Механический вальс

Алексей Макаров, 2021

Каждое стихотворение в этом сборнике – маленькая история, и за каждой стоит сильная эмоция, задорной искрой вдохновившая на творческий порыв. Слова бегут, как весенний ручеёк с горки – легко, в бодром ритме и с ходу запоминаясь. И какой бы темы ни коснулся автор – труд, творчество, любовь или размышления о собственном предназначении… – эмоции эти светлые, оптимистичные, даже когда в стихотворениях говорится о нерадостных вещах.

Часть 2. Сложные отношения

Когда закрыты двери, окна

Когда закрыты двери, окна,

Разрушены ступени,

Под тучей, что не знает лени,

Я продолжаю мокнуть,

Прилипнув к ржавенькой трубе,

Просить: «Пусти меня к себе!»

И, не услышав ничего,

Скользить на пузе вниз,

Считая с трех до одного,

Твой осуждать каприз,

Но снова приходить —

В жару, и в град, и в снег,

Я — не железный человек,

Но обречен любить…

Разбавь меня вином

Разбавь меня вином

В надтреснутом бокале,

Сквозь трещинку, как гном

В заштопанном крестом

Носке, сольюсь одном

В неведомые дали.

И в страшном сне забудь

Меня, вина вкусив,

Но плоть не обмануть,

Себя не нужно гнуть,

В болоте дней тонуть,

Волчицею завыв…

Кромсай свои наряды,

Подаренные мной,

Вытравливая «гада»

С корнями — прочь из сада,

Но чувства ведь не лампы —

Не вынуть по одной.

Проверь под тонкой кожей:

Той страсти уголь жив?

Что не кривила рожу,

Подогревала ложе,

Под крики, ахи, стоны

Нас, дураков, любив…

Губ накрашенных цветок на шее

Губ накрашенных цветок на шее —

Отпечаток призрачной любви.

Поливаю, холю и лелею —

Вянет быстро от нее вдали…

Слов неискренних — гора крутая.

Вся в пыли дорога-грусть.

Отношений лоскуты латаю

И, как прежде, громко не смеюсь.

Сахар растворяют встречи новые.

Чайник пуст — отключена вода.

Счастье накормлю узбекским пловом —

Хватит уже Счастью голодать.

Моих победила ты лучших солдат

Моих победила ты лучших солдат:

На поле брани недвижно лежат,

На вешалках войн оставили тени.

Чую обман, бьюсь об заклад,

Десять сражений подряд!

Лишние фишки — путь к преступленью.

Против тебя — всего лишь пшик,

Наточенный кожей штык,

В мыльный пузырь превратится ядро.

Твои же бойцы — на мину прыг!

И ничего. Зомби-ярлык?

Дьяволу точно продали нутро.

Может быть, я плохой командир:

Знамя стыдится залатанных дыр,

И боевых уж песен не пелось.

Нет дисциплины, полный бардак,

Чувствую, что для своих уже враг,

Крепнет в рядах бунтарская смелость.

Ты победила моих всех солдат,

На поле брани недвижно лежат.

С ними я рядом лягу сейчас.

Снимешь мундир, бьюсь об заклад,

Губы твои задрожат —

Эта игра совсем не для нас…

Ты, черт возьми, не клоунесса!

Ты, черт возьми, не клоунесса!

Ходить в огромных башмаках

И дуть потешно в дудки.

Ронять приевшиеся шутки,

Нас оставляя в дураках

В последнем акте пьесы.

Ты даже девочка, не фрик!

Бесспорно, личность не из серых.

Но смой скорей кричащий грим,

И сразу станешь ближе к ним!

Зачем, имея волосы сверх меры,

Носить такой смешной парик?

Возможно, сдамся: чувства ноют,

И сам напялю желтые штаны,

Чтобы пропеть чудным дуэтом

Все развеселые куплеты,

Не отличаясь внешне от шпаны,

Решить все малой кровью.

Забей мне в сердце гвоздь

Забей мне в сердце гвоздь.

Забила? В лес я — жить.

Сорву там ягод волчьих горсть,

Чтоб на Луну повыть.

