Легенды старого городка. Том 2

Алексей Мессинг, 2023

Продолжение мистических историй, происходящих в небольшом провинциальном городе, где сверхъестественное поджидает читателя за каждым углом. Во втором томе сборника повестей Алексея Мессинга вы познакомитесь с Лешим, Пиковой Дамой и другими ужасами, живущими по соседству.

Леший

2000г.

Сплошь поросший ряской пруд с невысоким берёзовым пнём, торчащим из его середины, предстал перед тремя подругами-грибницами. Ноги привычно стали проваливаться в размокший торф болота.

— Третий раз уже на одно и то же место выходим, — констатировала очевидный факт одна из старушек и размашисто перекрестилась.

— Свят, свят еси Боже наш, — вторила ей её подруга, так же усердно осеняя себя крестным знамением.

Третья бабулька подняла руку, чтобы вместо себя осенить святым крестом пруд.

— Что ты?! — первая старушка Вероника Егоровна стукнула подругу по руке, не давая совершить непоправимое. На запястье предусмотрительной женщины сверкнул серебром и бирюзой старинный браслет. — Нельзя нечистую силу крестить! — заявила она грозным шёпотом, словно та самая нечистая сила могла её подслушать. — Такое только священники да монахи могут творить, а нам, грешным, это не под силу. Знай, сама крестись, а на нечисть руки не подымай, не то сгинешь в топях, и что схоронить не останется!

— Ой, свят, свят, — перепугано затараторила неосторожная бабулька, осеняя уже себя крестом. — Шош делать-то?

— Ты, Василиса, “Отче наш” читай, — распорядилась Вероника Егоровна. — Ты, Анют, кондак Деве Марии. А я “Живым в помощи” начну. Авось прорвёмся. И креститесь почаще.

Так три старушки с молитвами да крестным знамением вышли на знакомую трассу, что вела мимо Лесничества с одной стороны и садовых участков с другой прямиком в Богородицк.

Когда подруги были уже в безопасности, одна из них поблагодарила Веронику Егоровну:

— Спасибо, Вер, выручила, от нечистых уберегла, сама не испужалась. А я вот чуть Богу душу не отдала от страха.

— А я своё отбоялась, Анют. Ещё в сорок третьем, когда сестру потеряла, — ответила ей Вероника Егоровна и направилась в подъезд своей хрущёвки, где жила вдвоём с внуком.

Старушка тяжело вздохнула, войдя в квартиру, стянула с головы платок и с облегчением прислонилась спиной к закрытой двери. Только сейчас Вероника Егоровна дала волю волнению и страху, что старательно сдерживала перед лицом подруг. Отдышавшись, она прошла на кухню, накапала карвалола в маленькую рюмку и, перекрестившись, выпила.

— Ба, ты дома? — послышалось из спальни внука.

— Да, Витёк, я пришла, — отозвалась бабушка.

— Как сходила? — спросил Витёк, заходя на кухню, натягивая на ходу футболку. Он поморщился от въедливого запаха лекарства.

— Да не набрали ничего, — пожаловалась Вероника Егоровна. — Нечистая нас кругами водила. Не до грибов было.

— Это какая ещё нечистая? — усмехнулся внук. — Которая прям совсем нечистая? Как в кино?

— Леший морочил, — без тени улыбки ответила Вероника Егоровна, не обращая внимания на откровенную насмешку парня.

— И ты его прям видела?

— Он обычно не показывается. Только тому открывается, кого самолично погубить пришёл. Нас просто поводил по кругу, для острастки. Всё пруд один и тот же показывал. Да мы с молитвами вырвались.

— Ну, это вы ещё легко обделались. — Витёк не унимался насмехаться над бабушкой.

— Зря смеёшься, — серьёзным тоном проговорила Вероника Егоровна. — Это ведь правда всё. Места у нас тут такие. Заповедные.

— Это ты так аномальные зоны называешь? А я вот был в том лесу, куда ты сегодня ходила. Там и правда есть пруд. Вернее три. И они одинаковые абсолютно, — рассуждал Витёк, наливая себе кофе и делая бутерброд из того что нашёл в холодильнике. — Так что не нечистая сила вас водила, а вы просто по очереди прошли три этих пруда, — заключил парень.

Вероника Егоровна немного смутилась, но, не желая сдавать позиций, ответила:

— Ну, даже если и так. Что с того? Леший всё равно в наших лесах есть. Были случаи….

— Ой, ба, да прекрати ты, — отмахнулся Витёк. Он теперь учился в Москве, и его стыдило то, что родился и вырос он в маленьком городке в Тульской области. Никаким местным преданиям и легендам он верить не хотел, считая их провинциальными слухами и бабкиными сказками. — Щас напридумываешь с перепугу.

— А ты вот всё равно послушай! — настояла Вероника Егоровна. — Леший в наших лесах давно водится. Ещё до войны тут поселился.

— Ваших лесов-то всего гектара полтора, — вставил Витёк.

— Мы ещё с сестрой в детстве его видели.

— Он же показывается только тем, кого убить хочет!

— Мы тогда по грибы пошли, как сейчас вот. Он нас водил-водил, никак вырваться не могли. То пнём прикинется, то животным, то ещё кем. А молитв-то мы тогда не знали. Мы ж советские тогда были. Тут я вспомнила, как прабабушка мне напутствовала, мол, не сможешь своей силой вырваться — откупись. Мы тогда с сестрой-то всё что собрали, две корзины грибов, так ему и оставили. На откуп, значит. Два дня он нас морочил, да Бог миловал.

— Зря только ходили.

— Вот теперь я тебе говорю: не сможешь сам спастись — откупайся!

— Ага, я понял, ба. Всё норм будет, не беспокойся.

— Как же, будет. Держи карман шире.

***

День спустя пятеро друзей собрались за грибами в лес расположенный за Лесничеством. Он был не особо большим и делился трассой на две части. С правой стороны как раз находились пруды, на которые вышла Вероника Егоровна с подругами. Туда и предложил сходить Витёк, заверив, что грибов там будет завались. Встретиться договорились в семь утра у дома одного из товарищей, что был последним по дороге к лесу.

Витёк и Лена жили в соседних домах, и пришли вместе. Подойдя к подъезду Андрея по прозвищу Дрын, парня Лены, они обнаружили, что компания уже в сборе и дожидается только их.

— Вы так за грибами вырядились? — ошарашенно спросила Лена, глядя на ребят. Парни усмехались своей, как им казалось, весёлой шутке. Они оделись в панковском стиле. Рваные штаны, расписанные шариковой ручкой светлые джинсовые куртки с кучей значков и булавок. Завершали гардероб панков военные берцы с белыми шнурками. Дрын, ко всему прочему, захватил с собой дипломат.

— А чё? Норм, — улыбались ребята.

