Монтаж

Алексей Лес, 1990

Из чего состоит жизнь писателя? Наверное, из некоторого количества взглядов, брошенных в окно, когда пальцы устают отбивать ритм на клавишах. Эта книга, как взгляд с самого дна куда-то наверх. Описание нравов, быта и мыслей современной России. Трущобы окраин и дворцы Петербурга, как декорации. Работяги, отчаявшиеся женщины, как актеры. Можно ли смотреть за горизонт без содрогания? Можно ли любить женщин без боли? Можно ли жить, зная, что все равно умрешь? И что в итоге теряет хрупкая душа художника в схватке с реальностью? Такие вопросы задает себе писатель…Содержит нецензурную брань.

Монтаж

Мы кое-как выбрались наружу. Дверь захлопнулась, отрезав звуки заполненного бара. Ветер подтолкнул в спины, и мы двинулись прочь. Уже стемнело и улицу расчертили тени фонарей. Город засыпал, если конечно это месиво из людей, гранита и изящных дворцов умеет спать в летнее время года.

Она повисла на мне пьяным ангелом. Женщины… Сначала они храбрятся, но стоит поддать газу и вот ты уже пьешь в одиночестве, пока она мирно посапывает, уронив гладкую щеку на полированную столешницу кофейного оттенка. Мы двигались от Садовой, шурша по стенам домов. Этот путь я бы прошел с закрытыми глазами. Один и тот же бар, одна и та же женщина, одна и та же дорога вот уже несколько месяцев.

Я помню, тогда было лихое время. Чего я хотел от жизни? Величия, денег, атласных поклонниц, сверкающих глазами во мраке моей комнаты. Чего еще может хотеть молодой писатель? Изменить мир, проорать что-то людям в самые уши? Едва ли. Естественно я был гением — непризнанным, мрачным, возвышенным над суетой. Я шагал со своей ношей на утяжеленных ногах. Все те, кто попадались навстречу, были не лучше. Один бедолага даже не мог идти, он стоял, широко расставив ноги и вытянув руки параллельно земле. Весь его последний выхлоп уходил на поддержание равновесия. Дойдя до набережной, я прислонил Кэт к железной оградке, с наслаждением закурил. Она уже бесстыдно спала, предоставив мне решать вопросы транспортировки. Ночь была теплой, легкий ветерок шевелил подол ее хлопкового бежевого платья. Я курил, пропуская город сквозь легкие, смотрел на воду, слушал, как она плещется о гранитные глыбы. Хорошо… Мимо бродили маньяки, некоторые из них с интересом поглядывали на Кэт. Я забычковал самокрутку и снова положил мою даму на плечо.

«Хорошо бы такси вызвать, — подумал я. — Жаль только денег нет…» В кармане шуршали две последние мятые бумажки. Нужно было искать чертову работу.

***

В графе образование я указал: «Высшее». В графах семейное положение и количество детей можно было написать следующее: «Уважаемый, будущий работодатель, с сожалением сообщаю вам, что крепко ухватить меня за яйца не получится. Максимум, нежно придавить». Далее шли хобби, навыки, пожелания к месту работы, расположению, личные данные, фотография. Я выбрал ту, где был еще трезв и в костюме на свадьбе.

Мне позвонили через неделю и пригласили на собеседование. Фирма занималась установкой холодильных систем с нуля. Что ж, рано утром я спустился под землю вместе с другими счастливчиками. Людская лавина пронесла меня через вестибюль, я чудом уцепился за мраморную колонну и дождался прихода поезда. В вагоне метро над дверьми висело объявление о приеме на работу на завод известной автомобильной марки.

Приглашаем на работу мужчин от 18 до 35

Требования:

— Готовность к монотонному физическому труду

— Отсутствие медицинских противопоказаний

— Наличие всех необходимых документов

Построй свое будущее вместе с нами!

Кажется, все это уже когда-то было… Я достал ручку и нарисовал справа пузатого надсмотрщика с хлыстом в руке. А ниже написал:

Построй Великие пирамиды вместе с нами!

Построй Карфаген вместе с нами!

Построй Рим вместе с нами!

