Рифмы и ритмы 2013-2023

Алексей Монастырюк (2024)

Алексей Монастырюк — автор исторических разделов детских сайтов Президента России и Патриарха Алексия II. Автором издано несколько исторических книг «От сокола до орла», «Загадки и отгадки Кремля» и другие. «Рифмы и ритмы 2013-2023» — это первое полное собрание поэтических текстов Алексея Монастырюка, созданных в 2013—2023 годах, ранее отдельно публиковавшихся в «Академии поэзии», «Свете столицы», «У Никитских ворот» и других журналах. В книге представлены пять циклов стихов: — «Стихиры бытия» (философско-житейские тексты); — «Гимн клятве» (стихи о любви); — «Кафоликон» (религиозные тексты); — «Исторические стихи»; — «Окольная речь в стихах» (загадки в стихах).

Цикл «Стихиры бытия»

Сны о рае

Часть первая

1

Из города в дом, из дома в сон,

В прохладу дня и где реки текут.

Лев отныне нарекается «львом»,

Птицы хором поименно поют.

Кругом голова от мира вокруг,

Видно одному устоять невозможно.

Проснулся и уже навечно супруг,

Супругу в себе ощущая подкожно.

Во сне ее он представить не мог,

Почуял лишь боль расставания.

И что до костей рёбер продрог,

Проспав на первое в мире свидание.

Обычное «слово» имеет два слога.

Два полушария и многого два.

Жизнь зародилась для диалога,

А из Слова родились слова.

2

Однажды на древе узрев близнеца,

Лицо (а тело сокрыто туманом),

Она оживилась от родного лица,

Поверив, не зная до селе обмана.

На просьбу, Богом данной, жены,

Он не посмел ответить отказом.

По образу и подобию сотворены,

Но все же не боги ни разу.

Яблоко граната брызнуло кровью,

Капли на плоть, то смерти яд.

Не место в раю заниматься любовью,

И пошли они куда глаза глядят…

Проснулись дома, из дома вышли,

Как те двое и как сегодня во сне.

Отголоски рая как зов Его слышим,

Бог навстречу мужу и его жене.

Часть вторая

3

Ни молока, ни меда, только хлеб и вино,

Ни Божьего дара, только тяжесть труда.

С тех пор человечество обречено

На предчувствие смерти и чувство стыда.

С древа жизни Он не позволил вкусить,

Человек с человечицей превратились в прах.

Надлежало в смерти зло свое уморить,

Чтобы вечность добром сияла в глазах.

В Таинстве брака жизнь прожив,

Райскую любовь, как огонь, сберегли

И нам донесли словно песни мотив,

И выжил человек в пустыне земли.

В их памяти: мёд волокут медведи,

Молоко всегда стоит на столе,

Все изобилие нерукотворной снеди

И Бог идущий по саду, как по воде.

4

Райская колыбель стала тесна.

Правда жизни — познай и умри.

Сотни лет их душила вина,

Холод снаружи и холод внутри.

Райский город обещан в Завете.

Четыре реки разбавляют тлен.

Нас ждет в итоге всего на свете

Новый рай, а не смерти плен.

Рай небесный — ангелов дом,

Он над началом и концом пути.

Трое там за одним столом,

Невидимые видимы, как во плоти.

Во снах и так открылось пророкам

Три рая — сад, город и небо.

Потеряв однажды свой ненароком

Верность-веру хранили Адам и Ева.

Часть третья

5

Скрылись от Бога, но от Бога не скрыться.

Боялись увидеть, Он видел насквозь.

Дали врагу над собой воцариться,

Самозванство его смертью отозвалось.

В поте лица, вдвоем в одиночестве,

Догорает костер, сгущается тьма.

Было в отечестве, осталось в отчестве,

Божьи дети без Бога сходят с ума.

В ризы из кожи облеклись уходя.

Не вернуться назад, хоть из кожи вон.

Первая жертва на закланье идя,

Надеялась, что это лишь страшный сон.

Страх проходит со смертью земной,

Жизнь бесконечней звездного неба.

Не скучно Адаму стало жить с женой,

Счастье любви слаще райского хлеба.

6

Кость от костей, плоть от плоти Адама,

Душа в душу, вот они муж и жена.

И так непохожи, другие прямо.

Открылась в другом Бога глубина.

Вечная жизнь и райские кущи,

Манна небесная и Бог на земле.

Все одному звучит вопиюще,

Смысл во множественном числе.

Сотворение рода из праха до Эдема,

Сотворение Евы как разрыв пополам.