— Андрюш, ты за грибами с дипломатом? — Лена была на взводе. Кроме глуповатого смеха она ответа не получила. — Я с вами не пойду. Ну чего вы позоритесь?!

— Почему позоримся? Нормальный прикид. Мы так почти всегда ходим, — возразил Сергей, которого почему-то все звали Колей.

— Ну, блин, не за грибами же так идти! Я пойду по другой стороне дороги. Ну вас нафиг. Ещё подумают, что мы вместе.

— Как хочешь, — ответил Дрын, и все двинулись к лесу по улице Коммунаров, переходящей в междугороднюю трассу.

***

Третий раз ребята выходили у пруду как две капли воды похожему на предыдущие. Их это ничуть не беспокоило. Они весело переговаривались, подкалывая Витька по поводу несметного количества грибов, что он обещал. Всё что они нашли за два часа блуждания по лесу, это несколько сыроежек и один мухомор, который был тут же безжалостно раздавлен военным ботинком Дрына.

— Ничего, перейдём на ту сторону трассы, там поищем, — не унывал Витёк.

— Надо будет небольшой привал устроить, — сказал Дрын. — Ленка устала уже.

— Ага, — согласилась девушка. — У меня и кроссовки уже насквозь мокрые

— Это ты так за грибами вырядилась? — спросил Сергей-Коля.

Ребята заценили подколку и дружно посмеялись над незадачливой девушкой.

До трассы дошли быстро, минут за десять. Расположились неподалёку от дороги. Расстелили покрывало и достали кто что захватил из съестного. Грибники скинулись “в общий котёл” припасами и неспешно позавтракали. Дрын вместо еды вытащил из своего дипломата литровую бутылку самогонки.

— Блин, ты без сэма не можешь, да, Андрюш? — укоризненно воскликнула Лена.

— Ну, а чё? Зря что ли на природу шли? — усмехнулся Дрын.

— Мне бабка рассказывала про эти пруды, — вставил Витёк. — Она позавчера на них наткнулась, чуть не померла со страху. Думала, Леший её водит.

— А может и так, — возразил ему Макс по прозвищу Бяша, данное ему из-за сходства с бараном.

— Ой, да кому она сдалась, блин! — отмахнулся Витёк.

— Я не об этом, — возразил Бяша. — Говорят, что тут ну, в смысле это…, в нашем районе, вообще, всякое происходит.

— Да, прям, Малёбский треугольник! — Витёк недоверчиво улыбнулся.

— Зря ты смеёшься, — ответила ему Лена, закусив стопку сэма, против которой только что выступала, слайсом колбасы. — У нас тут и вправду неспокойно.

— Я верю только в то, что человек сам совершил, а не в нечистую силу там какую-то, — не унимался Витёк. — И почему она нечистая? Кто её испачкал? Хе-хе.

— У нас как-то знаете, что было? — начала рассказ Лена. Однажды один мужик свою жену избил, в багажник бросил и домой так повёз. По дороге он в столб влетел, и они оба погибли. Так он теперь по той трассе по ночам ходит и под колёса машинам кидается. Жену ищет.

— Так он же умер, — не понял Витёк.

— В том то и дело, — пояснила Лена. — Он в виде привидения теперь там шарахается. Столько машин из-за него разбилось уже. Говорят, даже погибшие есть.

— Да, я тоже слышал, — подтвердил Бяша.

— Наверное, скоро новую будут прокладывать, — добавил Коля. — В объезд проклятой.

— Никакая она не проклятая, — упёрся Витёк. — Просто там, скорее всего, поворот крутой или ещё какая-нибудь сложность на дороге. Вот все и бьются.

— Бьются, но не все и не всегда, — сказал Дрын. — Только ночью.

— Вот о чём я и говорю, — кивнул Витёк.

— Не, не, ты не правильно понял, — покачал головой Дрын. — Как раз из-за этой хрени там ночью и происходят аварии. А днём всё утихает, потому что духи днём не появляются.

— Ага, значит, вы все в эту чертовщину верите, — заключил Витёк. — А я всех ваших нечистых сил во главе с лешим вертел знаете где?! Пошли уже. Долго тут рассиживаться будем?

Витёк встряхнул покрывало, когда ребята поднялись. Остатки еды, шелуха от яиц, пластиковая обёртка и другой мусор полетели на землю. Туда же отправилась и горсть сыроежек, которую парень пнул, словно футбольный мяч. Грибы рассыпались на части и исчезли в траве.

— Если вдруг разминёмся по дороге, встречаемся возле Лесничества у моста, — не к месту сказала Лена.

Ребята перешли дорогу и углубились в менее исхоженную часть леса.

***

В этот лес редко кто совался. Диких животных там не было, но люди почему-то время от времени там пропадали. Друзья шли уже около пятнадцати минут, но не только грибов, но даже просёлочной дороги не встретили, хотя всем было известно, что дороги тут были.

Вместо гостеприимного сухого ухоженного леса ребят встретили густые дебри, сгущающиеся ещё больше по мере продвижения вглубь. Подлесок становился всё менее проходимым. Не было похоже, что лесничий заботился о своём хозяйстве. С деревьев и кустов на ребят летели холодные брызги воды. Земля была влажная и пахла гниющими листьями. Складывалось впечатление, что здесь недавно прошёл сильный дождь, который ребята странным образом пропустили, пока бродили по противоположной стороне.

Раздвинув очередные заросли, пятёрка грибников вышла к пруду аккуратной, словно очерченной циркулем формы. Никаких прудов отродясь не было в Богородицком лесу на его левой от трассы стороне.

Посмотрев друг на друга с недоумением, ребята двинулись дальше. Метров через сто в прогале кустов они заметили ярко-зелёный цвет. Поспешив туда, они оторопели от увиденного. Ещё один пруд весь покрытый ряской неприветливо встретил грибников. Изумлению друзей не было предела. Ещё один пруд. Тех же размеров, что и предыдущий. Такой же формы и тоже полностью заросший. Новый пруд ничем не отличался от тех, что ребята проходили на той стороне дороги. Совпадали все детали, вплоть до торчащего из середины берёзового пня. Полусгнившая деревяшка толщиной с руку человека возвышалась над ряской примерно на пол метра, и спутать её с какой-то другой было невозможно.

В воздухе повисло напряжение. Ребята уже не переговаривались друг с другом. Не шутили и не смеялись. Они молча прошли мимо странного водоёма с раскисшими от влаги берегами. Суеверная Лена поплевала через левое плечо, отгоняя наваждение.

Спустя пять минут друзья вышли к третьему пруду, такой же копии предыдущих.

— Что за чёрт?! — возмутился Бяша. Он единственный из парней пошёл за грибами, надев тряпочные кеды, и теперь хлюпал набранной в них водой при каждом шаге.