На Площади Восстания светило солнце, людские потоки закручивались в водовороты, неосторожных уносило и больше их никто никогда не видел. Рядом с метро стоял парнишка с чемоданом и со своей девчонкой. Белая табличка у него в руках говорила о том, что этим двоим необходимы деньги на билет домой. Парень зевал, а девица ловко тарабанила пальчиками по экрану телефона. Крепкий мужик в кожаной куртке незаметно приблизился, косолапя, и что-то прошипел. Работники взбодрились, девушка убрала телефон, приняла горестный вид и покаянно склонила голову набок, как Мария Магдалина.

Я быстро нашел офис, он располагался в здании старого фонда из красного кирпича. Приемная производила впечатление — кожаные диваны, стеклянные перегородки, картины на стенах. Везде чувствовался достаток. Из-за длинной деревянной стойки выглядывали две аккуратные женские головки. Я подошел и показал паспорт.

— Одну минутку, — сказала блондинка с хвостом, стянутым на затылке, очки она носила без оправы. Ее пальцы застучали по клавишам, затем она посмотрела на меня с интересом, снова выбила дробь, взглянула второй раз, но уже холодней на два градуса.

— Подождите на диване. Кофейный автомат слева у входа.

Что она там вычитала? Может быть там было написано, что я писатель? Я сел на диван, после вчерашнего тошнило, на губах до сих пор ощущался вкус дешевой помады и среднего по цене коньяка. Кофе тут не обойтись. Из кабинета в кабинет сновали люди в деловых костюмах, женщины в черных юбках несли свои скульптурные жопки по делам. Офисные суки — высший класс. Насмотревшись за целый день на лощеных мальчиков в приталенных костюмах они время от времени здорово клевали на увальней вроде меня с дырой в кармане и небритым лицом. За ними проносились запахи дорогих духов и не разрушенных надежд. Я чувствовал себя здесь лишним в своих растоптанных ботинках, в рубашке без верхней пуговицы, с похмелья…

Прошло двадцать минут, я задремал. Кто-то грохнул ящиком стола, я очнулся и пошел к автомату с кофе. Монеты по рублю, два и десять не принимались. Я вернулся к стойке.

— Милая, разменяй полтинник по пять, пожалуйста.

Она посмотрела на меня со злостью, сразу став некрасивой и старой.

— Здесь вам не продуктовый.

— Но…

— И не столовая.

Я сунул полтинник в карман и вернулся к дивану. В приемную вышла взрослая измученная оболочка человека в сером пиджаке, и подошла к стойке. Блондинка недовольно ткнула в мою сторону пальцем и сморщила нос. Он подошел ко мне.

— Алексей?

— Да

— Прошу за мной

Мы поднялись на два этажа и очутились в просторной переговорной с большим столом. На одном из стульев скучал какой-то парень лет тридцати. Я сел напротив, а мой сопровождающий рядом с парнишкой. Тот, что постарше выглядел странно. Лицо было узким и желтоватым, губы плющили одна другую, выдавливая наружу шматки мяса, глаза были прозрачными, они отбрасывали блики по стенам. Он походил на большую рыбу.

— Чагин Константин Петрович — начальник отдела пуско-наладки, — представился он. — А это мой заместитель по техническим вопросам, Кузнецов Евгений Александрович.

Мы пожали руки. Я опустился на свое место и стал изучать заместителя. Передо мной сидел человек с внешностью идеального шпиона: ровный нос, симметричные глаза, аккуратные ушные раковины, небольшой подбородок, средний лоб, ослиная стрижка. Лицо было стандартным и дешевым, как его костюм. Вид он имел нагловатый — эдакий клубный кутила при окладе в тридцать тысяч. Коктейли по акции, отчаявшиеся женщины.

Константин Петрович взял в руки мое резюме, подумал и решил начать с идиотских вопросов.

— Ну-с, какое образование?

— Высшее

— Хорошо-хорошо

— Специальность?

— Холодильная, криогенная техника и кондиционирование. Инженер.

Он словно бы сомневался, что листок мой и проверял, будто поймал в лесу в 42-м и держит в руках мою красноармейскую книжку.

— Инженер…Отлично, да, Женя?

