Бабушка Смерть. Рассказы. 2022—2023

Алексей Константинович Смирнов

Рассказы 2022—2023. Последние рассказы автора, написанные в жанре черного юмористического фэнтези, а также новые медицинские истории. Книга содержит нецензурную брань.

Опыты небытия

— Что вы заканчивали?

— Ох, да чего я только не заканчивал…

Стопку дипломов пришлось держать двумя руками. Директор клиники нацепил очки, взял верхний, внимательно изучил. Затем выудил нижний, тоже прочел.

— Это в хронологическом порядке?

— Разумеется. Порядок — вообще моя слабость.

— Вы начинали обычным доктором на скорой. А заканчиваете…

— Ну, я не сказал бы, что заканчиваю, но — да. По-моему, вполне естественно.

Директор откинулся в кресла.

— Итак, танатотерапия. Это модно, не спорю.

— Это еще недостаточно модно, посмею вам возразить.

Кандидату было лет пятьдесят, одет скромно, в навозного цвета костюм. Лысый, лицо унылое — похож не то на пожилого пса, не то на мороженого хека, но замашки нахальные.

Директор постучал по столешнице шариковой ручкой.

— Я ознакомился с вашим профилем, господин танатотерапевт. Смотрел и портфолио. Отзывы впечатляют. Почему вы решили оставить частный кабинет и перебраться в коллектив?

— Потому что у меня музыка, и она не самая веселая, а клиенты с утра до ночи. Соседи сначала жаловались, а потом, когда увидели, что без толку, начали пакостничать. Прокололи колеса, залили монтажной пеной замочную скважину. Бросили камень в окно. А недавно под дверью… ну, вы поняли.

— Завидное терпение. Мне кажется, вы энтузиаст своего дела. То есть работаете еще и для души — я прав?

— Абсолютно. — Кандидат действительно воодушевился, подался вперед, округлил глаза. — Вот человек рождается. В цивилизованных странах этому предшествует подготовка. Будущая мать тренируется. Бывает, что с нею тренируется и отец, если он человек сознательный. Но умирание не менее важно! Если угодно — более! Вправе ли мы отказывать людям в профессиональной репетиции?

— Не нужно пафоса, — поморщился директор. — Принцип ясен. Одолевали черные мысли, полежал в гробу, вышел — хорошо-то как! Мы выделим вам кабинет. Пожелания насчет оборудования?

— Никаких, все со мной. Гроб и проигрыватель — вот все, что мне нужно.

— Гроб, — механически повторил директор. — Хорошо, приходите завтра с утра. Доставка за ваш счет… Я представлю вас коллективу.

И представил.

Работники собрались в маленьком конференц-зале, а директор произнес короткую речь:

— Вот, уважаемые коллеги, наш новый узкий специалист. Мы не боимся экспериментировать, мы будем и впредь внедрять новейшие методы. Опыт умирания — потрясение, которое зачастую оказывает целительное воздействие, так называемый катарсис…

— А как же к нему направлять? — подали голос из заднего ряда. — Мы не смеем даже к психиатру, сразу жалоба, а тут — на погост. Мы же без премий останемся, вы сами нас и оставите…

— Значит, придется находить правильные слова! — ощерился директор. — Налаживать контакт, нащупывать чувствительные точки. У нас не поликлиника. Это там выражаются прямо, им некогда церемониться. На погост, так на погост, следующий! А мы декларируем сервис, мы позиционируем многопрофильность…

Танатотерапевт стоял в стороне и согласно, серьезно кивал.

— Да мы с удовольствием, — буркнул кто-то еще.

Стало ясно, что споры бессмысленны. Собрание разбрелось по кабинетам, и начался рабочий день. Вскоре по клинике растеклась грустная музыка. Она звучала ненавязчиво, но проникала во все закоулки. Первой не выдержала главная медсестра. Ее разобрало любопытство, и она зашла к новому доктору как бы по делу. Танатотерапевт сидел у распахнутого гроба и терпеливо ждал пациентов. Мелодия струилась.

— Я пришла напомнить, что каждые три часа — дезинфекция. Санобработка.

— Обязательно, — не стал возражать специалист. — Вот санитайзер. Я буду лично опрыскивать гроб.

— Одноразовые простынки вон там, — показала сестра без всякой надобности. — А вон бактерицидная лампа. И маску наденьте.

— Всенепременно. Не желаете? — Танатотерапевт кивнул на гроб.

Сестра попятилась, и через секунду ее уже не было.

