Стая. Ковчег 5.0

Алексей Владимирович Пинчук, 2016

«Ковчег 5.0» – прекрасный новый мир… Мир, в который перенесется сознание людей, если на Земле случится конец света. Нет, разумеется, не всех людей, а только тех, кто своевременно оплатил свой «билет в рай». Но что-то пошло не так, и вместо комфортной жизни переселенцы вынуждены выживать во враждебном диком мире, где главный закон – закон силы. Хочешь жить, стань сильным. Или умри…

Пятый день от заселения Ковчега

— Эй, басурманин, хватит уже свои деревяшки мучить, иди есть, темнеет уже, — проорал массивный, заросший густой, почти черной щетиной мужик, снимая с костра котелок, сделанный из старой солдатской каски. — Тьфу ты, Лея, объясни ему, а то у меня руки заняты.

— Леший, я вам что, всем переводчиком подрабатывать нанялась? Весь день меня дергаете, — возмутилась Лея, показывая жестами корейцу с хитрым именем Ли Чего То Там прекратить тренировку.

В прошлую ночь мы так и не пошли грабить маяк, решив набить немного опыта на ловле рыбы, благо пока ее было много даже у берега. Набрать удалось около пяти уровней каждому. За уровень система выделила по три свободных очка характеристик, которые мы, посоветовавшись, решили пока не распределять. Опытными игроками ни она, ни я не были, но и отсутствием логики тоже не страдали, и эта логика подсказывала, что со временем получать очки характеристик за тренировки будет все сложнее, вот тогда и нужно будет решить, какие параметры кому из нас важнее. А пока я понимал только один параметр — силу. С ней было все ясно, в отличие от, например, ума. Ну не прокачан у меня ум, и что, я теперь тупой? А прокачаю, сразу умным стану? Правда, Лея что-то бормотала про магию, но поскольку ее у нас нет, то и вслушиваться в ее объяснения я не стал.

Кроме того, Ковчег вторую ночь подряд продолжал открывать нам свои тайны. Но все по порядку. Прошлым вечером к нашему костру вышли двое. Один тощий, среднего роста, с длинными эльфийскими ушами, ни бельмеса не понимающий ни по-русски, ни по-английски, кореец, чье имя мы дружным решением сократили до Ли, а второй… Вторым оказался тот самый храбрец из троицы наших преследователей, которого застрелила Лея. Причем последний нас абсолютно не помнил и был уверен, что попал в Ковчег только утром. Это все мы выяснили, когда незнакомец, назвавшийся Лешим, одним движением обезоружил Лею, наставившую на него ружье, и поинтересовался, всех ли гостей мы принимаем так враждебно. Впрочем, надо отдать должное Лее, которая, мгновенно сориентировавшись, начала нести чушь о том, что накануне Лешего подстрелили бандиты и она просто не ожидала увидеть его живым. Так мы выяснили, что хотя в Ковчеге и есть возможность возродиться, смерть здесь все же окончательна. Персонаж обнуляется, а значит, воскреснешь не ты сегодняшний, а ты такой, каким был третьего сентября. Без знаний о мире, без одежды и оружия. А самое страшное — забывший друзей и врагов, забывший обо всех опасностях. Если Ковчег продолжает развиваться, то вскоре за рыбой появятся и хищники, и тогда выжить возрожденному станет на порядок сложнее.

Второй человек, прибившийся к нашей маленькой группе, никаких знаний о Ковчеге нам не принес, зато принес знания жизненные. Получив от Леи кусок ткани для набедренной повязки, кореец соорудил себе оружие — пращу. Правда, насколько я понял из ехидных замечаний быстро нашедших общий язык Леи и Лешего, пользоваться пращой он не умел совершенно, и хотя полдня как заведенный швырял камни в мишень, результат пока был плачевным. Впрочем, нужно будет тоже потренироваться, лишним не окажется: камни, в отличие от патронов, валяются тут чуть ли не на каждом шагу.

— Сильвер, ты идешь, или тебе персональное приглашение нужно? — прервал мои воспоминания голос Лешего. — Уха готова.

