Сюрпризы високосного года. Охотники за оболочками

Алексей Валентинович Веллес, 2016

Именно в високосные годы существа из параллельных миров получают наилучшие возможности для перемещений в другие миры и планеты. Эти годы – своеобразный портал для вторжения на голубую планету Земля, где очень уязвим и несовершенен защитный слой. В этот период наиболее благоприятная обстановка и среда для охотников за оболочками. Резко возрастает цена мертвых душ и молодых тел землян. Основано на реальных событиях.

ЯНВАРЬ.

Смерть — двигатель Жизни!

В дверь кто — то настойчиво звонил и стучался. Громов попытался спрятаться под одеялом. Тщетно. В темноте этой пуховой берлоги, долбили басы и барабанили слова:

«Surprise! You're Dead…»

(слова из песни группы «Faith no More»).

Сон как рукой сняло. Удивляло одно — включить радио, кроме кошки, было некому.

«Значит, я забыл выключить его вчера. Вот — осел! Началось в колхозе утро», — подумал Громов.

Звонки и стуки не прекращались. Громов заставил себя подойти к двери. Он понял, что все равно придется открыть, тем более такому, уж чересчур настойчивому «гостю».

— Сейчас, сейчас. Минуту. Не ломитесь так…

«О, Боже! Неужели опять эти газовики неугомонные? Год только начался, а они все лезут и лезут!».

Громов уже три месяца не платил по счетам. Естественно, накопились задолженности и набежали пени. На кухне из динамика смеялся в припеве солист:

«U — A — Ha — ha! Open your eyes…».

«Не дождетесь!», — подумал Громов и посмотрел в глазок.

С другой стороны, на него смотрел чей — то глаз. Громов отшатнулся от двери.

«Что за шутки! Может ткнуть отверткой этому уроду?»

Из-за двери женский голос ответил:

— Даже не думай. Открывай живо.

Громов послушно открыл. Перед ним на пороге стояла очаровательная мадам в мятой черной шляпке.

Она прислонила палец к губам и пропела такт раздававшейся песни:

— Сюрприз! Я к вам.

Потом приложила палец к губам и сказала: «Ш — ш — ш!».

Девушка «прошла» сквозь Громова прямо на кухню.

— Эй, эй, вы куда? Барышня, стойте!

Но его как будто не замечали.

— У — а — ха — ха, — девушка подпела вместе с радио. — Сюрприз. Ты мертв!

— Что происходит? — Громов выключил радио.

— Ничего. Перевожу слова тебе. Зря выключил. Песня хорошая. Итак…

Незнакомка подошла вплотную и провела рукой по голове.

— Хорошенький…

— Уберите руки, — возмутился Громов. — Вы кто?

— Я? Догадайся? — улыбнулась незнакомка.

Громова насквозь «прожигали» два огненно — карих «кошачьих» глаза.

— Вы по поводу показаний счетчика?

— Почти, — девушка громко рассмеялась на мотив недавней песни. — Собирайтесь. Нам пора.

— Да что происходит? — Громов недоумевал от наглости и напора незнакомки. — Объясните.

Незнакомка не обращала на него ни малейшего внимания. Она достала из желтого портсигара тонкую сигарету, щелкнула пальцами, из которых пошел огонь, сделала затяжку, и выпустила клуб ароматного дыма в его лицо. Громов опешил и выдавил:

— Вы что себе позволяете? Уходите быстро отсюда.

— Мы уйдем вместе, малыш.

Громов сжал кулаки. Такой наглости он давно не встречал. Он старался быть спокойным, но руки непроизвольно начали дрожать, дыхание сбилось. Он весь покрылся испариной.

«Вот это сон! Приснится же такое!».

— Нет, дорогой. Это не сон. Это Явь, а точнее — Правь, — прервала его мысли таинственная мадам. — Ты мертв. С чем тебя и поздравляю. Сюрприз!!! Та — дам!

Незнакомка опять рассмеялась.

— Ах, да. Простите покорно. Забыла представиться — Мара. Можно просто — Маруся.

Девушка красиво протянула ему левую руку. Громов робко протянул свою в ответ и нежно сжал кисть. Его обдало холодом. На пальчиках, поверх черного лака, красовались маленькие черепки серебряного цвета.

— Громов.

— Я в курсе.

— Мара!? Та самая, о ком я подумал? — Громов опустил глаза в пол.

— Та самая, дядя. Адресами не ошибаемся.

— Я заметил.

— Приятно навестить умного человека.

— Искренне тронут.

— Да ладно, не кисни, писатель. Выше голову. Самое веселье впереди.

Девушка села на подоконник и подмигнула.

— Ох, устала я сегодня. Громов, ты хоть кофе предложи даме?

И дама выпустила очередную порцию дыму в лицо Громову.

— Бутерброд сделать?

— Благодарю. Не стоит. Я пост соблюдаю…

Незнакомка опять громко засмеялась.

Громов молча насыпал в «турку» молотые зерна.

— Вам покрепче? И сколько сахара?

— Делай как себе.

— Значит, у меня нет выбора, — философски заметил Громов.

— Выбор всегда есть, пока ты еще тут. И не надо нервничать. Я не кусаюсь.

Незнакомка щелкнула зубами. Громов отпрянул к стене. Она наблюдала как нервничает писатель.

— Да не бойся. Впереди новая жизнь, новые приключения.

Девушка затянулась и затушила сигарету о свою руку!

У Громова глаза стали еще шире.

«Во даёт, барышня! Это точно не сон!».

— Я еще не такое могу.

Незнакомка неожиданно взлетела на шкаф и улеглась.

— Вуаля, маэстро. Ущипни себя. Итак. Шутки в сторону. Вари кофе, писатель.

Громов ущипнул себя за ухо. Незнакомка лежала на полке и курила. Затем он подошел к плите и включил газ.

— А ты мне сразу понравился, писака. Ничего, что на я «ты»?

И не дождавшись ответа продолжила.

— Ты похож на потрепанного медведя. Помятый, небритый и такой большой. А глаза почему красные? Опять пил? Понятно! Это нормально. А глаза у тебя красивые, но грустные! Я таких люблю. Мужик должен быть большой. А то бывало придешь к какому — нибудь хлюпику, а тот еще меньше от страха становится. Да еще ныть и плакать начинает. Фу. Противно. А ты молодец, держишься достойно.

— Благодарю за комплимент. Очень вовремя, — пытался пошутить Громов.

— Не во что. А как ты хотел? Какой толк от тебя? Не работаешь давно. Даже твой Ангел на тебя обиделся. Сидит уже год в этом проклятом баре «Преисподняя» и пьет с чертями. Все про тебя говорит и жалуется, что ты обленился. Надо ж было так себя запустить. Ты в зеркало себя видел?

— Давно не смотрю в него, — буркнул Громов.

— А ты посмотри, посмотри напоследок, герой вчерашних дней. Надо же так себя запустить!

В это время на кухню зашла черная кошка Громова и зашипела на него.

— Видишь, даже кошка тебя испугалась.

— Это она вас. Наверно… Хотя… Вы правы. Я сам виноват.

— Естественно. Не я же. Все. Аля — улю, гони гусей…

— И что мне теперь делать?

Громову захотелось курить.

— Муравью член приделать. Сливай воду и туши свет…

Незнакомка опять громко рассмеялась. Потом достала сигарету, прикурила и протянула ему.

— Шантарам. Не парься. Что — нибудь придумаем. Я сегодня добрая.

Громов закурил. В голове поплыло.

Незнакомка спрыгнула со шкафа и взяла кошку Громова себе на руки. На удивление та прижалась и замурлыкала у нее на плече.

— Эх! Нравишься ты мне, Громов. Ведь ты не такой, как все. Все это знают, даже черти.

— Я в курсе. Но зачем? Я же мертвый. Какой смысл сейчас что — то менять?

— Жизнь прекрасна и удивительна! А ты себя уже в покойники записал. Быстро же ты сдался. А может я передумаю. Удиви меня, маэстро. Мы, барышни, такие переменчивые.

— Все шутите?

Незнакомка игриво улыбалась.

— Я похожа на шутницу?

Незнакомка поменялась в лице. Потом грозно добавила:

— Следи за кофе, сейчас вода кипеть начнет.

Громова пробил холодный пот. Он молча разлил кофе. Потом посмотрел в окно и затянулся. Кухня была, как в тумане.

— А можно вопрос?

— Валяй.

— А что можно с собой взять?

Незнакомка поправила шляпку.

— Библию и Талмуд. А лучше возьми книгу этого дурака…как его, забыла — Чарльза…Знаменитого идиота, который написал «Жизнь после смерти». Заодно и сравнишь.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то ничего. Все, что нужно тебе выдадут. Будешь ТАМ свои сказки чертям рассказывать, да байки за демонами записывать.

— Ясно. Пойду оденусь. А вы пейте кофе.

Все это время Громов беседовал в халате. Он поставил пустую чашку и хотел уже выйти…

— Стоять, сказочник! — приказала Смерть грозно. — Что ты все ёрзаешь и суетишься? Не зли меня. Я могу и передумать. Халат тебе к лицу.