Вокруг стало как-то необычно тихо. Прекратили петь птицы, деревья перестали шуметь кронами. Даже солнце, казалось, специально скрылось за облака.

— Странный какой-то пруд, — заметил Витёк.

— Ты, правда, так думаешь? — подколола его Лена. — Да этих прудов, странные они или нет, не должно быть в этой части леса. Ты понимаешь?!

По пруду прокатилась волна, потревожив ряску, но быстро пропала. Нечто огромное, что могло создать её, не спешило показываться на поверхности.

— Чё ты на меня-то орёшь? Я их сюда перенёс что ли? — возмутился Витёк. Он решительно не понимал, что происходит и из-за этого порядком нервничал, подыскивая подходящее объяснение.

— Может Леший нас водит? — предположил Коля.

— Чертовщина, блин, какая-то, — снова вставил Бяша.

— Не чертыхайся. — Лена глянула на него яростным взглядом, в котором было больше страха, чем угрозы. — Леший с чертями не дружит. Начнёшь чёрта призывать — накличешь беду.

Сквозь прибрежную грязь в сторону грибников потянулись корни какого-то растения. Прямые и длинные, извиваясь в болотной жиже, они походили на хищных червей, жаждущих плоти.

— А мы ещё не в беде? — поинтересовался Дрын, усмехаясь.

— Блин, ребят, чё вы мелите? — Витёк перестал крутиться туда-сюда, разглядывая лес, и повернулся к друзьям. — Это просто пруды и ничего “такого” в них нет!

— Кроме того, что их здесь быть не должно, — снова напомнила Лена. — Точно говорю, — продолжила она с загадочным видом цыганской гадалки, — Леший нас водит.

— Да к чёрту твоего Лешего! — воскликнул Бяша. — Чего делать-то будем?

— Это тебя к чёрту! — крикнула на него Лена и стукнула парня по плечу.

Бяша вытащил руки из карманов, набирая воздуха в грудь, чтобы ответить, но заметил выпавшую из его спортивных трико купюру в сто рублей. Она упала рядом с ногой парня, но, подхваченная порывом ветра, отлетела в сторону пруда. Громко выдохнув, Бяша наклонился за деньгами, но поймать не успел. Бумажка прыгала всё дальше и дальше, маня за собой.

Когда купюра достигла кромки воды, грозя улететь в зону недосягаемости грязного пруда, Бяша сделал несколько быстрых шагов и почти догнал потерю, как вдруг его внимание переключилось на нечто более интересное, чем деньги. В грязи медленно ворочались живые корни. Парень так и замер в наклоне, вытянув руку вперёд.

Один из корней вырвался из трясины и, жёстко хлестнув Бяшу по лицу, обвил запястье протянутой за купюрой руки. Корень был не толще человеческого пальца, но он держал жертву сильнее, чем стальной трос. Бяша попытался второй рукой освободить пойманную, скинуть жуткий живой капкан, но не смог. Ещё один корень захватил и вторую его руку. Парень громко закричал и попытался обернуться в сторону друзей, ища поддержки.

Лишь только ребята сделали пару неуверенных шагов в сторону Бяши, спеша на помощь, как корни дёрнули того вперёд. Он так резко разогнулся, что на долю секунды повис в воздухе, а затем грузно шлёпнулся всем телом на землю и поехал в сторону пруда, увлекаемый корнями.

Бяша не успел скрыться в трясине. Друзья поймали его за ноги. Забежав по колено в грязь, они мёртвой хваткой вцепились в парня, намереваясь отбить его у неведомого врага.

А нечто всё набрасывало и набрасывало свои корни на руки парня. Ребята тянули изо всех сил. Мозги отключились. Рассуждать, с чем это они сейчас борятся, времени не было. Макс-Бяша кричал от боли. Наконец суставы парня не выдержали напряжения и руки оторвались от тела. Корни утащили их в трясину, а ребята с Бяшей, увлекаемые инерцией, отлетели в противоположную сторону. Парень уже не кричал, а громко стонал, пребывая в болевом шоке и заливая друзей фонтанами своей крови.

Никто ещё не успел опомниться и сделать хоть пару вздохов, как из маленького пруда обвешенный ряской, тиной и ещё чёрт знает чем, выскочил огромный пень. Высотой это существо было больше четырёх метров и толщиной в три обхвата. Его руки-ветви разделялись на сотни отростков-корней длиной в несколько метров. Широкий прогал деливший ствол пня пополам, напоминавший пасть, а чуть выше него зияло дупло, заменявшее чудовищу единственный глаз. Не издав ни единого звука, не считая плеска воды, перемешанной с грязью Пень кинулся на то, что осталось от Бяши, вцепился в него всеми своими отростками и утащил в трясину. Через секунду всё стихло, пруд пришёл в прежнее уныло-зелёное состояние мнимого спокойствия.

Лена дико завизжала. У неё в руках осталось трико Бяши. Они с брезгливой поспешностью отбросила его от себя и выбралась на сухое. Девушка бы бросилась, не глядя и не разбирая дороги, прямо в лес, но Дрын удержал её. Лена попыталась вырваться, но потом уткнулась в грудь парню и истерично разрыдалась. Когда Витёк и Коля вылезли из грязи, все четверо, не договариваясь, двинулись в ту сторону, откуда пришли. Они не встретили на пути прудов ни через пять, ни через десять минут, ни через полчаса. Они даже дороги, до которой было не более километра, не нашли. Ребята так и шли по лесу, когда началось смеркаться.

***

Стало совсем темно, и пришлось остановиться. Когда не видишь, куда ступает нога, а каждая ветка норовит впиться в лицо или выстегнуть глаз, ходить по лесу становится небезопасно.

Парни ещё не отошли от шока, а Лена так и подавно всё время выла и прижималась к Дрыну. Смерть друга произвела на всех такое впечатление, что хотелось просто молчать, но этого не получилось. Устроившись кое-как на мягкой траве и укрывшись одним покрывалом на всех, ребята завели разговор:

— Что делать-то теперь? — спросил Коля.

— Это всё ты со своим Лешим, — буркнул Дрын, и поддел локтем Витька.

— А я то чё? Вообще не при делах. Я ничего такого…, — оправдался тот, и вылез из-под покрывала.

— Не надо, — сквозь всхлипы проговорила Лена. — Не ругайтесь. Н-не надо.

Все надолго замолчали.

— Если так рассуждать, то Бяша сам виноват, — спустя время сказал Коля, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вон, Ленка предупреждала его, чтоб не чертыхался. А он не послушал.

— Так ты думаешь, что это всё-таки Леший ему так отомстил? — спросил Дрын.

— А что это за чудовище на нас напало? — ответил Коля вопросом на вопрос. — Или это обычная живность для наших лесов?

Дрын молча согласился.

— Ребят, — позвал из темноты Витёк. Он сидел поодаль от остальных, и его почти не было видно. — А может нам всё это только показалось?