Не сон обуял, а исступление, тардема,

Не боль, а экстаз испытал Адам.

Грани мужского и женского рода,

Аверс и реверс плоти одной,

Той что возможно андрогина природа,

По образу и подобию изумляет красотой.

Часть четвертая

7

В лабиринте Эдема заблудились они

И вкусили от яблони вечной и тленной,

Надеясь, что тогда загорятся огни

И откроются тайны вселенной.

Взрослые дети, слепые в умах,

Путь жизни открыт, только иди.

Тысячи раз вслух и в сердцах

Будут проклинать себя, как не крути.

Гениальный Садовник в опустевшем саду.

Человек, как и Бог, не заменим.

Горнее творение у всех на виду

Без венца потускнело и стало ничьим.

Рай надмирный открывается крылом.

На страже бесплотный и верный.

Ищущим рай видится вещим сном,

Всем прочим снится сон эфемерный.

8

Так будет не раз — обманет услада.

На каждый шаг и движенье руки

Из листвы донесется шипение гада,

И боль от укуса и отрава в крови.

Стали смертными все, как тот человек,

Тот первый Адам, его Ева и дети,

Весь будущий Ноев ковчег,

И все живое на этой планете.

Как простить ему смерть и забвение?

Люди-то смогут воскреснуть потом!

Твари земные за малым исключением

В будущей жизни останутся за бортом.

С той поры всякое дыхание вокруг

Враждебно друг другу и синеве.

Полюбить и тем разорвать этот круг.

У Бога все живы по библейской главе.

Алмазная вера

1

Океаном об камни надрывается сердце,

Мысли витают птицами в облаках.

Возьми мой ветер, чтобы опереться,

Возьми звезды вести впотьмах.

2

Слово живёт в звуке услышанном,

Свобода в сказанном слове своём.

Молчать солнцем, ласкающим крыши,

Звучать музыкой под хрустальным дождем.

3

В небо влечёт энергия Божьего дара,

Колесо дней вращается в лепоте и во зле.

Остаётся покой после жизни пожара,

Вдохновение полёта в опаленном крыле.

4

В тебе, как и в другом, вижу Единого Бога,

Ты одна возвращаешь меня к Нему.

Напрасно змеится земная дорога,

Алмазная вера рассечет предрассветную тьму.

Молитва

На сон грядущий, как на смерть,

На ложе, как во гроб,

Молю, храни земную круговерть

От превращения в окоп.

От сна восстав, не мало удивлюсь

За что мне этот дар?

И в радость жизни облекусь,

Как млад и стар.

В час шестой и в час девятый

Отца на помощь призову.

Своими беззаконьями распятый

Пропадаю наяву.

На сон грядущий, как на смерть,

На ложе, как во гроб,

Молю, храни земную круговерть

От превращения в окоп.

Подражание переводам

1

Простуженный лес в ненастные дни,

Мечтает о теплом шарфе.

В листьях палых погасли огни

На пожухлой траве.

Он ненавидит вещие сны,

Где холодеет река в рукаве.

В царстве ледяной тишины,

Река все поет в его голове.

И смотрит с другой стороны,

Обвиняя лес в колдовстве:

Заклинания ветра слышны,

Шипящие в яркой листве.

Вода и древо в плену без вины,

Пока лев не проснется во льве.

Не сами морозы страшны,

А хмарь, повисшая на синеве.

2

От весны до бабьего лета

В райский сад преображается лес.

Он мирно спит до рассвета,

В его снах чудеса из чудес.

В третий день в сиянии света

Сад появился (а значит воскрес)

За день до небесного дуэта,

До всех тварей от земли до небес.

Когда нарушитель запрета,

Обвинивший Бога, из рая исчез,

Вместо Адама-поэта,

Без райским миром завладел"дантес".

Четыре по три куплета

Пророчат концовку всех пьес.

Вода и древо со времен завета

Бессмертия знаки всегда и днесь.

Диалоги

1

— Были народы, остались люди.

Леса вымерли, окрест пустыня.

Приправа в моем коронном блюде —

Пресного фарисейства гордыня.

Люди спрятались в каменной башне

Им бы взять посмотреть в окно.

Жизнь комфортная бесшабашная

А что потом — все равно.

— Жить умирая и заново жить

Не мучаясь тайной грядущего дня.

Изыди! Не смей со мной ворожить,

Я не позволю решать за меня.

Творец не повторим и не повторяется.

Он посмеется планам лжеца.

