Чем черт не шутит

Алексей Калугин, 2011

Давно прошли времена, когда частный детектив Дмитрий Каштаков в одиночку справлялся со своей работой. Его партнеры-демоны Анс Гамигин и Лоя Розье круто взялись за дело. Даже слишком. И когда пара божьих одуванчиков-пенсионеров, супруги Хууп из Эстонии, попросили найти украденную у них в ГУМе видеокамеру, Каштаков решил, что заказ не стоит выеденного яйца. Личность вора партнеры установили быстро. Это был небезызвестный в определенных кругах Московии Макак. Но дело приняло неожиданный оборот. Макака убили. Камеру похитили. Кому понадобилась любительская видеосъемка, сделанная старичками во время путешествия по Аду и Раю? Спецслужбам человеческим или демоническим? Каштаков быстро понял, что так просто ему из этого «пустякового» дела не выпутаться. И поделом! Не связывайся с чертями…

Глава 7

На записи, что выдал мне Толян, было прекрасно видно, как все произошло.

Хуупы взяли по порции блинов и сели за крайний столик. Ели они не торопясь, о чем-то разговаривая. Одно удовольствие было смотреть на людей, проживших многие годы вместе и все еще не утративших интерес друг к другу.

Краем глаза я посмотрел на Лою, передвинувшую свой стул поближе ко мне, чтобы видеть происходящее на экране. Смог бы я прожить всю жизнь вместе с ней? Честно сказать, не знаю. Но попробовать можно.

— Вот он!

На экране появился Макак в своем дурацком клетчатом костюме. Он шел странной, вихляющей походкой. Марта Хууп, помнится, сказала, что вор шел, как по раскачивающейся доске. Мне же его походка больше напоминала обезьянью. И я даже готов предположить, что именно из-за нее Макак получил свою кликуху.

Как-то раз я поинтересовался у Витьки Полутрупа, какого лешего Макак так выряжается на работу? Мог бы и поскромнее, не такой броский костюмчик выбрать. Полутруп ответил, что таким образом Макак, как профессионал своего дела, бросает вызов всем. И себе в первую очередь. Мол, вот он я, смотрите, я у всех на виду, все вы на меня пялитесь, а я, все одно, что мне надо, уведу.

Видеокамера, как и говорили Хуупы, лежала на краю стола. Макак сначала раз прошелся мимо столика эстонцев — в одну сторону. Потом еще раз — в другую. Видно, примерялся да прицеливался. На третий раз он ловко перепрыгнул через низенькую загородку, отделявшую кафе от остального зала, схватил со стола камеру, прыгнул назад и дал деру.

— Ловкий малец, — улыбнулся Анс.

— Видел бы ты его труп с перерезанным горлом, — ответил я.

— Ладно, мальчики. — Лоя поднялась на ноги. — Вы смотрите кино, а я пойду займусь Райским институтом. Нужно подготовить информацию для любимого чекиста Дмитрия Каштакова.

Легко, почти неуловимо коснувшись кончиками пальцев моего плеча, Лоя порхнула к выходу. А я смотрел ей вслед, едва не сопя от восторга и умиления. И плечо у меня горело так, будто на нем тавро выжгли. С красивым таким вензельком ЛР.

— Ты видел? — зашептал я Ансу, едва только Лоя вышла из кабинета. — Ты видел?

— Да нет, пока ничего интересного. — Гамигин тупо пялился в экран.

— Она погладила меня по плечу!

— Кто?

— Лоя!

— Ну-у…

— И это все, что ты можешь сказать?

— Я должен сказать что-то еще?

— Это ведь была твоя идея?

— Украсть у эстонцев видеокамеру?

Все!

Гамигин ушел в глубокую несознанку!

Вытащил меня из моей уютной квартиры, где я с таким удовольствием пил разбавленный тоником джин под «Weather Report», а теперь прикидывается, будто знать ничего не знает.

— Ну-ка, давай отмотаем назад.