— Да пошёл ты! Показалось ему…, — возмутился Дрын. — И то что Бяшу разорвало показалось, и пруды эти показались, да? И то, что за весь день мы из леса не смогли выбраться, который из края в край за три часа пройти можно. Это тебе тоже показалось? Закрой лучше пасть, а то я тебе точно нос поломаю, блин! Показалось ему!

Витёк пристыжённо заткнулся и до самого утра сидел молча. Солнце ещё не взошло, но восток уже окрасился серо-голубыми предрассветными сумерками. Ребята начали собираться в путь.

— Куда пойдём? — спросил Коля.

Дрын покрутил головой и сообразил направление.

— Туда, — скомандовал он, указывая в сторону предполагаемого юга. — Если солнце восходит с той стороны, а город на юге, то идти надо туда. Если что, можем завернуть восточнее. Там должна проходить трасса. Если нам не показалось! — он многозначительно посмотрел на Витька. В голосе его слышалась неприкрытая угроза. По всей видимости, именно его Дрын и винил во всём происходящем. — Погнали, пока окончательно не замёрзли.

Ребята тяжело поднялись со своих мест. Движения давались с трудом. Окоченевшие тела слабо протестовали хрустом застоявшихся суставов и болью замёрзших мышц.

— Ты как? — спросил Дрын Лену.

— Да, ничего, вроде. Нормально, — отозвалась та.

— Вот и сходили за грибочками, — мрачно пошутил Коля.

Шли вразнобой кто где, просто стараясь не терять друг друга из виду. Этому мешали пышные кусты и густой подлесок. Петляя в лабиринте теперь уже такого незнакомого леса, подростки продвигались в указанном Дрыном направлении. Солнце как-то нехотя поднималось над лесом, время от времени прикрываясь облаками.

— Эй, народ, — раздался в отдалении голос Витька. — А здесь волки водятся?

— Дурак, что ли? — отозвался Дрын. — Им здесь есть некого. Ни оленей, ни зайцев.

— Ну, зайцы-то есть, — не согласился с другом Коля. — Можно собак одичавших встретить. А что?

— Да просто спросил, — соврал Витёк, склоняясь над следом, оставленным каким-то животным.

Парень поставил свою ладонь на след. С виду он напоминал собачий, если бы не размеры. Ладонь Витька едва-едва его покрывала. Он огляделся вокруг, но ничего кроме стены деревьев и густых кустов не увидел.

Ребята прошагали уже больше трёх часов, когда по лесу раскатился женский крик, отражаясь эхом от стволов деревьев, тем самым удесятеряя его силу. Кричала Лена. Отойдя от своего парня всего на пару шагов, она угодила в заячью нору. Её правая нога застряла по колено в земле. Девушка силилась вырвать её, но сил не хватало.

Дрын подскочил первым. Затем Коля, а потом уж и Витёк. Втроём они попытались вытянуть Лену из западни, но она ещё глубже увязала в земле. Нора засасывала девушку, словно трясина. Свободная левая нога скользнула по мху и присоединилась к первой в зыбком капкане.

— Андрюша, помоги! — умоляла девушка, всё глубже погружаясь в землю, словно кусок мяса в мясорубку.

Дрын потянул изо всех сил, но лишь стащил с подруги кофту. Ей не было больно, но ужас, стоящий в её глазах, подгонял парней, заставляя выкладываться на полную. Витёк судорожно стал раскапывать нору, пока Дрын и Коля удерживали Лену на поверхности. Вернее пытались, так как все их усилия были тщетны. Поняв, что вытягивать девушку бесполезно, парни подключились к Витку в раскопках.

Лена медленно уходила под землю. Сначала одна нога, затем другая были втянуты в заколдованную нору. Она сопротивлялась, как могла, но ничего не получалось. Девушка увязла по пояс. Ребята раскапывали её, разгребая землю, откидывая в сторону мох, палки, прелые листья. Они не могли справиться лишь с корнями, удерживавшими почву на месте. Тогда парни принялись рвать их, используя ножи для грибов.

Когда Лена погрузилась по грудь, ей стало по-настоящему страшно. Она поняла, что ребята не в силах ей помочь. Они и сами это уже отчётливо понимали, но не оставляли попыток спасти подругу, потому что не могли себе этого позволить. Они боролись до последнего, но Лена уже сдалась. Девушка просто плакала от страха и несправедливости. Ведь она ничего не сделала плохого ни этому лесу, ни Лешему лично. Так почему же это с ней происходит? Осознание того, что она сейчас умрёт мучительной смертью, задохнувшись под землёй, не толкало Лену на усиленное сопротивление. Наоборот. Все силы она тратила на крик и плачь. Ей было очень жалко себя. Почему она должна так погибнуть? Или смерть остальных будет ещё ужаснее? Она этого уже не узнает.

Парни вырыли уже довольно глубокую яму, но это никак не помогло. Когда над землёй оставались лишь голова и руки Лены, Дрын с пацанами снова попытались вытянуть её. Затягивание девушки не ускорялось и не замедлялось на протяжении всего времени, что они боролись за её жизнь, но в последний момент её всосало в нору в одно мгновение. Земля осыпалась, и уже ничего не напоминало о том, что здесь вообще что-то было.

Ошарашенный Дрын не верил своим глазам. Его сознание отказывалось принимать реальность, и он в исступлении бросился раскапывать то место, где минуту назад была заячья нора. Неожиданно рыхлая земля легко поддавалась раскопкам. Вот парень углубился на десять сантиметров, двадцать, тридцать. Витёк и Коля не мешали ему, тупо сидя рядом и глядя на товарища. На глубине полу метра рука Дрына провалилась куда-то вглубь, в провал. Он поспешно выдернул её, не желая попасться неведомому, так же как и его подруга. Ребята сгрудились возле раскопанной норы, уходящей невесть куда. В черноте проёма размером примерно двадцать на двадцать сантиметров ничего нельзя было разглядеть. Ход зиял темнотой, словно под землёй находилась полость гигантских размеров. Коля подобрал небольшую палочку, валявшуюся рядом, и кинул её в провал. Внезапно из тьмы подземелья появился глаз голубого цвета похожий на человеческий, но раз в тридцать больше. Он моргнул и уставился на парней. Секунду те смотрели на нечто, таращившееся на них из-под земли, а потом с криками разбежались в разные стороны.

***

Дрын шёл по лесу, то и дело, спотыкаясь о торчащие из-под земли корни и падая. Он крутил головой по сторонам в поисках потерявшихся товарищей, но никого не видел вот уже больше пяти часов, бродя в одиночестве. Шок от увиденного в норе прошёл, и теперь парень думал, что всё это ему показалось. Усталость и потеря подруги могли повлиять на него, и он увидел то, чего не могло быть. Дрын рационализировал, пытаясь справиться с потрясением, ища простое и логичное объяснение происходящему. Но его не было. Как и большинство жителей Богородицка, он с детства слышал истории о колдунах, ведьмах, нечистой силе, обитающих в городе и близлежащих лесах и полях. О Лешем он тоже знал, и вот теперь столкнулся с ним вживую. Успокаивающего объяснения не было, а то, что было, заставляло всерьёз опасаться за свою жизнь.