Я потянулся и, слегка раздвинув ветки своего убежища, выглянул, чтобы убедиться, что солнца уже не видно. Прошлой ночью я не поленился и оборудовал себе лежку в густых кустах, так что ее не было заметно ни с берега, ни сверху, со скалы. Если честно, то когда к нам ночью вышли двое незнакомцев, я долго не мог избавиться от мысли — как бы они повели себя, если бы дело происходило днем, когда я слеп, как крот? Нет, сейчас уже стало ясно, что люди честные, а ну как еще кто нагрянет? Так что полночи я под ехидные замечания Леи и задумчивые взгляды Лешего вил себе уютное гнездышко.

Уха, приготовленная Лешим, оказалась невероятно вкусной. Настолько, что даже отсутствие ложек не испортило обеда. Впрочем, тот же Леший пообещал завтра днем вырезать для всех присутствующих деревянную посуду.

— Ничего сложного, — отмахнулся он от наших вопросов. — Нож нужен острый, а дерево подходящее в лесу подберу.

— Ладно, будет тебе нож, может, даже и топор будет, если повезет. А где ты готовить так научился? Да еще и в походных условиях?

— Так я же из Таежного, егерем там полжизни проработал. Заодно и с деревом научился работать. Оно же как у нас: пока силы есть, ты востребован, а как старость приближается — тебя вышвырнут в ближайший город и наберут молодежь. Вот я себе к пенсии приработку готовил. Сувениры из дерева сейчас огромных денег стоят. Стоили…

— А что это за место такое? Нет, что-то я слышала, но не придавала значения, — Лея вопросительно посмотрела на Лешего. — Какое-то место для богатых, да?

— Не просто для богатых. Для очень богатых. Таежный Угол — это кусок нетронутой тайги на Севере, в котором еще сохранились многие виды диких животных, в том числе и хищники. Егеря следят за тайгой, за балансом среди животных. Иногда отстреливают лишних волков и сдают шкуры за небольшую премию. — Леший допил остатки ухи из котелка, вытер ладонью губы и, отставив котелок в сторону, лег на песок рядом с костром. — Ну а клиенты приезжают выпить на природе, побродить по лесу, иногда поохотиться.

— И все? Все, что ты перечислил, могут себе позволить и простые богачи. Колись давай, теперь уже твоя подписка роли не играет, а девочке всерьез интересно, — я усмехнулся, глядя на удивление, написанное на лице Лешего, и поднял руки. опережая вопрос. — Нет, я не ваш клиент. Просто был знаком с Калгановым и знаю, как он погиб.

— Ладно, тоже мне секрет. Основной доход владельцам Таежного приносил особый вид отдыха. Суть простая: клиента забрасывают в самый центр тайги на вертолете и оставляют одного. Задача — добраться до цивилизации. Новички набирают с собой столько всего, что толком идти не могут, и обычно их эвакуируют на вертолете через несколько дней. Экстремалы поопытнее идут налегке, и иногда даже справляются с задачей без нашей помощи.

— И получают приз?

— Ну… Что-то вроде, — Леший пожал плечами — Нет, материальных вещей они не получают, наоборот, лишаются огромных денег…

— Лея, эти люди имеют все, чего захотят, — перебил я рассказчика. — Им скучно, а тут такой повод вернуться к корням, проверить себя. Прошел маршрут с палаткой, автоматом, маршрутизатором и горой пищевых концентратов — молодец. Ты не только хороший бизнесмен, но и как мужик вполне. Почет тебе в своих кругах и уважение. Немного. Ну а тот, кто с котелком, карабином и спичками отправился по маршруту, — тот еще круче, если даже не дошел. Ну и были два индивидуума, которые с одним ножом добрались до точки назначения. Эти люди в своем кругу вообще за гранью добра и зла.

— Все равно как-то странно… А почему это развлечение только для самых богатых? Там делов-то: нанял вертолет — и все?

