Живые факелы

Алексей Макеев, 2014

В провинциальном городе Дыбнинске вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, от которой в течение нескольких дней погибло сорок шесть человек. Все жертвы – мужчины в возрасте от 19 до 55 лет. Происшествием заинтересовались в Федеральной службе безопасности. Из Москвы в Дыбнинск срочно приезжают агенты Данила Болдин и Мария Калиновская. С вокзала они сразу отправляются в городской морг – осмотреть тела погибших. Увиденное повергает бывалых оперативников в шок. Кожа всех жертв «окрашена» во все цвета радуги, и причину этого явления медики объяснить не могут…

Глава 2

Час спустя Дэн и Маша сидели в кабинете полковника Матюшина и обсуждали ситуацию, сложившуюся в городе. Отец Арины скончался до того, как успела приехать бригада реаниматологов, хотя те и прибыли на место через десять минут после звонка Дэна.

— И это он еще на удивление долго продержался, — прокомментировал смерть мужчины Матюшин. — Большинство пациентов с подобными симптомами не протянули и двух часов с момента появления первых признаков заболевания.

— Сколько всего зарегистрировано подобных случаев на настоящий момент? — задал вопрос Дэн.

— Сорок шесть. Ваш — сорок седьмой, — ответил Матюшин. — Думаю, к концу дня цифра увеличится.

— Что говорят патологоанатомы? — вступила в разговор Маша.

— Много чего, — неопределенно протянул Матюшин. — Лучше пообщайтесь с нашим судмедэкспертом, он проводил вскрытие первого трупа.

— Где и когда был зарегистрирован первый случай? — спросил Дэн.

— Вчера, ближе к двенадцати часам дня. Мужчина, тридцать пять лет. Жена доставила больного в Центральную инфекционную больницу. Пациента принял Соболев Вадим Андреевич, молодой специалист общего профиля. В этот день он дежурил на приеме.

— Почему они обратились именно в инфекционную больницу? Живут неподалеку?

— Вовсе нет. На дорогу от дома больного до приемного покоя женщина потратила сорок минут. Просто у обывателей вошло в привычку ставить диагноз больному самостоятельно. Заболел кто-то из семьи, что в первую очередь делают родственники? Открывают Интернет и начинают сравнивать симптомы различных заболеваний. Так же поступила и супруга покойного. Напав на статью про инфекционные заболевания, сопровождающиеся повышением температуры, она решила, что медлить нельзя, и срочно отправилась в больницу.

— Доктор Соболев успел осмотреть больного до того, как тот скончался?

— Нет. Судороги начались еще во дворе больницы. Когда санитары доставили мужчину в реанимационную палату, он уже едва дышал.

— Что говорит Соболев, какова причина смерти?

— Послушайте, кого интересует мнение молодого доктора? Из департамента здравоохранения области в Дыбнинск прибыла делегация специалистов различных профилей, прислал своих представителей даже территориальный Центр медицины катастроф. При Центральной инфекционной больнице создан специальный штаб по изучению и разрешению сложившейся в городе ситуации. Не думаю, что тратить время на бредни неопытного врача такая уж хорошая идея.

— Какие меры предприняты на настоящий момент? — выслушав Матюшина, поинтересовался Дэн.

— А что мы можем? — удивился вопросу полковник. — Пока специалисты не выяснят причин столь необычного заболевания, наши руки связаны. Штаб проводит мероприятия по осуществлению координации деятельности подведомственных лечебных учреждений. Все результаты лабораторных исследований незамедлительно направляются в штаб, где их изучают лучшие инфекционисты и вирусологи области. А мы вынуждены просто ждать.

— Сколько всего в городе действующих больниц? — на этот раз вопрос задала Маша.

— Не так много, как хотелось бы. В Дыбнинске семь государственных бюджетных больниц. В их числе одна детская и одна психиатрическая.

— В каких из них зафиксированы интересующие нас случаи?

— Хотите знать, ограничиваются ли обращения территориально? Вынужден вас огорчить. Об этом мы подумали в первую очередь. Собственно, это единственный вопрос, который находится в нашей компетенции. Так вот, во все пять больниц были доставлены пациенты с высокой температурой и судорогами, переходящими в паралич всех органов. А теперь в морге каждой из них находится от пяти до пятнадцати трупов, — закончил Матюшин.

— Нашли что-то, что могло бы объединять пострадавших при жизни? — задал очередной вопрос Дэн.

— Мои ребята работают в данном направлении, но пока результаты отрицательные.

— Хорошо, прервем наш разговор, — вставая, заявил Дэн. — Вы сказали, что специалисты организовали штаб при инфекционной больнице, так?

— Совершенно верно. Именно там самое большое количество обратившихся.

— И первый пациент тоже там?

— Да, конечно. Они не могут выдать тело его жене до особого распоряжения.

— Значит, мы направляемся в Центральную инфекционную, — подытожил Дэн.

— Послать патрульную машину для вашего сопровождения? — предложил Матюшин.

— Думаю, с этой задачей я справлюсь самостоятельно, — отказался от эскорта Дэн.

— Дело ваше. — Матюшин слегка замялся. — Мы приготовили для вас номер в гостинице, правда, меня не предупредили о некоторых нюансах, — смущенно посмотрел он на Машу, — но это решаемый вопрос. Я отдам соответствующие указания, и к вечеру в вашем распоряжении будут два отдельных номера. Если хотите, патрульный отвезет вас в гостиницу.