Внезапно он услышал зов. Далёкий, искажённый расстоянием и самим лесом, но всё же различимый. Лена звала его. Дрын пошёл на голос. Критическое мышление отключилось под давлением ложной надежды. “А вдруг она жива? Мы ведь не видели её мёртвой, как Бяшу. Значит, она точно жива. Вот же она зовёт меня. Прямо за теми кустами” — мысли одна обнадёживающей другой сменяли друг друга.

— Андрюша, — звал голос слишком тихий, чтобы быть реальным. — Я здесь.

Дрын не замечал, как сменял направления, следуя за зовом каждый раз, когда тот раздавался вновь. Всегда в другом месте.

Пробегав за голосом до вечера, Дрын свалился от усталости. Ноги больше не слушались его. Тело ныло, голова плохо соображала.

Он не помнил, сколько пролежал в удобной ложбинке между двумя лиственницами, час или день. Лена снова позвала парня. Дрын поднял голову, но не смог определить откуда доносится зов. Казалось, он рядом, только руку протяни.

— Андрюша, я здесь, — глухо, словно сквозь толстое покрывало звала Лена.

Дрын поднялся. Он прислушивался то к одному направлению, то к другому. Когда голос вновь позвал его, то парень понял, что тот идёт из-под земли. Из той самой ложбинки, в которой Дрын только что лежал. Он нашёл палку понадёжнее и принялся рыть. Земля поддавалась трудно, но голос стал громче и чётче. Парень принялся копать интенсивнее, но только израсходовал последние силы.

— Я просто на секундочку прикрою глаза, — сказал он себе и отключился.

Очнулся Дрын от болезненного тычка в бок. Он вскочил на ноги, готовый бежать или драться, но увидев Колю, расслабился.

***

Коля быстро справился с испугом. Возможно, помогла устойчивая нервная система, а может в чувства его привела вспышка агрессии, вымещенная на ближайшем подвернувшемся неповинном деревце. Коля сначала долго пинал его, мстя за пережитый страх, за потерю друзей, за трусливое бегство от какого-то непонятного глаза, а потом сломал небольшой, толщиной в руку, ствол несчастной лиственницы.

Придя в себя, парень огляделся вокруг. Он вернул себе флегматичный вид и крикнул в пустоту леса:

— Да мне пофиг на тебя. Панки хой!

Убегая в панике от глаза, он не заметил, в какую сторону направились его товарищи, и теперь искать их в замороченном лесу было бесполезно. Коля решил придерживаться ранее предложенного Дрыном плана. Идти на юг.

Сориентировавшись по солнцу, парень двинулся вперёд. Пройдя метров пятьдесят, он услышал крик Дрына. Тот звал к себе.

— Дрын, это ты? — крикнул в ответ Коля.

Не получив ответа, он двинулся дальше. Зов друга повторился чуть в стороне.

— Дрын, если это ты, иди на мой голос, — крикнул Коля. — Я к тебе не пойду.

Голос Дрына повторился теперь ещё дальше, чем во второй раз. Он звал к себе, не реагируя на слова Коли.

— Хрен тебе! — заявил парень. — Меня ты не обманешь!

Коля сообразил, что зов, это всего лишь шутка Лешего, и, не давая себя заманить в сторону от маршрута, пошёл дальше. Для большей уверенности, что он не отклонится с пути, Коля выбирал стоящее прямо по курсу дерево, и не отрывая взгляда, шёл прямо к нему. Эта уловка помогла парню двигаться в правильном направлении, и только когда солнце село, Коля решил остановиться.

Он не успел выбрать подходящее место для ночлега. Споткнувшись обо что-то в темноте, парень упал впервые за весь день. Выругавшись, он поднялся. Перед ним стоял Дрын с бешеными со сна глазами и замахивающийся на друга палкой. Весь в земле, грязи и запёкшейся крови Бяши, Дрын походил на Лешего, что развеселило Колю, и хоть сам он выглядел не лучше, принялся хохотать.

Дрын, проснувшись от болезненного пинка армейским ботинком в бок, сначала не понял, что случилось, но увидев смеющегося Колю сам начал истерически ржать вместе с ним. Нервное напряжение спадало под весёлым смехом.

— Чё угораете? — послышался из темноты голос Витька.

***

Возле небольшого дуба стояла Вероника Егоровна и укоризненно качала головой.

— Говорила я тебе, идиоту малолетнему, что нельзя Лешего дразнить….

Витёк развернулся в противоположную сторону от видения. Его трясло от пережитого ужаса, заглянувшего в его душу из-под земли. Слёзы текли по чумазому измученному лицу Витька, взъерошенные волосы слиплись от грязи. Щеголеватая белая джинсовая куртка была безнадёжно испачкана и порвана в нескольких местах. Лишь рюкзак надёжно сидел за спиной, лёгкий и незаметный.

–… а теперь смотри, что получилось! — Бабка опять появилась в метрах десяти впереди.

Витёк снова свернул, лишь бы не встречаться с наваждением нечистой силы, и не слышать справедливых упрёков. Так он бродил весь день. Ему было всё равно куда идти, лишь бы не встречаться с видением.

–… смерть твоих друзей на твоей совести…, — заявило оно.

— Ни хрена! — отмахнулся Витёк. — Я ни при чём.

–… сам накликал беду…, — продолжало видение, переместившись в другое место.

— Это ты на нас напал, — упирался Витёк. — Ты всех убил.

— Не всех…, — рявкнуло видение. — Но скоро….

— Да пошёл ты…!

Препирательства продолжались весь день. Витёк совсем не боялся происходящего, предположив, что беседует с собственным подсознанием. Ему было невдомёк, что нечистая сила способна проникать в мысли людей, а ясновидение является рядовой способностью как светлых, так и тёмных сил. Витёк полагал, что всё, что когда-либо говорила ему бабушка, ставила в упрёк, поучала или рассказывала, сейчас всплыло наружу под действием усталости, стресса и испуга. Не каждый день на твоих глазах лесное чудовище разрывает человека на части, а другой тонет в земле, словно в болоте. Не мудрено начать бредить от такого.

Окончательно вымотавшись от бесцельных скитаний по лесу, но ещё больше устав от препираний с насланным наваждением, Витёк решил отдохнуть. Он сел на землю, удобно оперевшись о ствол дерева, и задремал. Сквозь сон он услышал, как Вероника Егоровна напутствовала его, склонившись над ним:

— Повинись перед лесной силой. Проси прощения. Задобри Лешего. Я тебе гостинец в рюкзак положила….