— Не все так просто. Во-первых, сначала они проходят своего рода курсы, готовятся к путешествию. Потом заброска, но на этом наше участие не заканчивалось. Над клиентом на пределе видимости постоянно висели несколько беспилотников, и в нескольких минутах лета группа медиков. Выживание выживанием, но умирать-то никто не желает. Поэтому на моей памяти там и умер только один Калганов. Да и то случайно, — Леший нахмурился, вспоминая. — Странная, если честно, была история. Опытный турист провалился в вымоину, при этом даже не сломал ничего. Все бы нормально, но именно в этой яме свила себе гнездо гадюка, которых во всем заповеднике по пальцам пересчитать можно. И как раз на яд этой гадюки у клиента оказалась дикая аллергия. Прибывшие через считаные минуты медики Калганова спасти не успели…

— Ну, все мы смертны, — вздохнул я. Кто бы знал, чего мне тогда стоило найти у торговцев живым товаром именно этот вид змей, да еще и с неудаленными железами с ядом… Впрочем, это дела давно минувших дней, и даже вспоминать их не нужно. Не было этого, и точка. — Ладно, распределяйте дежурство и укладывайтесь, а я пока прогуляюсь.

— Я с тобой, — тут же вскочила на ноги Лея. — А поспать утром успею.

— Останься. Я схожу на разведку, осмотрюсь там, — я кивнул в сторону знакомого нам с Леей поселения, — и вернусь. Дежурить вам втроем будет удобнее.

— Да ладно, — отмахнулся Леший, — с Басурманином подежурим, ничего страшного. Девочка права, поодиночке лучше не ходить. Рыба в реке уже второй день как появилась, кто знает, может быть, в лесу уже хищники бродят. Да и если задержишься, будет кому тебя назад на рассвете привести.

— Вот и я говорю! — Лея победно сверкнула улыбкой и принялась собираться.

— Ладно, чего с вами спорить, — помимо приведенных доводов, в голове мелькнула мысль, что не стоит оставлять напарницу одну с малознакомыми людьми — мало ли что.

Наконец недолгие сборы были окончены, и, взяв с собой жареной рыбы и скудное оружие, мы отправились к маяку.

— Как ты думаешь, стоит им верить? — задумчиво спросила Лея, когда мы удалились достаточно далеко от нашего временного лагеря.

— Леший с виду прост, как три копейки, да и мужик толковый, — пожал я плечами. — Впрочем, спиной лишний раз к нам не поворачивается, осторожничает.

— Думаешь, вспомнил свою смерть?

— Вряд ли. Такого не скроешь. А вот китаец странный немного… — я замолчал, пытаясь сформулировать мысль.

— Кореец. Впрочем, какая разница. Я тоже заметила. Человек, который за несколько секунд соорудил на коленке оружие, но абсолютно не знающий, как с ним обращаться…

— Точно! — я хлопнул себя по лбу. — А я-то все гадаю, что с ним не так? Не доверяет, значит.

— Ага. Или хочет казаться безобидным.

— Ладно, поживем — увидим. На маяке должно было остаться мало народу, нужно заканчивать с ними, чем быстрее, тем лучше. В идеале, к утру не должно остаться тех, кто знает нас в лицо. Потом можно будет переселиться туда самим и принимать пополнение, выходящее из леса. Рассказывать о мире, помогать обустроиться и готовить из них полноценный отряд. Как тебе такой план?

— Почему бы и нет. Если часовой спит, то устранить пять человек будет несложно. Только с переселением я бы не спешила: нет уверенности, что и нас потом так же не зачистят. У нас на троих три патрона, нож, лопата и китаец с пращой, который может оказаться врагом.

— Давай потише, вон уже костер видно, — прошептал я вместо ответа. Ночь была лунной, поэтому к вражескому лагерю мы отправились по противоположному берегу реки, и, как оказалось, не зря.

На крыше старого маяка сидел часовой и, прислонившись к станку с пулеметом, смотрел в нашу сторону. Выругавшись шепотом, я дернул Лею за рукав, заставляя присесть в густой кустарник.

— На крыше пулеметчик.

