Парни из Карго

Алексей Владимирович Гребиняк, 2020

Наши дни. Экипажу русского грузового самолета по прозвищу «Веселый Роджер» ставится нелегкая задача – доставить на высокогорный аэродром Катманду надувной домкрат для эвакуации выкатившегося накануне пассажирского лайнера. Ситуация осложняется тем, что часть взлетно-посадочной полосы заблокирована тем самым лайнером. И это только начало целой цепочки их приключений. Будет сложно оставаться хладнокровным, когда мир вокруг тебя буквально рушится, а твой самолет остается единственным средством спасения – но другого выбора судьба экипажу «Веселого Роджера» не оставит.Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Хвостик.

Погода в Москве стояла хорошая — в холодном черном небе над Внуково сияли яркие звезды, а на востоке уже алела заря. «Веселый Роджер» встал на дальнюю стоянку аэропорта, на борт поднялись таможенник и пограничник, ежась от утреннего февральского холодка, проверили документы, после чего разрешили экипажу ехать восвояси, а грузовой бригаде — разгружать самолет.

— Здорово, парни! — притопал из офиса Сашин коллега, долговязый Олег. — Чего там привезли?

— Фигню всякую, — буркнул Саша. — Там нюансы есть, пойдем, покажу…

Вскоре, передав дела Олегу и попрощавшись с экипажем на выходе из здания аэропорта, Саша неспешно добрел до своего ярко-синего «Рено», припаркованного на стоянке неподалеку от терминала. Забросив чемодан в багажник, плюхнулся на жесткое сиденье.

— Ну, привет, Ричард, — шутливо потрепал он руль. — Скучал, поди, без меня?

Ехать по пустому МКАДу было одно удовольствие, особенно под бодрый рок — поэтому Саша выкрутил громкость на максимум и подпевал, борясь с накатывающей сонливостью. Солнце еще не встало, стояли сумерки, когда он свернул с Ленинградки на шоссе, ведущее к аэропорту. Метрах в ста впереди Саши неслись два желтых такси, далеко позади плелся сонный первый автобус. Саша встал в левый ряд, где асфальт был не так испещрен заплатками, глянул на часы — до дома оставалось несколько километров.

Фонари вдоль дороги почему-то не горели, и вся надежда была только на яркий свет фар, выхватывавший из сумерек серое дорожное полотно в такт бодрому голосу Айвена Муди⁴⁴:

I've heard the rumors that the rumors all were true!

They may be looking for me (they may be looking for me.

But they're coming for you (but they're coming for you.

I'll paint a picture you can better understand

They promise diamonds (they promise diamonds!

But they pay in sand… ⁴⁵

Такси, шедшее впереди, внезапно резко вильнуло вправо, объезжая какое-то препятствие, и в мгновенном отблеске его фар Саша с ужасом увидел человеческую фигуру, сидящую у бетонного отбойника со склоненной на грудь головой, почти вплотную к полосе, по которой неслись автомобили. Впереди идущий, впрочем, газу только прибавил.

— Твою мать! — рявкнул Саша, резко нажимая на педаль тормоза. Шины противно завизжали, машина грузно присела на передние стойки, тщетно стараясь погасить скорость. К счастью, человек оказался чуть левее полотна дороги, и потому Саша на излете просто пронесся в полуметре от него.

Сонливости как не бывало. Едва «Ричард» остановился, бортоператор, включив аварийку, отстегнул ремень и выскочил наружу. Сердце со скоростью в сто двадцать ударов в минуту гнало кровь по венам, в голове лихорадочно теснились мысли: «Сбили? Кто? Давно? Жилетку сигнальную взять… Где аптечка?».

Глаза тем временем оценивали обстановку. У отбойника сидела прямо на холодной земле дама неопределенного возраста в грязной поношенной одежде. Даже отсюда в холодном утреннем воздухе ощущался исходящий от нее неприятный запах давно не мытого тела. Рядом с дамой стояла почти пустая бутылка дешевой водки. Ничто не говорило о том, что даму сбила или задела по касательной проезжавшая машина. Выглядело так, будто она просто присела отдохнуть посреди скоростного шоссе.

— Мадам, вы в порядке? — спросил Саша, открывая багажник и ставя знак аварийной остановки позади машины, чтоб не влетел в корму какой невнимательный торопыга. — Мадам! Подъем!

