Группа крови на плече. Кодекс спецназовца

Алексей Вязовский (2025)

Николай Орлов продолжает свою миссию в составе группы специального назначения «Гром». Красные береты находятся в самом сердце истории, чтобы изменить ход событий. Их миссия опасна и полна испытаний, но они готовы бросить вызов судьбе. Каждый боец обладает уникальными навыками и боевым духом. Вместе они преодолевают трудности и ломают ход истории одним ударом ладони.

Глава 5

— Пиво.

— Pivo.

— Хлеб.

— Печиво.

Черный перелистнул справочник-путеводитель по Праге, вздохнул. Чешский давался ему сложно, хотя вроде бы язык похожий, славянского корня. За иллюминатором шумели моторы самолета, в глаза било яркое весеннее солнце.

Самолет набрал высоту, пробил облачность, мы позевали — снять заложенность ушей — и всей группой взялись учить самые распространенные фразы на чешском. Пригодятся.

— Воровать — хм… предупреждать.

— А позор, милиция ворует — это знаешь, что? — засмеялся я. Было дело в далеком будущем, в начале двухтысячных — скатался в турпоездку в Прагу. Пиво, колено, все как положено.

— Нет, не знаю, — майор опять вздохнул.

— Внимание, милиция предупреждает.

— Откуда вы это можете знать? — в мою сторону блеснули очочки цэковца, что ехал во главе группы. Точнее летел. Имел цэковец странное имя Вилорик и обычное отчество Иванович. Мы сразу друг другу не понравились. Очкарик с крысиной мордочкой, выступающими зубами. Так и гляди — вцепится. И я — двухметровый амбал, в форме, с государственными наградами… Именно в таком виде мне приказали в Большом доме явиться для инструктажа на Старую площадь в ЦК. При всем параде.

— У меня были хорошие консультанты в Комитете, — вежливо ответил я на выпад Вилорика. — Например, знаете, как называется этот самолет?

Я постучал ладонями по подлокотникам кресла.

Вилорик промолчал, отвернулся.

— Летадло!

Группа из двух гэбэшников и трех гэрэушников, что летела вместе с нами, заулыбалась. Всем было скучно, до еды еще час пилить по воздушным ямам, а профессиональный разговор при посторонних невозможен.

— А как стюардесса? — Черный облизнулся на аэрофлотовскую красавицу, что шествовала походкой манекенщицы по проходу.

— Тоже юмор, Райкин отдыхает. Летушка.

Теперь уже группа в голос засмеялась, начала активно листать справочники. Летели мы под легендой тургруппы из министерства внешней торговли — на что имели специальные документы прикрытия. Я теперь по паспорту был Евгений Александрович Третьяк. Черный именовался Степаном Кузьмичом Белым. Кто-то в Комитете решил пошутить. А может, в министерстве был сотрудник с такой фамилией. Второе вероятнее. Ибо шуток Алидин не понимал, всю последнюю неделю мозг мне долбил правилами конспирации, слежки и — даже лично принял экзамен. Я должен был проехать в условленное место в Москве — оставить пакет в тайнике. На станции Маяковская мне сели на хвост коллеги из «Семерки». В мои задачи входило стряхнуть хвост, провериться и незамеченным доехать до пункта назначения. А как доехать, если тебя ведут несколько радиофицированных бригад — одновременно под землей и по поверхности?

— А чего цэковца зовут Вилорик? — шепотом спросил я Черного. — Странное имя.

— Нормальное, — также тихо ответил майор. — Ему уже прилично за сорок, а в тридцатые годы какие только имена не давали. Октябрины и прочее. А Вилорик — это Владимир Ильич Ленин, освободитель рабочих и крестьян.

Кучеряво. Я поправил галстук в мелкую клетку, такую же, как на твидовом костюме. К поездке меня прилично так жена приодела, достала даже шляпу-федору и запонки. Все жаловалась, что страшно отпускать. Всплакнула. И не раз. У Яны начался второй триместр, и характер сразу поменялся. Куда делась жизнерадостная смешливая «зажигалочка»? Слезы, упреки, подозрения — весь набор семейного дятла. Теща что-то сглаживала, но она работала заведующей какого-то закрытого архива, поэтому некоторые, самые мощные наши баталии случались в ее отсутствие.

Я закрыл глаза, попытался отрешиться от семейных проблем. Что мне там вдалбливал другой дятел по имени Виктор Иванович Алидин?