— Простите.

— Живи непрощенным.

Мара подошла к окну и сказала, не глядя на Громова:

— Дел, кстати, у тебя недоделанных сколько! Пальцев не хватит. Долги опять же. А ты мечтами живешь.

Громов покраснел. Его отчитывали, как мальчика, перед самой смертью. Ему стало так обидно, что он готов был провалиться от стыда.

— Да. Долгов полно. Но зачем же так добивать?

— Гордый значит? Ишь какой! А кто тебе правду скажет кроме меня?

Мара выпустила очередную порцию голубого дыма из носа и стала похожа на дракона.

— Мне бы хотя бы пару лет. Долги раздать. То да сё. Не хочу свои проблемы на близких вешать. Да и детей жалко. Поднять бы чутка их до окончания школы.

— Долги у всех есть. Без долгов нынче никак. Без проблем только бесы и вампиры живут. И то, как сказать. А вот с детьми, конечно, плохо. Дети — наше все. Ты, вроде, даже драку хотел устроить на свадьбе у своих внуков?

— Есть такая мечта. — Громов улыбнулся.

— Пары лет тебе точно не хватит. Долго жить задумал? А? Путешествовать, в Крыму пожить, книги писать. А потом под «сюрпризы» попал. И все просрал.

— Под какие сюрпризы?

— Високосного года. Слыхал?

— Немного.

(Громов хорошо знал теорию «високосного года»).

— А разве это правда?

— Сам решай. Ты же сам Джинна выпустил. Помнишь, надеюсь? И теперь он пьет тебя, да искушает.

— Вы про колокол из заповедника?

— О нем самом. Хитрый ты. Сам все знаешь, понимаешь, а выводы не делаешь. Ладно. Заваривай еще кофе. Расскажешь пока мне, как долги отдавать будешь. А я твои сказки послушаю и прикину, как тебе помочь.

Громов заварил еще кофе, попросил сигарету у незнакомки, и начал рассказ.

Он шепотом исповедовался Маре о своих неизданных произведениях, недописанных книгах, нереализованных планах, амбициях и рухнувших надеждах.

Маре понравился план выхода из кризиса. Она поверила, что он раскаялся и во всем виноват сам. Это было чистосердечное признание.

Клубы голубого дыма вытекали, словно туман, из ее острого носика и, заполняли кухню приятным благовонием. Это было похоже на спиритический сеанс.

— Неплохо, неплохо, маэстро. Убедил, — перебила его Мара. — Принеси–ка мне листок. Черкану за тебя «маляву» куда надо. Посмотрим, может и прокатит.

Громов вырвал из блокнота лист. Мара достала из своей сумки гусиное перо. Она внимательно слушала его и выводила на листе красивые руны.

— Странно, Громов, что тебя до сих пор не печатают. Мне лично почти все понравилось, кроме опуса про чёрта. Отредактируй. Пора с ним заканчивать — мешает он тебе. Завтра навещу твоего Ангела. Пора его тоже в чувства привести и вернуть к тебе. Пропадешь без него.

— А зачем он мне уже? Я же почти мертв!

— Почти, да не совсем. Мы еще за порог не вышли. Успеешь еще червей накормить. Замену сделаем.

Она хитро улыбнулась.

— Вот зайду к твоему соседу, на первый этаж и…

Она сложила аккуратно листок и дунула на него. Записка исчезла.

— Своим скажу, что не застала тебя. А ты больше незнакомым девушкам дверь не открывай, кроме меня, естественно. Рано еще тебе к нам.

— А у вас не будет проблем со мной?

— Будут, конечно. Но ты ж не подведешь меня и никому не скажешь. А?

— Могила.

— Фигила, — передразнила она. — Хватит грех наводить. За языком следи и за словами. Они материальны. Итак, всех демонов всполошили.

— А как я вам буду сказки передавать?

— Ты, главное, пиши. Не твоя забота. Я все узнаю и твоему Ангелу передам — как и что. Держи босяцкий подгон на память.

Мара протянула гусиное перо.

— Оно волшебное. Как напишешь, так и будет. Дарю. На день рождения.

— Благодарю. Я не достоин…

— Дают — бери. Ты лучше себя в порядок приведи и впредь не ленись больше. И запомни — будешь мне каждую неделю по сказке присылать. Забудешь — вернусь без стука. Тогда уже точно заберу с собой. Сделаю из тебя Шахерезаду.

Громов не верил своим ушам. Сама Смерть давала ему шанс. Такое он даже в своих сказках не мог придумать.

— Эх! Нравишься ты мне, Громов! — Мара провела холодной рукой по его небритой щеке. — Ну да ладно. Засиделась я у тебя. Целоваться не будем. А то мало ли что. За кофе спасибо. Поживи еще. С долгами помогу. Главное, работай над собой. Богов не гневи — достанут оттуда. Меня не провожай. Ложись и спи до обеда. Считай, что это сон был.

Незнакомка дыхнула на него голубым дымом. Подарила воздушный поцелуй, потом прошла сквозь него, и хлопнула дверью.

У Громова сразу начала кружиться голова. Захотелось спать. Глаза сами закрылись.

Словно пьяный, Громов дополз до кровати и отрубился.

Когда он проснулся, был уже вечер. В ногах мурлыкала его кошка Лилит. «Приснится же такое! Допился дурак! Уже смерть стала сниться».

Громов умылся и пошаркал на кухню. На столе стояли две чашки, а в пепельнице лежала гора окурков от дамских сигарет.

«Бред какой — то! У меня уже неделю гостей не было. Откуда окурки?»

На холодильнике, среди сувенирных магнитиков, висел стикер:

«ДЕРЗАЙ и ПОМНИ!».

От утреннего шока отвлекали только голоса за окном. Внизу, около подъезда, мерцали огни «Скорой помощи». Санитары вынесли черный мешок и загрузили сверток в машину.

Под окнами кричала и плакала соседка тетя Таня. Вокруг собралась толпа любопытных старушек и детей. Громов догадался, что в черном мешке увозили соседа с первого этажа — Михалыча. Это был щуплый инженер, лет шестидесяти, который любил гордиться, что «всю жизнь проработал на родном заводе».

«Неужели, это был не сон!».

Еще не веря до конца в происходящее, Громов решил собраться и навести порядок. Стикер на холодильнике стал похож на икону из рун. Он выпил еще кофе. Появилась бодрость.

Писатель разложил черновики, тетради, закурил трубку и сел дописывать книгу.

В эту ночь слова сами ложились на бумагу, и он не мог остановиться до самого утра. У Громова начался творческий запой. Ему очень хотелось жить.

В конце января, на одной маленькой кухне, сидел уставший Ангел — хранитель, и беседовал с черной кошкой. Она смотрела, как он водит по воздуху гусиным пером, словно дирижёр, и слушала его шепот:

— Кто взял — верни! Бога не гневи. По имени называть не буду, но достану оттуда, где трава не растет, птица не летает, зверь не крадется, вода не льется. Ключ, замок, язык…

— Муррр, — ответила кошка.

— Понимаешь? — сказал он кошке. — Это у вас девять жизней. А тут такое дело…

За окном, в отражениях луны и фонарей, летали огромные снежинки. Они были похожи на маленькие, белые цветы и напоминали подснежники. Чудесные «звездочки» порхали, танцевали, разбивались о стекла, таяли и пели:

«Снегопад, снегопад!

Если женщина просит…»

Только Ангел и кошка понимали их.

Февраль.

Форс — мажоры в городе Z.

«Очень трудно найти в темной комнате

черную кошку, особенно, если ее там нет!» Конфуций.

Вопросы. Допросы.

«…Именно в високосные годы существа из параллельных миров получают наилучшие возможности для перемещений в другие миры и планеты. Это время — своеобразный портал для вторжения на Голубую Планету Земля, где очень уязвим и несовершенен защитный слой. В этот период наиболее благоприятная обстановка и среда для охотников за оболочками. Резко возрастает цена на Мертвые души и молодые тела землян. Опасности подвержены особенно люди до сорока пяти лет. Для реализации задуманного используется Синдром Високосного года с помощью тех, кто им здесь помогает». Из отчета Оценщика душ.

На верхней полке деревянного шкафа, в самой пыли, среди старых газет и мятых бумаг разместился маленький человек. На его грустном лице застыла гуттаперчевая улыбка. Скукоженное и нелепое тело, изможденное и усталое, представляло собой сплошную «карту боли». Человек крепко спал с открытыми глазами. После удушья и нанесения нескольких ножевых ранений, пусть даже деревянным муляжом, необходимо восстановить силы до следующего дежурства. Он всегда спал с открытыми глазами и прокручивал сегодняшний день.

Сегодня ему отрезали голову. Пришитая голова немного болела. Ну не каждый же день голову отрубают и заново пришивают!! Хотя…

Ему давно не мешало бы отдохнуть и взять отпуск. Но у него никогда не было и не будет ни выходных, ни отпуска, ни каникул. Заменить его было не кем, да и не зачем. Он давно был мертв.

Так, в кабинете старшего следователя по особо важным делам, отдыхал манекен Вася.