Витёк проснулся когда уже совсем стемнело. Из забытья его вывел громкий смех приятелей. Он встал и двинулся на звук.

— Чё угораете? — спросил он, выходя из темноты.

***

Смех резко прекратился, словно огонь, лишённый кислорода. Дрын злобно глянул в сторону появившегося из ниоткуда Витька. Настроение его сменилось мгновенно.

— Это из-за тебя всё. Ленка погибла и Бяша тоже, — заявил он сходу бывшему приятелю, и бросился на того с кулаками.

Казалось, Дрын только за тем хотел найти Витька, чтобы набить ему морду. Парни сцепились и повалились на землю. И без того испачканные в болотной жиже и крови, они были похожи на ожившие трупы, только что вылезшие из могилы. Коля попытался их разнять, но у него ничего не вышло. Не евшие больше суток, уставшие и не выспавшиеся, ребята не могли причинить друг другу вреда, а, окончательно выдохшись, расцепились и просто лежали рядом, переводя дыхание и ругаясь.

— Гнида, из-за тебя всё!

— Пошёл ты…. Я здесь причём? Я что ли Бяшу разорвал? Или я на нас из-под земли смотрел? Дебила ты кусок!

— Сам дебил. Если бы не ты со своими рассказами и бабкой своей….

— А чего такого в рассказах моих? И чё тебе бабка моя сделала?

— Да хорош вам, — прервал спор Коля. — Мы все, скорее всего, во всём виноваты. Разозлили Лешего чем-то, вот он на нас и охотится. Видимо, пока всех не перебьёт, не успокоится.

— Валить надо, пока совсем ночь не настала, — сказал Дрын. Последняя фраза друга ему очень не понравилась.

Поднявшись, ребята отряхнулись, хотя это мало чем помогло. С ног до головы перепачканные, в разорванной одежде, с синяками и ссадинами на руках и лицах они представляли собой жалкое зрелище.

Дрын двинулся в ту сторону, где, как он полагал, должен был находиться Богородицк, несмотря на опасность передвижения в темноте. Набежали тучи. Начался обложной дождь. Не сильный, но промозглый, холодный. Земля почти сразу раскисла. Передвигаться стало намного труднее.

В густой тьме Витёк заметил движение справа. Сначала он подумал, что это обман зрения. В ненормальном лесу могло привидеться всё что угодно. Но вскоре он снова обратил внимание на то, что кто-то двигался параллельно их курсу.

— Там что-то есть, — сказал он, указав рукой туда, где видел движение.

— Я ничего не вижу, — ответил Дрын, не останавливаясь.

— Погоди, — проговорил Коля. — Там правда что-то есть. Глянь.

Парни остановились, всматриваясь в чёрные деревья на чёрном фоне кустов. Ничего подозрительного обнаружить не удалось, и троица двинулась дальше. Лишь только ребята сделали первые шаги, как движение справа возобновилось. Витёк готов был в этом поклясться. Шума шагов не было слышно, так как дождь, шелестя по листьям, заглушал любые звуки. Парни двигались дальше, а Витёк уже целенаправленно высматривал преследователя. Метров через сто он заметил серо-коричневую шкуру, мелькнувшую меж ветвями кустарника. Сразу вспомнился след, оставленный в грязи животным, которого в этих лесах не должно было существовать.

После того как преследователь показался на глаза внимательному парню, расстояние между добычей и охотником стала уменьшаться.

— Стой, — крикнул ребятам Витёк. — Смотрите.

Парень указал на кусты в паре десятков шагов справа. Уже не таясь, понимая, что замечены, волки вышли из зарослей. Целая стая. Шесть штук. Крупные. Каждый около метра в холке. Горящими зелёным фосфором глазами, животные уставились на трёх человек, как бы говоря: “Ну, вот и всё”.

Без видимой команды волки лёгким скоком бросились на опешивших парней.

— Только не бежать. Только не бежать, — повторял Дрын правило реагирования на свору одичавших собак. Но перед ним были не собаки. Он побежал, отстав от спутников метров на десять из-за короткого промедления.

Лёгкие и быстрые, Коля и Витёк неслись к большому дереву, растущему неподалёку. На нём росло достаточное количество веток, по которым можно было забраться наверх, и оно было достаточно толстым, чтобы выдержать вес троих ребят.

Коля почти вбежал на дерево, используя сучки и ветки как ступени. Потративший на драку много сил Витёк, подстёгиваемый адреналином, не сильно отстал от него. Тяжелее пришлось Дрыну. Промедлив всего пару секунд, он отстал от ребят, и теперь из последних сил старался их догнать. Разбежаться у грузного, страдающего лишним весом Дрына не получилось. Сук, послуживший его приятелям ступенькой, не помог парню. Соскользнув с него, Дрын попытался подтянуться на ближайшей ветке, но она прогнулась под его весом.

Карабкаться дальше на дерево было бесполезной тратой сил. Дрын успел достать короткий нож грибника и обернулся к стае. Волки кинулись на парня со всех сторон. Послышался лязг челюстей хищников и крик человека.

Витёк и Коля сидели достаточно высоко, чтобы не беспокоиться о том, что их достанут, но им пришлось наблюдать всю картину схватки их товарища со сворой зверей. Они набрасывались на парня по двое или по трое одновременно, отрывая куски мяса с ног, рук, боков. Крики боли Дрына смешивались с грязными ругательствами. Парень пытался отбиваться складным ножичком от разъярённых животных, и даже воткнул его одному из волков в загривок. Короткая железка так и осталась торчать в теле волка, видимо, крепко застряв в кости. Рождённый ирреальным миром, зверь вряд ли заметил это ранение.

Когда окончательно обессиленный кровопотерей Дрын упал, перестав сопротивляться, шестеро волков окружили его. Разорвав на жертве остатки одежды, они принялись есть парня заживо. Дать отпор Дрын же не мог, но кричать силы ещё оставались. Словно подчиняясь чьей-то злой воле, волки не спешили добивать человека. Некто потусторонний с наслаждением маньяка упивался предсмертными криками несчастного, наблюдая за трапезой своих “гончих псов”.

Ребята, сидевшие на дереве, тоже прекрасно слышали вопли медленно умирающего Дрына, и видели, как он кусок за куском исчезает в пастях ненасытных зверей. Они терзались страхом за собственные жизни, и виной за невозможность помочь товарищу.

Коля попытался было спуститься, когда надежда ещё была, когда было кого спасать, но один из волков загнал его обратно на дерево, оторвав подошву от крепкого армейского берца. Потеряв обувь, Коля предпочёл оставаться в безопасности на дереве.