Предложение было адресовано Маше. Дэн, улыбаясь, смотрел на напарницу, ожидая ее реакции.

— Сколько времени займет дорога до больницы? — делая вид, что не поняла намека, спросила она.

— Минут двадцать, — ответил полковник.

— Тогда позвоните в штаб и предупредите о нашем приезде. Пусть подготовят все документы, — делая ударение на слове «нашем», попросила Маша. — Не хотелось бы терять время на лишние объяснения.

— Как скажете, — кивнул Матюшин.

Он был явно недоволен тем, что приходится подчиняться девчонке, но выбора у него не было.

Покинув его кабинет, Дэн и Маша сели в машину и поехали в направлении больницы. Отъехав пару кварталов, Дэн остановился.

— В чем дело? Забыл дорогу? Сейчас налево, — подсказала Маша.

— Что ты обо всем этом думаешь? — неожиданно спросил Дэн.

— Пока рано делать какие-то выводы. Доберемся до штаба, изучим бумаги, тогда и спрашивай.

— Думаю, нам стоит разделиться. Ты отправишься в штаб изучать материалы, собранные «специалистами», а я попытаюсь разыскать Соболева. Вечером встретимся и обменяемся информацией.

— Не вижу необходимости, — возразила Маша. — На данном этапе документы — это единственная возможность получить представление о серьезности положения.

— А Соболев? С ним нужно встретиться в первую очередь, — настаивал Дэн.

— Только потому, что полковник отозвался о мнении Соболева как о «бреднях»? Признайся, ведь именно это тебя зацепило? — усмехнулась она. — Надеешься, что врач поведает тебе историю о вторжении инопланетян на территорию отдельно взятого города?

— Можно и так сказать, — без тени улыбки ответил Дэн. — А можно просто рассуждать логически. Полковник Матюшин упомянул, что период наступления смерти пациентов существенно разнится. Предполагаю, это зависит от неких внешних факторов. А определить эти факторы мы сможем только тогда, когда опросим максимально возможное количество свидетелей. И Соболев — лучший источник данной информации. Не согласна?

Маша неопределенно пожала плечами, но возражать не стала.

— Значит, решено. Ты — в штаб, я — на опрос свидетелей, — подытожил Дэн, завел мотор и двинулся дальше.

Подъехав к пропускному пункту больницы, он посигналил. На его призыв из будки вышел дежурный и, поспешно подняв шлагбаум, махнул рукой, мол, проезжайте. Дэн выглянул из окошка, решив уточнить дорогу:

— В каком корпусе располагается администрация?

— Езжай прямо, никуда не сворачивая. Вам вон в то здание из красного кирпича нужно, — показав направление, ответил дежурный. — Вы же насчет «радужных жмуриков» приехали?

— Насчет кого, простите? — переспросил Дэн.

— Ну, по поводу покойников, которые цвет меняют, — повторил дежурный. — Меня администрация предупредила. Как приедет автомобиль с московскими номерами, сразу в главный корпус их отправляй. Да вы не подумайте, я секретность сохраняю. Если журналисты или просто любопытствующие про вас спрашивать будут, так я их куда подальше пошлю. Ничего, мол, не знаю, ничего не ведаю.

— А вы больных этих видели?

— «Радужных»-то? Конечно, видел! Зрелище еще то, доложу я вам. Да чего говорить, сейчас сами все увидите.

— Миленькое прозвище, — поворачиваясь к Маше, произнес Дэн. — Я бы даже сказал, романтичное.

— Рули давай, романтик, — улыбнулась Маша.

Дэн проехал к главному корпусу. Отыскав тенек, припарковал машину. Вслед за Машей поднялся на ступени крыльца, и там они расстались. Она направилась на третий этаж, где, по словам медицинской сестры, встретившейся им на первом этаже, находился штаб территориального Центра медицины катастроф, а Дэн пошел разыскивать ординаторскую, чтобы пообщаться с доктором Соболевым.

Маша шла по коридору третьего этажа, разыскивая кабинет, в котором располагался штаб. В роли агента она выступала впервые, и от этого чувствовала себя неловко. «Черт бы побрал Дэна! Наверняка нарочно оставил меня одну. Знает ведь, что опыт в подобных делах у меня нулевой», — сердилась она на напарника. Но признаваться в этом Дэну Маша не собиралась даже под страхом смертной казни. В конце концов, Боссу виднее, подходит она для выполнения особо секретных заданий или нет. А опыт? Что ж, опыт — дело наживное. Вот сейчас она и будет его наживать!

На двери с табличкой, указывающей, что в данном помещении располагается вотчина главврача, она обнаружила лист офисной бумаги, прикрепленный скотчем. Красноречивая надпись «Посторонним не входить» давала надежду на то, что Маша пришла по назначению. Постучав и не дожидаясь разрешения, она вошла в просторный кабинет, в настоящий момент набитый до отказа людьми в белых халатах.

— Девушка, вы что, читать не умеете? Ведь русским языком написано «Не входить»! — возмущенно произнес мужчина в штатском.

— Здравствуйте, господа. Я ищу главврача Калабина Анатолия Борисовича, — стараясь выдержать официальный тон, произнесла Маша.