Свернувшись клубочком, Вася спал своим безмолвным, почти детским сном. Сегодня был тяжелый денек. На следственном эксперименте ему вновь отрезали не только голову, но и полностью расчленили. Хорошо хоть обратно пришили и «залатали».

Васю постоянно брали на следственные эксперименты. Тыкали ножами, расстреливали, душили, били, сворачивали шею, кидали из окон, топили и даже поджигали. Он молчаливо терпел и сносил все «прелести» работы криминалиста. Вася был посвящен во все тайны расследования громких и резонансных преступлений и являлся настоящим «внештатным сотрудником». В отделе его все любили за умение хранить тайны и покладистый характер. Для криминалиста по особо важным делам детектива Титто он стал почти другом и своеобразным талисманом, молчаливым советником без страха и упрека. Благодаря Васе многое вставало на свои места: распутывались клубки загадочных убийств, раскрывались тайны. Иногда, глядя на него, даже писались чистосердечные признания.

За окном было, как обычно, пасмурно. Холод проникал через щели домов, унося тепло, нарушая уют и покой людей. Даже через закрытые окна ощущалась влажность, сопровождаемые депрессивностью и страхом.

Февраль високосного года принес очередные «сюрпризы» в небольшой городок Z. Устроившись поудобнее, детектив Титто печатал Постановление о прекращении уголовного дела «в связи со смертью обвиняемого», изредка поглядывая на шкаф, где отдыхал Вася. Сыщик вспоминал события последнего месяца, возвращаясь мысленно к ним.

Вроде «дело в шляпе», но в голове крутились вопросы, а ответов на них не было. Детектив кинул взгляд за окно. Время само собой притормозило его отчет и потекло назад в параллельной плоскости.

Расследование завершилось более чем банально. Накануне обвиняемый в зверском убийстве своего друга добровольно написал чистосердечное признание и полностью раскаялся, к удивлению всей следственной группы. Документы готовились для передачи в суд.

«Дело было на одну трубку», — как говорил небезызвестный сыщик.

Были соблюдены все формальности предварительного следствия. Осталось дождаться результатов запросов и экспертизы ДНК. Все упиралось в установлении личностей обоих «пришельцев».

Так Титто назвал этих «объектов» за отсутствие информации. В предвкушении заслуженных похвал и наград, следственная бригада, наспех обмыла очередную раскрытую «мокруху». И тут… Бац!!!

«Доброволец — душегуб» скоропостижно скончался этой ночью, без видимых причин. Прямо в КПЗ!

Утром, в камере нашли труп, без признаков насильственной смерти. Молодой, здоровый парень, ни с того, ни с сего взял и умер. Вскрытие ничего не показало. Вернее, показало, что ничего необычного нет. Так обычно старики умирают, тихо, во сне. К тому же, вопреки всем законам природы, словно мотылек, взял и «погас» дерзкий и сентиментальный убийца. Вроде и жалеть его не за что. Вроде и справедливость восторжествовала. А теперь получается все зря. Хуже всего, когда не вовремя. Хуже всего, когда на ровном месте такие форс — мажоры происходят. Дело теперь не закроешь. Из почти пустякового преступления получилось два. Да еще со сплошными загадками. А дело довести до конца надо. Вскрытие прибавило лишь кучу проблем и домыслов. Ни болезни, ни патологий обнаружено не было. Врачи поломали голову и написали в заключении: «Причиной смерти гражданина… — стала Гипертрофическая кардиомиопатия».

«Чем отличается труп от покойника?», — задавали вопрос в кулуарах морга юным студентам — криминалистам.

Знающие отвечали: «В первом случае — мертвое тело. Во втором — мертвая личность». А тут сразу два покойника, да еще один в КПЗ.

На первом допросе этот второй «покойник» представился — Артур Артурович Сидоров. Двадцать лет от роду, из деревни Шатры, Ивановской области. «Надо ж было такое придумать! Артур — сын Артура Сидорова, из каких-то Шатров. Мама дорогая! Нарочно не придумаешь».

Детектив сразу не поверил этой басне, но в протокол все же эти данные записал.

«Пробью тебя, Артурчик, по базе. Посмотрим, как ты запоешь, деревенский маньяк, будь ты неладен».

Титто хотел побыстрее забыть эту историю и переключиться на новые дела. Но банальная «бытовуха», на первый взгляд, не давала покоя.

«Что — то было тут не так», — рассуждал, разглядывая манекена Васю, криминалист. Титто положил ноги на подоконник и хмуро посмотрел за окно:

— Тоска зеленая. Да, Вась?

Но Вася, как обычно, молчал. Погода была действительно паршивая — под стать настроению. Мокрый снег лежал уже неделю. На фоне серого неба и облезлых домов это наводило на дурные воспоминания и грустные мысли об этом загадочном деле, в котором тоже не было просвета, как и за окном. Теперь Титто понимал, что это на первый взгляд простое преступление, на самом деле далеко не тривиально. И чем дальше он погружался в раздумья, тем загадочнее и страшнее оно представлялось.

«Ну, поссорились два молодых человека из-за девушки. Ну, один другого жестоко избил, а потом решил покромсать немного. Бывало, и похлеще. И трупов побольше. Зачем сразу убивать друга, а тем более из — за женщины? А голову-то зачем отрезать? К тому же скрыться даже и не пытался. Хотя мог и запросто. Зачем остался на месте преступления? Или чего забыл? Нет. Он ждал чего-то или кого-то. Может ее? А девушки и след простыл. И была ли она вообще? Опять все из — за этих баб! Сплошной «шерше ля фам». Надо обязательно найти эту беглянку. Но где ж теперь ее искать? Ни имени, ни фамилии. Странные эти ребятки. Ни у кого документов нет и вещей толком никаких. Ручной скарб и все. В изъятых телефонах только три номера!!! Все куплены без документов, оформлены на каких — то бомжей. Получается, звонили друг другу и больше никому! Значит, по любому был третий. Вот его и надо найти. Но третий номер постоянно «вне зоны доступа» уже второй день. Да. Забавная компания! Одни загадки без ответа».

Такие «простые» вопросы ставили в тупик опытного сыщика.

Распечатки телефонных разговоров от операторов мобильной связи еще не пришли. На них была последняя надежда. Квартира, в которой произошло преступление, сдавалась посуточно. Оказалось, что ее забронировали по телефону. Ночью за ключами подъехало такси, водитель передал деньги за месяц вперед не глядя, сказав, что «спешит в аэропорт за клиентами» и быстро укатил. В посуточном бизнесе, как в мотелях и борделях, меньше знаешь — крепче спишь.

«Можно было, конечно, отправить дело в архив и забыть раз и навсегда. Зачем ломать голову над очередной бытовухой. Может не стоит все усложнять?».

Титто не любил незаконченных дел. С другой стороны, убийца и убитый лежат в морге и можно «вбивать гвозди» в деревянный макинтош. Проблема была только в установлении личностей обеих.

«Кого хоронить? Мистера Х и мистера У? Вот этим пусть опера и займутся, если захотят. Дождемся распечаток вот тогда и решу. Не напишешь же, что неустановленные личности поссорились между собой. Один убил другого, потом зачем — то отрезал голову, пришел с повинной, все рассказал, а ночью сам умер непонятно от чего. Вот и получается — одна неустановленная личность убила другую, а на следующий день сама умерла. Были люди и нет их. А может они и не люди вовсе? Тут даже Вася не поможет».

Так, глядя в окно и положив ноги на стол, рассуждал криминалист Титто, иногда перебрасываясь редкими фразами с безмолвным манекеном Васей.

«Вот уж, действительно был прав брат Конфуций!».

Третий лишний. Сириус.

— Опять одни старики и калеки. Когда же будут нормальные, молодые покойники? Третий день одно и тоже. Что за город — то такой? Наукоград еще называется, — бубнил вслух серый человек в коричневом капюшоне, просматривая список усопших, у единственного морга в городе.

Потом он сплюнул на снег, огляделся, и быстро исчез в сумерках.

В этот год звезды были все на своих местах. Кроме одной. Серый человек поднял голову и задержал взгляд на мерцающей звезде. Он узнал родной Сириус.

Незнакомец зажмурился. Вспышки воспоминаний и нехороших предчувствий понеслись и закружились в его переполненном мозгу яркими «взрывами».

Это был пришелец из древнего рода Номмо, с далекой звезды Ара — Толо.

«С каждым годом все сложней и опасней становится работать. А тут еще и этот климат. Брр. Надо срочно менять пейзажи».

Когда он открыл глаза после воспоминаний, на небе все было почти без изменений. Еле заметная вспышка отделилась от Сириуса. Такие вещи мало кто замечал, кроме «особенных» существ.

Немного постояв, он резко повернул голову ровно триста шестьдесят градусов, потом быстро спрятал ее в плечи, как черепаха, и, растворился в ночи.

Этой ночью, двадцать девятого февраля, черный микроавтобус высадил три одинаковых серых существа на конечной остановке с загадочным названием — «Промзона».

