Повелители мечтаний

Алексей Каровин, 2023

Много ли мы на самом деле знаем о прошедшем времени? Так ли мы знакомы с бесконечной Вселенной и ее тайнами? И хорошо ли знаем наше звездное небо? Я и сам не знаю. Но хотел бы уточнить: мы (люди и лунные кошки) многие тысячи лет пожелали бы никогда не встречаться. Сама воля Вселенной решила за нас, обрушивая самые горькие воспоминания. По крайней мере я хотел бы так думать. Я, старый генерал лунных войск.

- — 5 —

Что мы такое, господа, без знаний? Не они ли нас вытащили из пучины войн и варварства. Знание — сила, говорят, а незнание. А незнание тоже сила, — там, где все извращено. Итак, среднее профессиональное училище. Приятный день. Поехали!

Ботяга пускал пузыри на паре, а его сосед — Кусков оставлен в одиночестве с тригонометрией, а точнее ее невыносимостью. У него двоилось в глазах, когда на доске синусы превращались в косинусы, а те в тангенсы, “x” в “2x”, а потом вся эта фигня в единичку или ноль. И он отводил их от греха подальше в свою тетрадь, где ручкой набросал портрет девушки, что сидела на семь рядов ниже.

— Ты хоть бы этой телке прыщи пририсовал, — воткнулся проснувшийся Ботяга носом в рисунок.

— Отстань, — закрыл Кусков рисунок руками — Ты че проснулся? Фу… а вонища-то изо рта!

— Если бы ты знал, сколько я вчера выпил, ты бы признал мой сегодняшний перегар как парфюм Шанель, — зевнув, проговорил Ботяга.

И Ботяга, расправив мешающие штаны, принялся за рассказ о выпитом, по пути подбирая несколько поводов этому. На три вещи бесконечно можно смотреть: на всепоглощающий огонь, на тихую гладь воды, на работающих людей. И три вещи, которые не при каких условиях нельзя слушать: что вчера пил Ботяга, сколько женщин у Ботяги и как Ботяга много знает о своей работе и кем станет, будучи учеником среднего профессионального учреждения. Если же вам удалось вдруг попасть в страшный его диалоговый кокон, где он самый умный и самый трудящийся, Вам предстоит знакомство с самой неинтересной жизнью. Но почему-то люди такую жизнь признают активной и харизматичной. А почему? Рассуждать об этом в значительной степени трудно. Кусков вот не понимал; хотя он и тригонометрию не понимал, что с него взять. Он все смотрел из-под кепки на передний ряд, разгадывая загадку, на которой погорело тысячи людей: “cherche la femme”. И рисовал прекрасный портрет.

— Арксинус а, — говорил на фоне преподаватель.

— Ох, е…ть — прокомментировал Ботяга, прервав свой интереснейший рассказ — прикинь какой бывает!

Кусков, выдохнувший, благо сейчас закончится рассказ Ботяги, повернул голову к нему. Если кратко рассказывать историю, по крайней мере, так она звучала в голове у Кускова: Бог Дионис выжал для Ботяги (нет, пожалуй, повелителя этой жизни) вино за 345 рублей, затем Богиня Венера подарила ему лучшую любовницу 29 лет, которая была в общем доступе и вместе они предались возлияниям и великим рассуждениям о том, как работают современные блоковые механизмы и как бы Ботяга их модифицировал, если бы Зевс дал ему возможность возглавить их производство.

— Ты бы записывал, — говорил про меж всего Кусков, — тебе пригодится.

— В век инвестиций арксинус? Смеёшься? Твои методы устарели, братишка.

Спасительный арксинус теперь потопил корабль надежды Кускова на освобождение от пустословия; и он утопал с флагами и призывами инвестировать в Московскую биржу. Совсем не так было в жизни Кускова. Сам он свою жизнь сравнивал с бесконечной борьбой с неудачей. Поступить ему в институт не удалось, не хватило денег. Обычная история для людей таких, как он. Он мало что делал, если ему не было интересно. Просился у родителей в «живописный», но отец, который возглавлял завод, решил совсем по-другому. И по связям его сначала отправили в училище. И до сих пор прочат карьеру на заводе. Но сам Кусков тысячу раз бы отказался, если бы не уважал родителей так сильно, как и должен настоящий сын. Вот так и учился, Кусков нехотя, но с ощущением того, что это необходимо и важно. На лекциях и занятиях он ничего не понимал, но когда приходил домой — пытался разобраться во всем по книжкам и интернет-пособиям.

А неудачей жизнь была потому, что, казалась, лишь выполнением необходимости. Сам он неразговорчивый, порой грубый или даже иногда самоуверенный, но хранивший самое доброе и тёплое внутри себя. Потому ему нигде не везло — ни в дружбе, ни в любви. Скоро он пытался и осмыслить все — и ему пришло в голову: были бы деньги, пришла бы удача. А чего-чего, зелёных банкнот и счетов в Швейцарских банках у Кускова не было. Он снимал комнату со слепой и глухой бабушкой на окраине города за символическую сумму; едва хватало на еду, даже если он где-то подрабатывал.

— Вот, если бы ты инвестировал, ты бы не ходил вот в этой е…не и не дохал бы каждый день. Тебе вообще надо следить за здоровьем. Ты вот грузишь коробки, а я максимум подгружаю интернет, — заметил Ботяга смачно почесав своё яйцо.

— Версинус а — снова вторгся преподаватель.

— Н…я себе, — воскликнул Ботяга и широко раскрыл свои глаза.

Кусков громко засмеялся.

— Что ты рофлишь? — Ботяга уставился на него недовольно, почуяв тихий запах презрения к его персоне.