Мужчина в штатском, минуту назад отчитавший ее за вторжение, отошел от стола, перед которым сгрудились собравшиеся, и направился к ней.

— К сожалению, главврач сильно занят. По всем вопросам вы можете обратиться к его заместителю. Второй этаж, третья дверь налево. Сами найдете, или выделить вам сопровождающего?

— Боюсь, в моем случае заместитель не поможет, — не меняя тона, произнесла Маша. — Федеральная служба безопасности. Агент Калиновская Мария Дмитриевна. Полковник Матюшин должен был предупредить вас о моем приходе.

В комнате повисла тишина. Было слышно лишь слабое гудение принтера. Лица всех присутствующих обратились в сторону девушки. Одни — с интересом, другие — с недоумением. Когда пауза затянулась до неприличия, Маша снова заговорила:

— Так кто из вас Анатолий Борисович?

— Это я, — обретая дар речи, сообщил высокий сухопарый мужчина средних лет. — Проходите, Мария Дмитриевна, будем вводить вас в курс дела.

— Надеюсь, вы представите мне остальных членов штаба? — то ли спросила, то ли потребовала Маша.

— Конечно, конечно, — смутился Калабин.

Процедура знакомства заняла добрых двадцать минут. Калабин старался вовсю. Представляя каждого из присутствующих, он перечислял все их звания и награды, давая понять, в компанию каких маститых ученых посчастливилось попасть Маше. Потребовав поименного знакомства, она не могла уже отказаться дослушать Калабина до конца, понимая, что сама спровоцировала такое поведение, и терпеливо ждала, когда запас его красноречия иссякнет. Положение спас представитель Центра медицины катастроф. Отстранив Калабина, он обратился непосредственно к Маше:

— Позвольте вкратце обрисовать ситуацию. Как вы уже знаете, в городе зафиксировано порядка пятидесяти случаев заболевания неизвестного происхождения, приводящего к летальному исходу. На настоящий момент проведен ряд лабораторных исследований органов и тканей погибших на предмет выявления инфекции или вируса, способного вызвать подобные изменения в человеческом организме. Если опустить подробности результатов бактериологических, биохимических, серологических и других исследований, то получается следующая картина. Организм всех пострадавших был подвержен воздействию сильнейшего паралитического вещества. Смерть наступала от паралича всех внутренних органов. А вот происхождение этого вещества и пути его проникновения в организм выяснить не удалось.

— Это не совсем так, — возразил один из присутствующих. — Симптомы, предшествующие смерти, довольно схожи с теми, что вызывают фосфорорганические соединения. — Обращаясь непосредственно к Маше, он спросил: — Вы позволите описать их? — И, не обращая внимания на возражения коллег, продолжил: — Поступая в кровь, эти вещества воздействуют на центральную нервную систему. Если доза вещества близка смертельной, спустя несколько минут от начала интоксикации формируется состояние повышенной судорожной готовности — внешние раздражители провоцируют судорожный припадок. Пострадавший падает на бок. На фоне судорог дыхание останавливается, лицо становится цианотичным, зрачки расширяются. В межсудорожном периоде выявляется некоторый подъем артериального давления, брадикардия. Через непродолжительное время приступ повторяется. При первых судорожных припадках сознание сохранено, затем, после нескольких судорожных приступов, наблюдается переход в ступор и потеря сознания. Через 5—10 припадков наступает смерть от асфиксии, нарушения сердечной деятельности, резкого падения артериального давления. Заметили сходство?

— Все это интересно, профессор, но позвольте вам напомнить, что ни один из пострадавших не дожил и до третьих судорог, не так ли? — скрестив руки на груди, скептически возразил его оппонент. — Существует и ряд других противоречий, а следуя вашей логике, с той же долей уверенности можно сказать, что люди пострадали от отравления веществом из ряда общеядовитых или токсинов. Симптомы их воздействия схожи. И потом, не забывайте о результатах лабораторных исследований. Уж фосфорорганические соединения наши специалисты могли бы выявить еще на первой стадии исследований…

— Ваша мысль мне ясна, — прервала полемику Маша. — Если позволите, я бы предпочла все предположения изучить в письменном виде. А сейчас мне хотелось бы взглянуть на предмет вашего спора. Анатолий Борисович, не могли бы вы проводить меня в морг?

И снова в комнате повисла тишина, а взоры всех присутствующих обратились на Машу. У той невольно возникло чувство дежавю. «Что теперь не так? — раздраженно подумала она. — Вполне законное требование. Как, по их мнению, я смогу представить ясную картину происходящего, не взглянув на тела погибших?» Видимо, ее недовольство отразилось на лице, потому что Калабин поспешно вскочил и направился к выходу, приговаривая:

— Без проблем, Мария Дмитриевна. В морг, так в морг.

Это высказывание вызвало улыбки на лицах собравшихся, ассоциируясь с популярным в медицинских кругах анекдотом. Кивком головы простившись со всеми, Маша последовала за Калабиным.

— Соболев? Так он на операции. Там случай сложный, вот профессор Горкович его и позвал. А вообще-то у Соболева сегодня выходной, — сообщила Дэну словоохотливая медсестричка, которую он выловил в хирургическом отделении. — Вы по какому вопросу к нему? Про пациента узнать? Родственник?