— Блин. Вот уж действительно, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. А вот и костер… — Лея кивнула в сторону леса — туда, где мы в свое время нашли землянку. — Там еще двое. Сколько же их всего теперь? И это за два дня? Откопали пулемет?

— Или это не они. Наблюдай за лагерем, а я пока подберусь поближе и осмотрюсь.

Для того чтобы переплыть реку, пришлось вернуться на пару километров назад — там и река поуже, и из лагеря меня заметить будет трудно. Наскоро выжав промокший комбез, я, стараясь шагать как можно тише, углубился в лес и не спеша пошел в сторону лагеря. Вскоре впереди появились отблески костра, и скорость передвижения стала еще меньше. Наконец, когда до часовых осталось не больше полусотни метров, я замер, спрятавшись за поваленным деревом, так кстати оказавшемся на моем пути, и принялся наблюдать.

К сожалению, часовые не спали. Оба сидели вполоборота к костру и наблюдали каждый за своим сектором. Это и плюс полноценная армейская форма на них заставляли задуматься. А что если мы с Леей ошибаемся и где-то неподалеку есть город? И эти люди — регулярное вооруженное формирование оттуда. Впрочем, я решил не торопиться с выводами и подождать.

— Когда там смена? — подал голос один из часовых минут через двадцать.

— А чего ты меня спрашиваешь? Я из-за тебя, идиота, часы вчера проиграл. Сиди теперь и гадай.

— Сам ты идиот! Я тебе как мог показывал, что у меня козырей нет, а ты…

— Ой, да заткнись уже, а! Слышал я это уже. Вон смена идет, — один из часовых закинул на плечо старинную винтовку и поднялся, разминая ноги. — Не подходи ко мне, Вася, пока не успокоюсь, — пришибу.

— Жрец тебя потом самого зашибет, — пробурчал его напарник, тоже вставая на ноги.

— А я скажу, что случайно…

Наконец эти двое, переругиваясь на ходу, ушли в лагерь, а их место заняла смена. Новые часовые оказались куда разговорчивее, и вскоре я уже знал, что их группа прибыла сюда вчера на барже с БМК. Утром часть отряда отправляется в какой-то рейд, а часть остается здесь стеречь клетки с пленниками. Дальше собеседники долго и нудно спорили о том, где будет лучше — в рейде или у клеток, — но к единому мнению так и не пришли, а я, сплюнув с досады, пополз в обход поста к маяку. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, да и услышать от этих болтунов что-то ценное — не одна ночь нужна. Эх, зря говорят, что болтун — находка для шпиона… Болтун — это его головная боль.

Проверка имплантов в боевых условиях порадовала: видел я все как днем, в то время как для часовых оставался незаметным. Разумеется, если соблюдать осторожность и держаться в тени. Порадовал также обостренный слух. Уже удалившись от костра на приличное расстояние, я продолжал отчетливо слышать разговоры часовых. Не удалось проверить только «холодную сеть», ну да это и к лучшему. Успеется еще.

Весь следующий час я ползал вокруг вражеского лагеря, высматривая возможные секреты и обходя места, освещенные луной. Вообще было немного обидно — когда импланты толком не работали, по ночам луны не было, а вот теперь светит, зараза, да еще и так ярко, словно торопится наверстать упущенное.

Рядом со зданием маяка ничего интересного не обнаружилось, зато, обогнув его, я увидел внизу пришвартованную баржу с тягачом. Постоянно оглядываясь на пулеметчика на крыше, я спустился под обрывистый берег и замер, стараясь слиться с ним. Рядом с моими ногами в песок был воткнут огромный якорь. В одиночку такой не слишком-то потаскаешь. Впрочем, даже если бы якорь оказался поменьше, это ничего бы не изменило: нос баржи оказался плотно посажен на мель. Наверняка неизвестный водитель буксира специально загнал нос транспорта на мелководье, чтобы в случае неполадок с якорем баржу не унесло течением. Зато с помощью катера снять ее с мели будет несложно.