Уже молчанье — месяц-год,

Тепла — огарок свечки.

Любовь — вперед, на эшафот?

В мешок и на дно речки?

Повыл… Скорей кусачки дай

И вырви ржавь-заразу!

Кори меня, склоняй-ругай —

Ты мудрена на фразы…

Но лучше-ка очисть глаза

От пятен нефтяных,

Вся непогода, и гроза,

И молнии все в них.

Давай поговорим всерьез.

Табу на все обиды.

Да, есть проблемы и курьез,

За сказанное стыдно…

Но будем думать, а не рвать

И дуть, раз обожглись.

Тогда не пробурчит кровать

Брезгливо: «Ну-ка, брысь!»

Я замер в позе импозантной

Я замер в позе импозантной.

Мне лился эль за воротник.

Едва успел побыть галантным,

Она испортила весь шик.

Несла сплошную околесицу,

Стирала нервно пудру с щек,

Грозила к вечеру повеситься

Или пуститься наутек.

Трепала мягкие игрушки,

Рвала бумажные фонарики,

Сонеты заставляла слушать,

Пить залпом — не по маленькой.

Швыряла в темноту цветы,

Кидалась собирать,

Ругала мир до хрипоты,

Звала с собой в кровать.

В финале — мокрая спина,

Свернулись уши в трубки,

И море выпито до дна

Вина на белой шубке.

В салоне Сладких снов

Я был в салоне Сладких снов.

Здесь воздух как ваниль.

Сон захотелось про любовь —

О ней почти забыл.

Мне маг налил в бокал глазурь,

И пена на стекле.

А я увидел пляску бурь

И бунт на корабле.

— Горячая — глотками пей,

Эффект не будет ждать.

И я представил себя с Ней,

Но не хотелось спать.

— Глаз не сомкнуть, что за нектар? —

Я мага упрекнул.

— Не действует твой сон-отвар,

Меня ты обманул!

— За спину, парень, посмотри:

Мой сон не будет впрок.

Я посмотрел — Она стоит:

Стройней не сыщешь ног…

— Привет! Узнала. И ты тут?

Чудесный сон купить?

А может, сократить маршрут

И снова полюбить?

Я подошел, Ее обнял —

Жизнь снами не заменишь!

Маг, хитро щурясь, мне сказал:

— Поймешь еще, оценишь.

Так сколько до сожженья чувств?

Так сколько до сожженья чувств —

Минута или год?

Какое из людских искусств

От ран любви спасет?

Какое лезвие острей

На лоскуты порежет?

Какое даст забыть о ней

Иль вспоминать пореже?

Все жжет невидимым огнем,

Пульсирует внутри

И ночью, и светлейшим днем.

Когда же прогорит?

Так сколько до сожженья чувств

Не шелковых касаний?

Какое из людских искусств

Избавит от страданий?

Пальцы щекочут бедро

Пальцы щекочут бедро —

Бархатна кожа, нежна.

Жар пожирает нутро.

Свет выключает страна.

Вилы чужие в спине —

Чувства и боль вперемешку.

Сколько тонуть в вине,

Не замечая насмешек?

Где-то себя перегнуть,

Стать усмиряющей палкой?

Не полюбить, уснуть?

Но почему-то всех жалко.

Только в ответ не жалеют:

Древо трясут грушевое,

Но постоянно болеют

Души цены грошовой!

Надо закрыть глаза

И в тишине помолиться.

Кто это все сказал?

Или кому это снится?

Механический вальс

Механический вальс на оглохшем от скрипа полу.

Осторожно касаясь растянутых солнцем теней,

Кружит пара, в пластинку вонзает иглу

Граммофон, искажая мелодию розовых дней.

Он ее обнимает, но руки не греет тепло.

И почти не моргают глаза голубого стекла,

Повторив в сотый раз, как же с нею ему повезло,

Бессердечная кукла по кругу опять повела.

Вечерами так хочется душу кому-то излить,

Но слова в пустоту каждый проклятый час.

Своя в доме Звезда не гарантия счастливо жить:

Превращается все в бытовой механический вальс.