Правило первое. Контролировать свои профессиональные навыки, ни в коем случае их не демонстрировать открыто. Не показывать знакомство с огнестрелом, не хвастать и не применять рукомашество и ногодрыжество. Вдруг будут грабить (хотя Прага — очень спокойный город) — со слезами и соплями отдавать кошелек. Инструкция вторая — не сближаться с женщинами.

— Я тебе даже не про супружескую верность толкую… — за рюмкой чая пояснял мне Алидин. — Взрослый мальчик, знаешь, что бывает и что можно намотать на винт… Я про сближение с дамами. У них есть какая-то чуйка на странности в мужчинах. Могут и в вещах покопаться, пока не будет тебя рядом. Совсем не проявлять внимание к чешкам не получится — уверен, будут виться рядом. Причем такие, что по-русски говорят свободно. Это подозрительно, если ты вообще смотреть на них не будешь. Но придумывай разные оправдания, почему ты не можешь сходить вместе с ними в парк, на экскурсию… Составь список, сразу используй.

По салону начали разносить еду, группа оживилась. Посыпались шуточки про сто грамм, кто-то закурил. Интересно, когда уже запретят дымить в самолетах? В восьмидесятых?

— Третье… — у меня в голове продолжал вещать Алидин. — Дубчек поменял главу Службы госбезопасности Чехословакии. Был Вильям Шалгович, наш человек на сто процентов. Но Дубчек его задвинул заместителем министра в МВД под этого западного упыря — Йозефа Павела. Имей в виду — чешские менты — ваши самые главные враги. Госбезопасность сейчас возглавляет какой-то мутный словак, заместитель Шалговича. Они не в деле. Помогать не будут, но и вредить тоже. А вот МВД…

Я начал вспоминать фотографии, что мне показывали в Большом доме. Само собой — сам Дубчек. Его «говорящая голова» — философ, радикальный идеолог демократического социализма Иван Свитак. «Упырь» — Йозеф Павел. Команда Дубчека в ЦК — премьер Олдржих Черника, Йозеф Смрковский и Франтишек Кригель. Всего в Комитете считали, что достаточно изолировать и вывезти в Союз семь-восемь основных фигурантов будущей Пражской весны, и все пойдет на спад. Тем более в руководстве страны есть и наши люди. Помимо Шалговича это министр обороны — Мартин Дзур. Все военные аэродромы — в первую очередь в Пардубицах под Прагой — в нашем полном распоряжении. Легкой прогулки в Прагу не ожидается, но и не Вьетнам с ковровыми бомбардировками, зелеными беретами…

— Вам кофе или чай? — рядом со мной остановилась тележка с напитками, стюардесса мило мне улыбнулась.

— Кофе, пожалуйста. — Я зевнул, потянулся в кресле. Случайно прикоснулся ладонью к ноге девушки и, дернувшись, чуть приподнял юбку.

— Ой, извините, случайно.

Советская летушка мило покраснела, передала мне стакан с кофе. Пошла дальше по проходу. С трудом отвел взгляд от покачивающихся полушарий, пихнул Черного, который глазел в ту же сторону:

— Ты же женат!

— Ты тоже. А за случайно — бьют отчаянно…

Я представил, что бы со мной случилось за такой невольный харассмент в будущем. Скандал, снятие с самолета…

После еды я покемарил. Уже без всяких лишних мыслей в голове. Разведчик из меня, как из говна пуля — чего беспокоиться? Проснулся, как самолет начал снижаться.

Сажали нас в аэропорту Рузине под Прагой в туман. Самолет несколько раз делал заходы, наконец шасси коснулись взлетки… и никто не зааплодировал. Нет еще такого обычая. Хотя лица у некоторых пассажиров были вполне себе бледные.

В здание аэропорта мы по-простому потопали пешком. Благо близко. Никаких «рукавов» в Рузине не наблюдалось. Может, их и на Западе еще нет?

Границу прошли мигом, никто к нам не приглядывался. А вот багаж пришлось ждать.

— Копались… — тихо на ухо мне произнес Черный, получив свой чемодан. — Контрольки нарушены.

М-да… Учиться мне и еще раз учиться — контролек у моего чемодана не было.

* * *

— Товарищи, давайте сразу, на берегу, так сказать, договоримся… — начальник резидентуры, полковник Васильев снял очки, протер стекла бархоткой. — Никакой самодеятельности, действуем строго по утвержденному плану.

Всю нашу группу сразу по приезде в посольство загнали в защищенную комнату, которая больше напоминала учебный класс по географии, только без окон. Столы-парты, на стене висят две карты — Праги и Чехословакии.

