Сеть

Алексей Клочковский

Роман Алексея Клочковского «Сеть» – это произведение достаточно снобское, чтобы стать мегапопулярным и культовым. Мистический реализм и социальная сатира. Кому-то этот роман напомнит «Нейроманта» Гибсона, иным – «Альтиста Данилова» Орлова. Высокотехнологическая «пелевенщина» о том, что реально грядёт и изменит самое сокровенное каждого человека – его душу.

САЙТ 4

Пока в чёрном окне одна за другой размазывались слепящие кляксы огней метро, я решил: пора раскрыть карты. Приду, сознаюсь, повинюсь… Почему я так волнуюсь?!. Шеф мужик с мозгами и с юмором, поймёт, простит… я могу представить всё дело как выходку пусть и своевольную, но в итоге оказавшуюся даже полезной. Меня не наказать, а премировать за это полагается, — так я пытался расхрабриться, внутренне готовясь к объяснению с Рудиным. Однако волнение не рассеивалось. В голову, одно за другим, лезли сомнения и страхи. Более всего меня волновало следующее соображение: мало того, что я поставил на уши весь Институт, вдруг плодами моей выходки готовятся воспользоваться другие?! От этой мысли у меня похолодели и стали влажными ладони… Нет, нет, решено — как только Рудин вернётся, всё ему расскажу.

Через пятнадцать минут я со Стивой был уже на территории ИМ. Мы не предполагали застать там Рудина, потому как он собирался уезжать. Но, очевидно, управившись с делами, он вернулся раньше, и сейчас, восседая за пультом, общался по громкой связи с обитателем нашей лаборатории.

–… Важнейшим из искусств для нас являются компьютерные игры, батенька!.. — с характерной картавостью наставлял голос из динамика. — У них ба-альшое будущее! Характеристики игр уже сейчас приближают их к ощущениям реальности…

— Психовиртуальность заменит реальность?… — вклинился Стива. — Здрасьте, Михал Потапыч…

Рудин обернулся и кивнул.

— Пьиветствую, дгузья мои!.. Нет, мой догогой, — не заменят геальность, а будут конкугиговать с ней! А в чём, по-вашему, вообще смысл такого феномена, как игры? Игра — это же способ проектирования реальности, это реализация сокровенного и фундаментального побуждения человеческой натуры — подчинять своей власти происходящее, управлять им, строить по своему усмотрению…

— А мы с Ильёй… мы тут хотели кое-что доделать… — сказал Мстислав, обращаясь к Рудину.

— Пожалуйста. Я всё равно уже собирался уходить. Пульт нужен?

— Да. Я тут одну программку написал… правда, она ещё сыроватая, но… — с этими словами Стива подошёл к пульту и надел каркас НКИ на голову. Пульт замигал, на мониторе неторопливо начала застёгиваться «молния» загрузки. Через полминуты программа запустилась.

— Это вы вместе с Ильёй сделали? — спросил Рудин, открывая папки.

— Нет, я тут ни при чём, — покачал я головой. Стива скромно опустил глаза.

— Оч-чень, оч-чень любопытно… — проговорил шеф, кликая мышью, просматривая подменю и забираясь в отдельные папки с файлами. Мы стояли за спиной профессора, а он увлёкся настолько, что, похоже, забыл про нас. Нахмурив брови, вытягивая губы вперёд, что-то бормоча и покачивая головой, Рудин погрузился в изучение опуса, созданного моим другом. Наконец, проф отлип от монитора, обернулся и произнёс:

— Как я понимаю, это некий аналог функции «приглашение удалённого помощника»?

Стива пожал плечами:

— Ну, можно и так сказать… хотя я планировал нечто большее. Разрешите? Мой друг завладел мышкой, и пустился демонстрировать:

— Вот… видите? Я хочу, чтобы пользователь мог не только принимать чужую помощь. С помощью этой программы пользователь сможет производить репликацию индивидуальных схем образования синаптических связей других пользователей, и адаптировать их в свой мозг…

— О! Это здогово! Да вы, батенька, пгосто гений! «Скачать», словно компьютерную программу из Интернета, математические или музыкальные способности из мозга их носителя и «установить» их в собственный мозг — это впечатляет!.. — с неподдельным восхищением воскликнул голос из динамика. И добавил уже чуть ехидно:

— Интегесно, — а какие особенности вы желали бы скопировать с моей, так сказать, псюхе?