Напротив остановки, за огромным бетонным забором, находилась небольшая АЭС (атомная электростанция). Она всегда была погружена в мрачный фиолетовый туман из облаков. То ли это из-за промышленных выбросов, то ли из-за вечно стоявшей дорожной пыли от огромных черных грузовиков, то ли еще из — за чего. Признаки жизни подавали только каркасы башенных кранов, которые скрипели своими «стрелами», словно огромные виселицы времен инквизиции.

Мрачные ВОХРовцы прятались за решетками КПП, в вечном полудреме, изображая строгих охранников. Одинаковые автобусы привозили утром одинаковых людей к проходной, а вечером также развозили по городу. Они были похожи на муравьев. Молчаливые. Суровые. Маленькие. Перемещались они также — либо маленькими группками, либо тенями, сквозь облезлые желтые корпуса зданий Промзоны.

Климат в этой местности отличался непостоянством и вечной влажностью. Городок Z всегда встречал гостей не «хлебом и солью», а дождями и радиацией. Везде висели электронные табло, показывающие время, температуру и радиационный фон. Редко кто обращал внимание, что по ночам уровень радиационного фона зашкаливал в десятки раз!!! Люди смотрели, в основном, на время. Днем всегда была «норма»! Зато ночью, когда большинство жителей спят, табло светилось во всей красе, озаряя оранжевым фоном микрорентгенами, вместе с фонарями.

Утром, во рту у людей, был привкус урана — 238, который принимался за обычную пыль. Волосы выпадали преждевременно у каждого второго жителя. Зубы тоже постоянно крошились. Их даже не вставляли и не лечили, как и деревенский забор. В общем, рай для стоматологов.

Для цирюльников — это была беда. Стриглись в городе редко и, в основном, наголо. На шампуни не тратились. Пыль тряпочкой смахнул с лысины — и спать. На другие «болячки» уже давно никто не обращал внимания. Онкология в этой местности уже полвека была, как обычная простуда. Это и привлекало охотников за оболочками.

Город давно облюбовали потусторонние силы всех мастей из других цивилизаций необъятной Галактики. Если повезет — можно «урвать» молоденькое тело, не напрягаясь.

Под покровом февральской ночи високосного года три серых существа пересекли мост через реку и двинулись в сторону города. Силуэты бесшумно скользили по спящим улочкам, похожие на мыльные пузыри, не отбрасывали тени. Даже снег не скрипел под их ногами. Они, как привидения, плыли мимо серых домов и занесенных снегом машин, заглядывая в окна, и не оставляли следов. Время позволяло до рассвета обойти старое кладбище в надежде на недавние захоронения. Нужно было присмотреться к местности, оценить обстановку. Это было больше, чем любопытство. Разведка боем, так сказать. Но сегодня свежих могил, венков и цветов с «нужными им телами», не наблюдалось. Лишь заснеженные холмики с поваленными крестами и оградами мрачно спали под тусклыми звездами.

— Пора искать крышу над головой. Скоро рассвет. Может, залезем в тот дом? Один силуэт показал рукой на свет в окне кирпичного дома.

— Возьмем штурмом новую крепость. Там наверняка есть «товар».

— Рано. Надо быть осторожней. Бросим кости около морга, как обычно, и присмотримся, — злобно ответил другой силуэт женским голосом. — Потерпишь.

— Согласен, — хриплым тоном пробубнил третий силуэт. — Никакой самодеятельности и рисков. Нам надо отдохнуть и согреться. Я уже продрог до желудка.

Силуэт с женским голосом остановился и повысил тон:

— Хватит скулить. Выпейте оба брома и заткнитесь. Хуже баб себя ведете. И зачем я с вами связалась?

— Не умничай, медуза. — пригрозил первый силуэт. — Иначе…

— Иначе, что?

Третий встал между ними и развел в стороны руки.

— Всё. Стоп, стоп. Хватит. Прибыли. Тут и бросим кости, — он был готов на все, лишь бы отдохнуть и согреться. — Впереди много дел.

Три силуэта остановились у заброшенного здания рядом с городским моргом.

Желтый дом с выбитыми окнами и провалившейся крышей лучше всех подходил под укрытие.

«Хозяйственный блок №2. ФГУЗ КБ ФМБА при ЦМСЧ — 8…го отделения», — гласила почерневшая табличка на нем.

Бывший «хозблок» уже давно использовался не по назначению. Его «охраняла» лишь стая бродячих собак, живших по соседству на теплотрассе. Голодные псы ужасным лаем разгоняли любопытных и наводили страх на редких прохожих. До наступления холодов там иногда собирались подростки и другие отчаянные элементы из «группы риска» — алкоголики, наркоманы и бомжи. Некоторых прямо оттуда заносили в «жмурняк» суровые санитары. Теперь в этой «заброшке» обосновалась очередная база Охотников за оболочками.

Уже через день рядом перестали выть даже собаки. Бомжи с неведомым страхом стали обходить стороной это место. По ночам люди стали замечать блуждающие тени в доме. Но чьи они — никто не догадывался. Никто не хотел рисковать и лезть не в свое дело.

Пошла вторая неделя охоты.

Поиск «нужных» тел не приносил желаемых результатов. Каждый день, словно обряд, три силуэта незаметно подходили к дверям морга — изучали списки усопших. По ночам они караулили под окнами реанимации и подслушивали все, что там происходит. Все тщетно. Молодых пациентов не поступало. А больные и старики их мало интересовали. Время было ограничено до середины апреля.

— Пора приступать к плану «Zero», — грозно сказал силуэт с женским голосом. — Пришло время легализоваться…

Легализация. Изольда.

Она решила «дежурить» около реанимации. План был прост — найти себе красивое тело и ударно потрудиться до закрытия портала.

Напротив отделения интенсивной терапии, рядом с туалетом, располагалась техническая комната. Там, среди швабр, тряпок, грязных халатов и прочего хлама, она и устроила засаду. Ожидание было вознаграждено с лихвой. «Улов» был ошеломляющим (по ее меркам).

Накануне молодая девушка попала в больницу с невинной болью в животе. Неправильный диагноз, поставленный при беглом осмотре, обернулся летальными исходом. Банальный аппендицит отправил в другие миры красивую душу, а тело исчезло прямо из реанимации. Врачи не сразу заметили исчезновение пациентки.

Естественно, на следующий день родственники подняли панику. Но было уже поздно. Нацепив на себя чудесную «оболочку», существо преобразилось в привлекательную женщину.

Имя себе она выбрала редкое — Изольда. Внедрение в народ прошло более чем успешно. С документами тоже особых проблем не возникло. Через неделю она уже «работала» в фитнес — центре инструктором по аэробике. Это позволило быстро собирать необходимую информацию и вникать в бурную жизнь города. Там она узнала, что существуют некие «дискотеки», где собираются молодые люди. Они танцуют, пьют и развлекаются.

«Это то, что мне надо — молодежь», — скрипнула зубами Изольда.

За молодые тела всегда дорого платили.

Для Изольды легализация была завершена. Единственное, что ее напрягало, так это сожительство в этом грязном бункере, с двумя ее «коллегами», которые еще не успели перевоплотиться. Зато у нее был свой личный план и отдельное задание. Можно было немного потерпеть.

«Лишь бы успеть до апреля и раздобыть побольше «товара», — думала она, глядя в злые и серые глаза «братьев по оружию».

Ждать и терпеть она могла годами. Лишь на этой планете сроки ограничены. Но в предвкушении долгожданного вознаграждения, она готова была на все.

Для двух других «охотников» началась обычная рутина по поиску нужных тел.

На восьмое марта им, наконец, «повезло».

Два серых существа, наконец — то, смогли «быстренько влезть в тела замерзших пьяниц. Они успели «заскочить в их шкуры», на последнем, так сказать «издыхании». Это были «временные оболочки» для конспирации (как они иногда называли новые тела), которые позволяли им на короткое время не привлекать к себе внимание окружающих из других миров. Внешний вид был более чем отталкивающим.

— Хоть что — то, — натягивая скрюченное тело вместе с его вонючей одеждой, промямлил один.

— А мне нравится, — сказал второй, надевая «костюм» пожилого старика.

— Радуйтесь, касатики, — улыбнулась Изольда. — Теперь вы похожи на бродячих артистов. Пора просить милостыню на вокзале.

— Очень смешно. Без тебя разберёмся, красотка. Сейчас не до шуток. Лучше приготовь пожрать нам.

— Сами себе приготовите. Я поваром не нанималась. Меня и так от вас двоих тошнит.

— У — тю — тю. Какие мы нервные стали! Ладно. Не будем нервничать. Давайте спать. Я узнала, что завтра молодых хоронят…

— Отлично, — пробурчал второй. — Еще один трофей в нашу копилку.

— Не раскатывай губу. Надо еще добыть…

Перед сном они, как обычно, еще долго ругались и спорили.

Под утро, вся троица заняла «боевые позиции» рядом с моргом. Но операция в этот день провалилась — у морга было слишком много народу и выкрасть тело не получилось.