Хорошо ребята устроились. Тут за каждый кусок железа борешься, а у них уже готовый транспорт. А ведь если еще и топлива к катеру хватает, то они сказочные богачи. Впрочем, маловероятно, что люди спонтанно объединились в группу, нашли одинаковую одежду, оружие, транспорт, топливо, и все это за пять дней существования мира. Ладно, потом подумаем, а пока осмотрим груз.

Осторожно выглянув из-за обрыва, я нашел взглядом пулеметчика и, убедившись в том, что он не смотрит в мою сторону, быстро взобрался на палубу и откатился за единственную постройку — крохотную каюту. Или кладовку, кто знает, для чего здесь эта будка. Прямо передо мной оказался груз, собранный на палубе, — металлические клетки, почти полностью укрытые брезентом. «Ну, проверим, что там мне сегодня фортуна подарит?» — усмехнулся я, отодвигая в сторону уголок брезента, и отшатнулся. Прямо на меня уставилась клыкастая зеленая рожа. Впрочем, с моим имплантом все зеленоватое… Да какая к черту разница? Вместо приятных неожиданностей вроде оружия или патронов, ну на худой конец горы сухпайков, я обнаружил клетку с пленниками, и один из них, выглядевший словно орк с многочисленных рекламных плакатов, не спит и сейчас крепко схватил меня за руку.

— Ты же не из этих, так? — хриплый шепот прозвучал в окружающей тишине как грохот камнепада. — Да не дергай ты руку! Я сильнее, не вырвешься. А если еще и шуметь начну, то ты очень быстро окажешься со мной в одной клетке. Как ты думаешь, я буду этому рад?

Не отвечая, я что было сил рванул руку на себя, но проклятый орк лишь слегка покачнулся.

— Плюс десять силы от рождения, придурок. Еще раз дернешься — и я подниму шум.

— Ну, и подымешь ты шум, и что? — я усмехнулся, стараясь не показывать страха. — Может быть, ты преступник и они тебя везут в камеру? А я так, прохожий, никому даром не нужный.

— Ага, преступник. Точно. И вон те бараны тоже преступники, — орк мотнул головой в глубь клетки, где уже завозились, просыпаясь, пятеро его сокамерников. — И в соседних клетках. А в трюме и вовсе дети заперты — особо ценный груз. Тоже, наверное, преступники, да? Ты дурака-то не включай, работорговцы нас схватили. Продавать везут.

— Какие еще работорговцы? Мир пятые сутки существует! — забывшись, я чуть было не заорал, но вовремя спохватился.

— Скоро рассвет. Выбирай: или ты в клетке, или я на свободе! — отрезал орк. — Ключи от клеток у шкипера, он спит в каюте у тебя за спиной. Тихо зайдешь, заре…

— Да дай ты ему промеж рогов, и он все сразу сделает! — в полный голос воскликнул один из сокамерников орка, протирая спросонья глаза.

А дальше события понеслись вскачь.

Я вызвал окно характеристик и не думая кинул все пятнадцать свободных очков в силу.

За спиной скрипнула дверь каюты.

Я рывком освободил руку и прыгнул в сторону.

За спиной грохнул выстрел.

Пуля рванула штанину, и вместо аккуратного прыжка в воду с последующим отплытием от баржи под водой, я кулем плюхнулся за борт, аккурат между баржей и катером.

Зеленая вода сомкнулась над головой, и я плавно опустился на дно, с трудом сдерживая желание замолотить руками и ногами по воде. Где-то наверху захлопали приглушенные водой выстрелы, заставляя меня прижаться ко дну всем телом. Ночное зрение, как это ни странно, работало и под водой, что несказанно меня порадовало. Прямо над головой застыл огромный силуэт баржи, чуть в стороне вырисовывался катер, похожий на тот, рядом с которым я появился в этом мире. А вот по другую сторону от баржи я увидел скрытые до этого бортами судна две шлюпки, оснащенные подвесными моторами.