— Пошел ты… — прохрипело тело, подняв мутный взгляд на бортоператора и тут же опять уронив голову на грудь. Холод утра мгновенно разбавился адским перегаром. Давешний автобус, ехавший позади, теперь, тарахтя, пронесся мимо, а его водитель с недоумением посмотрел на мигающий аварийкой «Рено» и обоих собеседников.

— Подъем! — рявкнул звереющий Саша. — Живо!

Даже дотрагиваться до бродяги не хотелось, но и оставлять ее тут было нельзя — или насмерть тут и замерзнет, или ее таки собьет очередная несущаяся по шоссе машина.

— Я ща посплю… и сама… дойду, — доверительно сообщило тело, с трудом поднимая голову.

— Я тебе посплю! Вставай и иди сейчас, тут километр остался до терминала! — Саша сообразил, что дама, видать, из числа тех бродяг, кто по холодам тянулся к теплому зданию аэропорта и жил там до весны, если повезет. — Живей давай!!!

Ворча что-то невразумительное, мадам со второй попытки поднялась с земли и, пошатываясь, поплелась прямо вдоль отбойника к озаренному огнями терминалу аэропорта.

— Куда?! — взревел Саша. — На обочину иди!

Не оборачиваясь, дама показала бортоператору кулак с оттопыренным средним пальцем, и, пошатываясь, все же перешла дорогу — а там уже увереннее поплелась дальше по обочине, выписывая в пространстве синусоиду.

— Пьянь, бл…дь! — в сердцах произнес Саша и, закинув в багажник знак аварийной остановки, прыгнул за руль. Руки за те минуты, что он был снаружи, уже начали коченеть от холода, поэтому он врубил печку на максимум и до пола нажал педаль газа, стараясь поскорее доехать до дома. Проводил взглядом ковыляющую по обочине фигуру — вроде больше прилечь не пытается, идет. «Ну, и хрен с ней!».

В городке, как обычно, все обочины были забиты машинами. Сделав пару кругов по плотно заставленным улицам, Саша все же отыскал место для парковки рядом с занесенным снегом черным «Ленд Крузером», стоявшим тут еще с октября — видать, хозяева бросили машину в ближайшем к терминалу городке, чтоб не платить за такси и парковку в аэропорту, и улетели на всю зиму отдыхать в Таиланд или Вьетнам. На машине нарос уже чуть ли не полуметровый пласт снега и льда.

— Прости, Ричард, на гараж пока не хватает, постоишь тут! — потрепал руль Саша и, вытащив из багажника чемодан, побрел домой, с наслаждением слушая, как скрипит под ногами снег. На улице было пустынно. Впереди маячила неделя отпуска, — вот только чем заняться, он пока не придумал.

«Ну, с батей на даче поработаю… снег почищу, сарай поправим!» — решил он, выходя на перекресток, где сходились три улицы его микрорайона, и сразу же уловил краем глаза какое-то движение слева. Глянул туда — метрах в пятидесяти от него из кустов на слабо освещенную дорогу выбралась собака и потрусила к нему. Саша сразу каким-то звериным чутьем понял — собака измучена, хромает на обе задние лапы, но при этом она не агрессивна и не опасна.

Это оказалась овчарка. Черная шерсть на впалых грязных боках, голове и морде, светло-коричневая и рыжая на животе и ногах, редкие седые шерстинки тут и там. Явно служебная — уверенно пошла к человеку, не боясь возможной агрессии, внешне довольно ухожена (несмотря на засохшую тут и там на шерсти грязь). Опять же, недешевый кожаный ошейник давал понять, что у собаки есть хозяин. Или был. «Таможенная? Полицейская?» — соображал Саша. «Адресника на ошейнике нет… плохо!».

— Привет, милый, — сказал он, присев на корточки и протянув собаке руку. Такая же овчарка когда-то была у его покойного деда. — Хотя нет, ты у нас леди, — мельком глянул он ей под брюхо и не обнаружив полагающихся кобелю причиндалов.

Собака обнюхала его ладонь и спокойно дала себя погладить по большой мохнатой голове.

— Ты потерялась? — спросил Саша, гладя собаку и соображая, как быть дальше. Та посмотрела на него — и вдруг, хромая, навострив уши, потрусила к двум молоденьким девчушкам в огромных цветастых пуховиках, вышедшим из ближайшего подъезда. Те, увидев подбегающую собаку, завизжали в голос.