— Силу воли, — серьёзно ответил Стива. — Пожалуй, это самая ценная характеристика вашей психики, Владимир Ильич… Особенности кортикальных клеток вашего мозга, отвечающие за протекание интеллектуальных процессов, а также интенсивность излучения бета-волн — всё это, конечно, имеет огромное значение… но воля, сокрушительная способность во что бы то ни стало доводить намеченное до реализации — это важнее!

Стива говорил так убеждённо и проникновенно, что мы все замолчали, слушая его. А Ильич даже расчувствовался:

— Спасибо, дгуг мой… за столь высокую оценку моих когтикальных клеток… — из динамика раздался лёгкий всхлип. — Я помню, как-то раз, в ссылке… — воодушевившись и чуть в нос, как человек, справившийся с подступившими слезами, пустился было в воспоминания Ильич, но Рудин прервал его, одобрительно похлопав Стиву по плечу:

— Весьма, весьма! Однако для обстоятельного анализа мне потребуется время. Вы вернулись, чтобы заниматься этой вещью? У меня предложение: давайте-ка всё же оставим сей программный шедевр до завтра, а сейчас отправляйтесь домой. Завтра вы мне нужны будете со свежими, отдохнувшими мозгами, — и проф, подхватив пиджак со спинки крутящегося кресла, двинулся к выходу.

Завтра… Я и сам планировал завтра, но завтра будет хлопотный день… может, воспользоваться внезапным возвращением Рудина? Рабочий день заканчивается, Институт полупуст, это как-то облегчает мою задачу… может…

Когда Рудин уже дошёл до двери и взялся за ручку, я всё-таки собрался с духом и торопливо бросил ему в спину:

— Профессор! Мне бы хотелось с вами поговорить… очень нужно… — сказал я настойчиво, но тихо, чтоб не особо привлекать внимание Стивы. Тот, впрочем, уткнулся в монитор и ничего не слышал.

Рудин обернулся и взглянул на меня:

— Может, завтра?

— Нет-нет, это… — я чуть запнулся, не желая говорить «срочно», чтобы не вызывать излишнее любопытство ни у профа, ни у Стивы, — это… это займёт всего пять минут.

— Хм… — Рудин окинул меня взглядом и кивком поманил за уже приоткрытую дверь:

— Ну хорошо, идём.

— Раз так, — я пока хоть чуточку здесь поковыряюсь. Илью подожду, — вымолвил Стива.

Мы с Рудиным поднялись из подвального этажа, и он, небрежно покачивая чёрной кожаной папкой, зажатой в руке, на ходу спросил:

— Ну?

Беседовать с ним в коридоре или в холле? Не-ет, — я же прекрасно знал, что здесь у стен радиоуши, а у потолка видеоглаза.

— Михал Потапыч… Давайте лучше в вашем кабинете?…

Рудин пристально поглядел мне в лицо и без слов зашагал к лестнице. Оказавшись в кабинете шефа, я от волнения сел на стул раньше хозяина, не дожидаясь дежурного «присаживайся».

Рудин сел за стол и принял «позу» — локтями опершись о столешницу, сцепив пальцы и подавшись корпусом вперёд. Почему-то эта поза вызывала ассоциации со львом, собирающимся броситься на жертву из засады.

— Михаил Потапыч… — голос у меня сорвался, я замолк и откашлялся.

— Михаил Потапыч, я хочу… я должен вам сказать… вы только не сердитесь… ничего же страшного не произошло!.. — забегая вперёд, я уже начал его уговаривать.

— Начало интересное, — кивнул Рудин. — Продолжай!

— В общем… Михаил Потапыч, это я взломал наш сервер.

Секундная тишина, которую полностью заполняло буханье моего сердца.

— Это я тогда проник в Русскую Душу и был тем самым восьмым, неопознанным пользователем…

Вновь тишина.

— Всё? — мягко произнёс Рудин и склонил голову набок.

Плохо дело… Раз он такой спокойный — выпрет из Института, точно… Я молчал, совершенно сбитый с толку его реакцией — не то что гнева, он даже легчайшего удивления не выказал!

— Разумеется, Илья, это был ты. И ты всё сделал очень ловко и профессионально, думаю, как твой наставник, я имею право тобой гордиться, — тишину кабинета прорезал звук воды, струящейся из графина в стакан.

Чёрт возьми… Что за…? Откуда он?!.

