канишка?! — потешаясь, вопросил Банапал. — Прислал ли он дань, подобную египетской?

Царь царей продолжал шутить. Вельможи гоготали. Дань с покорённого Египта превышала десяток тонн серебра и почти полтонны золота в год, а что могли дать нищие пастухи? Шкурки сурков, из которых шили варежки для стрелков из лука, охранявших ассирийские рубежи на берегах Каспийского моря, самой северной границе?

– — О, величайший, могучий Канишка, — юродствовал Зантаран, — пренебрёг своей священной обязанностью. Он не прислал куропаток и шкурки сурков. Когда посланник с отрядом прибыл в ставку царя, великий Канишка уехал в горы охотиться вместе со всем своим народом. Посланник нашёл стан Канишки пустым.

– — Охотиться? — Банапал недоумённо повёл бровью.

– — Да, о, величайший!

– — Но это бунт! Хе-хе! Вы привезли Канишку на расправу?

– — Нет. Не поймали. Но привезли его жену и дочерей.

– — Да-а-а… Всегда одно и тоже. Мы приняли Канишку, как брата, одарили своим расположением, а он ответил коварством.

– — Ха-ха-ха-ха!!! — смеялись придворные.

– — Величайший, Канишка, видно, решил воевать с нами! — гадливо подсказал Зантаран.

– — Воевать?! Ха-ха-ха-ха-ха!!! — Банапал от души веселился. — Какая страшная весть!

– — Горе нам! — продолжал дурачиться Зантаран.

– — Горе нам! Горе! — раздались голоса в потоке смеха.

Вскоре вельможи устали смеяться, утирая слёзы бессилия…

– — Что ж, пока моего брата Канишку ловят наши отважные лучники, мы накажем его семью! — продолжая веселье, улыбаясь, возвестил Банапал. — Отдадим царицу и царевен карлику Асоту!

Вельможи опять заржали, неистово, до новых слёз. Когда Банапал в ударе, с ним не заскучаешь! Карлик Асот, пленный и дикий урартец, жил во дворце царя царей и потешал на пирах, показывая срамные места и ругаясь на непонятном языке. У Асота был неимоверной величины жилистый член, ему, ради забавы, отдавали на соитие жён и дочерей покорённых царей и князьков. Он доводил несчастных до безумия, орудуя своим огромным инструментом.

– — Асот зазнался сверх меры! — заметил Зантаран. — Он делит ложе только с царицами!

– — Да, друг мой, пора положить этому конец, — смеясь, согласился Банапал. — Повеселимся сегодня на славу! Когда Асот растлит дочерей Канишки, доставим ему последнюю честь — посадим на кол, как царя!

– — Ха-ха-ха-ха-ха!!! Слава тебе, о величайший!

Пока шли приготовления к забаве — грязную жену Канишки и его чумазых дочерей привязывали к столам, на которых придаст их сладостной и мучительной смерти обречённый карлик, Банапал, из тронного зала, зашёл в свою опочивальню выпить вина и записать шутку, придуманную Зантараном: «великий и могучий царь Канишка» — это что-то! Во время пира, который Банапал даст в честь покорителя иудеев Замбатала (девять тонн серебра из Иерусалима!), он расскажет вельможе о новой военной «угрозе» — о своём «сопернике», царе грязных пастухов! «Горе нам!». Ха-ха-ха-ха.

Банапал, усмехаясь, присел за письменный стол, высеченный из базальтовой глыбы, быстро и нервно стал царапать острой палочкой по мягкой, податливой глиняной табличке: «Я, Банапал, сын великого Асархаддона, царь Ассирии, царь царей, царь четырёх сторон света и всего живущего на земле, в страхе и печали терзаю свою душу — великий и могучий царь горных пустухов Канишка пошёл на нас войной». Банапал не сдержал смеха, представив, как будет потешаться Замбатал, читая на пиру эту шутливую табличку. Да, надо не забыть приписать: горе нам!

Банапал приписал.

В покои, кланяясь и глядя в пол, вошёл распорядитель забав Булбакал:

– — О, величайший, всё готово. Вельможи собрались.

Банапал отпил глоток вина из серебряного кубка, бросил в золотую вазу палочку для письма. Впереди была жгучая забава — предсмертные судороги в сладостных конвульсиях жены и дочерей Канишки, непонимающий взгляд карлика Асота, когда ему объявят волю великого и его бледность, перед мучительной казнью, а потом и сама казнь — карлик будет хрипеть на колу, давясь кровью.

Представив всё это ярко и отчётливо, Банапал вскочил с сиденья, пошёл прочь из опочивальни, но вдруг задержался в дверях, нашёл взглядом неграмотного и немого прислужника Огоба (вырвали язык, чтобы не взболтнул лишнего, слыша столько тайн!), приказал, раздражаясь:

– — Огоб, собери таблички на полках с указами и отнеси их в цех обжига, а оттуда в архив!

Когда шаги величайшего стихли, Огоб, разогнувшись, вздыхая, собрал с полок таблички с новыми указами и законами, увидев на столе исписанную свежую табличку, присоединил её к общей стопке, и понёс в цех обжига. Оттуда табличка с «великим царём Канишкой» перекочевала в архив — пира в честь ограбления Иудеи не случилось — пришла весть, что вспыхнуло восстание знати в Вавилоне, и Банапал, торопясь лично расправиться с бунтарями, совсем позабыл о шутливой записи… И никогда уже о ней не вспомнил…

*****

Наше время.

Санкт-Петербург. Институт древней истории Академии наук РФ.

Аудитория зачарованно внимала соискателю докторского звания. Этот волевой, высокий, сорокалетний красавец, в идеально сшитом костюме, горячась и сверкая глазами, размахивая указкой перед плакатами с картой археологических раскопок на севере Ирака, всего несколько лет назад освобожденном от банд террористов, буквально зачаровывал публику и коллег-историков из оценочной комиссии.

– — И, наконец, главное доказательство моего открытия, эта табличка, найденная нами в раскопанном архиве царя Банапала, — Асадов взял в руки древнюю табличку с клинописной вязью птичьих следов, показал её аудитории, а на большом видеоэкране табличка была показана во всех подробностях. — Вот дословный перевод: «Я Банапал, сын великого Асархаддона, царь Ассирии, царь царей, царь четырёх сторон света и всего живущего на земле, в страхе и печали (непонятно) свою душу — великий и могучий царь горных ( сколото) Канишка, пошёл на нас войной! Горе нам!».

Асадов торжествующе оглядел комиссию и слушателей.

– — Дальнейший текст отколот. Видимо, дальше рассказывалось о войне. Два пропущенных слова легко восстановить по смыслу. Первое слово «терзаю», второе — «народов». Канишка — царь горных народов! Итак, неведомый Канишка, пока Ассирия покоряла Египет и Палестину, сумел объединить горные племена в мощную державу, взял в союзники Урарту и, имея сильное и большое войско, напал на Ассирию. А что войско у Канишки было не хуже ассирийского, говорят эти вопли Банапала: «великий и могучий царь! Горе нам!». Я ещё раз бесповоротно заявляю, что наступает прорыв в исторической науке — мы обнаружили документальное подтверждение первого удара по Ассирии, который свалил эту супердержаву древнего мира. И поверг её Канишка, ослабив и истерзав страну настолько, что позже, всем известный царь Мидии Астиаг, скифы и восставшие вавилоняне и фараоны Египта спокойно добили обескровленное государство!

Шквал аплодисментов взорвал щемящую тишину аудитории. Члены комиссии, вставая, спешили поздравить нового доктора исторических наук с грандиозным открытием, а студенты толпились у ступенек, торопясь подняться на сцену, чтобы вручить цветы своему талантливому педагогу…

*****

Асадов, измазанный в помаде, с охапкой цветов, устало вошёл в преподавательскую — все смотрели на него с восхищением. Он уложил цветы на стол, улыбнулся:

– — Вот так вот!