— Фу! — крикнул Саша, бросаясь к собаке. — Гайка, ко мне! — назвал он первое попавшееся имя. Собака удивленно обернулась и с готовностью во взгляде похромала к нему.

— Рядом! — приказал Саша. Овчарка послушно потрусила рядом. Саша медленно направился к своему подъезду, прокручивая в голове план действий.

— Похоже, я нашел, чем заняться! — сказал бортоператор, входя в лифт. Собака вопросительно посмотрела на него.

— Будем искать тебе новый дом. Мой тебе понравится, но ненадолго.

Ввалившись в свою скромно обставленную съемную однушку на шестом этаже, Саша расстелил на полу в прихожей валявшуюся в шкафу армейскую плащ-палатку и разрешил собаке:

— Заходи! Место!

Собака, сообразив, что ее никто не прогоняет, незамедлительно плюхнулась на плащ-палатку и с интересом посмотрела на спасителя.

— Я щас тебя вымою, посплю, а потом поедем тебя обследовать в ветеринарку. И хозяина искать. Как тебя зовут?

Собака вывалила язык и тяжело задышала.

— Не. Имя «Гайка» тебе не идет. Будешь Берта. У немцев пушка такая была. Большая Берта. А ты немецкая овчарка, большая, — погладил он ее. — Место!

Через каких-нибудь двадцать минут он уже спал крепким сном, даже не почувствовав, как наспех отмытая от уличной грязи овчарка тихонько перешла из коридора в комнату и доверчиво легла вплотную к его кровати.

***

— Ну, вот, значит, объявления мы расклеили про тебя по окрестностям, и в интернете написали, где смогли! — пояснил Саша, когда стемнело, и они после визита в ветеринарную клинику, покупки поводка и намордника, а также прогулок вдвоем по городку ужинали на кухне. — Ветеринар сказал, все у тебя нормально, глаза только прокапаем, да и все…

Собака лежала у стены, внимательно глядя на ложку в Сашиной руке и принюхиваясь к вкусному запаху котлет, лежавших на тарелке перед ним. Гулять ей с Сашей определенно нравилось — он отдавал ей простые и понятные команды, и она все понимала.

— Не-не-не, котлеты я тебе уже дал…

Мелодия телефонного звонка перебила его на полуслове. Саша глянул на экран, где высвечивалось имя абонента, и помрачнел, но все же ответил:

— Да, слушаю.

— Привет, — нерешительно сказал мягкий женский голос. — Как дела?

Года три назад он был счастлив слышать этот голос. Два года назад — рад, что его обладательница приняла его предложение руки и сердца. Год назад слегка недоумевал, какого черта с ней связался. А вот последние три месяца — звонки от нее не предвещали ничего хорошего. С того самого дня, как он собрал вещи и холодным снежным ноябрьским утром ушел на работу, чтобы никогда к жене больше не вернуться. С той поры она превратилась для него просто в женский голос в телефонной трубке, раз в неделю предлагавший встретиться, поговорить и начать все сначала, либо рыдавший и проклинавший его.

— Нормально, — сухо сказал Саша. — Привет. Что стряслось?

— Когда ты вернешься?

— Я уже вернулся.

— Ко мне.

— Никогда. Мы подаем на развод. Я снял квартиру, живу тут один, и вполне счастлив.

— Ну, Саша… послушай… Хочешь, я к тебе приеду поговорить?

— Женя, никаких «послушай», — сухо перебил ее Саша. — Это бессмысленно. Когда ты можешь приехать в загс для подачи заявления?

— Я работаю вообще-то! — в голосе жены зазвучали злость и металл. — С девять до полшестого! И отпрашиваться не буду.

— А я вот бездельничаю дни напролет! — ухмыльнулся Саша, подавая Берте последнюю котлету. Аппетит со звонком жены пропал уже окончательно — а вот собаке угощение пришлось по нраву. Она вежливо взяла котлету с ладони и аккуратно съела.

— Ты сам выбрал эту работу, а я тебе предлагала в банк менеджером пойти! — взорвалась жена. — Сейчас бы отделом руководил! Нравится в свой аэропорт ездить — езди. Все равно ко мне вернешься!