— На больного не тяну? — пошутил Дэн.

— Для больного у вас слишком цветущий вид, — игриво заметила медсестра. — Так вы ждать доктора будете? У нас для этого и комната специальная имеется.

— Комната — это хорошо. Но, пожалуй, от вашего предложения я откажусь. Сколько продлится операция?

— Минут сорок осталось, — посмотрев на часы, сообщила медсестра.

— Тогда я лучше прогуляюсь, — заявил Дэн, направляясь к выходу.

— Ну как знаете, — пожала она плечами. — Не провороньте доктора-то.

— Постараюсь.

Дэн направился к пропускному пункту. Дежурный охранник сидел в своей будке и слушал радио. Постучав по оконному стеклу, Дэн жестом попросил его выйти.

— Заплутали? — выйдя на крыльцо, спросил охранник, полагая, что Дэн не смог найти дорогу к главному корпусу.

— Просто вернулся. Пообщаться хотел, — ответил тот, присаживаясь на скамейку.

— Со мной-то чего балакать, я персона скромная, — удивился охранник. — Мое дело шлагбаум поднимать да санитаров вызывать.

— Не скажите, — возразил Дэн, — про «радужных» пациентов больше вас кто знает? Вы, наверное, не одного такого пациента у ворот встречали?

— Да уж, не одного, это вы точно подметили. Нынешнее лето на сюрпризы богато. И жара стоит аномальная, и покойнички разноцветные, и неизвестно еще что на город свалится. В такую-то погоду!

— Думаете, всему виной жара?

— Кто знает? Может, и она, а может, и вправду последние дни наступают. Вы передачу «Тайные знаки» смотрите? Так там только про то и говорят, что перед концом света всяческие катаклизмы происходить начнут. А покойнички наши разве не из того же разряда? Где это видано, чтобы человек в считаные секунды, как хамелеон, окраску менял?

— Можете рассказать, как это происходило? — попросил Дэн.

— Вам про какого? Про первого или про всех скопом? — уточнил охранник.

— Давайте про всех, но по очереди.

Выслушивая истории охранника, Дэн чуть было не пропустил того, кого ждал. Через калитку прошел молодой мужчина, кивком головы прощаясь с охранником. Тот кивнул в ответ и осведомился:

— Уже домой собрался? Что-то рано сегодня.

— Смена не моя. Это я к Горковичу напросился. Случай больно интересный, — пояснил мужчина.

— Неужто интересней «радужных»? — продолжал допытываться охранник.

— Ну, этих никто не переплюнет, — на ходу бросил мужчина, явно не испытывая желания поболтать.

— Это не Соболев, случайно? — глядя вслед уходящему мужчине, спросил Дэн охранника.

— Он самый. Между прочим, ему этих разноцветных покойничков больше всех в отделении досталось.

Но Дэн его уже не слушал. Он бежал вслед за Соболевым, крича на ходу:

— Доктор Соболев, подождите!

Соболев остановился в ожидании, пока Дэн не поравняется с ним.

— Вы что-то хотели? — вежливо поинтересовался он.

— Федеральная служба безопасности. Специальный агент Болдин Данила Романович. Уделите мне несколько минут вашего времени? — доставая удостоверение, представился Дэн.

— А в чем, собственно, дело? — поинтересовался молодой доктор.

— Предлагаю найти более уединенное место, — указывая на любопытных прохожих, предложил Дэн. — Речь пойдет о пациентах, не доживающих до осмотра.

— Так вот вы о чем, — понимающе протянул Соболев. — Теперь все понятно. Неужели проблемами глубинки наконец-то заинтересовались высокие чины? Что, дело получило резонанс?

— Можно и так сказать, — согласился Дэн. — Так как насчет беседы?

— Пойдемте. Есть тут неподалеку одно укромное местечко.

Соболев направился обратно в сторону больничного двора. Проходя мимо охранника, он предупредил:

— Если меня будут искать, я в беседке у дальнего корпуса.

Охранник понятливо кивнул. Мужчины дошли до конца асфальтовой дорожки и свернули на газон. Меж пожухлой травы петляла узкая тропинка, ведущая к дальнему краю больничного двора. Сквозь деревья Дэн увидел старенькую беседку. Это шаткое строение и было конечным пунктом следования. Расположившись на полусгнивших досках скамьи, Соболев вопросительно посмотрел на Дэна, ожидая вопросов. Тот не заставил долго ждать.

— Охранник сказал, что вы принимали первого «радужного» пациента, это так?

— И первого, и второго, и десятого. Дежурство-то мое было. Я на сутки в восемь утра заступил и до восьми утра следующего дня нес вахту, так сказать, а большая часть «летальных больных», как официально велено называть интересующих вас пациентов, прибыла как раз в этот промежуток времени. Доктора из другой смены только троих приняли, насколько я знаю.

— Расскажите про первого, — попросил Дэн. — Думаю, первые впечатления были самыми запоминающимися.

— Это с какой стороны посмотреть, — возразил Соболев. — Нет, я, конечно, удивился, когда санитары на каталке привезли того мужчину. Помню, я тогда подумал, что, быть может, он художник или еще что-то в этом роде. О том, что цвет кожи как-то связан с состоянием больного, мне и в голову не пришло. Это уже потом выяснилось, когда я из санитаров подробности вытягивал. Только мужик к тому времени скончался. Можно сказать, что мне он достался уже мертвым.