– — Поздравляем, Юрий Витальевич!

– — Поздравляем!

– — Это грандиозно!

К нему подходили учёные дамы (грымзы), с которыми он проработал вместе больше десятка лет, целовали в щёку; мужики доценты и кандидаты наук хлопали по плечу. Потом прибежал главный ассистент Асадова Лёнчик с семью бутылками французского шампанского, пятью тортами в вакуумной упаковке и мешком одноразовых пластиковых стаканчиков, тарелок, вилок и ложечек. Стали пить, снова поздравляя, не торопясь читать лекции студентам, хотя звонки в разных корпусах университета давно прозвенели, курили, говорили уже о своём, говорили и говорили.

Асадову было душно, щёки горели. Он гений. Он нашёл нечто! Это вклад в мировую историческую науку. Его табличка с «могучим Канишкой», как находка Тутанхамона. Очень долго ждал он своей судьбоносной экспедиции — в Ираке, после агрессии американцев, было всё время не спокойно. Курды, террористы, всевозможные группировки иракских шейхов, но, слава богу, в районе Ниневии наступил покой, и ему разрешили раскопки. И он нашёл! Да, да, эта судьба! Именно он должен был найти эту табличку, чтобы прослыть в исторической науке великим, и остаться в её анналах навсегда! Он везунчик.

На душе было радостно от предстоящих перспектив. Вот он доктор наук, а там, глядишь, и звание профессора не за горами… С Горским Исидором Иосифовичем, ректором института, он в наилучшим отношениях, так что…

А ещё он хотел Вику!

Трезвон стационарного телефона разорвал гомон. Кто-то поднял трубку.

Асадов продолжал болтать с Бетовым, спецом по Вавилону.

– — Да, Исай, там, в Ираке, я был постоянно на взводе. Ты человек науки, ты роешь землю, ищешь, анализируешь, а вокруг эта нестабильность, эта война, террор. Можно умереть в любую секунду, в любое мгновенье! Как мы это выдержали, сейчас не представляю!

– — Успокойся, Юра. Главное, никто из экспедиции не пострадал.

– — Юра, в Багдад заезжали? — спросил Конский, молодой приятный мужик, не один год бившийся над тремя египетскими папирусами.

– — Какой Багдад, Костя? Там реальная война вокруг! Перманентная. Об этом не говорят, в СМИ уже давно другие темы, но там ни черта не спокойно. Все давят, душат, стреляют друг друга. Банды, бандочки, группировки какие-то. Мы-то жили в Мосуле. Развалины Ниневии, как раз, на другом берегу реки.

– — Юрий Витальевич, вас! — Звонарёва, доцент, держала в руках телефонную трубку стационарного радиотелефона. — Девушка. Видимо, с поздравлениями.

Асадов сделал вид, что не понял её прозрачного намёка, пусть гадливо улыбается, зато ему звонят юные девушки, а этой подержанной тёте не звонит никто, только по работе.

– — Спасибо, Нина Геннадьевна. Алло!

– — Привет, Заяц!

– — Это ты! — удивился Асадов. Это была Вика! — А почему на сотовый не позвонила?

– — Проверь его, я устала звонить — абонент недоступен.

Асадов скривился.

– — Точно, я же его отключил на время защиты.

– — Итак, защитился? Тебя можно поздравить?

– — Поздравляй.

– — У, лапа! Я знала… Здорово. Я без ума. Ты гений, Юрий Витальевич!

– — Очень приятно это услышать именно от тебя.

– — Что дальше?

– — Допью шампанское — мы тут обмываем мою докторскую всем дружным коллективом, потом отправлюсь к себе на квартиру, кое-что соберу и, прямиком в деревню, в наш дом. Ты когда туда приедешь?

– — Ты привёз мне подарки из разорённого войной Ирака?

– — Обязательно. Ради тебя, я довершил его разорение! Золотой скарабей тебя устроит? Очень красивая вещица!

– — Скарабеи — у египтян, а ты ездил копать ассирийцев.

– — Боже мой, ты и в этом разбираешься! Ну, прости. Я, перед отъездом в Ирак, заказал в ювелирной мастерской золотого скарабея.

– — Враг. Я думала, ты его нашёл на развалинах.

– — Ты хотела, чтобы меня арестовали за контрабанду исторических раритетов? Все находки из Ниневии принадлежат, увы, Иракскому государству.

– — А твоя табличка с «великим Канишкой»? Ты рассказывал, что многие находки вам разрешили привезти. Или ты её заказал в гончарной мастерской на Невском?

Асадов чуть не ежедневно всю экспедицию общался с Викой по Скайпу, и она раньше всех была в курсе о его важных находках, в том числе и о табличке с Канишкой.

– — Ха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Юрий. — Слушай, ты практичная особа. Я вот не догадался о гончарной мастерской, нашёл настоящую табличку… Через полгода я верну реликвию в Мосул.

– — Ладно, — решительно заявила Вика. — Хватит трепаться, меня наши девки ждут. Кстати, я что подумала… У меня перерыв после сессии, надо бы нам пожить вместе основательно.

Сердце Асадова наполнилось ликованием — эта женщина его любит, и, с каждым новым его успехом, будет любить ещё больше. Да!

– — Я и говорю, приезжай. Я всё в нашем доме приберу. Природа, лето на исходе, осень вот-вот. Ночи уже зябкие, по утрам туманы. Очей очарованье. Сплошная поэзия во всём. Что может быть лучше? Убедил тебя?

– — Какой ты романтик! Я не одна приеду, с девчонками.

– — А когда я был против?!

– — Тогда пока, супер-историк!

– — Пока, родная.

Асадов прошёл к аппарату и опустил трубку радиотелефона на рычаг, огляделся, будто из приятного сна возвращаясь в неуютную, гомонящую реальность — коллеги, с пластиковыми стаканчиками в руках, улыбались и говорили о чём-то, совершенно далёком от его успеха, увидев, что он с пустыми руками, всунули ему мягкий белый стаканчик, налили шампанского.

–-Ура! Ура! Пьём за Юрия Витальевича!

Выпили. Впихнули Юрию в рот сладкий, жирный кусок торта. Зуева — секретарша (Леночка-секретутка), поцеловала в щёку.

Голова шумит. Хорошо. Вот он, успех….

*****

Покончив с празднованием, Юрий уже сам позвонил Вике и уточнил, что будет ждать её в сельском доме завтра во второй половине дня. А сегодня дел было выше крыши здесь, в городе. Потому её визит с «девчонками» отменяется, а завтра пусть приезжает одна. Он по ней соскучился. А её подруги — это её «подлюги», и все они ему до лампочки!

Так сложилось, что возврат из длительной зарубежной экспедиции пришёлся на давно запланированный день защиты диссертации. Что удивляться? Он же не в простом районе работал, и возникло множество препятствий с выездом. Руководство даже пошло на встречу, предложив Юрию передвинуть день защиты, но Асадов отказался — он был полностью готов, всё у него было давно написано, скреплено, одобрено рецензентами — он ежедневно связывался по Скайпу, Ватсапу, по электронной почте с родным институтом, словно и не уезжал из Питера на полгода. Самолёт приземлился в аэропорту Пулково, который имени Достоевского, ранним утром. Асадов оставил сотрудников разбираться с огромным и массивным багажом, а сам, прихватив лишь портфель из ручной клади, в котором были диссертация, свежая рубашка, галстук и древняя глиняная табличка с письменами о великом Канишке, устремился в институт. Зал для защиты был готов ещё с вечера — коллеги постарались. Осталось только в восемь утра заскочить в парикмахерскую, чтобы помыли волосы и освежили причёску, в бытовой комнате института пройтись отпаривателем по рубашке — расправить складки после перевозки в портфеле. И он был готов к защите. Ринулся в бой прямо с колёс, как десантник. А он и был десантником в бурной молодости. Уже после армии отучился в университете и аспирантуре. И долго не срасталось, и не получалось почивать на лаврах. Другие уже в тридцать были докторами, а в тридцать пять профессорами и доцентами. А он лишь в сорок. В сорок лет достиг докторского звания, а то всё в кандидатах ходил. Потому, и жена бросила в своё время, поняв, насколько он бесперспективен. А может, не потому.