А ведь не зря свободные очки берег, не использовал. Вот и пригодились…

ХАРАКТЕРИСТИКИ:

Уровень: 5

Ум: 3

Сила: 20

Ловкость: 4

Телосложение: 5

Свободные баллы: 0

Текущий уровень жизни: 21/80

Текущий уровень энергии: 45/45

Текущий уровень бодрости: 34/100

Интересно, крови здесь нет, а как быть с кровотечением от ран? Неужели никаких последствий?

Словно в ответ на мои мысли, шкала уровня жизни начала работать как часы, отсчитывая последние секунды этой жизни.

20…

19…

18…

Черт, дыхание, наверное, какой-то лимит времени нахождения под водой! — осенило меня. Стараясь не суетиться, я еще раз огляделся и рванулся вверх.

16…

11…

Вцепившись руками в винт катера, я остановил скорость всплытия и как мог тихо, сантиметр за сантиметром, поднял лицо над водой. Несколько секунд блаженства — и вот я опять под водой и, перебирая руками, протискиваюсь в нишу между винтом и корпусом катера. Все, теперь можно и отдохнуть.

У катера на корме оказалась удобная ниша, просматриваемая только сзади, со всех же остальных сторон закрытая. Для чего она, я понятия не имел — просто есть, и ладно. Вряд ли катер куда-то поедет ночью, а я немного отдохну, восстановлю здоровье и потихоньку уплыву, как только все успокоится.

А наверху тем временем суета набирала обороты. Нет, выстрелы прекратились, остановленные властным выкриком, а вот поиски моей бренной тушки только набирали обороты.

–…Да живой он, я тебе говорю, — разорялся кто-то на палубе, — я ему по ногам стрелял, да и светятся они, когда дохнут. Несильно, но я бы заметил!

— Ну, и куда тогда он делся? Жабры вырастил?

Н-да, насчет жабер — это я лопухнулся, сейчас бы не помешали. Был такой вариант при выборе перса, только вот штрафы там еще похлеще моих. Ладно, чего нет, того нет…

— Да хрен его знает, отплыл под водой, а потом рванул на тот берег, темно же…

— Хватит спорить! — донесся с берега тот же голос, что отдавал приказ прекратить стрельбу. — Всем подъем! Семенов, берешь обе группы, Мухтара — и до рассвета прочешите другой берег. Если никого нет, с рассветом идете вверх по течению и действуете по плану. Ну а если найдете этого пловца, доставите его ко мне — допросим, а там решим.

— Я — Волкодав! — откуда-то сбоку послышался возмущенный голос, судя по ломким интонациям, говорившему максимум лет шестнадцать. Следом за голосом до меня долетел звонкий хлопок затрещины.

— Не перебивай командира! Да и потом, шо Мухтар, шо Волкодав — суть-то одна, и морда псиная, и весь в шерсти. Лучше скажи, вот мы сейчас в лес зайдем — а вдруг ты там дивчину гарну встретишь, всю в шерсти, да на четырех лапах? Небось сразу и про нас, и про приказ забудешь?

Ответ паренька затерялся в дружном смехе нескольких луженых глоток, а я принялся вспоминать, что там говорилось про оборотней — вольфаров, кем, по всей видимости, паренек и являлся. Как там было? Получеловек-полузверь, прямоходящий, но может бежать и на четырех конечностях. Быстрый, ловкий, сильный. А еще лохматый. Ну а еще качества? Жрет много — это раз, слышит хорошо и видит — это два. Быстро регенерирует и плохо колдует. Вот и все, что я смог вспомнить из буклетов, которые листал десять лет назад. Но сколько я ни тужился, так и не смог вспомнить единственно важную вещь — может ли вольфар взять след, как собака?

Между тем лодки с поисковыми командами, взревев моторами, неторопливо направились к противоположному берегу. Как там Лея? Догадалась ли убраться подальше отсюда при первых же выстрелах? Впрочем, девочка она умная и наверняка уже бежит к нашему лагерю.

— Кто это был? О чем ты с ним разговаривал? — наверху, по-видимому, начался допрос пленного орка.

— Конь в кожаном пальто! Говорил, сам сшил. Брешет, наверное…

— Слушай, морда зеленая, а ты не охренел ли часом? Я ж тебя…

— Что? — орк явно насмехался над своим надзирателем. — Что ты меня? Убьешь? Давай, подари мне свободу.

