Слабость дракона

Алексей Даркелов

Ради своей возлюбленной он пересечет границы миров, проживет многие жизни, примет разные обличия. Во имя добра он не побоится вступить в бой с самым могущественным злом. Иногда только он может противостоять силам хаоса, защитить семена добра и превратить ненависть в любовь. Его имя – Сангай, он – чародей Священного Круга. Зная тайны мироздания, он способен выжить в Мире Перемен, погубившем его врага, и обмануть дракона, непревзойденного стража душ. Без колебаний он вступает в смертельную схватку с изначальным злом, когда оно жаждет обратить к насилию миролюбивый народ. Во тьме отчаяния он дарит свет надежды, используя слабости врагов и спасая невинных.

СЛАБОСТЬ ДРАКОНА

Промокший до нитки старик бежал по мраморной лестнице к замку, который все чаще вырывали из темноты яркие вспышки молний. Дождь лил, не переставая, порывы ветра срывали с деревьев засохшие ветки. Гроза бушевала все сильнее. Но одинокий путник не чувствовал непогоды. «Скорее, скорее, только бы успеть, только бы успеть», — беззвучно бормотал старик. Вдруг от мраморной колонны отделилась тень, и человек в маске сделал молниеносный выпад, стараясь ударить его ножом. Но старик оказался быстрее. Правой рукой он легко перехватил кисть нападавшего, резким движением сломал ее, и левой наотмашь ударил противника по голове. Человек в маске упал на землю и больше не шевелился. Вместо того чтобы продолжить путь, старик спрятался за колонной, с нетерпением поглядывая на широкую лестницу. Ждать пришлось недолго. Вскоре по лестнице стали спускаться еще двое мужчин. Когда они поравнялись с колонной, старик выскочил и нанес короткий удар кулаком в горло тому, что был поближе, но второй, опытный наемник, с ходу выхватив меч, взмахнул им, стараясь рассечь старика пополам. Несмотря на свой возраст, старик двигался легко и свободно. Он тут же упал на колени и, когда меч убийцы просвистел у него над головой, одним ударом своего короткого тесака отсек ему правую ногу ниже колена. Раздался нечеловеческий крик и наемник рухнул на землю. Еще одно неуловимое движение и больше мучиться ему не пришлось. Мгновение промедлив, старик снова побежал к уже видневшимся дверям.

— Тайла! — изо всех сил крикнул он.

Двери открылись, но только для того, что бы выпустить еще трех убийц.

Однако задержать старика им тоже не удалось. Он перепрыгнул через первого и точным движением начисто отсек голову оказавшемуся перед ним второму убийце. Пока первый поворачивался, занося боевой топор, старик бросился под ноги третьему, тот упал и топор со всей силы опустился ему на спину. Времени, за которое убийца снова поднимал топор, хватило старику на то, чтобы кинжалом проткнуть ему грудь как раз под ребрами.

Но когда старик вбежал в дом, он понял что опоздал. Главный зал, некогда самый изысканный в округе, был разорен: опрокинутые кубки лежали на иссеченном трещинами полу, стулья были разбросаны, а на высокой круглой железной подставке блестели осколки огромного хрустального шара. Старик, еще недавно с легкостью противостоявший наемным убийцам, сжался, поник и тут же почувствовал груз своих лет. Он понял, что произошло. Больше спешить было некуда. Его жена похищена и выкупа, к сожалению, у него никто не потребует. Но тут в потухших глазах старика вспыхнул огонек решимости: он будет искать ее, будет, пусть даже на это уйдут все его жизни!

* * *

Кирка с силой опускалась на неподатливый камень, и во все стороны летели острые осколки. Си Линг устал, но прекращать работу не хотел: к полудню, как он рассчитывал, закончить ему не удалось.

Вот уже больше месяца Линг жил вдали от людей, в горах. Он скрылся от всех, чтобы исполнить свою самую заветную мечту: высечь на вершине скалы огромную статую. Но пока у него ничего не получалось. Никак не приходило вдохновение. Он даже точно не знал, кого или что хотел бы изваять. Совершенно ясным было одно: это должно быть что-то такое, чем бы веками могли восхищаться люди и вспоминать о нем, скромном скульпторе из небольшого городка.

И вот сегодня Линг что-то смутно почувствовал. Он стал работать с увлечением, и впервые за многие дни в его голове стали вырисовываться контуры будущего шедевра. Обычно Линг начинал работать грубой киркой, стараясь как можно быстрее уловить самое основное в будущей скульптуре. Со лба градом катился пот, глаза слезились, а руки уже ничего не чувствовали. «Ладно, последний удар и хватит, а то скоро стемнеет», — решил он. Линг размахнулся и с силой опустил кирку в заранее намеченное место, но вдруг, вместо того, чтобы отколоть небольшой кусок твердого камня, кирка пробила его насквозь и по самую рукоятку ушла в расщелину горы.