Как бы там ни было — с сегодняшнего дня, он доктор! Свершилось! Это как жена Шурика из фильма Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» заявила мужу: «Я потеряла перчатки. И полюбила другого! Свершилось!». А он стал доктором наук и сделал мировое, сенсационное открытие, найдя грозного древнего царя Канишку, которого владыки великой Ассирии боялись, словно убийственного божественного гнева! Теперь имя Юрия впишется в мировую историю, он войдёт в обойму известнейших учёных планеты. Теперь он наверстает упущенное время. Будет и профессором, и доцентом, а может, и ректором, чем чёрт не шутит, Горский Исидор Иосифович ведь не вечный!

Теперь можно думать о любом продвижении в карьере. А где должности и звания, там и деньги. А то с деньгами что-то всегда было напряжённо. Было! Ха! И сейчас напряжённо!

Квартира куплена в ипотеку, причём, по «конской» цене. Мебель вся взята в кредит. Машина такая же — кредитная. Но Юрий верил, все эти годы, что он добьётся успеха, и не боялся брать и брать кредиты. Деньги идут к деньгам! Не нужно экономить — нужно больше зарабатывать! И он поймал Судьбу, ухватил этого хитрого подлого кота за его пушистые, вылизанные яйца! Теперь не отпустит их, сожмёт покрепче! Так-то, котя!

Выйдя из здания института, оглянувшись на огромные колонны перед входом, на высокие окна, Асадов побежал быстро вниз по гранитным ступеням к мостовой, сразу оказался в пешеходной толчее — Питер город огромный, народу на улицах масса, и все куда-то нервно спешат! А как здесь было зловеще тихо во время эпидемии коронавируса! Страшно — ни души вокруг! Словно фантастический фильм ужасов стал явью. Как злился тогда Юрий из-за очередного срыва командировки в Ирак!

Но всё прошло, слава Богу! Теперь он дойдёт до остановки, которая расположена совсем не далеко от здания института (удобно для студентов), дождётся автобуса, и буднично доедет до дома. А вокруг будут люди, и им будет невдомёк, что среди них едет он — доктор наук, мировая звезда в изучении древней Месопотамии! Невдомёк…

Через сорок минут он был уже на месте.

Войдя в подъезд, Юрий первым делом заглянул в почтовый ящик. Ни писем, ни газет, только кипа счетов по квартплате. Юрий, перед отъездом, оплатил всё за полгода вперёд, так что, эта макулатура ему не интересна.

В лифте поднялся на свой этаж, вышел. На длинной площадке было шесть квартир, и, такое ощущение, что ничего не изменилось за время его отсутствия. Те же детские велосипеды, самокаты, половички, камеры наблюдения. Всё чистенько.

Дома! Он дома! Слава Богу, дома! Только сейчас понял, когда провернул несколько раз ключ в замочной скважине, и открыл дверь, что длительное и тяжёлое приключение очень удачно закончилось. Дома!

Шагнул в квартиру, сразу выключил сигнализацию и включил свет в прихожей. Дома! Портфель упал на пол, лёгкие летние туфли сброшены.

Пройдя в зал, Юрий стремительно расстегнул ремень, вытянул его, бросил на диван. Следом полетели брюки. Посмотрел на себя в большое зеркало высокого шкафа — красавчик: в рубашке, галстуке и плавках. Он дома!

Стремительно сорвал галстук, рубашку… А… И плавки стянул — потные все.

Побежал в душ.

Он дома, дома, дома!

Дома. И доктор наук!…

*****

После душа, Юрий, обессиленный, рухнул в постель и уснул — переживания, связанные с прилётом и защитой, плюс алкоголь почти на голодный желудок во время мини-банкета — он провалился в мягкую вязкую пелену мгновенно. И снился Ирак, эта странная экспедиция, которая сразу удивила его тем, что он встретился с давним сослуживцем по армии Андреем. Они вместе в юности служили в десантных войсках и, с той поры, больше не виделись. После армии Юрий пошёл в институт, с головой погрузившись в учёбу, а после в научную работу, Андрей же остался в войсках на сверхсрочную… Не смотря на замирение Северного Ирака, экспедицию постоянно охраняли, и делала это частная фирма, так называемая «частная армия» — все ребята бывшие спецназовцы, опытные профессионалы. Потом, после радостных объятий и первых расспросов (что да как), во время вечерних посиделок и воспоминаний, Андрей намекнул, что у них есть (у его ребят) и другое задание, помимо защиты археологов — они издали наблюдают за американскими «коллегами» — военными «археологами», работавшими южнее, которые массово опустошали раскопки в подконтрольном Ираке, вывозя древние артефакты на продажу в Штаты и Европу. Что-то те упорно искали, а наши имели задание, что, если те всё же найдут искомое (что именно, Андрей не уточнил), отбить во что бы то ни стало или уничтожить этот артефакт.

Юрий тогда усмехнулся, глядя на черноту неба и яркие большие звёзды:

– — Что, типа Ковчега Завета ищите или ящика Пандоры? Новые Индианы Джонсы?

Андрей фыркнул смешливо:

– — Думай так, если хочешь.

– — Но ты сказал, что если они найдут, то отбить или уничтожить находку. То есть, она, принципиально, не должна к ним попасть? Почему?

– — Заказчику виднее. Может, у него ревность — или ему, или никому.

– — А если мы найдём? Я найду?

– — Хорошо. Это будет хорошо.

– — Так скажи: что искать? И кто этот загадочный Заказчик? Вы, вообще, от государства здесь или по воле некоего олигарха, живущего за рубежом?

Андрей снова посмеялся.

Он был весь сбитый, подтянутый, не мускулистый, но жёсткий, сильный, с повадками человека, привыкшего приказывать. Годы в армии не прошли даром для него — стал настоящим лидером. Но ведь и Юрий попусту время не тратил!

Андрей сказал спокойно:

– — Слишком много вопросов сразу, Юра. Ты просто ищи, и всё. Ты же приехал искать, а что найдёшь, и сам не ведаешь. Этим и занимайся.

– — Ясно. Ладно. Ты в Сирии-то был?

– — О-о. Ха-ха… Это закрытая информация. Вот вернёмся в Россию, там и поговорим на эту тему.

– — Частная армия… Все вы русские, а хозяин тоже русский или американец?

– — Я уже не рад, что рассказал тебе о другом своём задании. Да… Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Мудрая пословица.

– — Да не скажу я никому. Что, забыл меня? Мне можно. Все рассказывают, потому что знают — любая информация, которую мне кто-либо поведал, она и останется только у меня…

– — Так иди батюшкой работать. В Церковь. Исповеди слушать. Кстати, как правильно: батюшки работают или служат?

– — А ты сейчас работаешь или служишь?

Андрей пожал плечами.

– — Не задумывался над этим. И так, и так, наверное… Вот ещё нагрешу поосновательней, и тоже пойду в батюшки. А что, бывшие военные у них очень популярны. Бороду отращу, крест мне золотой дадут вот такенный, на полживота, цепь толстую, тоже золотую.