Вскоре крики Дрына перешли в хрипы, а затем и совсем смолкли. Тишина заколдованного леса нарушалась лишь ворчанием и чавканьем зверей. Сколько прошло времени, никто не знал. Витёк был без часов, а Коля разбил свои, спасая Бяшу.

Волки закончили трапезу, и подошли к дереву, где прятались оставшиеся грибники. Они задирали вверх окровавленные морды и облизывались, тихо поскуливая. Покрутившись недолго вокруг, звери поняли, что сегодня им больше никого не убить и убрались восвояси. Стая исчезла также внезапно, как и появилась. Животные словно растворились в воздухе.

От сырости и холода ребят начала бить сильная дрожь. Продолжать сидеть на дереве, было уже невозможно. Руки и ноги затекли. Одежда промокла насквозь.

— Надо спускаться, — сказал Витёк. Коля в ответ только кивнул, чего в темноте заметно не было. — Слазим, — то ли спросил, то ли скомандовал Витёк, не заметив реакции Коли.

Он начал спускаться, и когда был уже на земле, услышал, как рядом упало что-то большое. Это Коля, не удержавшись озябшими пальцами за последнюю ветку, плашмя рухнул на землю. Витёк помог парню подняться.

— Надо найти какое-нибудь укрытие, сказал он. Коля снова беззвучно кивнул. — Иначе мы тут замёрзнем, а в темноте всё равно непонятно куда идти.

Парни направились в противоположную сторону от той, где лежал обглоданный до костей труп Дрына. Повезло. Неподалёку им посчастливилось найти вывороченное ветром дерево, такое огромное, каких не встречается в местных лесах, но уставшую вусмерть парочку это сейчас волновало меньше всего. Главное, что под его корнями можно было укрыться от дождя и переждать ночь.

Удобно устроившись в берлоге, Витёк впервые за всё время снял со спины рюкзак. Он помнил, как собирал его дома. Шерстяное покрывало и пара пластиковых пакетов для грибов, вот и весь багаж, что приготовил парень в поход. Покрывало было как никогда кстати. Пакеты, уже ненужные, Витёк отшвырнул в сторону, но потом задумался, осмотрелся вокруг, словно проверяя, не следит ли кто за ним, и сунул их обратно. На дне рюкзака рука нащупала что-то продолговатое. Витёк достал незнакомый предмет и постарался рассмотреть его. В темноте ночного леса это оказалось не так-то просто. Тогда он принялся ощупывать предмет. Вещью, которую парень не брал с собой и о которой не знал, оказалась бутылка. Обычная литровая пластиковая баклажка. Открутив крышку, Витёк принюхался к содержимому. Вряд ли бабушка подсунула ему втихаря обычную воду. Догадка оказалась верной. В бутылке было домашнее ягодное вино. Витёк сделал глоток и поморщился от сладости и неожиданной крепости самодельного напитка. Сладких вин он не любил, поэтому убрал бутылку обратно в рюкзак, даже не подумав предложить её Коле. А тот мирно дремал, сидя на земле и клюя носом.

— Серёг, — позвал Витёк. Спать ему не хотелось, несмотря на усталость, и он толкнул приятеля локтем. — Серёг.

— Ну, чё? — недовольно ответил разбуженный парень.

— А почему тебя Колей зовут? — спросил Витёк, даже не понимая, как неуместен его вопрос в ситуации, в которой оказались подростки.

— Тебя сейчас только это интересует? — буркнул Коля.

— Ну, да, а чё? — Витёк не понял подколки приятеля.

— Долгая история, — хотел отмазаться от ответа Коля.

— Да мы, вроде, особо никуда и не торопимся.

Серёга-Коля немного помолчал, а потом, согласившись, что они действительно никуда не торопятся, ответил:

— Два года назад перед Новым Годом в местной газете напечатали памятку для тех, кто мог сильно набухаться на праздник и, возможно, замёрзнуть где-нибудь по пьяни. Там было написано что-то типа: “Если Вы нашли меня в невменяемом состоянии, прошу вернуть меня по такому-то адресу. Зовут меня так-то и так-то, спасибо Вам за помощь”. Я её заполнил, и потом на пьянки с собой брал и всем показывал. А вместо своих имени и фамилии написал “Коля”. С тех пор это прозвище и закрепилось.

— И всё? — изумился Витёк. — А говорил — долгая история. Серёг, эй!

Витёк хотел снова толкнуть Колю локтем, думая, что тот снова заснул, но его рука провалилась в пустоту. Там где только что сидел человек, не было никого. Кровь отхлынула от лица парня. Мурашки пробежали по спине вверх, заставив волосы на затылке встать дыбом. Паника отключила сознание. Витёк, как ошпаренный, выскочил из берлоги и бросился прочь, не разбирая дороги. С диким криком он бежал в темноте, падал, поднимался и снова бежал.

***

Очнулся Витёк от холода, лёжа в грязи. На спине красовался его любимый рюкзак. Парень даже не помнил, как надел его, убегая от неизвестно чего, поглотившего Колю тихо, безмолвно.

Дождь прекратился, и небо было чистым. Рассвет только начинался, и день обещал быть тёплым. Витка̀ била нервная дрожь. За последние сутки он насмотрелся такого, что, казалось, ещё чуть-чуть и сознание парня не выдержит и сорвётся в неуправляемый штопор безумия.

Идти никуда не хотелось. Лучше было бы просто лежать здесь и тихо умирать от голода и усталости. Витёк так и сделал бы, но тело решило по-своему, когда в отдалении что-то громко ухнуло. Парень осознал себя уже стоящим на ногах, когда уханье повторилось. Звук был похож на глухой старческий стон, усиленный в тысячи раз. Тяжело скрипнул ствол дерева. Ветерок подул со стороны доносившихся звуков, хотя откуда в чаще леса может быть ветер? Витёк решил подальше убраться от этого места. Через силу переставляя ноги, он пошёл в неизвестном направлении. Ему было всё равно куда идти. Из заколдованного леса не выбраться, это парень уже понял, поэтому просто убирался от ещё одного появления Лешего.

Пройдя шагов сто-сто пятьдесят, Витёк снова услышал громогласный стон, но не за спиной, а слева от себя. Он метнулся в сторону, как испуганный заяц. Ещё через некоторое время всё повторилось, только звук донёсся на этот раз справа. Парень снова свернул. Он петлял не менее часа, двигаясь таким образом, чтобы преследовавшие его стоны оставались у него за спиной.

Витёк не знал от чего убегает, но понимал, что ничего хорошего встреча с неведомым ему не сулит. Волна напряжения понемногу спадала, но вместе с успокоением пришёл голод. Желудок напомнил парню, что тот давно ничего не ел и даже не пил. Пока Витёк сидел на дереве, спасаясь от волков и наблюдая, как те пожирают Дрына, ему удалось попить немного дождевой воды, но этого явно было недостаточно.

