Бутерброд

Алексей Владимирович Зелепукин (2022)

Буква, она сама по себе просто закорючка, но собравшись в слово — они уже имеют вес. А если слова объединяются в рассказ, то это уже грозная сила. и эта сказка — о ней.В выходной день Арканисту досталось задание, которое вызвало в нём только праведный гнев. Пока люди спешили на праздник, он недовольно топал в совершенно другую сторону, неизбежно отдаляясь от всеобщего веселья. Так бы и брёл студент, жалуясь на несправедливости судьбы, если бы не неожиданная встреча и… Бутерброд, разделённый надвое.

Юный арканист брёл вдоль старого торгового тракта. Мимо сновали гружёные телеги с добром. Сельчане спешили на новогоднюю ярмарку — обменять плоды своего труда на изделия городских мастеров.

Вечером на главной площади обещали огненные фейерверки и праздничный пир, поэтому ехали целыми семьями. Детвора смеялась и елозила в нетерпении под окрики внимательных матерей.

Скрипели деревянные оси, стучали колёса о выбоины мостовой, ржали лошади, кричали мулы, подгоняемые ударами хлыстов. Кое-где даже слышалась ругань — люди скандалили за право очереди на проезд. Утро обещало погожий солнечный день.

Зима в этом году выдалась тёплая, но многоснежная. Деревья вдоль тракта были величественно прекрасны в своих зимних убранствах, которые блистали в лучах солнца, словно драгоценные каменья придворных дам. Дорога огромной широкой полосой уходила в долину. Там, за каменным мостом через полноводный Турбэн, скованный достаточно толстым слоем льда, начинались широкие леса Крумбаля. А чуть дальше, мимо широких полей, стояла она — башня Хранителей.

Арканист шёл навстречу потоку, стараясь не попасть под удар хлыста незадачливого возницы или не шлепнуться, поскользнувшись, под окованные железом колёса обозов или копыта вьючных животных. Снег превратился в жижу и сапоги арканиста очень быстро промокли. И, естественно, он злился. Злился на нерасторопных крестьян, злился на ректора, отправившего его в выходной в старую библиотеку.

— Видите ли, принцессе захотелось новой сказки. Будто в читальне замка или университетском хранилище мало сказок, — ворчал он вслух.

Еще он злился на чтеца Её Высочества посчитавшего, что книги, доступные в городе, слишком порочны, пропитаны алчностью и могут навредить нраву юной принцессы. Злился и на себя за то, что вскочил в такую рань пытаясь попасть на рынок и закупиться необходимыми ингредиентами для экзамена по алхимии подешевле, пока базарные перекупщики не скупили крестьянский товар и потом сбывали его в тридорога.

Как раз на пороге университета арканиста и встретил ректор и, само собой, поручение досталось ему. И теперь вместо того, чтобы приготовить необходимое для лаборатории, а потом со спокойной душой предаваться увеселениям праздника, юный маг шагал в башню Хранителей.

— Туда, почитай, часа три топать, плюс обратно. Да и книги там тоже не сразу выдадут. Эх… Главное, чтоб сами Хранители не сбежали, праздник всё-таки. Надо спешить, иначе выискивать сказку придется самому, перечитывая груды покрытых пылью свитков. Колдовать-то там нельзя.

В памяти юноши всплыли рассказы студентов об огромных залах и стеллажах, уходящих полками ввысь. Там хранилось всё: от тайных свитков с запретными знаниями до бесценных трофеев канувших в лету войн и конфликтов. Говорили даже, что духи древних джинов и ифритов заточены в гигантские статуи стражей хранилища. А байки о Федогоре беспечном — первое, с чем знакомят первокурсников Арканиума. Говорят, призрак этого горе-студента, пренебрегшего запретом на чары, все ещё скитается по коридорам башни.

Мысли прервал резкий щелчок кнута совсем рядом. Огромный буйвол, впряженный в телегу, протестующе замычал. Борт телеги едва не задел арканиста.

— Смотри, куда прешь, деревенщина! — в ярости бросил студент вдогонку и потуже запахнул полы тулупа.

— Пока вернусь, с рынка уйдут даже перекупщики. Сдал алхимию, называется… — бубнил он, отмеряя шагами путь.

Конец ознакомительного фрагмента.