– — Ты живот сначала отрасти…

– — Ха-ха… Ну, вернусь на гражданку, поработаю над этим. Утром кружку молока и тазик «пелеменей» и краюху хлеба, да часа три на диван перед телевизором. Побольше мучного, поменьше движений. Рецепт знаем!…

– — Ха-ха-ха… Да. У тебя большие планы.

– — Не скажу, что большие, но планы есть.

– — Я рад, Андрюха, что мы снова встретились.

– — Судьба.

– — Ты веришь в судьбу?

– — Во что-то верить надо обязательно. Или в Бога, или в Судьбу… А ты во что веришь? В Бога веришь?…

Юрий проснулся так же неожиданно, как и уснул.

Сон не освежил, а, наоборот, утомил — голова ныла тупой болью, и усталость чувствовалась ещё больше — это отходняки от шампанского начались…

Юрий резко сел на постели. Похмелиться? А дома остался алкоголь? Он, когда уезжал, скорее всего, от всего избавился. И еды нет. Поесть надо, а для этого, сначала нужно сходить в магазин.

Юрий вздохнул — да, нужно одеться и сбегать в магазин. Было бы здорово заказать еду по телефону, но это слишком дорого. Да, и что сидеть, надо прогуляться — пусть остатки «пьяни» выветрятся.

Быстро одевшись, Юрий заспешил в ближайший к дому магазин — это был стандартный сетевой супермаркет со стандартным набором продуктов. Вот тебе и свобода выбора — захочешь эдакого, а нету — только стандарт! Нет, конечно, поездить по городу и рынкам, найти можно много чего, а вот так, просто, для народа — всё только стандартное, однотипное, одинаковое.

Юрий, войдя в магазин, замер в нерешительности. Что купить? Хоть что — дома шаром покати! Надо не только продуктов взять на сейчас, но и для деревни закупиться — там-то выбор ещё меньше! Тем более, у него будут романтичные деньки с Викой, а значит, и сыр, и вино, и французский батон, и зелень. Листья салата обязательно. Ракушки там, креветки, кальмары… Какую дрянь она ест! Сложный человек… Но упускать её Юрий не собирался. Это сейчас, пока они по отдельности, каждый свою линию гнёт, а будут жить вместе — снивелируются, сгладятся. Будет у них тоже всё стандартное — общие привычки, общие привязанности и предпочтения.

Вон, раньше Юрий любил есть картофель во всех видах: в мундирах, толчённый, отварной целиком, тушенный, жареный, а макароны не любил. А женился, и через несколько лет отвык от картошки. Теперь может есть пасту хоть каждый день! Потому, что она (бывшая), очень любила спагетти, рожки, макароны, ракушки, перья… Да, сколько лет прошло, как она ушла, а Юрий всё помнил её. Да чуть не ежедневно вспоминал, и думал: его ли вина в их расставании, или оно было запланировано изначально? Они оказались слишком разными. Но разве это плохо? В их случае оказалось, что да…

Теперь у него Вика. Пока шёл «розово-слащавый конфетно-букетный» период, и Юрий был твёрдо настроен довести его до совместного проживания, а потом и до официального брака. Если он потерпит фиаско с Викой, он уже не сможет снова кого-то найти, и останется старым одиночкой. А что? Ему уже сорок! Ещё лет пять, и всё! В таком возрасте найти пару очень сложно, почти не реально! А оставаться одиноким стариком жутко не хотелось… Пришёл с работы, и никому ты дома не нужен…

Юрий вздохнул: прямо, как сейчас!

*****

Вернувшись из магазина и бросив полные пакеты купленного продовольствия прямо в прихожей, Юрий не выдержал (надо, всё-таки, похмелиться легонько), достал сразу бутылку водки и пакет томатного сока. Сейчас восстановит функциональность организма, тогда и покупки разберёт, и к завтрашнему вояжу в село подготовится, уложит вещи и продукты в походные корзины.

Пройдя на кухню, он стремительно открыл средний верхний шкафчик кухонного гарнитура цвета слоновой кости, взял вытянутую рюмку (какая неудачная форма — он купил набор этих рюмок именно из-за их изящной и необычной формы, но, оказалось, пить из них неудобно), быстро скрутил металлическую винтовую пробку с бутылки. Водка простая. Очередная новая дешёвая марка. Самая-самая дешёвая. Юрий всегда брал, если пил (а пил он редко, только по поводу, потому и рюмки неудобные уже несколько лет не мог заменить на нормальные, ибо слишком редко ими пользовался — забывал, что они неудобные), брал водку по самой «народной», бюджетной цене. Он не понимал, зачем платить лишние деньги? За что? За красивую бутылку? Изощренное название? За ересь в аннотации, мол, вода очищена через фильтр с ионами серебра? Вся эта болтология для вытягивания денег из кошелька употребляющего люда. Водка — это вода и питьевой спирт, разведённые в правильной пропорции, чтобы было сорок градусов крепости. В народе годами ходит легенда, что такую сорокаградусную формулу придумал Менделеев, гений химических наук, а до него, осознавшего эту правильную пропорцию, пойло было куда легче… Юрий где-то слышал, что придумка Менделеева — это легенда. Что-то он там придумал по поводу, но не сорок градусов. Одно время, года два назад, Юрий пил несколько раз водку в тридцать восемь градусов, и она ему понравилась сильнее стандартной — мягче шла. Как в фильме про Шарикова по повести Булгакова «Собачье сердце» доктор Барменталь хвалил водку в тридцать шесть градусов, а профессор Преображенский его осадил: «Водка должна быть в сорок градусов!»…

Не было у нас культуры пития, не было, и нет…

Усмехнувшись этим мыслям, Юрий наполнил рюмку водкой, в широкий стакан из тонкого стекла налил густого томатного сока. Во рту даже слюна выделилась от предвкушения… Алкаш…

А что алкаш? Он спиртного очень давно не употреблял до сегодняшнего важного в его жизни дня! В Ираке не сильно им по злоупотребляешь — мусульманская страна. Спасибо, Андрею — его парни умудрялись откуда-то периодически доставать виски или ром… Может, у своих конкурентов-американцев?…

Юрий выпил… Секунда, и сразу в голову нехорошо стукнуло. Давление, что ли? Блин, зря выпил. Надо было перетерпеть… А… Нет, надо ещё рюмку, тогда полегчает — между первой и второй — перерывчик не большой… Это так организм реагирует, именно, из-за длительного воздержания! А насчёт перетерпеть — идея очень не хорошая. Можно, даже сказать, вредная…

У него был как-то приступ, несколько лет назад. Он хорошо попил в выходной, в понедельник ехал на работу в общественном транспорте (за руль не рискнул сесть), вышел на остановке, и чувствовал себя на удивление очень хорошо, и вдруг у него всё внутри стремительно обрушилось. Он не понял: что это?! Сердце?! Вот так, и помрёт посреди улицы?! Вбежал, весь ватный и потерянный, в аптеку, купил валидол. Ему аптекари немедленно вызвали «скорую». Пять минут — машина у дверей. Его тут же завели в машину: давление, кардиограмма. Сердце работало нормально. Скачок давления! Укол капотена. Поставили капельницу с витаминами. Пил вчера? Пил. Почему не похмелился? Не знаю. Ты дурак?! Так крякнуть не долго! Моли Бога, что сердце у тебя сильное!…

Надо очень осторожно относиться к отходнякам после возлияний…

Да что искать примеры… Юрий помнил — в Нью-Йорке русский эмигрантский писатель Довлатов так умер — не похмелился во время. И его тоже Юрий звали!