Ни поискать еды, ни напиться, пусть хоть и из лужи, Витёк не мог. Преследователь не позволял забыть о себе, тяжело вздыхая, словно древний старик, потревоженный незваными гостями. К стонам и уханью прибавились звуки хруста валежника и треска лопающихся под чьей-то могучей пятой стволов деревьев. Нечто неизмеримо большое гналось за парнем и, по всей видимости, настигало его.

Витёк обернулся. Он увидел, как высокое толстое дерево сначала резко наклонилось, а потом треснуло пополам. Верхняя часть с пушистой кроной рухнула на землю. Ветра не было, да и окружающие деревья не двигались. Было похоже на то, что кто-то огромный специально сломал его. Догадка Витька подтвердилась, когда он увидел, как нечто наступает на упавшую крону дерева, ствол хрустит, как соломинка под ногами преследователя, а ветви окружающих деревьев раздвигаются, пропуская невидимое, но, от этого не менее материальное, существо.

Зрелище шагающего по лесу невидимого гиганта заставило Витька забыть про голод и жажду, собрать последние силы и броситься наутёк. Спотыкаясь и падая, буксуя в грязи и раздирая лицо о низко висящие ветви деревьев, парень нёсся по лесу, не разбирая дороги. Сил его хватило ненадолго. Через сто метров он чуть не замертво свалился в очередную канаву.

Леший приближался. Стеная и кряхтя, он догнал последнего из грибников. Витёк не видел его, но ощущал присутствие хозяина леса всем своим существом. Так чувствуется присутствие другого человека в кромешной тьме. Его не видно, он знаешь, что он рядом. То же самое ощущал и Витёк. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал, что его рассматривают, изучают. Страх прошёл как-то сам собой. Он знал, что сейчас умрёт, как и все его спутники и этого нельзя изменить. Ему уже нечего было терять. Витёк поднялся и закричал в лицо Лешему, где бы он ни находился:

— Ну что ты от меня хочешь? Хочешь меня убить? Давай, ты же всех убил. Что тебе ещё надо? Хотел доказать, что ты существуешь? Ну, верю я в тебя теперь, верю! И что? Это меняет что-то? Легче тебе от этого стало? Ещё что-то хочешь? На, получи, это тебе от бабки моей. Неужели всё из-за бутылки вина? Алкаш!

С этими словами Витёк полез в рюкзак и достал пластиковую бутылку с домашним вином.

— На, получай! — Витёк размахнулся и кинул баклажку туда, где по его ощущениям должен был стоять Леший.

Баклажка не упала на землю, а, зависнув на долю секунды, растворилась в воздухе. Парень удивился этому не меньше, чем самому Лешему. Он глупо таращился в пустоту, пока та не издала очередной стон и не исчезла. Витёк понял это, когда ощущение потустороннего присутствия спало, уступив место усталости и голоду. Он опустился на землю и долго сидел в оцепенении, пока его не вернул в реальность звук проезжающего неподалёку грузовика.

***

На последних остатках воли Витёк брёл вдоль знакомой трассы в сторону Богородицка. Мимо проезжали машины, и он провожал их взглядом человека, не верящего в реальность происходящего.

По мере приближения Витька к Лесничеству, ему стали попадаться люди. Они занимались своими делами, и совсем не обращали внимания на парня, тащившегося по пыльной дороге.

Внутренний взор Витька был обращён вглубь себя. Он потерял всех друзей и теперь должен будет как-то объяснить их пропажу. Его могут даже посадить, если он не сможет доказать свою непричастность к их исчезновению. Такое здесь уже бывало раньше. А как он будет смотреть в глаза родителям друзей? Что если те вдруг захотят поквитаться с ним, кто убережёт его о расправы?

Терзаясь тысячей вопросов, Витёк медленно прошёл Лесничество и уже приближался к мосту через реку, по которому проходила трасса, как услышал чей-то весёлый оклик:

— Ты где пропадал, чувак?

Витёк обернулся. На него смотрел Коля. Чуть позади него стояли Дрын, Лена и Бяша.

— Достал, блин, — возмутился Бяша. — Три часа тебя тут ждём. Уже искупаться успели.

— Много грибов насобирал? — спросила Лена. — А где твой рюкзак?

— Чё молчишь, как рыба об лёд? — усмехнулся Дрын.

Витёк молча хлопал глазами не в силах произнести ни слова.

— Чё это у тебя? — спросил Бяша, указывая на целлофановый пакет в руке парня.

Витёк покосился на свою ношу. Он только сейчас понял, что держит что-то в руке. Дрын забрал у него пакет и достал оттуда большой мухомор. С одной стороны шляпка гриба была надкушена.

— Ты чё, ел его что ли? — удивилась Лена. — Совсем дурак?

— Вы же все умерли! — вместо ответа заявил Витёк. Он осмотрел себя. Никакой грязи, никакой рваной одежды, никакой крови, ссадин и царапин. Парень перевёл взгляд на друзей. В глазах его плясали огоньки безумия. — А-а-а! — заорал он и бросился прочь.

***

Он услышал их издалека. Пятеро грибников, по-видимому, молодых шли через пруды. Кажется, что-то говорили о нём. Нет. Он не ослышался. Способность различать звуки на расстоянии нескольких километров — одна из многих способностей его племени. Ошибиться он не мог. Говорили о нём. Прислушался из интереса. Забавные. И верят и не верят. И боятся и насмехаются. Что если посмотреть на них поближе?

И правда, пять горе-грибников. Кто бы сомневался. Глупые, в той стороне уж давно все грибы выбрали, а новых пока нет. Чёрт вас туда что ли понёс?

Ага, один, видать самый умный, на эту сторону собрался. Говорят тебе, во всём лесу грибов нет. Пока. Так слушай. А то ишь чё! Кажись, это он сомневался-то. Точно он. Да ещё намусорил, подлец! Ну, давай, давай. Иди сюда.

Долго он мурыжил этого типа недоверчивого. Столько видений на него нагнал, аж самому страшно стало, да фантазия закончилась. А городской этот будто взаправду всё видит, бегает по лесу, кричит. Молодец, повеселил деда. Давненько так не развлекался.

Надоело ему издеваться над парнем, решил отпустить того восвояси. Показал себя как есть, то есть так как люди его могут видеть, а малец-то возьми, да и начни возмущаться. Наговорил всякого обидного, а потом ещё бутылкой бросил.

Распробовал он то, что в бутылке той было. Над пробкой на резьбе вот только попыхтеть пришлось. Не любил он эти новшества. Как там этот пацан говорил: “Неужели всё из-за бутылки вина?” Ну, за такое вино можно было всё, что напридумывал в действительности с ним сотворить, да лень было. А тут на одного слабоумного невежду мо̀року навёл, считай бутылка вина на халяву. Такое только бабка Вероника в городе делает!