Все будет иначе, надежда сменяется

Сверхнадеждой претерпеть до конца.

2

— Вот и ты!

Я огонь развела,

Я детей родила,

Посадила цветы.

— А ты другая!

Я вернулся к тебе,

Подчинился судьбе,

Жизни вне рая.

— Мы оба знаем,

Что изменились.

Яблоком отравились

И всю жизнь умираем.

— Мы были детьми

Во взрослом теле.

Теперь повзрослели,

Назад не войти.

— Мы Его дети

Божественно вечны,

Отец в Сыне очеловечен,

Дух в поэте.

— Чаю будем едины

Душой и телом.

Оно воскреснет в белом,

Как снег вершины.

Вопросы и ответы

76

Тень обогнала тело и легла в ноги,

Вытянув свои в колею дороги.

Ветер скулит, терзая калитку,

К которой зуб привязан за нитку.

Дальнейший путь потерял смысл,

От меня ушла последняя мысль.

Окаменев превращаешься в слух,

Мой трижды пропел петух.

Невидим мой ангел-хранитель.

Все святые, куда идти, укажите.

75

Под снегом лес, под снегом поле,

Вот моя вольная воля.

Белые крыши с колокольней в ряд,

Смотрят куда глаза глядят.

Люблю дорог тайны вековые,

И городов шумные мостовые,

Огни домов старинных, непохожих.

Люблю смотреть на прохожих.

Время бежит, мир ходит ходуном,

А я все стою с открытым ртом.

74

Костлявые ветви древа

Замерли и ждут дождя,

Луча и птицы напева,

А еще больше вождя.

Того, кто силу вдохнет,

Смыслы откроет до дрожи.

Лес просветлеет и запоет,

Вылезут листья из кожи.

Он зашумит похлеще моря,

Горам не даст уснуть.

Солнце со смертью споря

Вернулось все перевернуть.

73

Я ушел в никуда,

И это мой путь.

Не оставил следа,

Не жалею ничуть.

Я ушел незачем,

И стану никто.

Ушел насовсем,

В покое зато.

72

Застывшее море в миг девятого вала.

Виснет туман на зеленых волнах.

Там, где света не много ни мало

Пробился родник, не ведая страх.

Он звенел и шумел, и бросался камнями.

С каждым вздохом бежал все быстрей.

Он грезил свободой ночами и днями…

В конце растворился без всяких затей.

И свобода была, пока жил и мечтал.

И море отнюдь не конец, а начало

Новой жизни, где не наступит финал,

И где волны живые до светил раскачало.

71

Вечный двигатель? Пожалуйста!

Иное царство? Извольте!

Море бывает безжалостным,

А вы лелейте его и хольте.

Почему так? Отвечаю!

Как работает? Показываю!

Тревожные крики чаек

С простором связываю.

А что в просторе? Свобода!

А в свободе? Полет.

Море в любое время года

Вдохновение несет.

70

Рыцарь последнего часа,

Безумная ведьма с косой,

При жизни нет от вас спаса,

Есть лишь последний бой.

Лязгом железных доспех,

Шипеньем беззубого рта,

Тщетно принуждаете всех

Отступиться от Христа.

Жизни земной круговерть

Взяла и канула в Лету.

Поправшие смертью смерть,

Восстанут как воины света.

69

Куда не глянь, увидишь чудо:

И лес сосновый, и золото песка,

И самоцветье изумруда,

И как зеркальна русская река.

Благовест могучий, аж досюда,

Оборвет вдруг песню ямщика,

Сорвет и шапки с много люда;

Взлетит с троеперстием рука.

Добро случится или худо,

У богатого, а паче бедняка

Найдется в суете секунда

Взглянуть с земли на облака.

И я смотрю, силы есть покуда,

На свет небесного маяка

В надежде, что там я буду

С красотой вечные века.

68

Поле волнами гуляет,

Гром и молния сверкает.

Водопад дождя стеной,

Туман серый и густой.

Вскоре небо прояснилось,

Свежесть в воздухе разлилась,

Зазвенело пенье птиц…

Жизнь прекрасней небылиц.

67

Меж губ-берегов

Течет речь языка,

Белеет пена зубов

И стан маяка.

Слова-камни теплеют

От лучистого взгляда,

Облаками глазеют

Миллионы лет кряду.

А выше всех Разум.

Его звезды и время.

И мы все разом

Его разумное племя.

66

В темноту не страшно,

Страшно в пустоту.

Пустая пашня

С сердцем не в ладу.