О, Господи!…

Юрий, в обалдении, стремительно выпил ещё рюмку водки, и запил горечь томатным соком. Сок хороший, только тёплый, надо в холодильник поставить… Кстати, что это он Довлатова Юрием нарёк? Сергей! Сергей Довлатов. Тоже, как следует, принял с друзьями-собутыльниками, и пили они где-то, не в своём районе, и когда начались жестокие отходняки, вызвали «скорую помощь». Приехали, погрузили — он никакой. Повезли в ближайшую больницу. Страховой медицинский полис есть? Нету! Пошли на хер! В другой больнице тот же вариант: «Фак ю!». Повезли через половину города в больницу скорой помощи, там, точно бы приняли, да не довезли — помер. Не похмелился, сердце не выдержало нагрузки!… Его вдова потом рассказывала, если бы её сразу вызвали туда, где они пили, она бы примчалась на такси с бутылкой виски, и отпаивала бы его небольшими дозами столовой ложки, и жил бы человек… Так что…

Юрий посмотрел на водку. Ещё? А что? Не на поминках! Третью выпьет, и всё, хватит дуэлей. На сегодня хватит дуэлей, как говорил король Людовик в фильме про «Трёх мушкетёров». На сегодня!

Дешёвая водка. Ну, и чем она плоха? Это его ещё старый друг дядя Вова научил: водка — это спирт и вода, так зачем платить больше?

Правильно сказано. А взять те же виски. Самогон. Ну, купи аппарат, и гони себе для личных нужд, что покупать импортное? Виски! Вискач! По нескольку тысяч за бутылку. И что? Для выпендрежа только, перед коллегами по работе, такими же выпендрёжниками?

Юрий вдруг ощутил желание высморкаться. Соплей полный нос. За секунду появились. А это уже аллергия. Аллергия на алкоголь!

Юрий высморкался в бумажное полотенце, посмотрел на водку. Налил, выпил, запил соком, и сразу убрал в холодильник и бутылку, и тетрапакет. Всё! Надо дела делать, завтра времени в обрез будет. Кстати, надо будет по дороге из города, не забыть заехать завтра в ювелирный салон, забрать заказанного перед экспедицией золотого скарабея для Вики. Нет, ну додумался же! Надо было подвеску в виде ассирийского льва заказать, а он скарабея. Скарабей — символ древнего Египта… Тогда, перед экспедицией, не думалось о таких мелочах. А теперь она будет попрекать этим через раз. Есть у Вики такая черта характера.

Как-то они занимались с ней любовью. Секусом. А тут телевизор работает, и там идёт индийский фильм «Зита из Ситапура». Юрий активно двигает тазом, соблюдая чёткий ритм, и вдруг… На экране пожилой злодей и его приспешники поймали Зиту в сосновом индийском лесу. Злодей велел громогласно: «Обесчестите её!». Зита: «Нет! Нет!», но не побежала, чтобы попытаться улизнуть от расправы, а безвольно обняла тонкий ствол высокой четырёхметровой молодой сосны. «Ха! Ха!», — вскричали слуги злодея, такие крепкие, азартные, усатые индийские мужики. И бросились на Зиту. И такая музыка рваная, зловещая и нервная. И сосна, в которую Зита вцепилась, давай раскачиваться бешено, что Юрий непроизвольно замер, устремив всё своё внимание на экран. Вика, пыхтевшая и стонавшая в экстазе, вдруг осеклась, открыла глаза, не понимая: «Что? Что такое?!». Её потрясло — Юрий смотрел заворожено кино в самый важный, самый восторженный момент близости… Досмотрев эпизод про Зиту, Юрий деловито докончил то, чем занимался… Когда легли, переводя дыхание, Вика с издёвкой заметила:

– — Теперь я знаю твой любимый фильм!

Всё! В последующий год она Юрию подарила диск с этим фильмом, трижды заказывала на радио песню из фильма, на день рождения заказала в честь него этот фильм по местному кабельному каналу, и на посиделках с общими семейными друзьями, уверенно заявляла:

– — Юра любит индийское кино, чтобы он вам не говорит! Он обожает его! Он фанат индийского кино! А самый любимый его фильм — «Зита из Ситапура»!…

Юрий посмеялся про себя от этих тёплых воспоминаний. Теперь, значит, будет к месту и не к месту нахваливать его за подаренного скарабея, «символа» Ассирии.

Но Вика такая, и он будет её любить не смотря ни на что… Ну, если, конечно, не изменит ему, старику… А может, уже изменила… Пока он был в длительной иракской командировке… А? У них разница в возрасте порядочная… Тоже, умник, связался с молодой. Она, наверное, и не перебесилась, не нагулялась ещё… Будет он потом, как Джегарханян в своё время… Ну… Джегарханян популярный киноактёр советского времени, его миллионы знали десятки лет, потому о перипетиях его семейных разборок вся страна следила с интересом, и судила, и рядила на все лады… А ты, Юра, кто такой, чтобы себя с Джегарханяном равнять? По сравнению с ним — тля… Или этот, как его — скарабей!…

*****

Сирена тревоги ревела протяжно и зловеще…

Юрий отвлёкся от раскопа, где трудились подсобники из местных курдов, и несколько его научных сотрудников. Все тоже испугано подняли головы вверх. Давно не было воздушной тревоги в этом районе — больше года. А иначе бы и не пустили сюда никакую экспедицию. Думали, что всё — война ушла далеко на запад и там затихла, ан нет. Буквально на прошлой неделе прошли ракетные обстрелы окраин Багдада — какая-то местная группировка обстреляла кварталы, где обитали конкуренты, из реактивных минометов типа «Катюша». Потом был обстрел американской базы несколькими реактивными снарядами в районе развалин древнего Вавилона. Неужели и до них добрались? А их-то за что? Здесь курдский район, и американских военных здесь давно не было. Американцы ушли отсюда из-за внешней политики, вынужденно откатились на юг. Курды тогда, привыкшие, за годы войны с террористами, к американской поддержке и полной независимости от Багдада, решили порвать с центральной властью Ирака, получить настоящую независимость, создать официальное государство Курдистан. Пока у них была лишь автономия, которую они получили после оккупации Ирака американской армией — это был большой прогресс, но, народ курдов, из века в век, мечтал о полной независимости. Это единственный такой многочисленный, многомиллионный народ, который никогда не имел собственного государства. Сейчас курды разделялись тремя государствами: Турцией, Ираком и Ираном. Турция курдов, как народа, не признаёт — в Турции все жители турки, и всё. В Иране курды имеют автономию, а если попытаются подняться, их раздавят безжалостно и жестоко. Как в любой стране. Что было с Каталонией и её референдумом о независимости? Испанская полиция подавила революцию, настойчиво и жёстко. Потому в Иране курды особо не возникают — их устраивают условия, которые предоставил Иран, уважая самобытность этого народа в границах его государства… И только в Ираке, в момент ухода американцев, возникла возможность получить независимость — были свои вооружённые силы, а иракская армия казалась слабой. По всему Иракскому Курдистану бушевали страсти: проведём референдум о воле народа на самоопределение, как было в Крыму, и всё — мы свободная страна! А Ирак снесёт такое? А у нас своя армия есть — порвём арабов, если сунутся. Все радовались, танцевали и стреляли вверх из автоматов Калашникова… Только армия Ирака уже не была совсем слабой, как во время бардака оккупации и успешного растекания опухоли терроризма по Междуречью. Американцы, как следует, вооружили арабов и натаскали. И новая иракская армия, сбив лёгкие заслоны курдских автоматчиков, раскатала курдскую революцию танками — нефтеносные районы Курдистана Багдад терять не собирался. Конечно, на всех скважинах, после вторжения, хозяйничали американские компании, но процент от добычи — тоже деньги, курдам их не отдали… И всё угомонилось, и столько времени было спокойно. В Сирии боевиков уничтожили и загнали в угол, на самый северо-запад, а здесь, в Ираке, а тем более, в Курдистане, было очень спокойно. И вдруг… Сирена… Тревога воздушного удара!