Дела все равно медленно, но верно, шли в гору. Почти неделю два серых силуэта, спрятанных в тела «алкашей», бродили по городу и рыскали на кладбище. Это помогло им хорошенько ориентироваться на местности, и даже «раздобыть» еще несколько оболочек. Но этого было мало.

До начала апреля нужно было каждому заполучить не менее тринадцати молодых и здоровых тел. Остальные тела мало котировались и годились лишь на «заплатки» падшим ангелам.

Рэд.

Задирая нос…Не забывай о том, что подставляешь горло…

— Почему меня не разбудили и не предложили этот «костюм», — со злостью рычал в углу один из серых пришельцев.

— Не волнуйся. И тебя не обидим, — радостно хихикая, ответила Изольда. — Одевай новый лапсердак и радуйся успеху.

С этим «третьим» всегда возникали сложности с легализацией. Почти на всех заданиях и «охотах» ему не везло с оболочками. Вот и на этот раз — ему не повезло с самого начала. Его звали Рэд.

Ох, как же он ненавидел своих напарников. Ему не терпелось воспользоваться моментом и перейти к запасному плану «DfD» (смерть ради смерти).

Рэду досталось тело рыжего хиппаря — барабанщика. Это «новое» тело ему любезно «подарила» Изольда. В одном из баров она познакомилась с молодым музыкантом. На следующий день он пригласил ее на репетицию в гараж. Длинноволосый барабанщик сразу влюбился в молодую и необычную девушку, которая разделяла его музыку. После репетиции, они, взявшись за руки, гуляли по городу. Изольда без остановки рассказывала ему про Космос и звезды, а он ей про новые песни и рок-н-ролл. Потом они заглянули в пиццерию.

— Поцелуй меня, — сказала Изольда, когда они изучали меню.

Парень робко дотронулся до холодных губ «охотницы».

В это время она незаметно подсыпала ему в кофе своего «эликсира молодости».

— У меня от тебя кружится голова, — сказал барабанщик.

— У меня тоже. Пошли ко мне — не пожалеешь.

Они вышли на улицу. У молодого музыканта неожиданно подкосились ноги.

— Держись за меня, — сказала Изольда.

— Мне плохо.

— Ничего, милый. Скоро все будет хорошо…

И она повела бедолагу туда, откуда не возвращаются.

Мечты барабанщика улетучились вместе с финальным аккордом. Можно было, конечно, оставить тело себе для реализации, но для дела «можно и пойти на компромисс». И она подарила эту оболочку Рэду.

— На, держи. Дарю свой трофей.

Естественно, Рэд пришел в ярость.

— Ты издеваешься надо мной. Я что, теперь клоун? Пусть он носит этом костюм, — он показал пальцем на второго силуэта.

Рэд был в ярости.

— Что, других тел не было? — продолжал буянить Рэд.

— Бери что дают и не умничай. Итак, просидел целый месяц без тела и дела, — она надменно ухмылялась.

— Я, рыжий, прыщавый урод, с грязными длинными волосами? Сама носи этот костюм. Да я тебя…

Он хотел кинуться на нее, но второй силуэт злобно рявкнул.

— Тихо. Тихо. Одевай и радуйся костюму. А то спишу на «форс — мажор».

— Я тебе припомню это, блондинчик, — натягивая липкую шкуру музыканта, сквозь зубы прошептал Рыжий.

Рэд молча проклинал своих друзей. Он посмотрел на себя в зеркало.

— Хуже не бывает. Придет время, и я лично запихну тебя в тельце какой — нибудь старухи…

— Но, но. Давай без дешевых угроз. Мы тут все равны. Ты же вылитый Джокер. Присмотрись, Рэд.

Белый силуэт пытался утихомирить товарища.

Тело мертвого барабанщика действительно очень напоминало героя Джокера.

— Хорошо. Джокер, так Джокер. Но больше никаких шуток. Ясно?

Он разгладил рыжие волосы барабанщика и скривил рот.

— Зуб даю, — сказал Белый. — Тут никто не шутит.

— А я мамой клянусь, — улыбаясь прошептала Изольда, и отвернулась, чтобы не рассмеяться.

Мамы у нее давно не было, как и души.

— Спасибо, что на полный рот козявок не поклялись, суки.

Рэд сплюнул и завыл свою любимую песню без слов.

Белый.

Фальшивый друг похож на тень, он с вами только в ясный день.

Хозяином белого силуэта был сеньор Уайт или просто Белый.

В около пиратских кругах и в других измерениях, он был известен как дикий Блан. Это был средний руки охотник за оболочками. Его биологическое существо было создано по образу и подобию типичного падшего ангела. Все падшие отличались только номером и не отличались умом. Белый получил номер — «75», и гордо носил его на своей одежде.

Эта экспедиция сулила ему продвижение по служебной лестнице, повышение статуса и ранга, а также огромные перспективы на будущее. Он давно мечтал построить гостиницу для космических пиратов на каком — нибудь потухшем кратере и заняться туризмом в подпространстве. Ему не хватало до «нормы» всего лишь двадцать новых тел, чтобы перейти на новый уровень. Поэтому Белый работал на износ. Оставалось еще немного потерпеть. Но, в оболочке алкоголика ему было трудно «работать».

Дело сдвинулось с мертвой точки, когда Изольда «подарила» ему тело молодого спортсмена.

Накануне, смазливый культурист имел неосторожность пригласить ее тоже «на чашку чая» после работы. Изольда кокетливо поиграла глазками и согласилась. Свидание закончилось далеко не романтически. Она подсыпала ему в бокал, как и горе — барабанщику, вместо вина — «эликсир вечности».

Когда ухажер стал дремать, она вывела обмякшее тело на улицу, где ее ждал Белый.

— Держи, Блан. Одевай костюм и убирайся.

— Ты щедра на подарки, милая.

— Вали отсюда. И не милая я тебе.

— Ладно. Сочтемся.

— Ну, ну. Посмотрим, когда вы мне подарите хоть что — то.

— Не плачь. Ты меня знаешь.

Блан скривил страшную улыбку

— Одевай и скройся с глаз моих, балабол.

Белый быстро натянул на себя новое тело и скрылся в темноте.

Тут, главное, успеть надеть тело до окоченения. Влезть, так сказать, в тепленькое.

Вечером, на базе охотников, ситуация вновь вышла из — под контроля.

Блан красовался перед зеркалом в новом «костюме». Тело культуриста ему очень шло.

— Как тебе мой костюмчик? Скажи, мне идет? А? — обратился он к Рэду.

— Ага. Повезло дураку, — ответил тот. — Жаль, что мозги нельзя заменить. Хотя тебе они и не нужны.

Белый резко шагнул к Рыжему и замахнулся. В ответ последовала страшная улыбка и сверкнули пустые глаза «барабанщика».

— Ну. Давай, давай. Только попробуй. Сделай со мной что — нибудь. Ты думаешь я тебя боюсь?

Рыжий сжал тонкие пальцы.

«Если бы не новое тело, я разложил бы тебя на пыль».

Сильный удар ногой в живот заставил его замолчать. Рыжий захрипел и упал на колени. В этой оболочке ему не совладать с Белым.

«Не надо было брать этот костюм. Подожди, мразь. Скоро мы поменяемся местами».

(«Форс» или форс-мажор — у них была самая страшная кара. Так называлось полное разложение или растворение в пространстве).

— Хватит вонять. Вставай, урод и слушай меня. Сейчас не время ругаться. Мы уже достаточно наследили тут. Ну, не сдержался малек. Прости.

Качок попытался сгладить конфликтную ситуацию. Он понимал, что с Рэдом шутки плохи и надо быть постоянно начеку. Он никому никогда ничего не прощал.

Белый подал руку Рэду.

— Все нормально, малыш. Никаких обид. Я сам виноват.

Мысли у Рэда были «еще те». Ему давно хотелось избавиться от этого падшего ангела, но только после выполнения задания.

Изольда решила не вмешиваться в их очередную ссору. Обстановка и без этого была накалена до предела. Она молча смотрела на этих «самцов» и знала, как поступит дальше. И тут Блан ошарашил вновь:

— Ради дела и для конспирации я снял для нас с Изольдой квартиру. А тебе я подыскал неплохую «общагу», — подытожил он.

— Забавно ты придумал, красавчик, — огрызнулся Рэд. — А почему бы тебе не пожить в общаге? Кажется ей все равно с кем и когда?

— И давно ты возомнил себя командиром? — спросила опешившая Изольда. — Тело не жмет? Я могу тебя обратно переселить.

— Тихо, тихо. Нас уже ищут. Надо о деле думать, а не о том, кто с кем и когда.

— Итак, по городу уже поползли слухи о нас. Но, самое страшное, — мы засветились ТАМ, наверху — он указал пальцем вверх, видимо указывая в Космос. — Я чую, что в город «кто — то» прибыл, помимо нас. Времени почти не осталось. Не хотелось бы вернуться с пустыми руками или вообще не вернуться.

Блан ходил по комнате и размахивал местной газетой. В сводках происшествия значилось:

«В ночном клубе случился пожар. Пострадало 27 человек. Трое погибли. Причина возгорания устанавливается. Из морга пропало три тела. Погибшие были доставлены накануне после пожара в ночном клубе. Возбуждено уголовное дело».