Дуло круглой башни

Мне невмоготу.

И даш-на-дашно

С горечью во рту.

65

Музыка-вода

Из отсюда в не сюда

Земной рельеф следа

Беря с собой уносит.

И мельчают города,

И не лиха беда,

И смерть уж никогда

Косой не скосит.

Музыка-ветер

Поёт в поэте,

Как он на планете,

И в дальних мирах,

В Ромео и Джульетте,

И в Новом Завете,

И в утренней газете

В тексте и на полях.

64

Не забывай, что ты живой,

И даже на молитве

Думай головой

Умом острее бритвы.

63

Казалось бы небо, а льдины вокруг,

Казалось бы небо, а привычнее море.

Все кто рядом как один общий друг,

И если горе, то общее горе.

62

О, как притягательна линия горизонта

На стыке прозрачного неба и энигматичного понта!

Отделяя глубину от вертикали,

Она обнимает, чтобы мы соединяли.

В небо бескрайнее! В небо бездонное!

Птицей ворваться к свету исконному.

В море соленое! В море благодатное!

Погрузиться в очевидное и невероятное.

В плоском мире слоны да черепахи.

В нем нет полёта, только взмахи,

Хрупкость льдины, тающей в Гольфстриме,

Усталость от жизни человека в гриме.

61

В отпуск хочу

Года на три.

Далеко улечу

Не ищите на карте.

Я в миге от счастья,

Мигом к нему.

Устал от участья,

Не ищите потому.

Не ищите в сетях,

Не ищите нисколько.

Я в родных краях

С родными и только.

Музыка, книги,

Храм, облака…

Счастье в миге.

Не ищите. Пока!

60

Оглушили, осушили,

Радиоволны и стримы,

Хвост распушили

Ведущие-мимы.

Пробился родник,

Пробился росток,

Человек сник,

Человек занемог.

Сила в начале

Дает силу в конце.

Себя завязали,

Замкнули в кольце.

Генетический код —

Миллиарды ошибок.

Для кого гудит пароход,

Симфонии скрипок?

Памятью горит душа…

С душой творит муза…

Мудрость света хороша…

Звенит гипотенуза…

Чувствуешь вечность,

Чувствуешь вечен.

Путь в бесконечность

От молока"млечен".

Человечества суть,

Человечества драма —

В бессмертье шагнуть,

Мы от Бога, а не Адама.

59

Ученик, озорник, зумер

Подошел и сказал без затей:

"Здравствуйте, у меня папа умер,

Завтра девять дней".

Я знал отца, крепкий мужик,

Возраста со мной одного.

Как же, парень, ты будешь жить?

Родные мои, а вас на кого?

Обнял без слов, прижал к плечу,

Он уткнулся, гора с плеч.

Я думал, что детей учу,

А теперь не знаю как их наречь.

58

Волк-подлунник ах, как хорош,

Кровь стынет, берешься за нож.

Страшнее когда стая волков,

Вздыблена шерсть, слюни с клыков.

Волк матерый в капкане железном,

Сломаны зубы, жаль бесполезно.

Он самый страшный, взглядом горящий,

Духом не сломлен, волк настоящий.

Если же волк внутри человека,

Тот уже зверь, бездушный калека.

57

Скользнуло солнце в пляшущее море,

Обнажив тоску могучего утеса.

Судьбою он прикован на просторе

Ясным днем и в ночи черноволосой.

Волк голодный выйдет и завоет,

То глас безмолвных одиноких скал.

Вуалью серой луну и звезды скроет.

Чтоб утес гранитный во всей красе восстал.

Как рыба плавать, летать как птица,

Как зверь лесной бегать по земле.

Лишь сон один ему веками снится,

А им покой и вечность на его челе.

56

Замкнулись круги

В спирали и знаки.

Сорвались ведра с дуги,

Налетели собаки.

Вчера шито-крыто,

Завтра подвисло,

Есть жена и корыто,

В руках коромысло.

55

Я в полном раздрае,

Пытаясь себя собрать,

Желаю вам здравия,

Обо мне прошу помолчать.

Слова — не деньги, лишние.

А молитва б помогла,

Чтобы Сила Вышняя,

Белый свет во мне зажгла.

Я б пошел не замечая,

Ни горы, ни океана,

За Адамом величая,

Всех до великана.

Ева, моя Ева,

Совесть твоя чиста:

Проклятие древа,

Стало Спасением Креста…

Я снова опору нашел,

В Том, Кто ее не терял.