Юрий обернулся, встретился глазами со стоящим поодаль Андреем.

Тот был серьёзен.

Вдруг он приложил к уху мобильную рацию, выслушал сообщение, тут же замахал:

– — Все в укрытие! В укрытие! Угроза ракетного удара!

«О, Господи!», — у Юрия всё ёкнуло внутри — вот и он на настоящей войне, и вскоре здесь затрясёт от взрывов и огня, несущего смерть всему живому!

Все кинулись из раскопа, но не в сторону устроенного вдалеке укрытия наподобие рва, оставшегося ещё от времён войны с боевиками, а кто куда. Курды, убегая, что-то яростно орали на своём, махая руками — очень энергичные мужчины.

Андрей махал, призывая к себе:

– — Сюда! Ко мне! В укрытие!

Женщины-специалисты подбежали к нему, вжимая головы в плечи и ёжась, хотя ещё ничего не происходило — просто выла сирена, внося сумятицу в сознание и сводя с ума.

Андрей указал им рукой на ров:

– — Туда! Туда! Сожмитесь на дне и закройте голову руками!

Посмотрев на Юрия, прокричал:

– — Юра! Юра, не стой! Не стопорись!

Но Юрий не мог пошевелиться. Он, правда, просто оказался в ступоре.

Поверху, в небе, пронеслось шипение — несколько ракет мелькнули над головой.

И вдруг, грохот — земля ушла из-под ног, и мощный удар воздуха опрокинул его вниз, в раскоп, и больно ударил о жёсткую, сухую землю.

Сверху вдруг на него упало мягкое и тяжёлое тело.

Снова громкий разрыв и сотрясение земли. Он оглох — уши заложило.

Как сквозь вату услышал:

– — Юра, всё нормально?

Это Андрей сверху на него прыгнул… Собой прикрывает… Дружище… Только, что ж он так? Собой жертвует ради него. А кто он? Учёная букашка, землеройка, древний могильщик! Так ли ценна его жизнь, чтобы вот так, самоотверженно, прикрывать собой?!

Новый разрыв, новое сотрясение земли, и оглушающий, рвущий и так уже глухие перепонки, воздушный удар взрывной волны…

Андрей тяжёлый…

– — В порядке я! Свались с меня! — всхрипел Юрий, подаваясь вверх, чтобы свалить с себя Андрея, но тот упорно, ответным рывком, вжал его в землю:

– — Лежи тихо!

Новый взрыв…

Так во Вьетнаме, в знаменитую американо-вьетнамскую войну, вьетнамцы прикрывали своими телами советских специалистов-ракетчиков. Как только начинался налёт штатовской авиации, вьетнамцы кидались на русского по нескольку человек (они ведь маленькие) и лежали сверху, пока рвались бомбы…

Дышать было, вообще, нечем — вместо воздуха одна вонючая, пустая, глиняная пыль…

Больше разрывов не было.

Всё?

Юрий вдруг ощутил прилив благодарности к старому армейскому другу — не просто ведь упал рядом, а именно собой прикрыл… Братан. Воин. Надо будет его начальству сообщить о подвиге, может, награду какую дадут. Медаль «За отвагу» или «За воинскую доблесть», хотя, он ведь не от России здесь, а от какой-то частной армии, и не факт, что русской. Это они по национальности все русские — бойцы этой частной армии, а кто у них хозяин — неизвестно. Какой-нибудь американский миллиардер — охотник за древними сокровищами и артефактами, богач типа Джорджа Сороса, Уоррена Баффета или, даже, самого Дональда Трампа! Ну, и ладно. Надо сообщить о подвиге. У нас, в России, пацаны собаку из проруби зимой спасут, им медаль дают или ценный подарок. Что, Андрюхе его хозяева (Сорос, Баффет и Трамп) не ассигнуют в виде премии тысяч десять «бакланов»? Это сколько на наши рубли? Ого… Пусть половину спасённому выдаст — за эмоциональный ущерб. Хотя, миллиардеры, они жадные, без выгоды для себя ничего никому не дают. И Андрюхе ничего не дадут, хоть сто подвигов совершит — у него голый оклад. А сдохнет — только порадуются, что основную зарплату платить не придётся. Экономия!…

– — Ты живой? — спросил Юрий (что-то долго они лежат без движения).

– — Живой, — отозвался Андрей, фыркая от пыли.

– — Тогда, слазь.

– — Сейчас.

Андрей отвалился в сторону.

Сразу стало легче дышать в невыносимой пыли — какой он тяжёлый, оказывается! Жилистый, худой, а тяжёлый!

Это у Юрия был случай. Связался с одной юной особой девятнадцати лет — Надеждой Медведевой. Красивая, худая, маленькая (метр шестьдесят). Ему тогда было лет тридцать пять. Они были очень близки, и даже подумывали о браке. Так вот, как-то он её на руки подхватил, эту малявку, чтобы по-гусарски покрутить, поразить её своей силой и удалью, и обалдел, просел — тяжеленная! Вот как так?!

И Андрей такой же — не объёмный, но тяжёлый…

– — Что это было? — спросил Юрий, протирая нос — пыль вокруг всё никак не могла осесть.

– — Ракетный обстрел, — отозвался Андрей — он теперь лежал рядом на спине. Юрий продолжал лежать на животе.

– — Я понял, что ракетный обстрел. Чей? Опять Иран? Помнишь, как-то давно американцы и иранцы друг друга ракетами обстреляли.

– — Когда это было! Вспомнил тоже!… Да и здесь нет американцев.

– — А кто тогда обстрелял?

– — Юра, ты не поверишь — я не знаю. Тоже вот думаю: кто? Да хоть кто! Это Ближний Восток! Кто-то нас обстрелял! Что, не был готов к такому?!

Юрий сознался честно:

– — Нет.

Андрей вздохнул.

– — Надо посмотреть: никто из твоих не пострадал.

– — Да, надо.

– — Встаём?

– — Не, я ещё полежу. Что-то меня хорошо шлепнуло о землю, а потом и ты сверху приложился.

– — Ну, прости. Не специально. Спасти тебя хотел… Вдруг рядом бы грохнуло…

– — Спасибо. Только вопрос: с чего это, вдруг, ты решил меня собой закрыть? Столько лет не виделись.

– — А… Потому, что дурак. Кинулся, и всё.

Юрий вдруг поразился — да он так любого гражданского прикрыл бы!

Юрий протянул руку к груди Андрея, хлопнул:

– — Спасибо!

– — Пожалуйста!

– — Встаём?

– — Ты вставай.

– — А ты?

– — Это твой сон… Вставай, просыпайся, уже утро…

Юрий резко открыл глаза.

Он дома, в своей квартире, в своей постели.

Это был сон… Но и не сон — он просто видел то, что было в реальности, в Ираке, в экспедиции…

Он напряжённо отёр сухое лицо сухой ладонью. Что это происходит? После странной, загадочной находки, какая случилась с ним и с Андреем, он стал видеть странные сны, которые его настораживали… Как только они тогда, вдвоём, проникли в открывшийся провал, который нашли через некоторое время после обстрела, и нашли… А-а… Просто перепил вчера, вот и стал придумывать разное… Надо вставать и приниматься за дела — сегодня очень-очень насыщенный день. А вечер обещал быть ещё и очень приятным! Давно у него не было «сексуса» с молодой, симпатичной, гибкой и притягательной женщиной. Да ни с какой не было очень давно! А сегодня, если ничего не случится, будет… Хотя. Мы, людишки самонадеянные, вечно предполагаем, а Господь — он располагает. Нет — и всё! Как с коронавирусом было. Кто его ждал? Кто предполагал? Планировали миллионы мероприятий: концертов, чемпионатов, игр, забав, отдыхов, массы простых обычных дел… Бах!… И всё… Миллионы умерших… Так и сегодня, приготовится он, а вечером Вика отзвонится: «Милый, сегодня не жди — не получится! Обстоятельства. Мы столько не виделись… Подожди ещё денёк!». И что тогда? А, опять напьётся…

Юрий Витальевич, вы много пьёте в последние сутки. Только проснулся, а уже (подсознательно) об алкоголе подумал (мол, откажется Вика, и напьюсь!). Так ли ты её хочешь, алкоголик?!