— К тебе и твоим родителям? — ехидно отозвался бортоператор. — Ты ж с родителями до свадьбы жила, и после свадьбы, и сейчас живешь. Батя твой все вечера телик смотрел и меня жить учил, мать поддакивала, а ты по субботам ныла, что я сплю допоздна. О, да, мечта, не жизнь! Прям бегу — волосы назад! — воскликнул он, воздев очи горе. Собака с недоумением воззрилась на него, видимо, поняв, что Саша уже на взводе.

— Я тебе уже объясняла! Если снимать квартиру, мы так никогда на ипотеку не накопим! — в голосе жены послышались всхлипывающие нотки. — Это ж дорого! А так бы через два года…

— Через два года такой жизни у меня уже не встанет, — зевнул Саша с присущей ему прямотой. — Постоянно теща и тесть дома. Не хочу. Пошли в загс, разведемся, и дальше живи как хочешь. Делить нам вроде нечего…

«Ох, и зря я это сказал! — запоздало мелькнула мысль. — Деньги ж, что нам на свадьбу все надарили, пополам лежат в разных банках, ее это еще тогда бесило!».

Оказалось, не показалось:

— Если ты не можешь потерпеть немного до ипотеки, как ты собирался с ребенком потом жить? Инфантильный придурок!

«Логика просто железная!» — про себя ухмыльнулся Саша. Вслух же ответил:

— Давай живее решай насчет загса, дорогая. Мне надоело жить в статусе женатого человека, я хочу разврата, кутежа и купить себе коня. Позвони, как надумаешь, а то я в суд по месту прописки пойду, и нас разведут без твоего присутствия. Чао. Обнимаю.

Кнопку «Отбой» он нажал раньше, чем благоверная разразилась обиженным воплем. Вообще, он был не склонен к хамству, но ситуация с разводом зашла в тупик — жена давно откровенно саботировала его желание развестись и жить, как ему заблагорассудится.

Они познакомились еще в институте, когда он был на пятом курсе — ее факультет филологии располагался этажом ниже, и она перевелась к ним из другого вуза. Высокая, стройная, рыжая, кареглазая, симпатичная и немного загадочная — он поначалу стеснялся подойти, потом все же решился пригласить ее на свиданье. Раз, другой встретились — а потом как-то все сошло на нет. Она перестала звонить, он, зашивавшийся тогда между работой и подготовкой к защите диплома, решил, что не стоит дальше продолжать — и как-то незаметно перед самой армией сошелся с другой девчонкой. С которой расстался уже после призыва, случившегося сразу после вручения диплома — подружка написала, что встретила другого, и просила не грустить по этому поводу: «…твоя настоящая любовь еще впереди».

Письмо то Саша сжег в курилке у казармы сразу после прочтения. Не сказать, чтобы он слишком расстраивался — в свои тогдашние двадцать три он вообще воспринимал подобные вещи спокойнее, чем многие другие. А вечером неожиданно прислала СМС та, рыжая с филфака, с которой он не общался на тот момент уже с полгода:

«Привет! Как дела?».

«Привет! В армии. В ноябре домой. Норм. Ты как?» — ответил он. Просто убить время.

«А где ты служишь? К тебе можно приехать?».

— Нахрена только… — саркастически спросил Саша, прочтя это сообщение, но все же напечатал в ответ: «Можно. В воскресенье встречи с родственниками разрешают. Представишься двоюродной сестрой, а то не пустят. Адрес ща пришлю».

Благо, служил он в Подмосковье, а она всю жизнь жила в Москве.

Она неожиданно приехала в одно из воскресений, и, судя по глазам и улыбке, была очень рада его видеть. Он тогда почувствовал, что все еще очарован ею, и поддался соблазну продолжить общение. Переписки возобновились, и она даже несколько раз присылала ему посылки со всякой полезной и вкусной всячиной.

Он не спрашивал, куда она пропала год назад, и как шла ее жизнь. Собственно, она тоже. Просто сошлись два одиночества: она решила, что он хорош в роли ее спутника жизни, вроде как даже управляем и внушаем, а он оказался слишком воспитан и ленив, чтобы хорошенько взвесить все за и против, а еще в глубине души боялся одиночества. После армии они снова стали встречаться, и вскоре Саша предложил ей стать его женой.