— Предварительный диагноз причин смерти поставили?

— А как же без этого? Даже целых три: хроническая сердечная недостаточность, травматическая асфиксия и, естественно, отравление неизвестным веществом. При вскрытии подтвердился последний диагноз. Правда, не совсем так, как я предполагал.

— Что вы имеете в виду?

— Дело в том, что в настоящий момент я пишу диссертацию, тема которой напрямую связана с отравляющими веществами, их воздействием на организм, особенностями симптоматики, зависящей от способа введения, и прочей специфической информацией. Как видите, в данной области мои познания немного шире дилетантских, — пояснил Соболев, — и тем не менее, изучая результаты вскрытия, я не смог определить даже то, каким образом произошло отравление!

— Кого-то из «летальных» больных вам удалось застать в сознании? — задал следующий вопрос Дэн.

— Пока нет. Был, правда, один, — подумав, ответил Соболев, — но сказать про него, что он был в памяти, это слишком громко. Более точное определение — парень сохранил способность передвигаться.

— Как он попал к вам? Если можно, опишите, не пропуская ни одной детали.

— Его привез сослуживец. Приехал на «ЗИЛе» с крытым фургоном. Парни занимались перевозками различных грузов на междугородных рейсах. Тот, что был за рулем, ворвался в приемное отделение где-то около трех часов дня. Я только-только прилег отдохнуть, сутки на ногах ведь не простоишь, а тут пауза образовалась, ну, я и решил вздремнуть. Так он прямо в ординаторскую завалился, давай за грудки меня хватать. Спасай, говорит, товарища, помирает он. Я спросонья понять ничего не успел, а он уже тащил меня к выходу. До крыльца добраться успели, пока мне остановить его удалось. Ну, заставил я его объясняться. Он как начал симптомы перечислять, я сразу понял, что еще один «радужный» в больничку прибыл. К тому времени их уже двое было, и главврач с меня стружку за «летальные» снять успел. Ну, думаю, хана нам всем. Еще один смертный случай за три часа. Где, спрашиваю, дружок твой? В фургоне, говорит. Ему свет глаза режет, в кабине ехать не согласился. Я сам на пропускной пункт пошел. Там охранник наш, Жуков, уже на стреме стоял. Как только меня увидел, шлагбаум поднял, и в сторонку. Он от первых двух пациентов еще не отошел, а тут третий на подходе. Я в фургон полез, хотел на месте больного осмотреть, а то не доведем, думаю, до смотровой, что тогда? — Соболев замолчал, заново переживая события вчерашнего дня.

— Так вы успели больного осмотреть? — поторопил его Дэн.

— Успел. Только что там за осмотр? Темно в фургоне, хоть глаз коли, а больной к дальней стене прижался, дрожит и из машины выходить отказывается. Я дверь пошире открыл, а он как заорет, аж мурашки по коже! Жжет, кричит, больно, и глубже в стену вжаться пытается. Прямо как в фильмах ужасов! Я щелку небольшую оставил, и к нему. Не переживай, говорю, не буду я тебя из фургона тянуть, а у самого мысль возникла, вдруг, думаю, это не «радужный», а шизофреник в стадии рецидива? Что там у него в голове? Солнечный свет его, видите ли, жжет. Хоть и с опаской, но подошел поближе. До руки дотронулся, а она огненная, будто пламенем изнутри объята. Что вас беспокоит, спрашиваю, а он глаза не открывает, будто смотреть на меня не хочет. Я снова с вопросом своим, что болит, говорю, на что жалуетесь? Он глаза-то открыл, а они темно-фиолетовые, почти черные, даже при тусклом свете видно. Тут приятель его к нам присоединился. Стали мы больного вместе уговаривать, чтобы он на осмотр согласился. Только зря время потратили, он на нас почти не реагировал.

— Цвет кожи был обычным? — спросил Дэн.

— Поначалу да. Это еще до того, как мы парня на улицу вывели. Подождите немного, скоро и до этого дойду, — пообещал Соболев и продолжил рассказ: — Я когда понял, что уговоры ни к чему не приведут, приятелю его велел мотор заводить и подгонять машину поближе к приемному отделению. Там, говорю, санитаров вызовем, насильно на каталку друга твоего уложим, и в реанимацию. Он согласился. Видать, порядком намучился с дружком своим. Подогнал «ЗИЛ» к крыльцу, я санитаров крикнул, а сам к больному. Смотрю, он сознание потерял. Ну, думаю, надо спешить. Пока он в себя не пришел, мы его быстренько вдвоем с водителем в палату и перетащим. Не стал санитаров дожидаться. Ухватили мы его за руки, за ноги, хотели приподнять, да не тут-то было!

— Парнишка весом с тонну оказался, верно? — улыбнулся Дэн, вспоминая, как тащил отца Арины.

— Уже в курсе? — ответил с улыбкой Соболев. — Только наш пациент не одну, а целых три тонны весил. Вчетвером еле волоком на каталку стащили! Только и это еще не все. Самое интересное началось, когда мы его к дверям повезли. Внезапно дружок наш очнулся, с каталки соскочил, и бежать. Да, видно, силы на исходе были, недалеко убежал.