Юрий улыбнулся, и ногами скинул с себя лёгкое одеяло. Он встаёт. О, у него уже стоит — утренний стояк. И чего стоим, дружище, кого ждём? Ничего не обломится…

Со смехом встав с постели, Юрий рукой толкнул торчащий в трусах тугой член — он упруго качнулся, как напряжённая пружина. Так-то! Юрий ещё молодой мужик. Сорок — это бабий век, а мужику сорок лет — пора расцвета! Сейчас, дружище, сейчас пописаем крутой струёй в родной унитаз, и ты сразу ослабеешь и уснёшь до вечера. Вот вечером будь в таком же состоянии — вечером предстоит длительная и приятная работа. Работёнка.

«У меня бабёнка, и будет работёнка», — пропел Юрий, сладко потягиваясь. Тело было послушным, жёстким, полным энергии. Хорошо, когда ты не болеешь!

*****

Юрий решил приготовить нормальный, обильный завтрак, чтобы утреннего приёма пищи хватило на большую часть дня. К тому же, он возьмёт оставшееся с собой в дорогу, чтобы всегда было, что перекусить под рукой.

Давно он не готовил нормальной, домашней пищи — в экспедиции кормили, вчера, по приезде, поел покупного. А ведь он настоящий, прирождённый кулинар. Идея стать профессиональным поваром периодически всплывала в мыслях, как только в работе возникали пробуксовки. Думал в сердцах: «А, брошу к чёрту эту науку! Пойду в повара! Пройду ускоренные курсы, чтобы получить «корочку» — и в столовую или кафе. И всё, никаких проблем — орудуй ножом и половником!».

Сейчас улыбнулся, вспомнив те мысли. Тем не менее, сейчас он приготовит настоящий, плотный завтрак. Просто, вкусно и сытно.

Он почистил от кожуры пять крупных картофелин, одну морковку, и всё это поставил вариться. Давно не ел отварной картошки. В экспедиции, в основном на гарнир подавали крупы, рис и лапшу. А он сейчас картошечки замастырит. Не толчонки — пюре не хотелось. В детстве он любил пюре, да и в молодости, а вот последние года два ел картофельное пюре редко — не возникало желания. У него всегда так — может есть один продукт часто и по многу, а потом вдруг бац — и отрезало: даром не надо! Единственный продукт, к которому Юрий не смог пристраститься, как бы не менялись его привычки — это гречка. В детстве отец Юрия любил готовить гречку, в неделю раз — это точно. Зальёт кашу молоком и нахваливает. А Юрий не понимал: каша да каша. Это как в советском фильме про собаку Баскервилей, там Никита Михалков удивился, когда ему вместо мяса пару ложек липкой овсянки на плоскую тарелку слуга Беримор ляпнул: «Это что? Каша, что ли?». «Овсянка, сэр!». Дурень. Рассказывали, во время съёмок, Соломин, игравший Ватсона, записывал в книжечку (так было по сценарию, что он что-то записывает в книжечку), а писал он: «Беримор дурак. Беримор дурак»… Каша. Вот и гречневую кашу Юрий не принял. Отец её готовил разваристую, наподобие того липкого геркулеса. А ещё ведь в школе её постоянно давали на обед. Там гречка готовилась зёрнышко к зёрнышку — этот сухой гарнир драл горло. А чуть что, по телевизору паника: «Гречка дорожает! Гречки не хватит!». Да хрен с ней! Что, прямо все такие гречкоеды?! Юрий в это не верил. Но в столовых её готовили постоянно. Вон, в их институтской столовой в меню всегда есть гарнир из гречки…

Так, что он завёлся из-за гречки? Вон, пусть картошка варится. А он сделает салат. Вчера такой захотел. Не простой, с помидорами и огурцами, хотя их он вчера тоже купил, а такой, который представил в уме. Он, как профессиональный повар: сначала представлял блюдо, а потом, когда его, приготовив, пробовал, понимал, получилось или нет. Если вкус был таким, какой он заранее представил, значит, блюдо удалось!

Итак, простой салатик, но его Юрий сделает побольше — в контейнер сложит, и с собой возьмёт.

Быстро помыл длинный тепличный огурец, маленькую зелёную редьку, несколько веточек петрушки. Петрушку порубил мелко, огурец покрошил тонкими брусочками, редьку натёр на крупной тёрке. И в это великолепие добавил полбанки зелёного консервированного горошка. Немного соли плюс заправка из майонеза.

Много получилось, но так и было задумано.

В кипящую картошку Юрий бросил две толстые свиные сардельки — для большей энергетической насыщенности завтрака.

Пока всё варилось, он проверил походные корзины, сложил, что потребуется для жизни в деревенском доме на «сладкие выходные». А они будут сладкие — это сто процентов!

Вика, Вика — как повезло ему, что такая юная, замечательная женщина оказалась в его жизни.

Раздалась трель смартфона.

Юрий удивился, взглянув на экран — звонил Андрей.

Странно, только вчера расстались в аэропорту, а уже какая-то надобность у него возникла.

– — Здравствуй, дорогой! — улыбаясь, ответил на звонок Юрий.

– — Здравствуй, Юра! Звоню, чтобы поздравить тебя. Узнал, что вчера удачно защитился!

– — А-а… Ха-ха! — вот из-за чего звонок. Что ж, приятно. Юрий преувеличенно радостно отозвался. — Удачно! Скажешь тоже! Как планировалось изначально, а не удачно! У меня диссертация была написана по высшему уровню. Тем более, эта табличка про могучего царя Канишку!

– — Ясно… Но, надеюсь, про ту нашу находку ты никому не намекнул… даже по секрету.

Юрий помрачнел.

– — Я не так глуп… Мы решили с тобой…

– — Да. Мы правильно решили… Ничего, что так рано позвонил?

– — Нормально. Я уже встал.

– — Ясно. Ну, отдыхай, не буду больше отвлекать.

– — А ты чем занимаешься? В Америку полетишь, боссу отчёты сдавать?

– — Ха-ха… Здесь у меня босс.

– — Наш? Удивлён. А я всё предполагал, что вы (ваша команда) на америкосов работаете…

– — Да? Ха-ха… Вот какие мысли у тебя!… Ладно… Созвонимся ещё. Надеюсь, теперь не потеряемся опять так надолго.

– — Конечно, Андрюша, будем на связи!

– — Давай, пока…

Юрий убрал смартфон от уха, смотрел секунду на экран, пока не произошло разъединение звонка… Всё-таки, Андрей звонил, чтобы поздравить, или… Было ощущение, что звонок этот странный какой-то… И, вообще, правда, Андрей, в этой своей частной охранной армии, или…

Взгляд упёрся в кастрюлю, где кипела картошка.

Ладно, жизнь со временем всё расставит по своим местам. А пока быстро и сытно позавтракать, и идти на стоянку, что под домом, готовить машину к выезду. Дел много, очень много дел, а вечером услада и награда за все труды и усилия в виде сексуальной расслабухи! Что ещё Вика расскажет — они так долго не виделись. Он сильно-сильно по ней соскучился. Может, у него, всё-таки к Вике реальное, настоящее чувство, а мысли, насчёт боязни остаться одиноким к старости, меркантильность в отношениях — всё никчёмная сопутствующая шелуха, не имеющая никакого значения? А? Как такое, Юрий Витальевич?