— Лучше не придумаешь… Инженеров до жопы, — отреагировал заместитель.

— Ну ты уж не преувеличивай, Евгений Александрович, но хватает-хватает, это правда, — сказал Чагин, улыбнулся и посмотрел на меня.

Я тоже выдавил улыбку и кивнул, а про себя подумал: «Какого же черта вы меня тогда позвали?» Гадать долго не пришлось.

— Понимаете, Алексей, — начал он, — наша профессия довольно сложная и требует обширных знаний механики, электроники и, само собой разумеется, холодильной техники. Все наши инженеры начинали, так сказать, с азов. То есть, для начала вам нужно поработать монтажником, чтобы вы могли видеть, весь процесс создания холодильной установки, так сказать. Понимаете?

— Конечно.

— Так вот, обычно около трех лет наши новички занимаются монтажом. Это разнообразнейшая и интереснейшая работа. Наши монтажники делают все. Заливают фундамент, устанавливают агрегаты, проводят электричество, бывает даже место приходится расчищать под установку. Последний раз наши парни ездили в Нарьян-Мар. Леса там, я вам скажу… Правда, Женя?

— Леса будь здоров, — сказал Женя, — много пил там сломали.

— Точно, да, леса что надо. Еще пару лет у вас уйдет на освоение пайки труб, и при должном усердии мы вас переведем под начало пуско-наладчика. Самостоятельно мы вам не доверим проводить такие работы, но вы сможете учиться у самых лучших. Ну вы же понимаете?

— Само собой.

— Хорошо! — обрадовался рыба. — Примерно, к тридцати пяти годам, если появится окно в штате, мы будем готовы перевести вас на самостоятельную пуско-наладку. Бывает конечно, что и ночью дергают, да и по выходным тоже, но деньги неплохие, да Слав?

— Хуйня вопрос, — сказал заместитель и с безразличным видом уставился в окно.

— Точно-точно, лучше и не скажешь. Ну как, беретесь?

— Я…

— Нет-нет, — перебил рыба. — Сразу не отвечайте. Подумайте за выходные и позвоните мне. Вот мой номер.

Он протянул мне визитку, я пожал ему руку, проигнорировал руку заместителя и вышел вон. На улице я с наслаждением вдохнул воздух и выкинул визитку в урну.

***

Время шло, телефон звонил совсем редко и, в основном, по поводу возвраты долгов. Я уже начал тревожиться, поглядывая на полку, на которой была только мелочь на проезд. Возможно парень сверху вмешался и мне в очередной раз предложили работу. Голодная смерть откладывалась на потом.

В отличие от первого места красоток здесь не было. Я сидел в приемной и фиксировал разные мелочи: девушка прошла, шелестя юбкой, курьер провез тележку с документами, потянув за собой шлейф недоброго пойла, сквозняк из распахнутого окна потревожил листья филодендрона. Подошел менеджер — пожилой мужчина в вязаном полосатом свитере, с татуировкой «Рязань» на правой кисти и отвел в переговорную номер три. Здесь меня для беседы ожидала молодая девушка. В период полового созревания у нее воспалились сальные железы, и сейчас все ее лицо было покрыто фурункулами. Некоторые были просто красные, другие просто огромные. Белесый гной пульсировал в них и просился наружу, некоторые она выдавила, другие еще не дошли. Она с улыбкой поприветствовала меня, я же держался уверенно и немного равнодушно, все правильные ответы на вопросы я знал давно. Череда собеседований, словно карусель дьявола преследовала меня по ночам, все эти лица кружили в моей голове, сводили с ума. Все вопросы были заданы мне уже не один десяток раз. Помню однажды меня заставляли вступить в пенсионный фонд, в другой раз просили продать ручку, я ушел, забрав ручку с собой, а еще однажды провели через пять собеседований, а на шестом я получил отказ. Немного приспустив веки, я делал вид, что не рассматриваю ее лицо. Из тех взглядов, что она бросала на меня, каждый третий был особой температуры. У нее был мягкий, приятный голос и двигалась она, как надо. Плавная и текучая, как вода. Потрясающая женщина. Скорей всего умная, скорей всего интересная и глубокая. Лишенная проклятья красоты, она могла позволить себе уйти вглубь.