Пока в небе парит орел,

Ему не грозит финал.

54

Жизнь обманчивее лета,

От него не ждешь века,

Максимум — солнечного света,

Одно прищуренное веко,

Драйв заморского кабриолета,

На завтрак хлеба, меда, млека.

Лето, как кофе и/или сигарета —

Пять минут для человека.

А жизнь — долгие поиски ответа,

А жизнь, как правило, калека,

Ни то ни сё, ни то ни это,

Еще долги, кредиты, ипотека…

Жизнь с каждым днем короче,

Наше время тикает до ночи.

Вот бы сделать все что хочешь?

Сгонять на сутки-двое в Сочи,

Разгуляться всласть да в клочья.

Но нет на то по жизни мочи.

Лишь лето может повториться,

И даже в чем-то сбыться.

Когда оно, желанное, возвращается,

Настоящее чудо случается.

Жизнь прекрасна вопреки и в лете,

Мгновеньем каждым, тем и этим.

53

С макушкой лес укрывается туманом,

Ему б еще полчасика вздремнуть,

Покуда ветер нагрянувший незванно,

Не явит в чащу зримый путь.

Но солнце раньше свет прольет,

Стряхнет с листвы остатки сна.

Бриз впопыхах лес до мурашек проберет,

В траву уляжется и запоет весна.

52

Лучший отец на свете,

Он за все в ответе,

Он настоящий батя,

Он не носит платья.

Для крошки он папа,

У него громадная лапа,

Он, как хлеб, всему голова,

С ним мама всегда права.

51

Днем стало тревожно,

И страшно в ночные часы,

Спать невозможно,

Бесятся мысли, как псы.

50

Зима-старуха уж еле дышит,

Когтями цепляется за крыши.

Еще поноет на последок,

И даже наломает веток.

В сугроб-капкан прохожий попадет,

Неловкий плюхнется на лёд.

Как зубы снег местами почернеет,

Весна нагрянет, забеспределит,

Подкинет красок, запахов и звуков,

Зима, впусти детей и внуков!

Три троицы их у тебя,

Они по свету раструбят.

О Дедушке своем Морозе,

Маэстро вьюги, виртуозе,

Скульптур лесных творца,

Узоров краше, чем у дворца.

И про тебя, то грозную, то мягкую,

Светло-седую, во всем двоякую.

И от того ты всех любимей,

Всех сильней, непостижимей.

49

Мысль рождается в звуке,

А бывает и в тишине,

Может мелькнуть в разлуке,

И еще много где.

Рифма сбивает с мысли,

Хотя смысл важнее, но,

Рецепт гармонии исчислен,

Рифмы и смыслы — одно.

Возвращаясь к мысли живой,

Поток сохраняя покоем,

Внешне не дружишь с головой,

А внутри идеально настроен.

В том потоке ты — бог,

Творец от Творца сотворивший,

Не страшен единорог,

И змей до того искусивший.

Опустошает минута ухода,

Когда улетучились мысли,

За ними сапоги-скороходы,

Постояли в углу и раскисли.

48

Грехов моих пчелиный рой,

Куда бежать? И как ещё живой?

Я не скажу «убийца», нет,

Но соучастник, пистолет.

Как дальше жить имею право?

Опасен для людей, отрава.

Не сам: болезни, люди, случай,

А в целом Бог, главное не мучась.

Но прежде чем прервется нить,

Что нельзя исправить — кровью искупить.

47

По зеркалу понта,

За линию горизонта,

Бросился вплавь,

Со спиной мастодонта,

Дед мой чёртов,

Боже, управь!

Павлины и фавны,

Плачь Ярославны,

Дама с собачкой…

Будет забавно,

Если появится правнук,

Раньше, чем дед на карачках.

Как с линии фронта,

И как воин архонта,

На холодный песок,

Ступил и без понта,

Прохрипела аорта:

"Прости, дурака, внучёк".

46

Лучше писать, пока пишется,

Лучше молчать, пока слышится.

45

В пост самое оно —

Красное вино.

А еще икра,

Летит на"ура".

44

Пил вино как воду,

Ел что есть попроще,

Боялся потерять свободу,

Да потерял жилплощадь.

43

Еду за рулём и в тишине,

За окошком вечер,

Полоска моря в стороне,

В кой-то веки я беспечен…

Стою на остановке, курю,

Автобус улиткой ползёт вдалеке,

Моя жизнь, как я посмотрю,

Росинка на лепестке.