— Посмотрите на этого умника. Все за нас решил. Кстати, а сколько тебе самому осталось собрать оболочек? — негодовала Изольда.

— Я не считал, — соврал Белый. — Две, может три — неважно. Просто не хотелось на пустяках завалить дело.

На самом деле ему не хватало десять тел, и Блан рассчитывал, что ему помогут напарники. Тогда они спокойно покинут планету. Он не знал, что у Рэда был уже свой план и он неожиданно согласился разделиться:

— Я не против, — ухмыльнулся Рэд. — Поживем отдельно, пока не поубивали друг друга. Забирай ее и вали.

— Выбирай слова. Я вам не вещь какая, — возмутилась Изольда. — Меня кто — нибудь спросил?

— Потерпишь немного. Тебе не привыкать.

— Заткнись, утырок. Молись своим гнилым богам и береги свою оболочку.

Изольда сверкнула глазами на обеих.

— Ладно. Прости. День был тяжелый.

— Засунь свои прощения подальше.

Напарники молча улеглись по своим койкам и каждый проклял друг друга.

На следующий день состоялся переезд. Рэд снял комнату в общежитии, а «молодая парочка» переехала в небольшую квартиру, в центре города. До конца срока задания оставалось три дня. Надо было успеть.

Блан продолжал ошиваться и «греть уши» в приемном покое или в реанимации, под видом посетителя. Он переодевался в санитара и увозил больных прямо из — под носа врачей. Особенно это хорошо получалось в ночные смены. Это приносило скромные «плоды» вплоть до вчерашнего дня. Его чуть не поймали родственники. Тележку со странным санитаром заметила родня усопшего. Они увидели, как покойника катили по ночному коридору к запасному выходу. Блану пришлось убегать.

Второй раз его чуть не поймали патологоанатом и реаниматолог. Они пошли на перекур после вскрытия и заметили, как из палаты интенсивной терапии, в открытое окно вытаскивает тело неизвестный санитар. Врачи тут же протрезвели и накинулись на Блана.

Тогда он опять еле унес ноги. Но в больницу он уже ходил.

Ему не хватало всего пяти оболочек, и он сильно паниковал по этому поводу.

Изольда, наоборот, досрочно выполнила норму.

Она предпочитала проводить время на дискотеках и в барах. Выискивая подвыпившую молодежь, можно было незаметно подливать «эликсир» и отправлять на свой «склад оболочек».

Счетчик работал медленно, но, верно. Теперь она наслаждалась разгульной жизнью и ждала дня вылета.

У Рэда дела шли тоже стремительно в гору. «Общага» приносила свои плоды после каждой попойки его соседей.

«Еще день-два и можно будет закругляться», — мечтал Рэд после очередного сабантуя.

В инструкции было четко указано, что вернуться они должны только вместе, за исключением «форс — мажорного случая». Поэтому количество тел должно быть у всех одинаковым.

Когда Рэд выполнил план, он потребовал «ускорения» от своих коллег. Изольда удивила, что «давно готова». А вот Блан, скромно признался, что еще не готов.

— Из — за тебя мы можем провалить задание, — злобно сказал ему Рэд.

— Сегодня — завтра все решу. Не ссы.

— Сам не ссы, урод. Может тебе еще свои оболочки отдать?

— Я не откажусь. Бог велел делиться.

Рэд сжал кулаки.

— Остынь, Джокер. Давай лучше забегай ко мне вечерком, поболтаем. Дело есть выгодное. Я знаю как сегодня партию «молодняка» получить по легкому.

— Да ну тебя. У меня товара достаточно. Я рисковать не хочу. Тем более ради тебя.

— Помоги другу. От души прошу. Тебе половину отдам. Надо только на стреме постоять. Давай в восемь ко мне.

— Сколько планируешь взять?

— Минимум десять тел.

— Ладно. Только без фокусов. Жди.

Белый пригласил рыжего «барабанщика» к себе в квартиру, пока Изольды не было дома. Они оба люто ненавидели друг друга в силу отсутствия души и принципов. Да и «работа» у них была далеко не романтическая. Иногда их сравнивали с простыми убийцами, бездушными пиратами и безжалостными разбойниками космического масштаба. Но они были гораздо хуже, страшней и опасней. Ниже них по подлости были только падшие Асмодеи и прочие инферналы, которые занимаются переработкой ненужных оболочек и тел.

Рэд всегда чуял опасность и подвох. Интуиция его никогда не подводила. Поэтому на встречу он шел готовым к любым «форс — мажорам».

Блан встретил его, как родного. Они даже обнялись, словно не было у них неприязни.

— Заходи, дорогой. У меня небольшие проблемы. Но ничего. Ты меня знаешь. Мы с тобой еще не из таких передряг выходили.

— У тебя они никогда не заканчивались. Выкладывай, что опять случилось?

Рэд подозревал, что у Блана нет никакого дела и он пригласил его для чего — то другого.

— Давай выпьем по местному обычаю. Мы с тобой как никак бывшие «алкаши».

Блан громко засмеялся на манер пьяницы.

— Сам ты алкаш. С тобой опасно не только пить. Я в прошлом рапорте уже писал, что с тобой больше не сотрудничаю.

— Я знаю. И я тебя терплю. Но что делать. Работа у нас такая. Давай забудем старое.

— Обойдешься. Выкладывай, а то уйду.

— Завтра отлет, а мы ссоримся. Проходи. Я тебе про Изольду расскажу и про ее план насчет нас.

— Опять сплетни и слухи будешь нести.

Блан достал бутылку водки и разлил по стаканам.

— Ну зачем так? Я знаю, что она тебя хочет списать на «форс — мажоры» и товар твой забрать себе. Держи.

— Иди ты, — не поверил Рэд. Он, не чокаясь, опрокинул в себя стакан.

— За тебя и наш успех, — Блан сделал то же самое и занюхал рукавом. — Дело, конечно, твое. Я хотел тебя предупредить. Не хочешь — не верь. Она мне вчера призналась про этот план.

— С чего ей тебе рассказывать?

Рэд напрягся.

«Тут всякое может быть. Верить никому нельзя. Но и расслабляться рано. А, что, если это правда?»

Он молча налил себе полный стакан и выпил не чокаясь.

— За Сириус, — торжественно сказал Блан и тоже выпил.

— Короче, Блан. Что ты от меня хотел? Я тут не пить с тобой пришел.

— Не торопись жить. Слушай, а может нам ее того? Саму на форс — мажоры списать и вернемся богатыми.

— Все ясно с тобой. Не было у тебя никакого плана и дела, — догадался Рэд. — Я пошел. Зря время потратил.

— Погоди. Я еще не сказал самого главного.

После выпитой бутылки, Блан осмелел и похлопал Рэда по плечу:

— Дружище, завтра мы должны отчалить отсюда. Не одолжишь ли ты мне парочку своих трофеев? Хочешь, забирай Изольду себе. Она мне не нужна больше.

Рэд понял, что Блан пьян или сильно притворяется.

— Убери руку с плеча. Я тебе даже мизинец не продам, а ты тела просишь. За этим ты меня пригласил?

— Тогда помоги мне. Давай сегодня вдвоём пошабашим. Или Изольду спишем в утиль.

Глаза Рэда налились кровью. Он понимал, что это ловушка. У этих двоих злость и ненависть уже давно зашкаливала обоюдно и без стеснения. И когда Рэд услышал, что нужно поделиться и помочь Блану перевыполнить план или поработать «сверхурочно», то внутри все вспыхнуло. Сомнения в судьбе «блондинчика» отпали само собой.

— Слышишь ты, красавчик из спортзала. Ты кем себя возомнил? Начальником? Вождем? Или Директором экспедиции? — Рэд крутил в руках красно — белый шарф, взятый у бывшего болельщика.

— А что тут такого? Мы ж одна команда…

— Хренанда. Сначала выдали мне это тело, потом запихнули в эту дыру, под названием «общага», а мне еще работать за тебя?

— Успокойся, — попытался сгладить обстановку пьяный Блан. — Дело общее, сроки поджимают…

— Нет уж. Это ты успокойся, — резко перебил его Рыжий. — Мне кажется, ты что — то попутал, дружок. Может ты забыл, кто я на самом деле или мне напомнить?

Рыжий привстал и вальяжно зашагал по комнате. Он медленно наматывал и разматывал на руке шарф, словно готовился к бою.

— Ты же знаешь, что моя оболочка — это временное явление. Когда я сменю это тельце, то у тебя не будет шансов, смазливый болван. Я давно хотел проверить твою шею на прочность.

— Сядь и заткнись, рыжая тварь. Я тоже могу это исправить и списать всё на «форс — мажор». Ты этого хочешь?

Белый вскочил. В руках у него сверкнул огромный нож. Рэд понимал, что с его физическими данными, сейчас ему не справиться с Бланом.

— Ладно, ладно тебе. Успокойся, мистер Уайт. Я же пошутил. Это от усталости. Хорошо. Я продам тебе два тела и завтра же мы уберемся из этого городка.