— У нас Мурзик такие глаза делает, когда срать хочет, — улыбаясь объяснил Кусков.

— М… Понятно. Рофл типа. Слышал, что творится в Европе.

Затонувший корабль «арксинус» почти вытащила буксиром подлодка «версинус», но была уничтожена ракетой высшей экспертизы в экономике и геополитике. И Кусков смиренно ждал окончания пустозвония, который должен был прекратить конец пары. И облегчение, наконец, наступило.

Окончание. И Ботяга, собрав, свои пожитки, быстро выкинул что-то вроде «Ну, давай, братишка, не страдай, устремился на первый ряд. Перебросившись парой слов с одной сокурсницей, перешёл на другую, пообещав ей объяснить сегодня вечером все эти «арксинусы и версинусы», поскольку является тем, кто идеально это понимает, а научился этому на экономических форумах. И получив, бодрое согласие и объятия за талию, устремился домой — успеть на рейд в варкрафте.

Кусков с облегчением, но с полностью отнятой энергией, откинулся на стуле и принялся думать. Минуту отпыхнув, он медленно собрал тетрадки и учебники, а затем побрел домой.

В это время Опал розовыми своими ноготочками изрыла двери металлического подъезда.

— Эмеральд! Эмеральд! — кричала она, но потом вдруг остановилась и подумала, что привлекает к себе внимание, — Как же он делал? Земной представитель?

И Опал принялась вспоминать: «Мау, мау, мау!» — кричала она. Но нарочно или нет, никто не пускал ее в подъезд. И она плакала от бессилия и тоски.

В это время Эмеральд, который попал в тёмный подъезд впервые обнаружил приступ слабости.

«Что со мной?» — думал Эмеральд, пребывая в руках Бабы Тамары — «Она несёт меня в тьму. Солнечный свет! Он уходит… Вот почему я слабею! Если мне не удастся выбраться, мне здесь не выжить!»

— Отпусти меня! Отпусти меня, интервент! — злобно кричал Эмеральд.

Но Баба Тамара его не слышала, шум в ушах и отосклероз давно обрек лунных котов на заточение в квартире пенсионерки. И Эмеральд принялся выбираться, царапая руки.

— Мурзик, ты что? Беса проглотил? — Баба Тамара схватила его так крепко, что Эмеральду казалось, что его шею сейчас свернут.

Старый кот понял, что здесь ему не выбраться. Нужно время, а силы его уходили. В подъезде стояла кромешная тьма. Передвигаться в таком опасно и простому человеку. Дверь квартиры первого этажа скрипнула. Эмеральд почувствовал, как его швырнули на что-то мягкое, и сознание его вернулось. Он почувствовал свет в своих глазах. Старый кот очутился в прихожей на ковролине, где едва горела (точнее пищала) старая лампа. Он очнулся на паласе в кухне.

— Иди поешь, — приказала ему Баба Тамара и удалилась в одну из комнат.

Теперь Эмеральд мог планировать план побега. Он выпрямился насколько возможно и принялся осматривать квартиру.

«Я бы сейчас использовал камень. Но моих сил не хватит. Здесь слишком темно. Лишь этот источник света. Хм… нужно держаться его!»

Эмеральд обнаружил в кухне окно, откуда попадала маленькая струйка света. И устремился к ней, как к источнику живительной влаги. Он прыгнул к закрытому окну, и теперь мог видеть происходящее вне своей тюрьмы.

— Опал, ты здесь, Опал! — он припал лапами к окну, увидев плачущую за лавкой белую лунную кошку.

— Я здесь! Я здесь!

Старый вояка, хотя и признавался одним из самых умных лунных котов — не знал самого простого из быта обычной городской домохозяйки. Через немытое окно его не увидишь даже в поляризационном микроскопе. Скоро последовал тяжёлый шлепок, что скинул Эмеральда с окна.

— Когда я тебя уже отучу ходить по столам и окнам! — Баба Тамара появилась с кружечкой на кухне.

— Чего ты хочешь, враг? Золота, серебра, лунных камней? Говори! — буйствовал старый кот.

— Что ты орешь, Мурзик? — отвечала ему пенсионерка — У тебя все стоит. Разуй глаза.

Она подтянула за холку Эмеральда и мордочкой опустила в молоко. Эмеральд, испачкавшийся затхлым молоком, это расценил как пытки и принялся царапаться, за что получил по загривку.

— Слышишь! Слышишь! Меня найдут! И тогда тебе не повезёт! Не зли меня! — говорил Эмеральд.

Баба Тамара, не понимания отчего так себя ведёт ее Мурзик, снова взяла его за холку. Отнесла в ванную и заботливо опустила в лоток. И теперь Эмеральд в состоянии легкого шока, глядел на неё из лотка, набитого комкующимся кошачьим наполнителем.

— Я П-Р-И-Ш-Е-Л! — надрывно закричали в прихожем коридоре.

Кусков закрыл за собой дверь. Положил портфель в прихожей и прошёл в ванную, дабы помыть руки. Эмеральд все еще со злобной мордочкой сидел в лотке.

— А, Мурзик! Привет! — не смотря на кота в проброс сказал Кусков, открыл воду и принялся заниматься гигиеническими процедурам.

— А! Ещё один! За одно с ней! Зальёшь мне воду в уши, как две тысячи лет, убийца!

Кусков прокашлялся и обернулся в сторону лотка. Зубная щётка застряла у него за зубами, а щеки расплылись в удивлении. Он уставился на совершенно странного Мурзика, который был вообще не похож на себя. Кусков ещё не понял, что тот говорит с ним на человеческом.

— Что смотришь, враг? Готовься к смерти! — продолжал Эмеральд, сидя в лотке, обнажив свои острые когти.