Футбольная война

Алексей Владимирович Гребиняк, 2011

Наемник Альфонсо Диаз, в прошлом кубинский летчик-истребитель, летом 1969 года прибывает в центральноамериканское государство Сальвадор, чтобы обучать местных летчиков в качестве инструктора. Драматический полуфинал очередного чемпионата мира по футболу, в котором команда Сальвадора громит команду соседнего Гондураса, становится последней соломинкой, сломавшей и без того хрупкий мир между соседями. Диаз оказывается втянут в очередную короткую и ожесточенную чужую войну, сразу же небезосновательно получившую название "футбольной". Содержит нецензурную брань.

Глава третья

Натешившись вдоволь, Альф прогнал девчонку, сунув ей тридцать долларов, и, заперев дверь, уснул. Проснувшись часов в пять, он включил радио и стал чистить пистолет, слушая болтовню дикторов.

— Итак, напомню, обстановка на границе Гондураса и Сальвадора продолжает оставаться напряженной, — рассказывала ведущая на мексиканской радиостанции «Вулкано FM». — Обе стороны сообщают о взаимных провокациях. Так, Гондурас утром заявил протест против регулярных вторжений в воздушное пространство страны сальвадорских самолетов-разведчиков. По неподтвержденным данным, вчера их перехватчики сбили один из них. Сальвадор, в свою очередь, утверждает, что никаких разведчиков нет и не было, а вот гондурасские самолеты сегодня утром разбомбили приграничную крепость Эль-Пой. Сведений о жертвах и разрушениях пока нет, впрочем, как и подтверждения самого факта налета…

Альф переключился на какую-то американскую станцию. Там тоже обсуждали подробности надвигающейся грозы:

–…в Центральной Америке, похоже, разгорается новый военный конфликт, причиной которого стал футбол. Команды Сальвадора и Гондураса провели три матча отборочного тура Чемпионата мира, по итогам которых Гондурас был разгромлен наголову и потерял возможность участвовать в Кубке в следующем году. Последний матч, сыгранный 25 июня в Мехико-сити со счетом 3:2, ознаменовался грандиозными беспорядками, устроенными фанатами обеих команд. Из-за этого Сальвадор разорвал дипломатические отношения с Гондурасом уже 26 июня. Сейчас в Сальвадор прибывает все больше беженцев из Гондураса. В самом Гондурасе продолжаются нападения на сальвадорских граждан. Как будут развиваться события, покажет время. А теперь к новостям из Вьетнама…

— Понятно! — сказал сам себе Альф, переключаясь на следующую станцию, на этот раз сальвадорскую.

— У нас в студии — один из болельщиков сборной Сальвадора, который поддерживал свою команду все три матча, — доверительным тоном сообщил ведущий. — Он попросил не упоминать его имени, поэтому мы будем называть его просто Мигель. Мигель, расскажите, как проходили матчи?

— Да ваще херово! — с апломбом заявил Мигель грубым хриплым голосом. — Нечестно, в общем! Первый матч играли в Гондурасе, в этой, как ее, Тегусигальпе, столице, короче. Так вот, эти засранцы…

— Мигель, прошу вас, мы в прямом эфире, будьте помягче! — перебил болельщика диктор.

— Извините, вырвалось… Так вот, местные взяли и закидали отель нашей команды тухлыми овощами и камнями! И всю ночь играли потом под окнами на своих дуделках! Полиция их вообще ничего не сделала! Ну, а утром наши, ессно, просра… проиграли Гондурасу. Один — ноль. А потом еще Амелия застрелилась, ну, вы помните…

— Да, я помню это прискорбное событие… дорогие радиослушатели, напомню, восьмого июня, узнав о поражении любимой команды, в Сан-Сальвадоре застрелилась восемнадцатилетняя болельщица Амелия Боланиос. Ее гибель потрясла страну. Без сомнения, она стала мученицей во имя футбола. Ее похоронили с воинскими почестями…

— Да, пожалуй, это правильные слова, мужик! — одобрил болельщик. — Короче, после матча, по дороге в аэропорт мы наваляли местным, не без этого. Ну, они сами виноваты, понимаешь…

— Да-да.