— Дальше можете не рассказывать, общая картина мне известна, — остановил Соболева Дэн. — Чем дело закончилось? Я имею в виду, через какой промежуток времени, после того как начались судороги и кожа стала менять цвет, пациент скончался? И успели ли вы выполнить хоть какие-то реанимационные действия?

— В том-то и дело, что нет. Все произошло в считаные секунды. Мы даже добежать до него не успели, хоть он не так уж далеко от крыльца удалился. Остановка дыхания, прекращение сердцебиения. С первого взгляда было понятно, что любые попытки реанимировать больного будут бесплодными. Я санитарам велел в изолятор его везти, а сам к главврачу на ковер. Он наверх доложил, там велели разбираться. Даже приказ отдали, чтоб в двадцать четыре часа диагноз установить и причину смерти в отчете указать. Мы и отчитаться не успели, а больничный морг еще тремя «летальными» пополнился.

— В ближайшие дни кто-то из них обращался в лечебные учреждения с жалобами на плохое самочувствие? Быть может, родственники сообщали об общем недомогании, потере аппетита, бессоннице или о чем-то подобном?

— Ни один из тех, кого постигла столь внезапная смерть, на здоровье не жаловался. Об этом твердили все без исключения родственники. Тем страшнее оказался результат. Сами понимаете, когда человек долго и тяжело болеет, примириться с его смертью родственникам бывает легче, — с тяжелым вздохом произнес Соболев.

— Ну хорошо, с картиной течения болезни все более или менее понятно. Что вы думаете о происхождении данного заболевания? Меня интересует лично ваше мнение, — пояснил Дэн.

— Вам действительно это интересно? — с сомнением повторил Соболев. — Хорошо, я выскажусь, хотя мои предположения скорее всего покажутся вам полнейшим бредом.

Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом заговорил. Медленно, неуверенно, словно ему самому было сложно поверить в то, что он произносит.

— Здесь налицо действие какого-то токсина. Нервно-паралитический яд. Причем нового, до сего дня неизвестного вида. Такое ощущение, что в организм человека он вводился постепенно, малыми дозами. В начале течения болезни симптомы слабые, так сказать, предвестники настоящей угрозы. В определенный момент происходит критическое отравление, и человек погибает в считаные минуты. Загвоздка в том, что, для того чтобы возник эффект, подобный тому, что наблюдали мы, яд этот должен был быть введен не позднее, чем за пятнадцать минут до смерти больного. Если только этот новый вид отравляющего вещества не имеет отсроченного действия.

Соболев замолчал, глубоко задумавшись. Дэн не мешал ему, терпеливо ожидая продолжения. Очнувшись от своих дум, Соболев принялся извиняться:

— Простите, отвлекся. Так о чем я говорил?

— Вы сделали предположение, что яд, от которого в Дыбнинске умирают люди, имеет эффект отсроченного действия, — подсказал Дэн.

— Других вариантов я не вижу, — подтвердил свои слова Соболев. — И как помочь этим несчастным, тоже не знаю. Если бы они решились обратиться в клинику хоть немного раньше! Но в России это не принято. К сожалению, конечно.

— Что вы имеете в виду? — уточнил Дэн.

— То, что девять из десяти заболевших граждан, прежде чем прибегнуть к помощи врача, довольно длительный период либо занимаются самолечением, либо ждут, пока само рассосется. И только тогда, когда ни один из этих способов не срабатывает, они нехотя идут в больницу. Да и то не всегда, — покачал головой Соболев.

— Не расстраивайтесь так. Когда-нибудь ситуация обязательно изменится, и пациенты будут прибегать к помощи врачей при появлении первых признаков недомогания, — ободряюще произнес Дэн.

— Звучит оптимистично, но не правдоподобно, — улыбнулся врач. — Только погибшим это уже вряд ли поможет.

— Им нет, а тем, у кого болезнь не зашла еще так далеко, помочь в наших силах, — решительно проговорил Дэн, вставая.

Соболев тоже поднялся.

— Водитель «ЗИЛа», случайно, адрес не оставлял? — спросил Дэн.

— Обратитесь в регистратуру. Все данные по «летальным» главный велел фиксировать в отдельном журнале. Там должны быть контактные данные родственников или тех людей, кто доставлял больных в клинику. Надеюсь, я хоть чем-то был вам полезен, — прощаясь, сказал Соболев.

— А вот в этом можете не сомневаться.

Дэн пожал протянутую руку и поспешил к главному корпусу, на ходу доставая телефон. Услышав в трубке протяжное «да», он без всяких предисловий скомандовал:

— Нужна информация. Фосфорорганические отравляющие вещества. Когда, где, кем разрабатывались. Способы воздействия. Особенности симптомов отравления по каждому виду. Упор на новейшие разработки. Меня интересует все, в том числе слухи и домыслы. Переслать по форме KSX.

Не дав собеседнику времени на ответ, Дэн отключился и тут же набрал новый номер. Из трубки полилась приятная музыка. Пела французская певица Мари Лафоре, больше известная в России как «Девушка с золотыми волосами». Дэн успел дослушать второй куплет, прежде чем на том конце взяли трубку.

— Санитара вызывали? — услышал он дежурное приветствие коллеги по Отделу.