— Когда мы прибудем на место, я постараюсь, чтобы тебя послали работать…

— Ты прибудь сначала, — опять перебил орк собеседника. — Мой друг сбежал, но вскоре вернется с подмогой, сечешь?

— И приведет нам новую партию рабов?

— Надежды юношей питают, шкипер, надейся.

— Ладно, — шкипер, похоже, всерьез разозлился. — Эй, дармоеды! Кто хочет на свободу? Кто расскажет, о чем говорили орк с беглецом, тот получит свободу.

— А не обманешь? — новый голос, видимо, кого-то из пленников.

— Говори!

— Зеленый просил убить тебя, достать ключ и открыть клетку, а тот сопротивлялся. Кстати, с вас должок, это же я их вспугнул.

— Хорошо, получишь на обед дополнительную пайку, — довольным голосом проговорил шкипер. — Ну что, зеленая рожа, значит, нам к нападению готовиться? Дурак ты, даже если бы этот твой знакомый смог меня убить, свободы бы тебе это не принесло. Ключик исчез бы вместе со мной. Ладно, развлекайтесь, пошел я досыпать.

— Эй, а как же свобода?

— Что? А, ты все еще здесь? Сейчас зеленый тебе ее подарит, — ехидный смех шкипера начал удаляться, а вместо него с баржи донеслись звуки короткой драки.

— Удобная штука, эта клетка, — где-то у маяка шкипер заканчивал доклад командиру отряда. — Пусть хоть сожрут друг друга, а мы ничего не теряем.

— Это да…

Голоса удалились, и наконец наступила предрассветная тишина.

Мысли в голове скакали как бешеные. Как? Кому нужны рабы? Впрочем, это-то ладно, наверняка найдутся желающие — нашлись же эти охотники. Но как рабство возможно в игре? Перестал есть, умер — и вуаля, ты свободен как птица в полете. Пленники на барже вполне могут не знать о том, что в нашем новом мире есть возрождение. О том, что все можно начать заново, пусть откатиться назад в развитии, но вновь стать свободным, достаточно лишь умереть. Ну, эти пленники не знают, но рано или поздно найдется тот, кто им об этом расскажет, — и что тогда станет с этими работорговцами? Останутся без своего живого товара? А как же покупатели, они тоже не понимают этого? Нет, не может быть, чтобы столько народу не додумалось до такой простой вещи, но вряд ли. А что тогда? Что означает последняя услышанная мной реплика шкипера? Как ни крути, а вокруг цифровой, выдуманный мир, и некоторых его законов я не знаю. Но, черт возьми, кто бы стал оплачивать абонемент в Ковчег, будь в нем возможно рабство? Да никто.

Мои размышления о бытии в новом мире были прерваны самым бесцеремонным образом — большая, больше моего роста в длину, явно хищная рыбина проплыла рядом с моими ногами, заставляя вжаться всем телом в холодный металлический корпус катера. Черт, какое счастье, что я тут в одежде бултыхаюсь… Вот не было печали, да новые проблемы появились. Если в реке такое страшилище у берега плавает, то что же мне на дне попадется? Впрочем, я и так оказался в западне, и даже если в реке нет таких хищников, что польстятся на мою невкусную тушку, все равно уплыть от катера в ближайшее время мне не светит. Рассвет уже скоро, но наверняка берега все еще прочесывают работорговцы, которые уберутся лишь на рассвете, когда я слеп как крот. Вода в реке пока не вызывает особого дискомфорта, но я сижу в ней не больше часа, а что будет часов через пять? Или десять? Я вздохнул и мысленно обругал себя за нытье. В конце концов все не так плохо, я жив, и шансы выбраться у меня еще остались.