Рудин выпил, встал, и, обогнув стол и внимательно глядя мне в лицо, подошёл ко мне и чуть хлопнул ладонью меня по плечу:

— Эй! Очнись! Прям оцепенел весь…

А затем он произнёс несколько слов, которых я ну совсем не ожидал:

— Успокойся, всё в норме. Твоё вторжение было предусмотрено.

«Предусмотрено»? Как?… Кем?!.

Рудин прошёлся взад-вперёд, затем присел на край стола лицом ко мне и дружески-заговорщическим тоном спросил:

— Как тебе мисс Этеридж? Славная девушка, верно?

— Лиз? А п-почему вы о ней спрашиваете? — выдавил я. Рудин улыбнулся:

— Ты её уже запросто, по имени? Замечательно! Встречаетесь с ней?

Я машинально кивнул. Если бы я не был так ошарашен, я в возмущении как-нибудь увильнул бы от вопроса Свиридова — что за беспардонность лезть в чужую личную жизнь! Какое ему дело, с кем я встречаюсь!

— И о чём вы с ней беседуете?

Чёрт!.. Может, тебе ещё доложить, успел ли я залезть к ней в трусики?!.

Шеф вновь открыл рот, видимо, намереваясь продолжить свой допрос, который всё больше сбивал меня с толку, но тут зазвонил телефон, стоявший на столе. Рудин, не оглядываясь, отвёл руку назад, снял и положил трубку обратно.

— Ну-ну, Илья! Поделись, не смущайся…

Я откашлялся.

— Михал Потапыч, я не понимаю, какое отношение имеет…

— Я тоже пока не вполне понимаю, но твоя… дружба с мисс Этеридж нам на руку, и с твоей помощью, надеюсь, всё прояснится.

— Что прояснится?

— Прояснится, что за птица заграничная девица. Видал, как я — виршами, виршами?! — хохотнул Рудин, вновь наливая себе воды.

— Вы о Лиз?

— О ком же ещё? Ну, на самом деле, интересно, конечно, не то, кем является наша журналистка, а то, что за люди за ней стоят и каковы их намерения.

— Михал Потапыч, вы что-то совсем меня запутали! — я помотал головой. — Я вам про вторжение в Русскую Душу, вы мне — про нас с Лиззи. И какие такие «люди, которые за ней стоят»? У вас что, появились основания подозревать Лиз в технологическом шпионаже?

— Учитывая специфику нашей деятельности, основания для подозрений имеются всегда…

— Михал Потапыч, объясните! — взмолился я.

— Ладно, Илья, не буду тебя мучить, — сказал Рудин, и взял серьёзный тон:

— Когда от зарубежных информационных агентств поступила просьба насчёт того, чтобы подготовить серию публикаций о наших разработках, якобы для научных сообществ, я, естественно, сразу предположил, что тут вполне могут иметь место шпионские поползновения… В связи с этим необходимо было выяснить ряд вопросов. Каким именно образом эти поползновения могут осуществляться? Кто их заказывает? Что именно интересует заказчика в нашей работе? — перечислял Рудин.

Я молчал, пока ещё ничего не понимая.

— Выяснить все эти вопросы надо было как можно незаметнее… На данном этапе я не хотел привлекать людей из спецслужб, никаких филёров-соглядатаев, ничего такого. Желательнее всего было бы, чтобы человек, который помог бы выявить намерения мисс Этеридж, сам не подозревал о такой вот своей миссии… — произнёс мой шеф и сделал паузу, воспользовавшись которой, я торопливо вставил:

— И вы возложили на меня эту миссию? Я всё равно не понимаю! При чём здесь взлом Русской Души? И потом, взломать сервер — это была моя идея! — последнюю фразу я произнёс с некоторым даже горделивым вызовом, хотя это было прямым признанием того, в чём я пришёл повиниться шефу.

Рудин в ответ молча покачал указательным пальцем.

— Не спеши, Илья… — произнёс он. — Прежде всего твоей идеей было понравиться мисс Этеридж…

— Ну допустим! Ну и что?! — с вызовом воскликнул я. Неужели влюблённость — такая заметная штука?!

— А что старается сделать мужчина, чтобы привлечь к себе внимание возлюбленной? Видимо, поразить, чем-то заинтересовать? — сказал Рудин. Ушам моим стало становиться горячо, но я молчал.

Конец ознакомительного фрагмента.