Огорчению Линга не было предела: только начало получаться, и именно в этом месте скала оказалась полой. Скульптор выдернул кирку и, тут же почувствовал порыв воздуха, вырвавшегося из пролома. Несомненно, внутри было какое-то значительное пространство. Линг вынул из кармана свечку, которую всегда носил с собой, зажег ее и поднес к отверстию. В неярких отблесках света, он увидел своды довольно большой пещеры. Внизу громоздились покатые валуны, а вдалеке черным облаком наплывала темнота. Огонь свечи не мог осветить всю пещеру полностью.

«Вот это да! — присвистнул Линг, — похоже, пещера большая, а до дна не далеко. Попробую я спуститься, вдруг найду что-нибудь интересное». Несмотря на приближающийся вечер, Линг за несколько ударов расширил проход настолько, что мог пролезть, и легко спрыгнул вниз. По мере того, как скульптор продвигался вдоль пещеры, тьма расступалась, и вскоре уже можно было различить стены этого творения природы. Линг подошел к ним вплотную и потрогал шершавую поверхность камня, испещренного правильными бороздками. Ему стало не по себе: хорошо зная все тонкости своего искусства и внимательно изучив стены, Линг наверняка мог сказать, что создателем пещеры была вовсе не природа, пещеру в скале кто-то вырубил. Внезапно в голове у него мелькнула нелепая мысль, но Линг все-таки решил проверить ее. Он подошел к сделанному им отверстию и тщательно осмотрел его. Ошибки быть не могло: раньше здесь был проход, который замуровали… изнутри. Линг прислонился к холодным стенам. «Значит, — стал рассуждать он, — выход из пещеры должен быть в другом месте».

Пройдя несколько шагов вдоль пещеры, Линг заметил в глубине какой-то отблеск. Это как раз и мог быть выход. Странное чувство охватило Линга. Его с непреодолимой силой влекло дальше, к этому отблеску; он очень хотел увидеть, что же скрывалось там, вдалеке. Неожиданно перед Лингом появилась широкая мраморная лестница, залитая дождем. Это было просто невероятно. Он закрыл глаза и, подождав немного, медленно открыл их. Перед ним снова были стены пещеры: видение исчезло. Никогда раньше Линг не испытывал ничего подобного. За свои тридцать с небольшим лет он ни разу не видел таких мраморных лестниц.

Между тем, свеча хорошо разгорелась, и иногда казалось, что чем ярче она горела, тем сильнее был отсвет впереди. Именно отсвет, потому что, подойдя ближе, Линг увидел не выход, а большой, в человеческий рост камень,… отражавший пламя свечи. Вскоре, как в зеркале, он увидел в камне и свое собственное отражение. Однако в этом каменном зеркале он выглядел довольно странно. Большие валуны, своды пещеры и свеча отражались в нем очень четко, такими же, какими были и на самом деле; его же отражение расплывалось, все время неуловимо меняя форму: то он видел себя в образе совсем молодого юноши, то зрелого мужчины, то седого старика. Иногда ему казалось, что лицо, смутно выделявшееся на четком фоне пещеры, тоже неузнаваемо меняется: то перед ним стоял кареглазый мулат, то житель востока, то горец.

Линг, с широко раскрытыми от изумления глазами смотрел в необычный камень. Вдруг, в каменном зеркале, за его спиной мелькнула чья-то тень. Первым желанием Линга было броситься к камню, но вспомнив о том, что это только отражение, он быстро обернулся и допустил роковую ошибку: за его спиной никто не стоял. Но из зеркала появилась когтистая шестипалая рука, схватила его за горло и крепко сжала.

Почувствовав, что его душат, Линг рванулся изо всех сил и вдруг услышал, как что-то хрустнуло. Мгновение он ничего не видел, но потом все-таки вырвался. Когда же, разгоряченный, он посмотрел в камень, то замер от ужаса. Линг стоял прямо перед камнем и видел в зеркале всю пещеру; он не видел лишь того, что ожидал увидеть сразу — своего отражения. В зеркале его не было! Линг подвигал руками, посмотрел на них и… ничего не увидел. Зато он увидел другое. На каменном полу, возле зеркала безжизненно лежало его тело: на горле виднелись синие следы, голова нелепо свернута набок — шея была сломана.

Линг ничего не мог понять. Ведь он же смотрел и видел, ощущал себя и в тоже время уже не существовал. Он был мертв. Его убили. Странное чувство охватило Линга. Ему казалось, что он находится сразу в нескольких местах, он как бы расширялся, заполняя собою пещеру. До вырубленного отверстия оставалось совсем немного. Скоро он достигнет его, вырвется наружу и окончательно исчезнет, растворившись в огромном мире. Лингом завладело отчаяние. Отчаяние и чувство страшной несправедливости. Он умирает, хотя никому не сделал ничего плохого. Лингу вдруг невероятно захотелось отомстить тому, кто его убил. Это чувство стало настолько сильным, что позволило ему сосредоточиться, и вдруг он почувствовал, что перестал расширяться. По мере того, как росло его напряжение, он уменьшался и вскоре сжался до своего прежнего состояния. Однако Линг понимал, что долго так продержаться он не сможет. Вскоре он вновь станет расползаться и тогда сил сосредоточиться у него уже не хватит. Действовать надо было быстро. Линг повернулся к зеркалу и решительно прыгнул прямо в него, туда, откуда пришел убийца.

Конец ознакомительного фрагмента.