Ну, если так, так ещё лучше!

*****

Всю дорогу до своего деревенского дома Юрия не отпускали мысли, что звонил Андрей неспроста. Поздравление с успешной защитой диссертации было только поводом. Он звонил, именно, напомнить, чтобы не болтал, и напомнил настойчиво. Только какая ему корысть в сокрытии той странной находки? Юрию — понятно, она всё ломает, все представления о той древней эпохе, и, вообще, очень неудобная. Если бы Юрий озвучил её, осветил, представив доказательства, он бы сейчас не радовался своему докторскому званию, не почивал бы на заслуженных лаврах из-за открытия могучего царя горных народов Канишки, а был бы осмеян и сделался изгоем. Вот тогда точно, пришлось бы идти на биржу труда и проситься, чтобы устроили на курсы подготовки поваров. Хотя, можно было бы и без курсов обойтись — что, обязательно всё делать официально? Это он привык по жизни — шаг влево, шаг вправо от правил — уже преступление. А вот купил бы через Интернет себе диплом этих поварских курсов, и уже бы котлеты жарил на другой день в какой-нибудь придорожной забегаловке, где азиаты заправляют.

– — Эй, Иван!

– — Я Юрий!

– — Какой разница? Русский же. Быстрее жарь. Раз перевернул, два перевернул, и подавай. Быстрее надо!

– — Так не прожарятся, внутри сырое!

– — Э-э, так сожрут. Здесь тебе что, ресторан? Телевизор смотри вечером. Америка, Европа. Мясо минуту жарят, с другой стороны минуту. Внутри сырая совсем — жрут, радуются!

– — У нас в России не принято сырое мясо есть. Это опасно для здоровья.

– — Ты врач? Тебе зачем чужой здоровье?!

– — Есть ГОСТы.

– — Мне ГОСТы по фиг. У меня менты ГОСТ. Им отдал денег, всё… Жарь, как я сказал — быстро. Людей много, все кушать хотят…

Юрий рассмеялся, представив такую свою судьбу в иной реальности. Он, конечно, не дурак, озвучивать находку. Но Андрей ведь очень заинтересован в её сокрытии, получается. Почему? На кого, в реальности, он работает?

Юрий не понимал до сих пор, что же, реально, они нашли, а Андрей, видимо, понял сразу. Он и завалил потом вход в образовавшийся пролом. Но ведь туда всё равно, рано или поздно, доберутся. Значит, он надеялся там оказаться вновь и в самом скором времени!…

Они нашли пролом, через несколько дней после того обстрела ракетами. Почва не выдержала и обвалилась. Точнее, под слоем грунта было ветхое перекрытие, вот оно и рухнуло, обнажив вход в нижний ярус разрушенного древнего дворца, сокрытого вековым слоем мусора, глинобитных кирпичей и жёсткой, сухой земли.

Юрий в тот день занимался под высоким полотняным навесом, изучал знаменитую табличку про царя Канишку — её нашли три дня назад, и все мысли его были поглощены этим великим открытием — он понимал, что свершилось несбыточное: он нашёл то, что выпадает раз в жизни одному на миллион учёных. Он теперь будет звездой археологии, останется в веках! Ну, как Шлиман, откопавший Трою…

– — Юра! — Андрей закричал ещё издали, торопясь к тенту, закрывавшему от зноя столы с найденными образцами.

Юрий удивился его возбуждению:

– — В чём дело? Снова обстрел?

Андрей подошёл, нервно пробежал взглядом по столам, увидел фонарь:

– — Бери фонарь. Пойдём!

– — Куда? Я работаю.

– — Потом свою писанину доделаешь. Я нашёл провал. Так, заглянул — он открывает вход на нижний этаж. По-моему, там какие-то помещения.

– — Да-а? Ну, давай отправим кого-нибудь из сотрудников, пусть там всё осмотрят…

– — Юра!

– — Ты не понимаешь! Эта табличка — она меняет всё в мировой истории! Всё! Это великое открытие!

Андрей был скептичен:

– — Вот эта? Сомневаюсь.

– — Андрей!

– — Юра, тебе пяти минут для меня жалко?! Посмотрим — ты и я, и копошись дальше.

Юрию очень не хотелось оставлять такое увлекательное и захватывающее занятие с древней глиняной табличкой с похожей на птичьи следы клинописью — он всё расшифровал ещё вчера и знал уже содержимое текста, но, как истинный учёный пытался найти и другие возможные значения знаков, чтобы не ошибиться, чтобы даже и тени сомнения не возникло у академической элиты о его способностях и таланте. Но ведь Андрей просил о малом — отвлечься на пять минут. Он же что-то искал, по заданию своего тайного хозяина.

Юрий устремил взгляд на Андрея. Вот как так? Был военным, служил Родине, а теперь старается для потехи, для утоления позывов тщеславия какого-то богатея. Всё деньги. Они, проклятые. Как в старинном фильме «Волга-Волга»: «А без воды — и не туды, и не сюды!». Так и без денег! Вот и он, Юрий Асадов, он для Родины трудится, для прославления российской науки, чтобы престиж наш среди мировых учёных элит был на самом высоком, высочайшем уровне, а тоже (на границе подсознания) думает о тех же деньгах, которые, вместе с признанием и славой, придут из-за его открытия. Так что на Андрея наезжать?! Каждый организм желает выжить и подняться наверх из общей биомассы — это, кажется, из Джека Лондона, из романа «Морской волк», но другими словами.

– — Что замер? — не удержался Андрей, сам взял большой чёрный длинный фонарь, включил его — пару десяток ярких белых светодиодных лампочек полыхнули лучом в лицо Юрию. — Ты учёный-землекоп или бумажная душа?

Ну, и довод! Юрий тут же рассмеялся, закрываясь рукой от луча:

– — Я? Конечно, бумажная душа!… Ладно, выключи фонарь.

– — Пойдёшь?

– — Ладно! Пойдём в грязный, пыльный разлом.

– — Да-а!!! — Андрей радостно сжал кулак, выключил фонарь.

– — Что, да? Всё-таки, запустил бы сначала рабочих в ту дыру.

– — А вдруг…

– — Вдруг бывает только пук… Андрюша, слышал про «проклятие Тутанхамона»? О нём все знают. Когда нашли гробницу этого юного фараона с грудой сокровищ, потом ведь почти вся эта группа, которая туда радостно влезла, в его усыпальницу, организованно вымерла. Надышались грибком, который покрывал стены гробницы, и амба!

– — Ай, не пугай страшилками для дилетантов — я пуганный. И твоя история устарела. Этой проблемой занимались, и сразу подумали на грибок, и изучили его споры — они оказались безвредными для человеческого организма.

– — Что же тогда сгубило археологов?

– — Ты же сам сказал — проклятие!… Пойдём!

Они прошли с полкилометра от раскопов, в которых занималась экспедиция. Вот тебе и пять минут! Хитрый Андрюха, насвистел: быстро, быстро. Если за час управятся — уже хорошо будет. Юрий собирался высказать несколько нелестных выражений, но Андрей указал:

– — Вот. Смотри.

Видимо, провал случился, может, и сразу после обстрела, но здесь никто не бывал, потому его до сих пор не обнаружили. А Андрей нашёл. Что его сюда занесло?

Юрий посмотрел на друга:

– — Ты как сюда забрёл, непутёвый?

– — Периметр осматривал.

– — Темнишь.

– — Лезь вперёд, археолог.

– — Ну, ты мой охранитель. Может, сам вперёд полезешь?

– — Юра! И это тот бесстрашный десантник, которого я знал? В кого ты превратился за эти годы?

Конец ознакомительного фрагмента.