Она согласилась:

— Только до свадьбы жить не будем вместе. Мои родители очень строгие. Не поймут.

Влюбленный Саша тогда согласился.

— И давай у моих родителей дома поживем после свадьбы. Аренда квартиры дорогая, а так на ипотеку быстрее накопим… У них двухкомнатная, как у твоих, места хватит.

Саша, скрепя сердце, и на это согласился, хотя его отец, отставной офицер, предупредил сына:

— Мой отец в свое время в приймаки пойти отказался. Так себе идея. Подумай, Саня!

— Да переживем как-нибудь, — отмахнулся тогда от родителя Саша. Хотя и предложил ей отчасти в шутку, а отчасти всерьез:

— Может, лучше поживем у моих?

— Нет! — возмутилась она. — Я в Москве работаю, а ездить далеко!

— Так и мне далеко! От твоих до аэропорта — даже дальше, чем от моих!

— Я могу похлопотать, тебя в наш банк возьмут. Сначала, конечно, простым менеджером. Английский у тебя хороший, можно будет быстро продвинуться…

— Нет.

— Почему нет?

— Я летать мечтал всегда. Неудобно мне там будет.

— А почему тогда тебе должно быть удобно, а мне нет?

Он тогда лишь ухмыльнулся, хотя стоило бы насторожиться. Его тянуло в небо, к самолетам и приключениям — а не к скучным банковским контрактам и размеренному рабочему дню. Он попытался ей это как-то разъяснить, но она слушать не стала:

— Блажь это все. Ну, нравится — работай, но не жалуйся, что не высыпаешься, и все такое.

Поначалу работал Саша в пятидневку, как и она. Тогда все вроде нормально было, хотя и приходилось вставать рано (а он всегда был совой, любил поспать подольше) — а потом у него начались полеты и командировки. Жена сначала ворчала, потом возмущалась — а дальше и вовсе устроила скандал, когда он посреди ночи уезжал с чемоданом на рейс:

— Спать не даешь! Задолбал! Мамин юбилей пропустишь! Не высыпаешься, и нам всем не даешь!

— Вот именно! — выглянул из своей комнаты тесть, бритоголовый пожилой крепыш, смахивавший лицом на киноактера Эда Харриса.

— И вам всем доброй ночи, — кивнул Саша, открывая дверь квартиры. — Извиняйте, что разбудил…

Перед вылетом он ссориться точно не собирался. Вернувшись же через недельку, он обнаружил, что собранная им когда-то редкая пластмассовая модель самолета с книжной полки пропала.

— Я ее уронила, и она вдребезги разбилась, — пожала плечами жена. — Решила, что уже все, и выбросила обломки.

Саша ничего не сказал, но, как говорится, галочку себе в памяти мысленно поставил.

В другой раз скандал последовал тогда, когда прямо с рейса он после командировки поехал не к ней, а в подмосковный городок, где жили его родители, и провел там подряд несколько дней. Уже тогда он чувствовал, что кризис в отношениях достиг пика.

— Если б я жила с тобой отдельно, то к родителям ездила бы раз в месяц! — в сердцах заявила ему она, когда он наконец приехал к ней домой. — А ты каждую неделю ездишь!

— И чего? — не понял Саша, разуваясь.

— Ничего! Где кольцо?! — вдруг зашипела она, увидев, что на его безымянном пальце нет кольца.

— Забыл дома.

— Забы-ыл? — голос супруги стал выходить на высокие обороты. — А, может, специально не надел?! Телок клеить?!

Саша пропустил вопль мимо ушей. Он и правда просто забыл надеть обручальное кольцо, лежавшее на столе у компьютера, когда собирался уезжать от родителей. Но он и так не придавал особого значения этому украшению. Пока они встречались и жили вместе, он даже не смотрел на других женщин вокруг. Но что толку объяснять ей, ежели она уже настроилась на скандал?

— Соль не рассыпала тут часом, пока я ехал? — ехидно спросил бортоператор, снимая куртку. — Примета есть такая, соль рассыпать — это к ссоре.

— Реже надо ездить! Чего ты там забыл у родителей? — появился тем временем в коридоре тесть. Ни «здрасте», ни «как дела» — сразу перешел к поучениям. — К брату на могилу все ездишь? Так его не вернешь, пару раз в год хватит! С женой времени побольше проводи! Твоя семья теперь тут!