— Вот и договорились. Смотри не обмани, патлатый. И не вздумай шутить. Я тебе никогда верил?

— В отличие от тебя, я слово свое держу.

Особенностью охотников за оболочками была в следующем. Они принимали решения молниеносно, не думая о последствиях. Терять им было практически нечего и некого. Смерти, как таковой, для них не было, в обычном понимании этого слова. Для охотников существовало лишь «перемещение» из оболочки в оболочку, в зависимости от Вселенной, Галактики или Созвездия. Главное, не попасть в поле видимости Абадонне и его свите.

Мало кто хотел быть вывернутым наизнанку. Внутри каждого из «охотников», был своеобразный «пакет», который представлял собой некую зеленовато — серую массу. Она была вечная, как душа у человека. Масса перетекала из одной оболочки в другую. Эта жизненная энергия падших ангелов заселялась только в мертвое или полумертвое тело, так сказать «на излете» жизни. Пакет с жизненной массой заменял им мозг и хранил всю информацию о прошлых жизнях. Поэтому все охотники так дорожили своими «пакетами», а не жизнями и тем более душой и телом.

Молниеносность и внезапность не раз выручали Рэда. Он был одним из лучших охотников, поэтому его отправляли в самые опасные места и даже в подпространства и в «Черные Дыры».

— Сядь и успокойся, — блефовал Рэд. — Я все понял. Нам надо держаться вместе. Не хочу ссориться перед отлетом. Сам знаешь — это плохая примета. Во сколько она придет?

— А вот это уже разговор, — похлопал его по плечу Блан.

Он провел по горлу Рэда тупым концом ножа и засмеялся.

— Давно не рубил головы…

— Убери. Мы же договорились.

Рэд надел обратно шарф себе на плечи и протянул руку.

— Я пойду. Завтра ко мне придут гости, планирую еще три тела. Я их тебе подарю. Изольду не трогай.

— Посмотрим.

— Я сам с ней разберусь. Так надежнее будет.

— Вот и умничка, рыжик, — Блан похлопал его по спине. — А то я стал нервничать, прям, как человек. Молодец, касатик. Ступай.

Блан выдавил странное подобие смеха из своей оболочки.

Рэд улыбнулся в ответ, но по–особенному.

— Подай мне куртку, пожалуйста.

Блан повернулся спиной к Рэду и протянул руку к вешалке. Этого мгновения хватило, чтобы накинуть гитарную струну, которую Рэд прятал у себя в шарфе, на крепкую шею Блана. Он не оставил ни малейшего шанса своему «коллеге по бизнесу».

Белый захрипел и обмяк. Быстро затянув петлю, Рэд одной рукой вынул «пенал с массой». Затем, мгновенно втиснулся в тело Блана, а «пенал» запихнул в свое бывшее тело. Это заняло не больше минуты. Когда Блан пришел в себя, было уже поздно. Он лежал связанный и пристегнутый к батарее.

— Вот тебе и «форс — мажор», дружок, — рассмеялся Рэд в теле Блана.

Теперь он стал брутальным культуристом, а не рыжим музыкантом.

— Ты за это дорого заплатишь, — хрипел, еще до конца не пришедший в себя, бывший Блан.

— Конечно, милый. Не переживай. Сполна за все заплачу и озолочу.

Он потер руки. Надо было навести порядок до прихода Изольды.

— Что ты собрался делать, идиот? Без меня ты не выберешься с этой планеты.

— Куда уж без тебя. Блан всему голова!

Рэд рассмеялся. Новое тело ему очень нравилось.

— А ты сейчас узнаешь, что такое настоящий «форс — мажор». Молись своим черным Богам и не обижайся. Ничего личного — это бизнес.

— А как же последнее желание? — попытался оттянуть время Блан.

— Не в этот раз, любимый…

И он аккуратно отсоединил голову от тела и стал ждать Изольду.

Ужасно болела шея. Он повязал обратно себе шарф на шее — стало легче. На столе, вместо вазы стояла голова Блана, бывшего Рэда… Рэд посмотрел на обезглавленное тело своего бывшего «партнера по бизнесу». Она напоминала ему «Джокера» из недавно увиденного фильма:

— А ты говорил — что я урод. Вот тебе и форс — мажор.

В его голове крутились радужные перспективы.

«Завтра стартуем. Это была отличная экспедиция! Сейчас Изольда придет, приберемся немного, сотрем следы и…»

В дверь позвонили. Бывший Рэд подбежал к двери:

— Кто там?

— Открывайте. Полиция…

Она всегда любила эффектные шутки, и он открыл дверь.

Вместо Изольды на пороге стояли люди в форме.

Он даже не стал оправдываться. Времени вести переговоры «по пустякам» совершенно не было. С ним такое случалось и не раз. Сколько было побегов и исчезновений. Он был готов ко всему и на все.

Наряд ОМОНа ворвался в квартиру и положил его на пол. Когда ему надевали наручники, он улыбался.

— Здесь труп. Без головы, — простонал он.

Одного омоновца стошнило.

— Я все объясню, — пробубнил, прижатый к полу.

Ему оставалось дождаться утра…

Опять вопросы.

Но настал рассвет и пропел петух.

Его цепкий взгляд в тот же миг потух,

В тот же самый миг он исчез как дым,

Растворившись в плеске речной воды…

(А. Крупнов).

Опытный детектив Титто не сомневался в мотивах преступления. Основная версия была ревность и месть. На допросе Рэд рассказал, что убил друга, за то, что тот приставал к его девушке. На вопрос: «а голову зачем отрубил?», тот спокойно ответил «не знаю», «так вышло».

В общем, никакого сожаления и раскаяния не было. В полиции оформили «явку с повинной». Так получилась обычная «бытовуха». Преступника отправили в КПЗ до утра. Титто был уверен, что за ночь многое прояснится. Рэд коротал время в теле Блана. Он ждал «нужного сокамерника» и разминал руки. В полночь ему в камеру посадили пьяного дебошира. Того задержали за драку и нанесение «увечий средней тяжести». Сокамерник увлеченно рассказывал Рэду про свои ночные «подвиги». Тот внимательно слушал, улыбался и кивал головой в знак одобрения.

А наутро в камере нашли мертвого Рэда. Вернее, тело молодого спортсмена. Неожиданно молодой убийца скончался прямо в камере. Это было настоящее ЧП. Скандал. Тут же приехали эксперты всех мастей: следователи из прокуратуры, журналисты. Начался разбор полетов и паника.

— Может его совесть замучила? — сокрушался на допросе сокамерник Рэда. — Все мы под Богом ходим. От судьбы не уйдешь…

— Не умничай. Разберемся без тебя. Рассказывай все подробно.

— Как скажите. Надеюсь, разберетесь…

Он и рассказал.

«Говорили до утра, а потом этот качок схватился за сердце и всё».

После допроса сокамерник Рэда хитро улыбнулся, молча подписал протокол и был отправлен домой под подписку о невыезде. Когда все формальности были соблюдены, то из дверей полиции вышел сияющий сорокалетний мужчина в кожаной куртке, задержанный накануне за мелкую драку. Он направился в сторону общежития, где раньше жил рыжий барабанщик.

Его там уже ждали. Он выбил стуком условный сигнал.

— Открывай. Это я.

Голос Рэда нельзя было перепутать.

— Я заждалась тебя. — Изольда открыла дверь и протянула руку своему «коллеге». — Где ты был? Где этот сумасшедший Блан? Я начала переживать.

— Все под контролем.

Он обнял ее.

— Ну и костюмчик ты себе подобрал!

— Нравится?

— Похож на провинциального пижона.

— Зато пакет цел и голова на месте…

Рэд громко рассмеялся. В углу стояли сундуки с оболочками.

— Сегодня ночью мы улетаем. Надеюсь, ты все собрала?

— Все готово. Осталось дождаться корабля.

Ровно в полночь они сняли с себя людские тела и превратились в серые силуэты.

— Ключ на старт, — торжественно сказал силуэт. — Сопла продуть…

Он прижал ее к себе.

— Я знаю, ты ждала меня. Мы теперь никогда не расстанемся, даже после форс — мажора.

— Никогда…

Рэд снял шарф и накинул его на горло Изольды…

МАРТ.

И в клетку приходит весна.

Город Z был маленьким и удивительно красивым. Это был лучший город на планете. По крайней мере, так считали все жители этого городка.

Город спрятался в густом лесу, в окружении множества прудов, маленьких речушек, бескрайних лугов и полей, словно сказочная страна. Там всегда пахло цветами, добротой и детством. Почти круглый год удивительные птицы пели свои непонятные песни, сидя на волшебных деревьях. Им не мешал ни дождь, ни ветер, ни летний зной. Даже в лютые морозы, сытые снегири и синички что — то чирикали, греясь на солнышке.

На окраине протекала чудесная река Прорва. Это была небольшая и чистая речка, со множеством впадающих в нее ручейков и родников. Весной, когда таял лед, дети бегали вдоль этих ручейков, и запускали свои маленькие кораблики. Брызги летели во все стороны, окатывая малышей, и повсюду разносился детский смех. После весенних дождей всегда проявлялись множество маленьких радуг и два Солнца, а ночью светили две пурпурных Луны.