Шутник и балагур в быту, все, что касалось рабочих обязанностей, Санитар выполнял со скрупулезностью ученого-исследователя. А обязанности эти были обширны и своеобразны. Он занимался анализом информации, поступающей в Отдел из других ведомств от людей, мягко сказать, неадекватных, выуживая из кучи бреда здравое зерно. То же самое проделывал и с заметками о всевозможных аномальных происшествиях, систематически появляющимися в отечественной и зарубежной желтой прессе, отметая в сторону «журналистский мусор» и оставляя лишь то, что могло вызвать интерес федеральных служб.

— Куда ж мы без тебя! — Фразой, вошедшей в привычку, ответил Дэн. — Что ты слышал о «радужных» пациентах?

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — произнес Санитар. — Передо мной лежит экземпляр одной из провинциальных газет. Цитирую: «…Небывалая трагедия постигла город. Количество покойников, перед смертью меняющих цвет кожи, как хамелеоны, достигло ужасающих цифр…» Это то, что тебя интересует?

— Думаю, да. Существуют ли упоминания о подобных случаях в других изданиях и временны́х границах?

— Я только начал работу в этом направлении, так что придется тебе подождать. Но если аналогичная информация когда-либо проскальзывала в прессе, будь уверен, я ее непременно отыщу, — заверил Дэна Санитар.

— Не затягивай, Санитар. Похоже, дело серьезное, — поторопил Дэн, отключаясь.

Войдя в холл главного здания больницы, он нос к носу столкнулся с Машей. Она была одна, без сопровождающих.

— На ловца и зверь бежит, — весело произнес Дэн. — А я как раз тебя разыскивать шел.

— Я в морге была, — дрожащим голосом сообщила Маша. — Картина жуткая, доложу я тебе. Пятнадцать трупов, переливающихся всеми цветами радуги. Это прямо кощунство какое-то! Не представляю, что чувствуют родные погибших.

— Ого! Да ты, никак, реветь собралась, — озабоченно произнес Дэн.

В подобной ситуации ему оказываться еще не приходилось. Прошлый его напарник, Сегмент, был начисто лишен сентиментальности. Иногда Дэну казалось, что чувство сострадания тому вовсе не знакомо. Теперь же, столкнувшись с проявлением подобных чувств новым напарником, он слегка растерялся.

— С чего ты взял? Я в полном порядке, — отворачиваясь в сторону, проговорила Маша. — Просто никогда еще не приходилось видеть подобное.

— Привыкнешь, — неуверенно произнес Дэн и спросил: — Ты закончила?

— Почти. Осталось забрать кое-какие бумаги. Калабин обещал подготовить их для меня.

— Хорошо. Тогда бегом к нему, забираешь документы — и в машину. Мы уезжаем.

— Ты разве в морг не пойдешь? Насколько я помню, это ты хотел в первую очередь осмотреть трупы, — удивилась Маша.

— Планы изменились, покойники подождут. Сейчас важнее позаботиться о живых. Именно этим я и собираюсь заняться, — огорошил Дэн напарницу. — Жду тебя в машине.

Он оставил Машу у лифта, а сам поспешил к стойке регистратора добывать адрес дальнобойщика. Она же, недоумевая, что задумал напарник, поднялась на третий этаж. В знакомом пустом кабинете стол по-прежнему был завален бумагами, и Маша с любопытством принялась их изучать. Результаты лабораторных исследований, выписки из амбулаторных карт «летальных» пациентов, предварительные заключения врачей. Одно из подобных заключений особенно заинтересовало ее. Она поднесла его ближе к свету и стала перечитывать заново. В этот момент в коридоре послышались шаги. Маша поспешно сунула листок в сумочку и отошла от стола. Дверь открылась, на пороге появился главврач Калабин.

— Кто вас сюда впустил? — удивленно спросил он. — Разве мы не договаривались, что вы будете ждать меня в холле?

— Обстоятельства изменились. Мне необходимо срочно уезжать, поэтому я решила сэкономить время и забрать папку с бумагами лично. Кабинет был открыт, я постучалась и вошла, — невозмутимо пояснила Маша. — Документы готовы, Анатолий Борисович?

— Да, да, я все подготовил. Можете не возвращать, там только копии. О конфиденциальности информации напоминать, я думаю, не стоит?

— Это действительно лишнее, — улыбнулась Маша и, попрощавшись кивком головы, ушла.

Дэн уже завел двигатель и был готов ехать. Она заняла переднее сиденье и спросила:

— Куда едем, просветишь?

— По дороге расскажу, — пообещал Дэн, трогаясь.

Миновав пост дежурного, он выудил из кармана листок и ткнул пальцем в нижнюю строчку:

— Адрес видишь? Там живет женщина, которая привезла в инфекционную больницу первого «радужного» пациента. Мы едем к ней.

— Тебе не удалось пообщаться с врачом, который его принимал? — поинтересовалась Маша.

— Удалось, — коротко ответил Дэн.

— Тогда зачем тебе эта женщина?

— Хочу кое-что уточнить, — также немногословно пояснил Дэн.

— И это ты называешь объяснениями? — возмутилась Маша. — Если не считаешь нужным вводить меня в курс дела, зачем ждал? Отправлялся бы один, а я бы еще поработала в больнице.

— Не стоит заводиться. Я не знаю, зачем мне нужна эта женщина. Пока это только ощущения. Что-то, что витает в воздухе, вертится на языке, мелькает в голове, но не вырисовывается в четкую картинку, понимаешь? Нужен толчок! — Дэн резко махнул рукой, так, что Маша от неожиданности отшатнулась.

