Ряженые

Алексей Будищев, 1898

«На четвертый день Рождества, в самые святки, лесной сторож Савелий вместе с гостившим у него кумом Никодимом решили идти в гости к лавочнику Ерболызову. А жены их намеревались провести эту ночь у тетки Анфисы на хуторе. Мужья и жены расстались миролюбиво и сговорились вернуться к себе в лесную хату, как только рассветет. Выйдя из хаты, жены повернули налево на дорогу к хутору, а мужья направо в деревню Шершавку к лавочнику…»

На четвертый день Рождества, в самые святки, лесной сторож Савелий вместе с гостившим у него кумом Никодимом решили идти в гости к лавочнику Ерболызову. А жены их намеревались провести эту ночь у тетки Анфисы на хуторе. Мужья и жены расстались миролюбиво и сговорились вернуться к себе в лесную хату, как только рассветет. Выйдя из хаты, жены повернули налево на дорогу к хутору, а мужья направо в деревню Шершавку к лавочнику. Мужья, впрочем, прежде чем пуститься в путь, долго глядели вслед удалявшимся женам, весело тараторившим и громко хохотавшим. Жены тоже несколько раз оглянулись на мужей, пересмеивались, делали им ручкой и весело кричали: «Проваливайте, проваливайте, чего торчите, как пеньки на пашне!» А мужья откликались во все горло: «Будьте спокойны, уйдем своевременно!»

При этом они пускали из себя такой едкий запах перегорелого спирта, что тонкая елочка-подросток, торчавшая у самой дороги, начинала беспокойно обмахиваться веткой.

Когда женщины исчезли в сумраке зимнего вечера, мужья поправили на себе кушаки, вздохнули и отправились своей дорогой. Им предстояло пройти три версты, а их женам всего полторы. По дороге, чтоб убить время, они болтали о разных делишках. Они сетовали на то, что зима стоит теплая, и мужик совсем перестал воровать. Доходов никаких, а женам наряды подавай. Жены у них молодые и красивые и своих мужей любят; надо же их уважить за это обновкой. Для бабьего сердца наряд милее всего на свете. Таким образом, переговариваясь, они незаметно добрались до избы шершавского лавочника. Там их уже радушно поджидали водка, самовар и закуска; гости тотчас же принялись за водку. Но часа через два Савелий внезапно вспомнил, что он забыл взять из сундука деньги; пятьдесят рублей пешком не ходят, и их надо было переложить в карман. Беда, если какой-нибудь воришка заглянет в лесную хату и полюбопытствует о том, что заключается в сундуке лесного сторожа! Эти соображения повергли Савелия в такое волнение, что он немедленно решился идти домой. Никодим всячески советовал ему остаться ночевать вместе с ним у лавочника и стращал его нечистой силой. Чего он будет делать ночью, один, в лесной хате? Баб нет; бабы ночуют у тетки Анфисы, а теперь время святочное, неприятное, страшное. Теперь только и можно сидеть за водкой в хорошей компании, а одному, да еще в лесной хате, может прийтись Боже упаси как круто. Человек слаб, а черт хитер. Никодим всячески отговаривал кума, но Савелий остался непреклонен. В нечистую силу он не верил. Он потуже подтянул на себе кушак и, с лицом красным от водки, покинул избу гостеприимного лавочника.

Конец ознакомительного фрагмента.