— И последнее.

Она выдержала паузу и посмотрела мне в глаза.

— Я вам нравлюсь?

Я встретил ее взгляд спокойно, видя перед собой только яростные синие глаза редкой красоты. В них бурлила жизнь, желание, неутоленная похоть.

— Нет, — четко произнес я.

— Отлично, вы проходите на второй тур.

Уж чего-чего, а жалости ей не требовалось. Должно быть, вся ее жизнь была пропитана лицемерным сочувствием, которое хуже любой отравы. Она собрала папки и пошла к двери, там она обернулась и снова зыркнула этими кусочками морского льда. Я чуть вздрогнул, потом немного посидел и вышел через ту же дверь.

***

Был понедельник. Утро. Долго поплутав где-то в районе Цветочной улицы и совершенно измучившись, я позвонил по выданному телефону. После долгих объяснений мне все-таки удалось найти нужный бизнес-центр. Я снова набрал номер.

— День добрый, пребываю на месте.

— Что видите перед собой?

— Кирпичную стену.

— Отлично, сейчас выйду.

Из центра вышел коренастый брюнет в красном свитере и очках, порывисто представился:

— Добрый день. Андрей. Прошу за мной.

Он со всей силы сдавил мою руку, выжав из нее сок, затем пошел впереди, указывая дорогу. Я плелся за ним, баюкая кисть. Мы подошли к двери переговорной, он достал большую связку ключей.

— Тэээк, какой из них, — задумчиво произнес он и начал пробовать все по очереди.

— Наверняка самый последний будет, — тут же нашелся я.

Так и вышло. Андрей посмотрел на меня тяжелым взглядом, открыл дверь и пригласил в переговорную. Мы зашли в небольшую комнату с аквариумом на пол стены и клеткой с попугаями. Андрей протянул мне листок бумаги и попросил нарисовать диаграмму цикла холодильной установки ALCR-2FES-2. Я с сомнением повертел в руках шариковую ручку, с тоской посмотрел на попугаев, на рыб, на Андрея, затем положил ручку на листок и подвинул к нему обратно. Я понятия не имел, о чем он.

— Как это не знаете? Это же основа нашего производства.

— Ну вот так.

Попугаи яростно зачирикали в мою защиту.

— Ну а какие фирмы производители вы знаете? Назовите десяток основных.

Я не знал никаких. Мне вспоминались формулы в четыре строчки, что-то о переходе тепла к более холодному телу, упругая Лиза Северова, сидевшая рядом на лекциях по Сопромату, пиво на парапете у метро, драки в бильярдных вместо занятий. Также я вспомнил полуподвальное помещение на нашей кафедре, где стоял местами проржавевший агрегат периода расселения восточных славян. Как назло, я тогда не догадался спросить, кто же изготовил его.

— А что вы вообще знаете?

— Компрессоры.

— Ну расскажите хоть про них.

Все на моей кафедре от аспиранта до профессора без умолку стрекотали о компрессорах. Это был главный фетиш, высшая точка знаний. Я рассказал довольно много. Я был хорош.

— Это все конечно здорово, но мы не занимаемся компрессорами в частности, только как часть целого.

Не трудно догадаться, что работу я не получил. Не уверен, но, кажется, что именно тогда я почувствовал свою никчемность. Мои опасения на счет бесполезности синей твердой книжицы подтвердились. Помню, как я сказал родителям, что хочу стать режиссером. Эта новость повергла их в шок и скрутила в жгуты. Я поступил на инженера и их скованные ужасом тела расслабились.

После двух таких замечательных, как я позже понял, предложений, пошла черная полоса. В каждом последующем месте меня пытались уделать, надуть, накрутить мне пейсы, наколоть, навешать лапши. Помню кадровое агентство, которое вынуждало меня оплатить учебные курсы, после которых я получу желанное место работы. Помню клоунов, предлагавших срубить денег, продавая новый чудо-крем из акульей задницы, их графики дохода, нарисованные маркером на доске, внушали трепет. Каждую неделю я снижал требования к будущей работе. Процесс затянулся до октября. И, наконец-то, удача мне оскалилась…