Второй шанс умереть. Детские травмы как источник силы

Алексей Корнелюк, 2023

Знаю, в нашем детстве бывает всякое… И порой это "всякое" травмирует нашу психику и тянется шлейфом воспоминаний, причиняя боль и сегодня.А что, если детские травмы можно проработать самостоятельно без сотни часов психотерапии?А что, если травмирующие события, которые мы пытаемся забыть, могут стать нашей силой? Книга о том, как разбудить в себе спящий потенциал и заявить во всё горло этому миру: «Я такой, какой я есть, и в этом моя сила!»История построена в форме увлекательного романа, который в доходчивой форме даст ключики к собственной силе и потенциалу.Ну что, убедил заглянуть в книгу? Тогда бери её и не сомневайся, впереди нас ждут удивительные открытия.P.S. Книга написана в форме увлекательного рассказа.

Глава 4

Зайдя в лифт, я краем уха стал различать завывающие голоса.

Старший медбрат нажал на кнопку «-2» и уставился на табло с цифрами, растирая между пальцев какую-то монетку.

Интерн залез во внутренний карман, достал наушники, перекинул провод вокруг шеи, затем подключил к телефону штекер и включил музыку так громко, что даже мне, стоящему в дальнем углу лифта, стали отчётливо слышны слова.

Приехав на — 2 этаж, лифт дзынькнул и с лязгом раскрыл двери. Те голоса, которые я еле слышал, теперь звучали очень отчётливо.

Переместив каталку в коридор, старший медбрат уверенно покатил моё тело по длинному коридору, насвистывая знакомую мне песенку.

Белые флуоресцентные лампы, которые были утыканы по всему потолку, ярко освещали коридор, показывая все недостатки обветшалого медучреждения.

Сколы на кафеле создавали неровные стыки, от чего колёсики подпрыгивали, занося каталку то влево, то вправо.

Чем дальше мы отходили от лифта, тем громче становились человеческие вопли, но откуда?!

Поглядывая на моих спутников, я старался не отставать, замыкая нашу троицу. Старший медбрат на секунду остановился и застегнул халат на все пуговицы. Только сейчас я увидел, как во время свиста от его губ поднимаются струйки пара.

Молодой интерн, напротив, был очень напряжён, собран, всё его тело словно наэлектризовалось. Я заметил, что обе руки он держит в карманах и что-то проговаривает про себя.

Пока мы шли вперёд, по бокам нам попадались старые металлические двери, на которых вместо табличек краской небрежно были нарисованы крупные цифры. 1… 2… 3… и так далее.

Дойдя до конца коридора, мы свернули налево и оказались в просторном белом зале. К нам спиной стоял здоровенный мужчина, склонившийся над чьим-то телом на такой же металлической каталке. Посиневшая нога торчала из-под накрытой простыни, и на пальце трупа висела какая-то бирка.

— Антон Владимирович, не помешали?

Развернувшись на голос, мужчина выпрямился, держа в окровавленных перчатках скальпель. Его лицо было полностью закрыто марлевой маской, плотно сидевшими очками и шапочкой.

— Ай, Ромка! Дай обниму! — то ли всерьёз, то ли в шутку предложил он старшему медбрату, раскинув руки пошире.

— Обойдусь как-нибудь.

— Ну как хочешь.

Бросив скальпель в раковину и стянув перчатки, Антон Владимирович накрыл простынкой бедолагу, над которым только что работал, снял шапочку, маску и прям преобразился.

Встретив его в магазине, никогда бы не догадался, кем он работает. Его, скорее, с добряком-пекарем можно спутать, чем с патологоанатомом.

Озираясь вокруг, пока Антон с Ромой решали формальности и о чём-то спорили, я, кажется, начал понимать, откуда доносились голоса.

В углу зала была металлическая дверь, похожая на те, вдоль которых мы шли по коридору. Только на ней ничего не было написано.

Что-то странное и неведомое тянуло к этой двери. Голова закружилась, а ноги сами переступали всё ближе к двери. Вытянув руку вперёд, я вспомнил, что могу пройти сквозь дверь, и почти было дотронулся до металлического каркаса, как замер, услышав звонкий голос интерна.

— Стой!

Обернувшись назад, я увидел прерывисто дышащего пацана, который каким-то образом оказался рядом на расстоянии двух шагов.