Город Z многие его так и называли — «город в лесу". Он утопал и растворялся в зелени.

На майские праздники взрослые вместе с детьми выходили на субботники. Все дружно убирали остатки снега и прошлогодней листвы. Самые смелые жители города записывались в отряды «дружинников», чтобы заработать отгул, а также весело провести время, разгоняя местных хулиганов.

Летом шли только грибные дожди, а солнышко никогда не пряталось в облака. На летних каникулах дети купались в чистой речке и предавались безделью. Взрослые же копили деньги на отпуск и мечтали о море. Некоторым это удавалось. Кому не получалось уехать на море — доблестно копали картошку на своих огородах и радовались успеху.

Осенью город погружался в карнавал листопада, и наслаждался прохладным осенним дождям. В сентябре наступала грибная пора и «бабьего лета». Как и положено, в октябре, птицы улетали на юг, чтобы вернуться весной обратно в этот прекрасный город. В ноябре на небе опять появлялись две пурпурные Луны.

А уже в начале декабря везде лежал самый чистый снег. Белоснежные сугробы стояли пирамидами у домов. Они переливались, как бриллианты на солнце. В каждом дворе были ледяные горки, снежные крепости и катки. Детишки и взрослые весело катались на лыжах, по лесным полянам и всегда улыбались.

Это был самый лучший город на Земле…

Портал.

Город Z слыл родиной молодых ученых, инженеров, физиков, научных сотрудников, строителей и волшебников. В околонаучных кругах его называли — «Передовой научный центр». «Флагман открытий и рационализаторских изобретений», «Кузница молодых ученых», «Центр мировой атомной энергетики», — пестрели заголовки местных и центральных газет.

Жизнь кипела и бурлила. Все были молоды, счастливы и дружны. Жители города верили в светлое будущее, строили планы и любили мечтать. В городе был первый в мире портал в подпространство под странным названием — «АЭС".

По программе «Раздвигаем границы, меняем пейзажи», первых пенсионеров отправляли в путешествия по всем направлениям через специальный портал времени. Через этот «портал» происходил обмен душ и миграция оболочек. Стабильно и плодотворно обновлялись, менялись, перемещались, возрождались, телепортировались и реинкарнировались люди. Во время этих «путешествий», каждый подбирал себе новое будущее или жизненный цикл. У людей всегда был выбор и вера в светлое будущее. Это было всего лишь сорок лет назад.

Пандемия или вынужденный карантин.

И вот однажды, сорок лет назад, в марте 20.. года, по всем громкоговорителям объявили плохую погоду и надвигающийся страшный вирус. Потом, вскользь, упомянули про временные трудности и, какие — то «санкции», а в конце еще добавили: «Держитесь».

В городе сразу исчезло Солнце. Налетели огромные серые тучи, из которых полил липкий дождик. В первый раз не вышла вторая Луна. Туманы окутали всю округу. Они срослись с круговоротом ливней, погружая город во мрак. Слабый ветер лениво гонял по улицам мусор и радиоактивную пыль (на большее его не хватало). В городе появился устойчивый запах ладана и нафталина. Под ногами образовалась вязкая жижа. А вокруг города, появились"шикарные"болота.

На этих болотах медленно увядали некогда прекрасные скверы и погружались в топь чудесные парки. Дворцы культуры, спорткомплексы, бассейны, кинотеатры, рестораны и прочие заведения, «переквалифицировались» в огромные магазины и супермаркеты. Среди этих сетевых гигантов притаились множество аптек. Они были в каждом доме, в каждой школе, в каждом здании. Даже на крышах и остановках расположились маленькие аптечные пункты. Город превратился в сплошной огромный магазин и фармацевтический рай. Люди работали только в магазинах и в аптеках. Они продавали и покупали все сами у себя и, даже делали «скидки» друг другу. А потом все дружно бежали в аптеки, чтобы поддерживать «спортивную форму».

Но и этого оказалось мало, чтобы устроить режим самоизоляции.

Из громкоговорителей пришла еще одна срочная новость:

«Всем оставаться дома и соблюдать режим самоизоляции».

Теперь городом правил новый мэр — Воротила.

Мало кто уже вспомнит, как он выглядит, и еще меньше тех, кто видел его вообще.

Ходили слухи, что у него есть двойник, а может, даже и не один.

Лишь звездочет Гера, хранил в своем сундуке его несколько потертых портретов, но никому не показывал.

Каждый день, ровно в шесть утра, изо всех громкоговорителей, голос мэра желал всем «верить в светлое будущее». Все жители дружно кивали, плевались, закрывали уши и молча шли на работу.

Потом ввели войска, ограничили передвижение, под страхом штрафов, тюрьмы и даже смертной казни. Разрешалось выходить только на работу. Появились люди в защитных костюмах и черных масках. Они ловили нарушителей режима, били и забирали в неизвестном направлении. Жители города были напуганы. Им нельзя было отлучаться дальше ста метров от дома. Необходимо было получить спецпропуск и вшить себе чип под кожу, чтобы хоть как — то перемещаться.

Врачи ходили по домам, мерили температуру и мазали носы ватными палочками с непонятной жидкостью. Это называлась профилактика. На самом деле людям искусственно заносили вирус и наблюдали — выживут или нет. Доктора были в огромном почете. Они довольно сносно жили. Ловко выписывали рецепты и ставили диагнозы, особо не утруждая себя, лишними осмотрами. А зачем? Операции почти не проводились. Горсть пилюль заменяла все лечение и профилактику. Так было проще, легче и удобнее. Фармацевты стали фельдшерами широкого профиля. Под это дело всему медицинскому персоналу выделили маленькое здание бывшей библиотеки, рядом со зданием моргом. В этом же здании находилось похоронное бюро «Трэвел».

«Трэвел» расположился напротив пансионата для воинов интернационалистов и бывших военных преступников, в здании института атомной энергетики. Во всех пустующих школах и детских садах приютились серые гвардейцы. Единственная школа располагалась в бомбоубежище, в районе «старого города», по соседству с заброшенными пещерами. Немногочисленная группа учеников училась дистанционно. Сдавали тесты и заполняли непонятные анкеты. Приходили в школу по необходимости или по гудку с АБЗ (асфальтобетонный завод). Каждое утро, таинственный завод АБЗ издавал бодрящий гудок к началу рабочего дня. Вечером все слышали аналогичный звук, и молча, словно покорные роботы, выходили через турникеты проходной. Никто не знал и не догадывался, что там за забором, давно не было никакого завода. Внутри расположилась секретная администрация города, во главе с мэром. Первый этаж здания мэрии занимало Правительство, во главе с мудрым карликом Мидосом. Там уверенно и азартно штамповались законы, указы и постановления под «всю королевскую рать». На втором этаже примостился Честный и Справедливый Народный Суд. Судьи ходили с важными лицами и нелепых мантиях с черными квадратными шапками, на которых болтались хвосты кускуса, вместо кисточек. Они выносили заранее заготовленные Решения и Приговоры хитрого и заикастого судьи — Пиримошина.

На третьем — суетилась исполнительная власть. Чиновники и бюрократы всех мастей и рангов дружно шустрили на благо своих заграничных счетов. В городе их называли «элита».

Эта «элита» зорко следила и контролировала жизнь в городе. Тотальная слежка и никакой оппозиции.

Повсюду в городе бродили серые и молчаливые пупсгвардейцы. В народе их звали — лизуны за их рабскую преданность Воротиле. У них был один глаз, спрятанный в хоботе, и треугольные уши.

Человекоподобные роботы, молча ходили по улицам и зданиям, записывали все на свои девайсы и заполняли файлы. Вечером вся информация анализировалась и обрабатывалась в высокой серой башне.

Серая «Вышка», служила одновременно антенной и центром наблюдения за «челядью». Лизуны зорко следили и контролировали жизнь в городке. Тотальная слежка и прослушивание была за каждым жителем города.

Для спокойствия и сбора информации по всему городу также были расставлены"урны счастья". Урны стояли на каждом углу. Прозрачные стеклянные ящики с надписью «для жалоб и предложений». По ночам лишь самые отважные кидали туда мусор, использованную туалетную бумагу и мятые газеты. Полиция гонялась и строго наказывала за это. Поэтому все чаще они стояли пустые. Иногда там находили скомканную местную газету «Мы и Вы». Но тоже «использованную» не по назначению

Жандармы пытались ловить революционеров и строго наказывать. Но каждый раз урны были переполнены.

В домах, под названием «хрущевки», целый день по зомбоящикам, крутили рекламу лекарств, показывали новости о войне в соседних провинциях, о голоде за границей проблемах с соседними Планетами. А вечерам показывали сериал «Всегда аллилуйя» — про будни и нелегкую жизнь плешивого Звездочета Геру. Он трепетно внушал в каждой серии, что «наступило время благоденствия и блаженного существования. А потом говорил: «Воистину», делал какие — то чудные жесты и кланялся.

Конец ознакомительного фрагмента.