— В общем, чуть попозжее, через неделю с чем-то, как ты помнишь, сыграли вторую игру, уже у нас, в Сан-Сальвадоре. Ну, мы им и устроили, значит, по полной, и за Амелию, и за то дерьмо на первых играх! Видишь, у меня рука на перевязи? Поломали в драке как раз тогда…

— Сочувствую, Мигель… Так говоришь, болельщики Гондураса вели себя вызывающе?

— Очень! Даже у нас в городе! Я уж молчу про то, что они творили у себя!

— Понятно. Спасибо, Мигель…

— Да погоди, я еще не все сказал! Короче, мы болели за свою команду так, что Гондурас проиграл три-ноль. Они такие растяпы, ха-ха, у них даже гостиница сгорела, прикинь? Ночью, перед матчем! Вот олухи! А потом мы наваляли им, когда матч закончился…

— Да, я понял, спасибо, Мигель… Напомню, в студии был болельщик команды Сальвадора, — ведущий и сам, видать, уже не рад был, что пригласил в студию такого говорливого собеседника. — Поблагодарим Мигеля и после рекламы продолжим обзор мировых новостей…

Зазвучала реклама какого-то кофе. Невесело усмехнувшись, Альф настроился на следующую станцию, которой оказалось гондурасское"Радио Тегусигальпы". Там ведущий беседовал с солидным журналистом-международником.

— Как вы думаете, только ли футболом вызван разгорающийся конфликт с Сальвадором?

— У любого события есть причина и повод. Так вот, вся эта канитель с футболом — только повод. Причина, как мне кажется, в другом.

— А в чем же?

— Крамольные, наверное, слова, но их надо кому-то сказать… У Сальвадора население больше почти на треть, но у Гондураса в пять раз больше территорий, поэтому конфликт из-за перенаселенности соседней страны неизбежен. К тому же, их экономика уже превосходит нашу… Поэтому, боюсь, война — всего лишь вопрос времени.

— Понятно. Только ли в этом суть, как вы думаете?

— Не только. У нас в стране живет чуть не полмиллиона сальвадорских эмигрантов. Это, в основном, крестьяне, и живут они в деревнях вдоль границы, на землях, которые нашими гражданами практически не обрабатываются. Недавно правительство, как вы помните, взяло и провело перераспределение земель, да так, что доля колонистов оказалась серьезно урезана. Плюс к этому, владеть землей отныне могут только те, кто родился в Гондурасе и имеет наше подданство. А те, кто купил землю, но не доказал гражданство, уже высылаются из страны. Причем уже давно. Президент Арельяно как-то не стесняется объяснять проблемы экономики наплывом мигрантов из Сальвадора…

— Да, я помню, сколько шума было по этому поводу…

— Вот-вот. И переселенцы, которые и из своей страны ушли не от хорошей жизни, становятся козлами отпущения. Я не говорю, что кто-то однозначно прав, просто констатирую факт. Думаю, со временем эти приграничные территории так или иначе отошли бы Сальвадору.

— Не слишком ли сильно сказано?

— Я уже сказал: горькие слова, но сказать их придется все равно. Не мне, так кому-то другому…

Передача вдруг прервалась помехами. Альф попробовал настроиться по новой, но на частоте «Радио Тегусигальпы» никаких передач поймать не сумел. То ли случайность, то ли их специально глушили…

Зато он наткнулся на другую станцию — и тут же сделал погромче. Передавали его любимую песню новой британской рок-группы — Deep Purple.

I can't deny it

With that smile on her face

It's not the kill

It's the thrill of the chase…

— пел Род Эванс под волшебные звуки блэкморовской гитары. Альф вывернул регулятор громкости до упора, позволив аккордам рикошетить от стен и потолка, наполняя комнату божественным звуком, и стал подпевать, собирая пистолет:

Feel it coming

It's knocking at the door

You know it's no good running

It's not against the law

The point of no return

And now you know the score

And now you're learning

What's knockin' at your back door!¹

«Да, Ричи, как всегда, на высоте!» — подумал Диаз и под заключительные аккорды засунул пистолет за пояс брюк. Одернув рубашку с коротким рукавом так, чтобы она свисала поверх брюк, он повертелся перед зеркалом и остался доволен — пистолета видно не было. Да и одежда была скромной и неброской, а это главное.