— Каждому из вас будет придан сотрудник резидентуры, — продолжал тем временем вещать Васильев. — Он поможет освоиться в Праге, организует слежку за нужными чехами.

Дальше резидент посвятил нас в детали оперативной обстановки. Она была странная. Еще неделю назад в Праге собирались многотысячные митинги, которые, кстати, привели к тому, что просоветский президент Новотный был вынужден уйти с поста. В прессе после отмены цензуры открыто поливали компартию Чехословакии.

— Деньги на митинги дают из английского посольства… — Васильев раздал нам фотографии скрытой съемки. Судя по подписям — Йозеф Павел встречался с третьим секретарем, неким Уинсли.

— Американцы тоже зашевелились… — Нам отправилась новая пачка снимков. Какие-то люди вокруг 138-й «Татры», что-то грузят.

— Это разгрузка нелегальной литературы и листовок возле Карлова Университета, — пояснил Васильев. — Спасибо чешской госбезопасности. Там еще есть верные нам товарищи. Хотя надеяться, что все будет оперативно пресекаться при новом руководстве — не приходится.

При всем этом последняя неделя выдалась в Чехословакии спокойная. Верующие чехи праздновали католическую Пасху, завтра намечался еще один, уже всеобщий народный праздник — Памлазки. Чехи мужского пола в этот день ходят от дома к дому, поют песни — что-то вроде колядок, шлепают окрестных дам по пятой точке ивовыми прутьями. Бухают, конечно. Куда уж без этого.

— Пока идите, размещайтесь в гостевом крыле, — распорядился Васильев. — Получайте в бухгалтерии командировочные.

Как выяснилось, нас опять поселили в одной комнате с Черным, что вызвало тяжелые вздохи майора.

— Могли бы разориться и на отдельные номера в гостинице.

— Мы тут по службе, — сказал я, задумчиво разглядывая незнакомую бутылку из-под нарзана. Яна положила в чемодан часть «заговоренной воды». — Приводить дам будешь в Союзе.

— Их не надо приводить — сами приходят, — хохотнул майор, выкладывая вещи. — Потом не выгонишь.

— Да-да… Ты у нас половой гигант. Бедные чешки, так и не познают радостей настоящей любви.

* * *

Вилорик собрал нас у себя через час — начал проводить свой инструктаж, который был тосклив, уныл, напоминал «молебны» дивизионного замполита. Про политическую бдительность, вот это все. Не зевать удавалось лишь огромным усилием воли.

Наконец, и эта пытка закончилась, нас отпустили в бухгалтерию, где выдали по триста крон на нос. Там же в коридоре меня поймал молодой румяный парень с короткой стрижкой, в костюме.

— Евгений Александрович, я Сергей.

Я сначала даже не понял, к кому он обращается. А потом вспомнил свою легенду, пожал Сергею, который оказался совсем не с дворянской фамилией — Корзинкин, — руку. Мы зашли в один из пустующих кабинетов, мой визави выложил на стол фотографии большого частного дома за высоким забором.

— Это резиденция Дубчека в Коширже. Пражский район такой, — пояснил Сергей, — с частной застройкой.

— Скромненько как-то, — удивился я. — А как же резиденция в Пражском Граде?

— Это президентская. Но чехи недавно… ну… свергли Новотного. Она пустует. А Дубчек ездит в здание ЦК прямо из своего собственного дома.

Вот, собственно, где собака порылась. Чехи так легко подорвались на эту «Весну» именно потому, что капитализм в их стране никуда не девался — частные дома, сельхозугодия, мелкий бизнес… Народу захотелось большего. Все то же самое, но без коммунистической партии, цензуры и «железного занавеса». Беда в том, что в комплекте идут базы НАТО и уже «вашингтонский обком». Который будет сильно так похуже «кремлевского».

— Из хороших новостей… — Сергей растянул рот в белозубой улыбке. — Сигнализацию по забору и в доме у Дубчека делали сотрудники «Девятки». Еще пока отношения были нормальные. Там предусмотрено дистанционное отключение.

— Что же… Ситуация резко упрощается, — покивал я, пригляделся к дипломату. — Что-то ты молод для разведчика.

Сергей сильно покраснел.

— Выпуск Краснознаменного института прошлого года.

— Разве ты не должен сначала в центральном аппарате послужить пару лет?

— Должен, — парень вздохнул, — но тут такая возможность подвернулась. В Праге открывается временная резидентура, нужны специалисты со знанием чешского. А у меня мама с отцом работали в Праге десять лет назад. В торгпредстве. Я ходил в обычную чешскую школу. Ну и выучил язык. Он же простой.