В ней отражается солнца блик,

Перистые облака и лапа ели,

Вот, птицы силуэт возник,

Мелькнул и пропал без цели…

42

Забей на все,

Забей пенальти,

Все вранье,

Все не кстати.

41

Как бы хотелось взлететь,

Не отдаваться страстям,

Как бы хотелось петь,

И радоваться мелочам.

Как бы хотелось во сне,

Как в детстве летать,

Как бы хотелось мне,

Поверить-мечтать.

40

Ах, ребята-муравьи,

Снуют по горке,

Снег, ледянки, все свои,

И родители в сторонке.

Кимарит кот в окошке,

А в часах кукушка,

Эх, нет гармошки,

Зато есть хлопушка!

39

Я копия с очередной миллионной копии Адама,

Земля круглее, чем Бородинская панорама.

Круглей, но не идеально круглая,

А солнце то белое, то смуглое.

И всё по сути вторично, кроме Бога,

Слово есть важнее предлога,

В том смысле, что вечность важнее мига,

Где миг — это любимая книга,

Не та книга, где завидуешь ещё не читавшим,

В этой невольно соавтором ставший,

Ищешь ответы, в чем смысл, идея,

И тем уникальна тогда одиссея.

Но главный вопрос остаётся меж тем,

Зачем человек Богу? Зачем? Зачем?

38

Вижу цель, не вижу пути,

Она лишь мираж в пустыне,

И без того мне не дойти,

Яд греха меня опрокинет.

37

Как-то русская белуга,

Заплыла в пиратскую Тортугу.

А в трактир вошла, как лев,

Между сотен красных дев.

На хвосте свис попугай,

И поёт собачий лай.

"Родила вам бочку рома,

И притаранила из дома.

Там вода хмелее водки,

А под шубой спит селедка.

«Карамба», а по нашему"писец",

Будет «мать» вам и"отец".

Ром почти что молоко,

Пьется быстро и легко.

Если вмазать кока-колки,

То запляшут даже волки.

Вы, пираты, слабаки,

Не то что наши казаки".

В целом все, а дальше больше,

Придумать смогут только в Польше.

36

Окаменело сердце, никому не нужно,

И для себя уже не хочет ничего,

Враги мои приходят дружно,

Друзья исчезли все до одного.

Полжизни веришь в полстакана,

На половину полон, дна не видно,

Правда казалась горькой без обмана,

А ложь казалась безобидной.

35

Чем больше времени проходит,

Тем меньше шансов на успех,

И благодать, и вдохновение нисходят,

На молодых, да избранных, а не на всех.

Еще быть может что-то ухвачу,

Возьму как выверну иначе,

А то вдруг мрачно пошучу,

Или от радости заплачу.

Но выйдет все банально до зевоты,

Смирился с этим, дам расписку.

Я предпочел домашние заботы,

Служенье музам мне не близко.

34

Затопила город

Белая нефть,

Лезет всем за ворот,

Лепит барельеф.

Радуются дети,

А с ними снеговик,

Что за минуты эти,

Во дворе возник.

Понимаешь сразу,

Как ты постарел,

Словно по приказу,

Бегом в машину сел.

33

В начале было два слога,

Две сущности стало у Бога,

После второго рождения.

Два начала имеет дорога,

И два у нее итога,

Два на пути восхождения.

Фавор и Голгофа,

Преображение и катастрофа,

Бога и человека,

Когда смерти пали оковы,

Сон взамен был дарован,

До скончания века.

32

Меня прокляло море,

И бросило чайкам на берег,

Без громких историй,

И диких истерик.

За то, что соленую воду,

Пугающий мрак глубины,

И тех, кем не буду обглодан,

Я разлюбил, а они влюблены.

31

Когда назад дороги нет,

И сожжены мосты,

Получишь, наконец, ответ

Не говно ли ты.

Когда земля уходит из-под ног,

И просыпается вулкан,

Ты понимаешь, что не Бог,

Что смоет в океан.

30

За окном метель,

Срывает шляпу,

Вращает карусель,

Берет нахрапом.

За окном метель,

Стирает грани,

Любую параллель,

И угол зданий.

За окном метель,

Бросает кости,

Видит в них апрель,

И бесится от злости.

За окном метель,

Ломает копья,

Пустая канитель,

Растают хлопья.

За окном метель,

Кусает локти,

Дверных петель,

Не осилят когти.

За окном метель

Отвыла на луну.

Качаю колыбель,

И в тишине усну.

29

Конец ознакомительного фрагмента.