Что они там дальше ему говорили, Саша не запомнил. Криво ухмыльнувшись, прошел в комнату. Он бы сюда уже и не приезжал, если по чесноку, но в столе лежали кое-какие бумаги и чеки с прошлых рейсов, которые уже надо было сдать в бухгалтерию для отчетности. Поэтому Саша с необычайной для себя холодностью решил — хрен с ним, поспит ночь в этой квартире, с вроде как еще родственничками, а утром уедет на работу и никогда больше сюда не вернется. Хотя им об этом решении пока знать и необязательно.

— Ужин на плите, — сказала вслед жена.

— Я не голоден. «Опять ваши сосиски с макаронами жрать…» — с ненавистью подумал он. Пробовал было по первости сам что-то готовить, или предлагать хотя бы идеи других блюд — встретили сии поползновения в штыки, мол, неэкономно это, и что ты, Сашенька, невкусно теща готовит что ли? Вон, из-за тебя теперь проплакала весь вечер в комнате, и настроение испортил ей на неделю… все едят, и ты б поел!

— Мама старалась, готовила! — металл в голосе жены мог уже пробивать танковую броню.

— Спасибо, это меняет дело, — сарказм в голосе он скрыть не сумел. Забросив документы в рюкзак, подумал грешным делом, не сунуть ли туда же и пару рубашек из шкафа, но решил не палиться. — Чая хватит. По пути печеньку съел. После шести жрать вредно.

Помыв руки, он заварил себе чашку зеленого чая — специально когда-то покупал на развес во время командировки в Пекин, — и в полном одиночестве сел у окна на кухне, глядя в окно на залитый огнем фонарей проспект, по которому изредка проезжали одинокие машины. Унявшаяся семейка жены его не трогала — как обычно, пялились в телевизоры по комнатам.

Брата младшего внезапно не стало, когда сам Саша служил в армии — благо, часть стояла недалеко от дома, и командир отпустил его на похороны. Сердце братишки с детства было проблемным, и ушел он на тот свет очень быстро. И с тех пор, дембельнувшись, бортоператор действительно раз в неделю заезжал на родную могилку — не мог иначе. И родителей боялся с тех пор потерять — чего уж там.

Ночью успокоившаяся было жена прильнула к нему под одеялом:

— Прости меня. Сама не знаю, что нашло. В отпуск нам надо…

«Или тебе — к экзорцисту!⁴⁶» — чуть не ляпнул вслух засыпающий Саша. Теплая рука жены тем временем ласково скользнула к низу его живота:

— Я соскучилась по тебе!

— Не хочу, устал… — промычал он, отворачиваясь. Оскорбленная отказом жена тоже повернулась к нему спиной и, беззвучно всплакнув в подушку, с трудом уснула. Сам же Саша провалился в сон мгновенно, не чувствуя никаких угрызений совести.

Чувства его к жене из-за их постоянных ссор за последние несколько месяцев угасли, как пламя костра на резком ветру. Чужая отныне женщина носила теперь его фамилию и звонила узнать, как у него дела, а его все меньше интересовало, как проходят ее дни, и что творится у нее в душе. Да и не хотелось с ней теперь делиться мыслями и тревогами. Канули в небытие их беседы о том, о сем допоздна, прогулки под луной, посиделки в кафе, растворились в пустоте и затихли навеки признания в любви. Зато обострились придирки с ее стороны по мелочам и попытки его переделать, обтесать под свой уютный бездушный идеал. Здесь, в этом доме, он теперь чувствовал себя чужаком, а домой к родителям сейчас не ехал только потому, что «Ричард» стоял у дома родителей и ждал запчасть для ремонта, а на последнюю электричку в свой город он в тот вечер не успевал, и на такси было жаль денег. Да и ехать от дома жены до работы было, в принципе, столько же, сколько от родителей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

44

Американский музыкант, вокалист группы Five Finger Death Punch.

45

Песня AfterLife американской группы Five Fingers Death Punch. Примерный перевод песни автором книги:

«Я слышал толки, что все слухи были правдой! Они могут искать меня, они могут искать меня, но они идут за тобой, идут за тобой! Я нарисую картину, которую вы лучше сможете понять: обещают бриллианты, обещают бриллианты, но платят песком…».

46

Специалист по изгнанию демонов из бесноватых.