Из записи камеры наблюдения мы вырезали интересующий нас эпизод — от того момента, когда на сцене впервые появляются Хуупы, до кадра, в котором Яан и Марта стоят и растерянно разводят руками, глядя вслед прихватившему их камеру Макаку, — и принялись просматривать его раз за разом, стараясь увидеть хоть что-нибудь, хоть какую-то мелочь, которая могла бы навести на дельную мысль. Но пока лично я мог сказать лишь то, что мы смотрели не спектакль. Растерянность, а затем и отчаяние стариков, потерявших свои воспоминания, выглядели вполне естественно. Да и Макак четко работал, а не красовался перед камерой. Значит, это был не сговор и не подстава. А то, честно говоря, после того, как я увидел Макака в луже собственной крови и поговорил с полковником Малининым, у меня начало закрадываться смутное подозрение, что таким образом была проведена заранее спланированная передача информации. А к нам эстонцы пришли лишь за тем, чтобы окончательно снять с себя всякие подозрения. Ситуация ведь была тупиковая. Макак был очень заметной фигурой, отыскать его не составляло никакого труда. Но убийство его обрубило все концы. Причем, сделано это было едва ли не демонстративно. Вот и все, ребята! Кто дальше пойдет — тот и сам пропадет. Вам это надо?

Вообще-то, я и сам не мог понять, что мне надо?

Но в данный момент мне не давал покоя другой вопрос: что заставило Макака пойти на преступление? Ведь знал же он, не мог не знать, что его через день загребут. И отвечать придется перед всеми. Начиная с меня и заканчивая Соломоном. Который даже и спрашивать ни о чем не станет. Сергею Викентьевичу что, заняться больше нечем, как только на всяких там Макаков время тратить?

— Ну-ка, верни еще раз назад, — попросил Анс.

Я перекинул изображение к тому моменту, когда в кадре появляются Хуупы.

— Смотри сюда. — Анс указал пальцем на верхний левый угол экрана.

Хуупы сделали заказ в блинной и сели за столик.

А в том месте, куда указывал Гамигин, в кадре появился мужчина в светло-серой ветровке и широких джинсах. На голове бейсболка, козырьком закрывающая лицо. На тулье бейсболки какой-то фирменный логотип, но изображение нечеткое и рассмотреть его как следует невозможно. В отличие от прочих посетителей торгового центра, мужчина шел не торопясь, будто прогуливаясь. Руки глубоко засунуты в карманы ветровки. Оказавшись напротив Хуупов, он остановился и стал рассматривать витрину. Затем переместился к следующему отделу. Вернулся назад. Мимо него своей фирменной вихляющей походочкой продефилировал Макак. Человек в бейсболке снова вернулся к витрине, которую всю уже, казалось, изучил. Макак прошмыгнул в обратную сторону. Незнакомец достал из кармана коммуникатор и приложил его к уху. Почему-то у меня складывалось впечатление, что он лишь делает вид, что разговаривает с кем-то по телефону. И вот наступает кульминация. Макак прыгает через ограждение и хватает видеокамеру. Еще никто ничего не успел понять. Но человек в бейсболке замирает с коммуникатором, прижатым к уху. Черт возьми! Я не видел его лица, но готов был поклясться, что он внимательно наблюдает за каждым движением вора! Макак перепрыгивает обратно через загородку и исчезает в толпе. Незнакомец в бейсболке убирает коммуникатор в карман и быстро удаляется в том же направлении.

— Он наблюдал за эстонцами!..

— И точно знал, что должно произойти!..

— Это либо заказчик!..

— Либо представитель заказчика!..

Мы с Ансом говорили одновременно, пытаясь угнаться за мыслью напарника.

Да!

Мы нашли то, чего нам так не хватало. Ниточку — единственную уцелевшую после того, как с убийством Макака все прочие оказались отрублены. След, который мог привести нас к тем, у кого находилась камера Хуупов. И не исключено, что мы видели на экране убийцу Макака.

— Вот только лица не видно!

— Ну-ка, постой.

Анс сам положил палец на джойстик и начал медленно отматывать изображение назад.

Макак вернулся к столику эстонцев, вернул им камеру и, пятясь, удалился. Незнакомец убрал коммуникатор в карман и повернулся к витрине. Затем перешел к другой.