Поползли разговоры: сидит, ничего не делает, уставился в одну точку. Эта музыка, черт бы ее побрал! Интересно, какая у него оплата — почасовая или сдельная? Если почасовая, то хорошо устроился. Мы бы тоже не отказались!

А еще через час появился первый клиент. Это был вздорный скандалист, практически хулиган. Он довел до исступления офтальмолога, и тот — в сердцах, пусть и в сдержанных оборотах — направил трудного больного по адресу. Ко всеобщему изумлению, пациент согласился, заплатил и пошел. Учреждение замерло. Когда сеанс завершился, коллектив оторопел уже полностью. Дебошир вышел преображенный, со слезами на глазах и предельно вежливый. Он спросил книгу отзывов и написал благодарность. Она была краткой: «Охеренно! Гран мерси. С уважением — Лаптев».

И поехало-пошло. Народ вдруг потек, а сотрудники приобрели странную привычку передвигаться по коридорам на цыпочках.

Через неделю к директору пришел психиатр.

— Я увольняюсь, — объявил он. — У меня пусто. Ни души. Все идут к этой скотине.

— Попрошу выбирать выражения, — сделал ему замечание директор.

— А мне уже все равно. Я здесь больше не работаю, я пошел. Вы тоже скотина.

Вскоре заявления написали и другие доктора. Не все, но многие.

— Смените вывеску, — посоветовал директору невролог. — Переименуйтесь в Бюро ритуальных услуг. Мы вообще лишние, и я давно это подозревал.

Пожаловал однажды и сам специалист.

— Вот какое дело, — заговорил он с порога. — Население желает приобретать абонементы. Это раз. А два — пришло ко мне семейство и пожелало пройти процедуру совместно. Одновременно. Предлагаю приобрести очень большой, коллективный гроб и расширить мое помещение. Думаю, зал для лечебной физкультуры подойдет. Там все равно пусто.

Директор был не в восторге от происходящего, но утешался всякий раз при виде среднего чека. Насчет же вывески он и сам начинал задумываться. Пусть не бюро. Пусть центр передовой медицины. Он остро чувствовал, что время требует от него гибкости. Он почувствовал это еще острее, когда к нему на прием пришел местный депутат.

— Наслышан, наслышан, — приветливо пробасил гость, пожимая директору руку. — Смотрите, какое дело. Мне скоро переизбираться, и я нуждаюсь в свежей, оригинальной предвыборной кампании. Думаю, имеет смысл подвергнуться вашей знаменитой процедуре. А после я пообещаю избирателям ее бесплатно для всех, кто сделает правильный выбор. Нашему населению эта идея близка и понятна. Финансы, конечно, беру на себя. Но и вы нас не подведите.

Директор вспотел.

— Всегда, всегда пожалуйста, тем более для вас. Когда желаете упокоиться?

Депутат возвел очи горе.

— Близится Пасха, — сказал он значительно. — Думаю, надо сделать это в Страстную неделю. Улавливаете намек? Символизм, наверно, самонадеянный, зато доступный.

— Улавливаю, — горячо закивал директор. — Но, если я вас правильно понимаю, вы планируете пролежать во гробе — сколько там? Три дня?

— Это лишнее, — возразил депутат. — Не будем забывать меру. Обычного сеанса хватит, но освещение, конечно, должно быть широким. Телевидение, пресса. У вас возьмут интервью… совсем короткое, но важное. А в дальнейшем… ну, что-нибудь решим с вашей богадельней. Соображаете?

— Еще бы, — ухмыльнулся директор. — Слава Богу, не дурак!

Танатотерапевт, призванный на консультацию, безоговорочно поддержал государственную идею.

В назначенный день депутат явился на сеанс.

Его свита осталась ждать в коридоре, прессу замариновали на улице. Широко улыбаясь, депутат лег во гроб, а доктор включил музыку, сел в изголовье и принялся нашептывать слова о вечном и бренном. Приходилось признать, что получалось у него убедительно. Минут через десять во гробе установилась мертвая тишина.

Оказалось, что в смысле буквальном, ибо еще через пять, когда сеанс кончился, к директору ворвались люди — немногие свои из оставшихся, а также чужие.

— Он умер! — выпалил стоматолог.

Директор привстал из кресла.

— Кто? — спросил он звеняще.

— Наш будущий покровитель! Крышку отняли, а он лежит мертвый!

— Но как, от чего?

— Да кто же его знает! — ответил нестройный хор.

Тем эта история и закончилась.

…Музыку включили заново, гроб вынесли уже с естественным основанием, а узкого специалиста уволили задним числом за два дня до события. Он, впрочем, и сам пропал. Отлучился будто бы по нужде и сгинул.

© февраль 2022