Наследственность

Алексей Будищев, 1901

«В гостиной шел оживленный разговор. Товарищ прокурора очень долго, умно и мило говорил о наследственности. По его выходило, что как тут не вертись, а сын пьяницы будет пьяницей, дочь прелюбодея – прелюбодейкой и т. д. И что тут ничего не поделаешь. Он ссылался на авторитеты, и слушатели точно мед пили. Казалось, они были рады, что все так мило, просто и хорошо, а главное – тому, что можно спокойно сложить руки перед этим величественным законом природы…»

В гостиной шел оживленный разговор. Товарищ прокурора очень долго, умно и мило говорил о наследственности. По его выходило, что как тут не вертись, а сын пьяницы будет пьяницей, дочь прелюбодея — прелюбодейкой и т. д. И что тут ничего не поделаешь.

Он ссылался на авторитеты, и слушатели точно мед пили. Казалось, они были рады, что все так мило, просто и хорошо, а главное — тому, что можно спокойно сложить руки перед этим величественным законом природы.

Только учитель математики попробовал было возразить оратору и возразил, как всем это показалось, совсем неудачно. Совершенно внезапно он обратился к товарищу прокурора с вопросом:

— Так по вашему Христос напрасно сказал прелюбодейке «иди и не греши», не справившись сначала у нее, кто были ее папаша и мамаша?

На это замечание оратор ничего не ответил; он только облил математика насмешливым взглядом и продолжал свою речь. И когда он стал ссылаться на статистику и цифры, математик снова ввернул свое слово:

— Ну, положим, — сказал он, — ваши цифры ничего не доказывают. По вашему они доказывают закон природы, а по моему лишь то, что на детскую душу никто не дышал любовно.

Но и на этот раз его не удостоили ответом, Вскоре товарищ прокурора замолчал при общем одобрении, и тогда стал говорить математик.

— Вот видите ли, господа, — сказал он, — я должен сознаться; я возражал моему предшественнику зря, с бухты-барахты, ради празднословия. Я сам глубоко верю в наследственность, именно в ту самую наследственность, о которой говорит господин прокурор. Я свято верю, что детвора, рожденная порочными родителями, наследует от них вместе с кривым носом и все пороки. Невинные и страдальческие глазенки этой мелкоты лгут самым наглым образом, и на самом деле, еще не умея говорить, эти детишки уже замышляют чудовищные преступления; уже в детских люльках они обдумывают планы, как бы им провести со временем всех прокуроров всего света; уже в детском возрасте, взирая на горе, нужду и позор своих родителей, они не плачут, не страдают — эти крошки, брошенные в клоаку и принужденные волей-неволей брать из нее все соки, потому что кругом навоз, один только навоз; они не плачут и не страдают, о, нет! они — «демонически хохочут» и злоумышляют! Господин прокурор прав, тут уж ничего не поделаешь, и я бы рекомендовал ему применять к ним способ толкания с тарпейской скалы. И просто, и дешево, и… и, пожалуй, модно! Учитель сделал паузу и продолжал:

Конец ознакомительного фрагмента.