Анс включил раскадровку эпизода. На экран высыпало около полусотни картинок. Демон увеличил сначала одну. Затем ту, что опережала ее на три кадра. Вернулся на кадр назад.

— Вот оно!

Я присмотрелся к тому, что было на экране.

Да уж! У демона не глаз, а телескоп Хаббл!

В оформлении витрины были использованы серебристые зеркальные полосы. И в одной из них, тянущихся по низу, в какой-то момент отразилось лицо наблюдавшего за эстонцами и Макаком незнакомца в бейсболке. Естественно, простым глазом можно было рассмотреть только мутное, расплывчатое пятно, напоминающее отпечаток пальца. Но используя профессиональные программы обработки фотоизображения, можно было надеяться улучшить качество изображения настолько, что удастся разглядеть лицо подозреваемого. Сам я в этом деле не мастак, но у Гамигина рука набита.

Это была маленькая, но победа. Преступник прокололся всего в одном месте, и мы, вернее, Анс заметил этот прокол. Теперь нужно было просунуть в этот прокол иглу и стянуть все суровой, крепкой ниткой.

Интересно, смогли ли чекисты опознать подозреваемого? У них ведь имеется точно такая же запись.

Анс скинул изображение на флешку, посмотрел на меня как-то странно, подмигнул и удалился. Пошел делом заниматься.

Я допил чай и набрал номер полковника Малинина.

Высокопоставленный чекист ответил только после шестого гудка.

— Ну, что тебе, Каштаков?

Это его традиционное приветствие.

Однако ж, если бы ему ничего не было от меня нужно, он бы вообще не ответил на звонок.

— Вячеслав Семенович, надо бы словечком перемолвиться.

— О чем?

— Не телефонный разговор.

— Я постоянно веду не телефонные разговоры. С кем попало и черт знает о чем.

— Со мной разговаривать вам будет интересно.

— Уверен?

— Вы уже просмотрели запись из ГУМа?

— На фиг мне ее смотреть? У меня для этого сотрудники имеются.

— И что высмотрели ваши сотрудники?

Пауза.

Полковник Малинин, должно быть, чешет в затылке. Или ложечкой с государственным гербом мешает чай в стакане с мельхиоровым подстаканником. На котором орлы, звезды да кресты православные. Вперемешку. Как мысли в голове у чекиста. Он сейчас старается понять, на чем я его подловить пытаюсь. А значит, его хваленые специалисты ни черта на конфискованной в ГУМе записи не увидели. Выходит, все Малининские чекисты не чета одному моему Ансу. Ну и Лое, конечно. Про Лою тоже нельзя забывать. Ни в коем случае.

— Ты, короче, Каштаков, давай-ка не финти. Говори прямо, что нарыл.

Примерно что-то подобное я и ожидал услышать. Чай, не первый день знакомы.

Ну я и сказал ему — с последней прямотой:

— У меня есть подозреваемый.

— Подозреваемый в чем?

Ай, молодца, полковник! Решил так просто выяснить, что мне известно.

Однако ж, я тоже вискарь не из наперстка хлебаю.

— Во всем сразу!

Малинин молчит.

А мне кажется, я слышу, как звякает гербовая ложечка о края стакана.

— Если ты, Каштаков, имеешь в виду того обормота, что камеру у эстонцев стырил…

— Я имею в виду того, кто стоит за этим преступлением. И кто, быть может, убил Макака.

— Что-что-что-что-что? — зачастил полковник.

— Я же говорю, нам нужно обменяться информацией.

На этот раз он ответил сразу — значит, решение уже созрело.

— Ладно. Через два часа на обычном месте.

И все.

В телефоне короткие гудки.

— И вам всего хорошего, Вячеслав Семенович, — улыбаясь, произнес я в пикающую трубку.

Отлично. Полковник Малинин у меня на крючке. Глядишь, удастся вытянуть из него какую информацию. По крайней мере, он мне должен объяснить, почему НКГБ проявляет интерес к паре туристов-пенсионеров из Эстонии.