— Ага, простой. Скажи мне, как будет волк по-чешски.

— Влк.

— А горло?

— Крк. Да, вы правы, есть сложные слова. А откуда вы про них знаете? Учили язык?

— Во-первых, давай на «ты». Во-вторых, я тоже готовился к командировке.

— Ясно. Пойдем в город? Нам же туристов надо изображать. Только вот что… Выходим по одному. На всякий случай.

Нормально так… Это что же, в резидентуре боятся, что за посольством установлена слежка? Кстати, вполне может быть.

* * *

Маршрут наших передвижений оказался весьма стандартным. Вацлавская намнести, Староместская площадь, потом спуск к Влтаве и Карлов мост. Тут я вспомнил, что надо играть туриста, начал щелкать фотоаппаратом, пялиться с открытым ртом на средневековые красоты.

После моста мы зашли в хосподу, приняли первую кружечку чешского праздроя. Туман над столицей разошелся, начало припекать солнышко. Я снял пиджак, перекинул его через руку. Но новая порция охлаждения все равно потребовалась — вторую кружку пльзеньского светлого мы приняли, не доходя до Пражского Града.

Город был пуст — чехи сидели по домам, праздновали Пасху. Только в одной хосподе к нам подсели какие-то рабочие, в спецовках. Узнали, что мы из Союза — сразу проставились рюмками мятной настойки под странным названием «зеленоу». Мы ответили более привычной сливовицей. Нет, простой народ тут вполне нормально настроен. Это все интеллигенция никак не наиграется в либерализм.

— Нас ведут, — тихо произнес на улице Серый, завязывая шнурок на ботинке.

А я ничего и не заметил. Хотя и проверялся. И что делать? Открываться? Подозрения возрастут. Возвращаться в посольство? Приведем за собой хвост.

— Надо как-то незаметно оторваться. Есть идеи?

Сергей задумался, кивнул. Мы вернулись к Влтаве, встали возле уличного столика хосподы. Взяли легкий перекус — кнедлики со свининой и странной красноватой капустой, которая, впрочем, на вкус ничем не отличалась от обычной зеленой. За соседним столиком расположилась пара — мужчина и женщина. Причем последняя, в отличие от невзрачного спутника, была красива. Блондинка. Высокие скулы, зеленые дерзкие глаза, пухлые, чувственные губы. Пара не обращала на нас внимания, делала заказ официанту. Сергей же, напротив, подозвав кельнера, расплатился. Я увидел счет и обалдел. Кружка пива — полторы кроны. Порция свичкова на сметане — еще три. Через пятьдесят лет все это будет стоить в десять раз дороже.

— Вон там кораблик готовится к отходу, — тихо произнес Сергей. — Экскурсия по Влтаве.

— Понял! — тут же ухватил я идею разведчика. — Садимся в последний момент.

Неспешным шагом мы пошли вдоль пристани, и как только кораблик издал прощальный гудок, а матросы начали убирать мостики, мы махнули рукой, почти запрыгнули на борт.

— Камарады! — к нам вышел, судя по фуражке, сам капитан. — Не мужете то уделать! Небеспечно…

Сергей что-то успокаивающе ответил на быстром чешском, купил билеты.

— Ну и толку? — поинтересовался я, когда мы заняли свои места на пустой палубе. — Корабль вернется обратно к пристани, и там нас будут ждать.

Я пригляделся к парочке. Не они ли нас пасли? На лице блондинки, которая смотрела в нашу сторону, мелькнула гримаска раздражения.

— Корабль делает короткую остановку в Пражской Венеции, — пояснил Сергей. — Там и сойдем.

— Тут есть своя Венеция? — удивился я. Речные экскурсии я как-то пропустил, когда был в Праге.

— Небольшой затапливаемый район вверх по реке, — пояснил мой помощник, кидая кусочек стибренного с тарелки кнедлика проплывающему мимо лебедю. Тот только протянул длинную шею, как сверху свалилась чайка и первая успела к хлебу.

— Как ты понял, что они нас пасут? — полюбопытствовал я.

— Переодеваясь, забывали менять обувь… — Сергей открыл карту Праги, показал мне район Коширже, дом Дубчека.

Всех фигурантов мы разделили. Черный брал Йозефа Павела, я — Дубчека, остальным достались более мелкие фигуры.

— Надо бы за домом последить. Есть идеи?

— Милиция гоняет паркующихся рядом с домом автовладельцев. — Сергей почесал в затылке. — Но одна идейка есть. Завтра займемся слежкой.