Альфу хотелось посмотреть город поближе. Не то чтобы он был слишком любопытным, — но не мешало знать, чем живут местные, и чем, фигурально выражаясь, они дышат.

Он вышел из отеля и весь вечер бродил по городу, любуясь уцелевшими от землетрясений старинными зданиями, красивыми парками и новыми кварталами, наблюдая, как местные готовят пищу в уличных закусочных, торгуют сувенирами и обувью. Непривычно было видеть, как женщины носят на голове большие корзины с едой и одеждой, но сами дамы явно не испытывали каких-то трудностей и не унывали. Одеты все вокруг были неброско, порой даже слишком скромно, но опрятно. Ему здесь нравилось.

Портило впечатление только большое количество полицейских патрулей, да доносившиеся издалека звуки перестрелок. Пару раз пронеслись мимо черные полицейские джипы с автоматчиками, и вдали разразился короткий, но ожесточенный бой. Кто кого громил, Альф предпочел не выяснять. Просто внимательно осматривался, чтобы не оказаться ненароком в эпицентре очередной уличной разборки.

Ради интереса он купил местную газету и пролистал ее. На первой странице красовалась фотография, якобы сделанная в гондурасском лагере для выдворяемых: колючая проволока по периметру, холеные автоматчики с собаками и усталые грязные беженцы, ожидающие депортации в Сальвадор. Кричащими буквами была оттиснута аннотация:"Читайте интервью на странице 3!". Альф отыскал статью и прочел:

«…Нас просто взяли и выгнали на улицу, потом посадили в грузовики и повезли, не дав даже собрать вещи и документы. Привезли в лагерь. Не кормили, раз в сутки принесут только несколько ведер воды, и все. Медпомощи никакой. Кто дернулся — избивают и стреляют. А у нас дети, старики… Три дня так сидели, потом всех построили в колонну и погнали пешком к границе. Там показали, куда идти, и сказали — вон там ваша страна, идите и не возвращайтесь…».

«Ужас, — подумал Альф. — Что самое страшное, даже если он врет, ему поверят. А если не врет, то все еще хуже, чем я думал…».

Выбросив газету, Диаз пошел шататься по городу дальше.

Когда он неторопливо ел клубничное мороженое на тенистой Площади Америк, любуясь статуей Спасителя, простершего руки над старинным городом, к нему подскочил юркий пацаненок лет двенадцати, одетый в застиранную красную майку и синие шорты:

— Сеньор, купите сувенир! — он сунул ему в руки пестрый свитер явно ручной работы.

— Не хочу, — отказался Альф.

— Сеньор, очень дешево! А может, пирожок хотите?

— О, не, спасибо…

— Сеньор, ну хоть вот это возьмите! На память о нашем городе! Всего доллар!

— Доллар? — протянул Альф, глядя на свитер. Предложение выглядело заманчиво, тем более, что свитер ему глянулся. — Размерчик мой?

— О, ваш, я вижу, сеньор, смотрите! — пацан сунул свитер в руки Диазу, и тот, приложив его к себе, понял, что маленький торговец не врет.

— А не много будет — доллар-то?

— О нет, в самый раз, сеньор, купите, пожалуйста, а то нам нечего есть будет, — затараторил мальчишка. Альф вздохнул и протянул ему долларовую монету. Пацан растворился в толпе, а Диаз остался со свитером, таким странным и неуместным в этой жаркой стране.

Уже темнело, и потому он нанял такси и, поторговавшись с водителем, доехал до отеля, где, рухнув на кровать, мгновенно уснул. Сил хватило только на то, чтобы запереть дверь и спрятать под подушку пистолет.

Снилась ему всякая чушь.

Примечания

1

Deep Purple — Knockin' at your back door