Как оказалось, я был прав: все было очень даже неплохо. Первую пару-тройку часов… Или больше, сложно определить, сколько прошло времени, сидя по горло в воде с плотно закрытыми глазами. Рассвет давно наступил, а я все еще торчал под катером, а надо мной вяло перебрасывались ничего не значащими словами часовые. Сначала я ругал себя последними словами за то, что не уплыл сразу, но потом прекратил это бесполезное занятие и дремал «одним глазом», как умеют лишь старые солдаты. Сядет вот так рядовой подремать в неположенное время, а сам в это время и руками что-то делает, изображая работу, и взгляд, направленный на него, чует, куда там новомодным сенсорам… Я даже сумел достать из вещмешка, того самого, в котором мы с Леей хранили яблоки, приготовленную накануне рыбу и на ощупь ее съел, благо после того, как импланты окончательно сформировались, муки голода уже не очень сильно меня терзали, и есть мне нужно теперь не так часто. Всего лишь вдвое чаще, чем нормальному человеку. Проблемы начались потом.

Шкипер, или кто еще, задумал провести обслуживание двигателя. Не, ну вот откуда здесь, именно в этом месте и именно сейчас, взялся человек, который что-то понимает в устройстве двигателя аж из двадцатого века? В общем, как бы то ни было, спать мне больше не пришлось, ибо при малейшем намеке на то, что двигатель сейчас будут заводить, я отталкивался от катера и нырял на дно. Первый раз было страшно, да что там, я был почти в панике. А потом сквозь толщу воды разглядел, что винт едва крутится в холостом режиме. Все могло измениться, если бы катер дал ход, так что слушать пришлось в «оба уха», но обошлось. Всего я так нырял раз пять или шесть, пока шкипер не счел, что двигатель в порядке или, что тоже может быть, ему просто надоело изображать бурную деятельность и он уже вполне продемонстрировал свою важность и значимость остальным членам команды. Как бы то ни было, спать я больше не рискнул.

Спустя еще какое-то время, когда мое тело уже всерьез начало коченеть и терять чувствительность, прибыла одна из шлюпок охотников, с добычей.

— Шкипер, принимай пополнение — кореец двоих заарканил, говорит, еще один был, но либо здесь где-то шарится, либо сдох ночью.

— Опасен?

— Днем нет, днем он слеп, как крот, а вот ночью он ходячий прибор ночного виденья. Вон девку поспрашивай, она с ним с самого начала. Только сперва в клетку упакуй, уже руки устали ее удерживать, все башку себе о борта разбить пытается. А на берегу, как поняла, что к чему, так корейца чуть на перерождение не отправила, прям зубами, тот аж родной язык забыл, все на русском ругался…

— Сам-то он где?

— Решил подождать третьего, сказал — к отбытию вернется. Давай, разгружай, да мы ужинать пойдем.

Наверху завозились, перетаскивая что-то тяжелое, а я тихо заскрежетал зубами. Черт, вот чуял же, что что-то с этим Ли не так, но отмахнулся. Теперь назад нельзя — лагерь стерегут, припасов с собой почти нет, оружие — только нож да лопатка в рюкзаке. Было жаль Лею. Как ни крути, но за эти несколько дней я к ней успел привязаться. Давно я не пускал никого в свою жизнь, жил как в окружении вероятных врагов, когда сегодня ты отмечаешь с человеком его день рождения, а завтра выполняешь заказ на него. Глупо так все вышло, но освободить ее я не смогу, факт. Это только в фильмах главный герой один голыми руками рвет на куски врагов, всех побеждает, всех спасает и никогда не умрет…

–…Где ваш третий? — наверху уже вовсю шел допрос. Судя по звукам, Лешего, после его монолога о том, куда отправиться вопрошающему и что ему там делать, то ли убили, то ли избили и заткнули рот.

–…Да говорю же вам, его в воде застрелили, я вспышку видела…

Дальше я старался не слушать. Этого чувства я не испытывал уже давно, пожалуй, с тех самых пор, когда меня под обстрелом несли на себе двое сослуживцев. Один из них потом лежал в госпитале на соседней койке. Второй тоже лежал, где-то там, в джунглях, в воронке от мины. Тогда я еще не был чудаком на букву «мэ». Или уже был?

Скоро закат — тогда я и решу, как быть дальше.