— Теперь понятно, — произнесла она, хотя на самом деле после объяснений Дэна цель визита яснее не стала.

— Что удалось узнать тебе? — сменил тему Дэн.

— Да практически ничего, — уныло сообщила Маша. — Диагноз неясен. Причины возникновения заболевания неизвестны. Мнения специалистов разделились, и вообще, что со всем этим делать, ума не приложу. Знаешь, что по этому поводу думает судмедэксперт?

— Ну и что же он думает?

— Что это новый вид наследственного заболевания, связанного с дефектами в функционировании митохондрий. Оно вызывается мутациями в определенных генах и приводит к нарушениям основных жизненных функций.

— Интересно, а каковы доводы?

— Да никаких доводов! Бред! У пятидесяти человек, не связанных между собой родством, в одночасье проявилось наследственное заболевание с идентичными симптомами. Даже если бы это и произошло, то что-то должно было спровоцировать болезнь, ведь так? — горячилась Маша.

— Ну, если мы пока не обнаружили провокатора, то это не значит, что его не существует, — задумчиво произнес Дэн. — Хотя мне эта версия тоже кажется притянутой за уши.

— Вот и я о том же, — успокаиваясь, пробурчала Маша.

— А хочешь знать, что думает Соболев? — спросил Дэн и тут же ответил: — Он считает, что в организм «радужных» был введен некий препарат, что-то типа новейших разработок из области нервно-паралитических отравляющих веществ. Только действие его начинается не сразу, а по прошествии определенного времени. Такая вот индивидуальная бомба замедленного действия.

— Что, так прямо и сказал? — переспросила Маша. — Кто-то в городе вводит людям смертельный препарат? Он думает, что над этими людьми тайно производились опыты?

— Ну, открытым текстом этого сказано не было, но на то мы и специальные агенты, чтобы читать между строк, — ответил Дэн.

— Мнение доктора Соболева еще более бредовое, чем мнение судмедэксперта. Теперь понятно, почему полковник Матюшин так нелестно отзывался о нем.

— Полковнику Матюшину по должности положено пресекать подобные выкладки, — спокойно возразил Дэн, — а вот нам с тобой, Мария, подобным заявлениям, напротив, следует уделять повышенное внимание. Лично мне кажется, определенная доля истины в его словах все же есть. Но не стоит забегать вперед. На данном этапе наша цель — это родственники пострадавших. А вот и улица Железнодорожная. Посмотри, какой номер дома нам нужен?

Машина въехала в частный сектор. «БМВ» Дэна неспешно продвигался между рядами одноэтажных строений. Маша заглянула в листок, на котором были отмечены адреса проживания «летальных»:

— Двадцать два. Это по твоей стороне, на моей нечетные.

— Ага, значит, нужно проехать вперед. Тот дом, что за зеленым забором, — шестьдесят восьмой.

— Надеюсь, мы застанем женщину дома, — вслух высказала Маша мысль, которая вертелась в голове Дэна.

— Должны застать! — с нажимом произнес он.

Дом номер двадцать два представлял собой деревянное строение, огороженное новым забором из листового железа. На улицу свешивались ветки яблони, густо усеянные плодами. Перед забором заботливая рука хозяйки высадила цветник. Классические бархотки, петунии, ноготки. Над цветами в изобилии порхали бабочки, жужжали шмели. Атмосфера располагала к безмятежному времяпрепровождению.

Дэн припарковался на обочине, заглушил двигатель и, выйдя из автомобиля, осмотрел окрестности. Улица была пустынна. Насколько хватает глаз, не было видно ни одного человека. В приусадебных участках не возились старательные бабушки. Дворовые участки не оглашали крики непоседливой ребятни. Не гремели ведра, не стучали молотки. По дворам не носились бестолковые куры. Не было слышно ни мычания коров, ни петушиного крика. Лишь надоедливые мухи жужжали возле уха.

— Позволь полюбопытствовать, чего мы ждем? — нарушила тишину Маша.

Дэн внимательно вгляделся в лицо напарницы. Не найдя на нем признаков беспокойства, он спросил тихо, почти шепотом:

— Тебя ничто не настораживает?

— Нет. А что не так? — тоже переходя на шепот, спросила Маша.

— Тишина. Она какая-то неестественная, — пояснил Дэн. — Ты раньше бывала в подобных местах? Я имею в виду сельскую местность.

— Конечно, бывала. Только позволь тебе напомнить, что мы находимся в городе, — недоумевая, заметила она.

— Окраины маленьких городков не особо отличаются от деревни. По сути, это то же село, только территориально относится к черте города. Тот же быт, те же привычки. И те же звуки.

— Не понимаю, что тебе не нравится в местных звуках?

— То, что их нет! И это очень странно. Улица словно вымерла. Куда подевались местные жители? Неужели на всей улице не нашлось ни одного любителя свежего воздуха?

— В такую жару это неудивительно, — уверенно произнесла Маша. — Люди не хотят жариться на солнце и вдыхать раскаленный воздух. Они предпочитают прохладу тихих комнат и отдых вблизи водоемов, только и всего.

— Ну-ну, посмотрим! — протянул Дэн и вошел в калитку.